Численность Оренбургского казачьего войска в первой половине XIXв.84

Численность Оренбургского казачьего войска в первой половине XIXв.⁸⁴

В современной России за последние двадцать лет наблюдается возрождение и становление казачества, практически полностью утратившего свои позиции в российском социуме в ХХ веке. Возрождение казачества характерно и для Тюменской области, включающей не только юг региона, но и Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий автономные округа.

Необходимо отметить, что в современных социально-политических условиях казачество – как социальная сила – весьма неоднородно, противоречиво в своем становлении и разрозненно как движение.

Характерной раздробленностью казачества (как в целом в России, так и в Тюменском регионе) является его разделение на т.н. «реестровое» и «общественное» казачество. Данное разделение не только не способствует консолидации казачества, но и вредит движению. Возможно, что казачество, в случае использования «реестровых» казаков государством в качестве силы, способной подавлять какую-либо протестную активность электората, будет, таким образом, полностью дискредитировано в глазах общественности.

Вместе с тем в казачестве заложен действительно положительный потенциал самоорганизующейся общественной структуры, для которой характерно не только служение Родине, но и обладание мощным духовным стержнем и, соответственно, положительным потенциалом. Однако в российском обществе в последнее время нарастает социальное напряжение, характерное и для Западной Сибири, которое приводит к тому, что «даже в казачьи структуры стали проникать радикально настроенные элементы, пытаясь легализовать свою националистическую идеологию. Такие факты имели место в Южно-Тобольском отдельском казачьем обществе в 2010 г.» [1, с. 121].

По мнению исследователя казачества Г.С. Зайцева именно казачество способно стать тем духовно-созидательным стержнем в России, концентрирующим в жизнедеятельности веротерпимость, многонациональность и толерантность (религиозную и этническую), основанных на многовековом опыте социальной организации движения. Можно согласиться с данным утверждением, поскольку оно касается всего движения. Но нельзя не увидеть и того, что в казачестве среди рядовых казаков могут проявляться отдельные элементы религиозной нетерпимости, личного превосходства либо элементарной исторической безграмотности (в том числе это касается и истории казачества).

Казачество как социально активное движение за последние двадцать лет своего возрождения не создало в обществе конструктивного положительного имиджа среди населения. Более того, часто можно услышать упреки относительно «ряженных» казаков, появляющихся в общественных местах в нетрезвом виде, постоянно воспроизводящих из своей среды новых «атаманов» и «атаманчиков», которые не способны к объединению движения, а только к удовлетворению личных, корыстных амбиций, приводящих, в конечном итоге, к деконструктивным проявлениям в казачестве.

Полагаем, что казачество, вне зависимости от своей общественно-реестровой раздробленности, способно сплотиться, временно прекратив взаимные упреки, если дело касается вопросов региональной казачьей истории и святости. Так, наиболее характерным моментом казачьего содружества явилось отстаивание казачьего Поклонного креста в г. Тюмени во время попытки сноса последнего в 2010 году. Казаки, объединившись вне зависимости от своей принадлежности к общественному либо реестровому казачеству, не позволили снести Поклонный крест, расположенный в Историческом сквере. Но подобное неформальное содружество характерно лишь в том случае, когда идет угроза для знаковых ценностей казаков, утраты ими основополагающих казачьих региональных символов, осознаваемых всеми казаками как базовых.

Маргинальность казачества в современном региональном социокультурном пространстве можно определить по следующим критериям. Первое – казачество весьма немногочисленно и не определяет векторные направления социокультурной и политической жизни региона. Если бы не «спонсорская» поддержка казачества со стороны органов власти и управления Тюменской области, в первую очередь «реестрового», то вряд ли бы были возможны реализации тех позитивных социальных проектов, которые в настоящее время претворяются казаками в жизнь. Второе – казачество в массе своей не имеет достаточный уровень подготовки и образованности, способной конкурировать на рынке труда. Третье – региональное казачество не выработало конструктивных подходов по самоорганизации движения; наоборот – региональное казачество воспроизводит с завидной регулярностью «новых» атаманов и атаманчиков, способных раздробить движение. Очевидно, это не является положительным фактором, а наносит существенный вред движению. Четвертое – в случае, если региональное казачье руководство не выработает конструктивных решений, направленных на реальное, а не «бумажное» возрождение казачества в регионе, не сделает движение привлекательным для молодежи, то можно с уверенностью сказать, что через одно-два поколения о региональном казачестве будут знать только историки, да и то в том случае, если избираемые атаманы не будут уничтожать архивы, оставшиеся от предыдущих атаманов.

В этой связи можно с уверенностью утверждать, что казачество может быть реально возрождено в регионе только в том случае, если будет иметь конструктивные идеи, положительный имидж среди населения, а также социальную поддержку молодежи. Только в этом случае региональное казачество способно выйти из маргинального социального поля и занять свое достойное место в региональном гражданском сообществе.

Литература:

1. Зайцев Г.С. Казачество и иноземцы в истории Сибири: фактор веротерпимости и толерантности. / Сибирское казачество: история и современность: Сборник научных статей. Омск, 2011. С 121-127.

(о проблемах развития современного казачества)

В последнее время, особенно перед началом президентских выборов в России, в средствах массовой информации российскому казачеству все с большей настойчивостью предлагаются проекты по созданию единого казачьего войска России, с открытым обсуждением вопроса о возможном объединении российских казачьих общественных организаций. В частности, предлагается объединение Союза Казаков России и Государственного реестра казачьих войсковых обществ. Почему нынешней демократической властью предпринимаются такие кажущиеся всем думающим казакам отчаянными шаги в поисках нахождения путей преодоления взаимного недоверия, а иногда и случаев явной конфронтации между двумя на вид родственными казачьими структурами? Являются ли эти шаги власти достойными внимания, или же это очередная пиар-кампания правительства в попытке завладеть голосами казаков на предстоящих выборах?! Да и возможно ли в принципе объединение «общественников» с госреестром, или же последний, словно засохшую ветвь в эволюции развития казачества, необходимо отсечь без всякой жалости и сожаления, как структуру, не оправдавшую надежд.

Как мы знаем, такие глобальные проекты, затрагивающие интересы миллионов граждан, озвучиваются властью не просто так. Скорее всего, это происходит потому, что кризис самой верхушки властной пирамиды повлек за собой и кризис всей нынешней демократической системы, а поскольку реестровое казачество явилось порождением все той же власти, то весь этот изъян легко заметен и на ее детище. В связи с этим возникает вполне уместный вопрос: не является ли предлагаемое объединение со стороны российской власти последней попыткой реанимации тупиковой ветви эволюции перед тем, как проект под названием «госреестр» будет закрыт?!

Давайте вернемся в 1996 год ельцинской эпохи и проведем экскурс в то историческое время, когда почти все казачьи организации страны составляли единое целое под названием Союз Казаков России.

В это время и появилась идея создания государственного реестра, как единственно возможного пути к возрождению казачьего сословия. (Честно говоря, эта идея возникла на пару лет ранее и родилась она в недрах все того же СКР, но вскоре была признана руководством ошибочной и забыта.) Ведь и сейчас ясно, что без помощи государства казачество рискует остаться всего лишь общественным движением, которое никогда больше не станет тем, чем было до революции 1917 года.

«Проталкивали» идею госреестра весьма высокопоставленные казаки: Николай Егоров – глава Администрации Президента РФ, Александр Котенков – заместитель министра Миннаца, и целый ряд других вполне уважаемых представителей знатных казачьих родов, находящихся во власти и уверяющие казаков, что госреестр и есть настоящее возрождение казачества. Им верили. Перспективы агитаторы рисовали заманчивые: возврат всех законов о казачестве, которые были до революции, плюс принятие новых, регламентирующих жизнь казаков в новые времена... Но, как оказалось, все это было нужно лишь до выборов президента РФ. После перевыборов Президентом РФ Ельцина и образования государственного реестра последний практически повторил историю СКР, но только со значительными финансовыми издержками государства на содержание штата реестровых чиновников. В госреестре продолжилась псевдоказачья жизнь с ее неопределенностью по целям и задачам, зато с приближением батьков к реальной власти: им разрешили участвовать в заседаниях советов и комиссий по делам казачества.

Вскоре большинство честных казаков, поняв, что их в очередной раз обманули, покинули госреестр и вообще прекратили всякую связь с казачьими организациями страны, что, естественно, стало большим ударом для возрождающегося казачества. Среди ушедших было и есть много честных и порядочных людей. И вот теперь, как логическое подтверждение ненужности столь аморфного образования, перед очередными президентскими выборами появилась уже перевертышная идея – объединение двух казачьих структур в одну.

Сама идея создания и факт существования реестрового казачества явились ничем иным, как профанацией становления всего российского казачества и иллюзией того, что оно полностью выполняет возложенные на него функции по защите народа и государства, на деле оставаясь совершенно бесправным и полностью зависимым от властной конъюнктуры. Раздел казачества на «общественных» и «реестровых» сначала незаметно, а потом все явственней отодвинул эти структуры друг от друга, вовлекая их в некую фракционную борьбу и соперничество в поисках средств к существованию и отстаиванию своих корпоративных интересов. Но госреестр, как-никак, всегда был ближе к руке дающего, поэтому все кости с барского стола доставались по большей части ему. Древний римский принцип «разделяй и властвуй» нашел свое применение и здесь, в очередной раз разделив казаков, тем самым отложив на долгие годы возможность решения казачьего вопроса в законодательном порядке. Сильное и единое казачество нашей власти оказалось не нужно.

Власть добилась, чего хотела: в настоящее время на территории Российской Федерации находится огромное количество разрозненных общественных казачьих организаций, их число перевалило практически за 500, их деятельность непонятна, деяния их батек остаются для всех загадкой.

Человек, не имеющий проблем с совестью, никому во власти не нужен и подчас опасен, поскольку независим в своих суждениях и непредсказуем для них в своих действиях. Между его волей и действием не находится ничего, что могло бы помешать его продвижению к поставленной цели, если это, конечно, не входит в противоречие с его моральными принципами: Совестью и Богом. То есть человек без Совести и Бога, двоедушный, стремящийся к обогащению любыми средствами, как никто другой подходит на пребывание во власти. Аксиома, правда?! Причем воруют практически все чиновники и на всех уровнях управления, поскольку кроме как у государства, украсть больше негде. Их ловят – они опять воруют, их осуждают – они опять пытаются под разным прикрытием снова войти во власть или быть рядом с ней уже в качестве народного избранника, общественного деятеля или батьки атамана. Борьба с ними бесполезна, поскольку сама государственная система рождает и приводит их к власти (или иллюзии власти), жить без которой, вернее, ее кормушки, они уже не в состоянии. Это касается всего нашего так называемого «демократического общества», и реестровые батьки здесь далеко не исключение. Но разговор сейчас пойдет именно о них.

В 1996 году часть наиболее предприимчивых батьков-атаманов со своим ближайшим окружением вышла из состава Союза Казаков России и отправилась в госреестр искать себе лучшей жизни.

Создав верное демократии реестровое казачество, которое по большинству признаков можно назвать карманным, власти пообещали ему некие экономические привилегии и протекции, но далее обещаний дело не пошло – закон о российском казачестве так и не был принят. Казалось бы, почему не пойти навстречу чаяниям своих союзников и не дать им хоть кусочек из лакомого бюджетного пирога? Ответ тут достаточно прост: власть до сих пор не может окончательно определиться, – что же ей делать с казачеством.

Там, где казачество проживает веками на исконно принадлежащих ему землях и составляет значительную часть местного населения, казачий вопрос в большинстве случаев решается самими же казаками. То есть казачество пытается продвинуть во власть своих избранников, начиная от органов местного самоуправления, губернаторов краев, областей и до Государственной Думы включительно. Понятно, что они лоббируют и защищают интересы казачьего населения, но так и должно быть. И это дает большие положительные результаты. Там, где этого нет, казаки обречены на нищету и прозябание.

Однако несмотря на все лишения и непонимание со стороны государственной власти казачество на территории Сибири жило и развивалось, правда, не всегда успешно и динамично, приобретая подчас самые гротескные и уродливые формы в своем развитии. Но оно жило и пыталось выжить. Понятно, что создание госреестра ни к чему хорошему не привело, а только усугубило положение всего казачества, создав видимость некой привилегированной и приближенной к президентскому двору казачьей элиты. Уверовав в свое высшее предназначение и причастность к демократическим институтам власти, реестровые атаманы на местах начали чинить самоуправство и самодурство. Создавая вместе с верными им людьми нетерпимую обстановку в отдельских обществах, они всеми силами пытались убрать с пути всех несогласных с батькиной волей. Понятно, что этому беспределу способствовал институт наказных атаманов, сменивший выборных. Набрав к себе в отделы угодных для себя лиц, часто из категории ранее судимых, сменив казачий уклад на воровской, они буквально слились с организованными преступными группировками, превращая свои отделы в очаги преступного бизнеса для отмывания незаконно добытых средств. Понятно, что, поставив своей главной задачей поиск наживы, оборотни в лампасах, идя на различные ухищрения, пытаются приспособить и казачьи структуры для этого дела. Причем свой криминальный бизнес они делают и на своих товарищах, обкрадывая их без зазрения совести. Но не все казаки смотрели на такие беззакония безучастно, общими усилиями коррупцию и лихоимство удавалось обуздать. Преступная деятельность батьков от криминала изобличалась и наказывалась в судах в уголовном порядке. Их убирали, но они через некоторое время вновь возвращаются из небытия, чтобы продолжить снова свои черные дела.

Пытаясь приспособить госреестр под новые веяния времени, доказывая верность «мировому сообществу», правительство РФ в припадке толерантности совсем уж перегнуло палку, убрав со знамен госреестра лики Господа и святых, лишая тем самым их звания Божьих воинов и воинских святынь. Одновременно переодев их в форму нового покроя, которая более ассоциируется с формой милиционера поздних советских времен, нежели с казачьей.

В прошлом году администрация президента, пытаясь хоть каким-то образом поднять статус реестрового казачества, создала в областных администрациях рабочие группы, в состав которых были включены только атаманы реестровых казачьих обществ. Тем самым она показала свое истинное отношение к миллионам казаков, не состоящих в реестре. Показывая всему миру видимость кипучей деятельности в воссоздании крепкого Российского государства, нынешний режим также стремится создать видимость успехов перед тем же «мировым сообществом» в решении национальных и других задач внутри государственного социума. Для создания данного имиджа он не перестает обращаться за помощью к своим союзникам, начиная от президента Республики Ичкерии Кадырова до комиссии при президенте России по делам казачества.

Что происходит, когда слепой ведет слепого?! Понятно, что они через какое-то время упадут в яму. Но когда один слепой заводит в яму всех своих собратьев, то все ведомые должны быть не только слепы, но и глухи. А что же делает их такими? Только деньги и власть. И посему понятно, почему в эту яму попало со времен праотца Адама так много народа, но поток их неиссякаем.

Кто-то живет во власти и при деньгах, а кто-то – в ожидании их получения. Но и те, и другие составляют единое целое, так как для тех и других ценностей в этой земной жизни более не существует. И все же для нынешнего общества наиболее опасны вторые, так как в погоне за мамоной они готовы от жадности уничтожить всех и вся, в том числе и саму систему, породившую их. Поэтому власть пытается контролировать всех (и не только казаков), стремящихся попасть в нее, сея обиды и раздоры в рядах реестра, помахивая перед физиономией батьков большим рублем, приговаривая при этом: «Тузик! Служи, служи!». Конечно, это происходит не всегда и не везде. Там, где местная, реже – краевая или областная администрация проявляет заинтересованность и пытается наладить работу с казачеством, видя в нем реальную силу и доброго помощника, там, где между ними существуют доверительные отношения и атаманы на личном контакте сумели добиться уважения к себе и казакам, неоднократно доказывая общественности свою готовность прийти на помощь в самых сложных ситуациях, там и есть положительные результаты становления казачества, несмотря на все недостатки российского законодательства. Но там, где личность атамана и его окружения замараны в различных злоупотреблениях, махинациях, в лихоимстве и присвоении общественных средств, в совершении мошеннических действий и должностных подлогах, и тем более судимостях за ранее совершенные преступления, ни о каком становлении казачества говорить не приходится. Да и не место жуликам в казачестве! Вор должен сидеть в тюрьме, там, и только там его место!
Читая выдержку из представленного для обсуждения проекта закона Российской Федерации о казачестве и государственной службе российского казачества Указа Президента Российской Федерации Медведева Д. А., мы наблюдаем следующее:

Глава 1. Общее положение.

Статья 1. Предмет регулирования настоящего Указа, имеющего силу Закона о казачестве и государственной службе российского казачества.

1. Учитывая исторические заслуги казачества перед Российским государством и то, что казачество является репрессированным народом, который подвергся геноциду коммунистической власти, казачество в Российской Федерации возрождается как народ и действует в виде общественного движения с правом самоуправления в рамках Конституции Российской Федерации с военизированным характером деятельности.

2. Настоящим Законом восстанавливается справедливость, оказывается поддержка народу, и определяются правовая и организационная основы российского казачества и несения им государственной службы.

3. Деление казачества на реестровое и общественное данным Законом отменяется. Языком общения казачьего народа России является русский язык. Верховный Атаман казачьего народа избирается Советом Атаманов России и подчиняется непосредственно Президенту Российской Федерации.

Но далее мы встречаем следующее: «...на территории России все общественные объединения казачества являются реестровыми и структурно и по подчиненности входят в состав Союза казаков России».

Звучит, может быть, необычно, но вполне объяснимо. Власть в ходе своего неудачного эксперимента в 1996 году, которому она придавала такое огромное значение, полностью осознала, что вместо новой и устойчивой структуры в казачестве породила недееспособного карлика. Так как время на исправление ошибок оказалось бездарно упущенным, власть, отмахнувшись от принятия необходимых и своевременных решений, которых все так ждали от нее, потеряла всякую поддержку в Союзе Казаков России. И цифра списка соотношения количества казаков 1,5 к 7, как мы знаем, оказывается отнюдь не в пользу госреестра. Казаки по всей России не только не стремятся вступить в госреестр, но многие оставили его, разуверившись в нем окончательно. И тому масса примеров. Да, за многие годы в госреестре скопилось много негатива, начиная от злоупотребления властью зарвавшихся батьков-атаманов до их лихоимства в отношении простых братьев-казаков, которые доверились им по незнанию и по свойственной русскому человеку наивной вере в доброго человека, находящегося во власти или у власти. Но думается мне, что там еще много достойных, честных и верных людей, готовых до конца служить казачеству и вере православной, по неведению оказавшихся в заложниках амбиций у псевдобатьков. И дело чести всего казачества – всеми силами способствовать их окончательному изгнанию из наших рядов.

Казачество должно стать вновь единым и неделимым, не белым и не красным, в нем не должно быть партий и различных политических объединений, оно должно быть православным и вольным, то есть служить тому укладу и образу жизни, которые и породили в незапамятные времена само понятие казачества. Казак – Божий воин и защитник Отечества, и в этом весь смысл его истинного предназначения. И если нынешняя власть имеет честные намерения в оказании всемерной помощи казачеству в деле его настоящего становления, оно должно в дальнейшем отказаться от разного рода сомнительных экспериментов и вернуть его в то состояние, в котором оно находилось до переворота и начала геноцида 1917 года. Конечно, с учетом прогресса всего нашего российского общества и его вооруженных сил.