Ахметжан Ашири Произведения Том II роман-эпопея идикут пройдут минуты, годы, целый век, Но, вечно жить не может человек

Оставленный по указанию Чингисхана в Уйгурии, Ангурат-найон установил железный порядок. Это касалось и охраны семьи Идыкута. Он везде расставил караульных, которых контролировал лично. Так, два охранника располагались у входа в сад непосредственно у дверей в покои Айкумуш Малики. Двое – во дворе, шесть человек постоянно курсировали вокруг резиденции. Ежедневному обыску подвергались повара, готовившие еду.

Что касается самого города, то перед главными воротами постоянно дежурили всадники вооруженные саблями и копьями. На самой городской стене постоянно прохаживались вооруженные люди в шлемах и кольчугах. Караульные были расставлены и у всех входах, ведущих непосредственно в ставку Идыкута. Соответственно надлежащая служба была организована и на границах государства, которые охраняли монгольские воины.

Пожелания и приказы Айкумуш Малики и ее сына Кусмаина исполнялись немедленно. Ангурат-найон поставил своей целью до возвращения Баурчук Арт Текина, сохранить порядок и благополучие Уйгурии. Он приказал на границах государства соорудить башни раннего оповещения. Особое внимание он уделил тем перевалочным пунктам, которые начал сооружать еще сам Баурчук Арт Текин. Вместе с тем за этот период не было связей с иностранными государствами, как не поступало и писем. Не появлялись также гонцы или иностранные дипломаты. Однако Уйгурия богатела. Ведь в Уйгурии не было наместника, взимающего дань. Уйгуры занимались повседневной работой, в числе которой было ковроткачество, выделка шкур, производство шелковых тканей, ремесло, развитие искусства и изготовление музыкальных инструментов. Как и раньше ежегодно проводился праздник чествования Будды. Соответственно увеличилась и численность монахов. Круглый год проводились пышные свадьбы, в семьях было согласие и благополучие. Значительно возросло и поголовье знаменитых уйгурских скакунов. В связи с тем, что внешняя торговля была по понятным причинам резко ограничена, караваны не направлялись в дорогу и все торговые сделки заключались внутри страны. С отъездом Баурчука Арт Текина, можно сказать, что ворота государства были не распахнуты, а напротив крепко захлопнуты. Люди полностью обеспечивали себя продуктами питания и одеждой собственного производства.

Айкумуш Малика, скучая по мужу, часто видела его во сне. Она переживала, так как он не отправил ни одного гонца. У нее пропал аппетит и чувства грусти и тревоги не покидали ее. Она ощущала себя птицей, находящейся в клетке, ибо не могла вырваться и улететь к любимому. Не находя себе места, Айкумуш Малика каждый день брела на башенку городской стены и всматривалась в даль, надеясь получить хоть какую-нибудь весточку от мужа. Но Баурчук Арт Текин никак не давал о себе знать. Ведь он был далеко, на войне.

«Где же вы – моя любовь и надежда? Ведь прошло уже два года, как нет от вас никаких известий. Стоило ли уезжать так далеко и надолго? Ведь там, где вы сейчас – смерть и насилие! Разве в этом мужество и храбрость? Где же вы? Ах, если бы я знала! Я бы птицей полетела к вам, я бы выбила оружие из ваших рук, я бы сумела вернуть вас в наш дом! Но я бессильна! И мне остается только ждать вас! И я буду ждать столько, сколько потребуется! Ведь вы – мое счастье! Лишь только останьтесь живым!», – беззвучно повторяла она вновь и вновь, подбадривая тем самым саму себя. Так проходил день за днем, месяц за месяцем.

Ангурат-найон, возглавляя личную охрану Айкумуш Малики, в течение года не смел, и приблизиться к ней. Но сегодня уже вторая годовщина с того дня, как Баурчук Арт Текин уехал. Ангурат-найон издали увидел Айкумуш Малику, стоявшую по обыкновению на башенке городской стены. Обычно в такие моменты невдалеке рядом с ней находился и Ангурат-найон. Пытаясь хоть как-то поднять ей настроение, он изредка заговаривал с ней. И в этот раз он произнес:

− Какая все-таки вы сильная женщина! И преданная! Интересно, знает ли господин Идыкут о том, что вы ждете его? У монголов такого нет!

− Что вы хотите этим сказать?

− Время притупляет память.

Айкумуш Малика промолчала. Затем вновь тихо произнесла:

− Баурчук Арт Текин, возвращайтесь скорей!

− На войне мужчина – вольная птица. Он забывает обо всем. В том числе и о верности.

− Мой повелитель думает лишь обо мне, помнит меня.

− Хорошо, если так, – согласился Ангурат-найон. Но, когда Айкумуш Малика спускалась по лестнице с городской стены, он подошел, и как бы невзначай произнес:

− На войне люди меняются. И не в лучшую сторону! Ведь там так много соблазнов!

Айкумуш Малика, услышав эти слова, встревожилась.

− Что? Что вы говорите? Что значит, меняются не в лучшую сторону? Да вы просто сошли с ума!

Ангурат-найон подошел еще ближе.

− Я – человек военный. Принимал участие не в одном походе. На войне Чингисхан всегда стремится поднять дух и настроение своим полководцам.

Айкумуш Малика, совладав с собой, уже сама спросила Ангурат-найона:

− Что значит воевать?

− Это значит убивать, грабить, насиловать!

− Насиловать кого?

−Естественно, женщин и девушек! Каждый воин обладает таким правом. Великий Чингисхан записал это в «Великой Яссе». Ваш уважаемый супруг также обязан соблюсти это положение военного устава.

− Мало того, что он обязан грабить, жечь и убивать, так ему еще нужно еще и насиловать? Да вы просто бродяга!

− Я не обижаюсь на вас. Но выслушайте до конца. Мне известно, что центральноазиатские женщины уже носят в себе золотое монгольское семя... Не останется ни одной женщины, не познавшей мужчину. Баурчук Арт Текин исполнит приказ Чингисхана. Перед ним сейчас стоите не вы, а отчаявшиеся пленные мусульманские женщины. А тот, кто не подчинится повелению Чингисхана, немедленно подвергнется смерти! Пусть он будет даже признанным военачальником! Я уверен, что ваш супруг даже и не вспомнит о вас... Когда вернется, можете его спросить об этом. У Каана, например, есть две жены – Борте Уджен Сечен Хатун и Чахэ. Дочь найманского правителя. А Баурчуку Арт Текину он отдал в наложницы свою дочь Алтун-Бике. Знаете ли вы об этом? И отказаться было нельзя. Это признак дружбы и союзнических отношений. Я думаю, что он не привезет очередную наложницу из мусульманских стран. Но без женщин тоже не обойдется. Прошу вас, верьте мне! Я это знаю очень хорошо... И думаю, что такие люди лишены чувства любви. Простите меня еще раз, Айкумуш Малика!

Подойдя к своему дому, выделявшемуся великолепной отделкой, Айкумуш Малика открыла дверь и вошла внутрь. Обида и ревность настолько охватили ее, что, едва прикрыв дверь своей спальни, она, глядя на цветистый ковер, разостланный на полу, заплакала горькими слезами. Ее тело пронзила дрожь. Она была в таком состоянии, что не слышала, как ее персональный лекарь стучала в двери и несколько раз громко называла ее имя. Девушка – лекарь была страшно напугана. Стоя у дверей в спальню Айкумуш Малики, она огляделась по сторонам, пытаясь найти кого-нибудь из слуг. Но никого не было видно. Она еще раз постучала на этот раз достаточно сильно.

− Что же случилось? Почему госпожа не откликается? – взволновалась она и побежала разыскивать начальника личной охраны Айкумуш Малики Ангурата-найона.

А он безмятежно находился в своей просторной комнате. Увидев встревоженную девушку, сдержанно спросил:

− Что случилось? Чем я могу помочь?

− Айкумуш Малика, Айкумуш Малика, − только и смогла произнести девушка-лекарь, показывая в сторону покоев госпожи. – Она закрылась изнутри. Я зову, не отвечает. Мне стало страшно. Вы не в курсе, господин Ангурат-найон, может ее кто-то обидел?

− Кто ее мог обидеть! – ответил тот, рассматривая лезвие своей сабли. – Просто сильно соскучилась по Баурчуку Арт Текину. Я не понимаю этого. Так что ничего страшного. Человек привыкает ко всему. Но Айкумуш Малика все принимает слишком близко к сердцу. Думаю, она переживет и это. Успокойтесь и вы. Если что-то случится с госпожой, то в первую очередь отвечать придется мне. Успокойтесь и ступайте!

− Хорошо, если это так, господин Ангурат-найон.

− Я же сказал, ступайте. Я узнаю в чем дело. Вскоре с военных учений должен вернуться Кусмаин. Я ожидаю его. А с Айкумуш Маликой ничего не случится. Просто она целых два года не видела Баурчука Арт Текина... Говорю же, ее охватила тоска по мужу... Ей сейчас ни к чему все ваши настойки и лекарства. Вы меня понимаете? Ее может излечить только Баурчук Арт Текин. Она мучает сама себя, ведь он так далеко. Тем более, что от него нет никаких известий! Неизвестно, жив он или нет!

− Какой ужас! Что я слышу? Вы так спокойно и уверенно говорите о том, жив или нет господин Идыкут! − произнесла девушка-лекарь и побежала назад к покоям Айкумуш Малики. Подойдя к двери, она постучала еще раз.

Прислушиваясь к тишине, она, наконец, услышала слабый голос, раздававшийся из глубины комнаты:

− Кто там?

Девушка-лекарь, стараясь не выдавать своего волнения, ответила:

− Это я, лекарь. Хотела зайти к вам.

− Входите!

− Но дверь закрыта.

− Сейчас открою, подождите немного!

− Айкумуш Малика открыла дверь и увидела стоявшую перед ней девушку:

− Как давно вы находитесь здесь? – спросила она.

− Уже достаточно долго, госпожа!

− Я, оказывается, уснула. Проснулась только сейчас. Входите! А я подумала, что вернулся сын.

− Айкумуш Малика отступила вглубь комнаты. Взглянув на нее, девушка-лекарь не поверила своим глазам. Платье госпожи было измято, волосы распушены, ее драгоценности валялись на ковре. Всегда аккуратная и опрятная Айкумуш Малика не походила на саму себя. Глаза у нее ввалились как у больного человека, лицо осунулось. Опустив голову, она прошла в дальний угол комнаты. Она и не помнила, как открывала дверь девушке. Та сразу же принесла свежезаваренный чай. Налив напиток в позолоченную пиалу, подала своей госпоже.

− Выпейте чашечку горячего чая, − произнесла она негромко.

− Айкумуш Малика подняла взгляд и пригляделась к девушке, стоящей перед ней.

− А это вы? – безучастно проговорила Айкумуш Малика. – Как вы открыли дверь?

Девушка-лекарь не стала говорить, что это сделала она, а лишь повторила еще раз:

− Попейте чаю! Я принесла!

Дрожащими руками Айкумуш Малика взяла пиалу и, дотронувшись холодными губами до горячего чая, она словно бы воробушек, приподняв голову, с усилием сделала первый глоток. Затем начала втягивать напиток, постепенно приходя в себя.

− Что произошло со мной? – наконец спросила Айкумуш Малика. – Я была на городской стене. Затем вернулась домой... И больше ничего не помню!

− Вас кто-то сильно расстроил, − сказала девушка-лекарь.

− Да? Но я не помню! Нет!

− А я виделась с Ангурат-найоном.

− С кем, говорите? Ангурат-найоном? Одноглазым найоном? Он и мне говорил странные вещи. Сейчас... Сейчас вспомню!.. Нет, не могу... А вы что расскажете?

− Я не могла войти к вам. Испугавшись, я побежала к Ангурат-найону и рассказала ему все. А он довольно цинично заявил, что вас беспокоит лишь отсутствие мужа, а мои настойки и лекарства здесь не нужны!

− Да, да, я тоже начинаю вспоминать... Он говорил грубые, бесстыдные слова. Мне кажется, он бесчестный человек...

Их беседа продолжалась еще довольно долго.

Наконец девушка-лекарь вышла. Почти сразу же пришла личная служанка Айкумуш Малики.

− Здравствуйте, госпожа! – произнесла она и поклонилась согласно традиции девять раз.

Затем она раздела Айкумуш Малику донага. Сделала ей бодрящий массаж. Причем ее пальцы прошлись по всему телу госпожи: ото лба и век до ступней ног. Особо долго она колдовала над лицом, отдельно пощипывая брови, щеки, подбородок. Прикрыв глаза, Айкумуш Малика впала в мир фантазий.

− Как приятно! – прошептала она. – Баурчук! Баурчук! Оставайся рядом... Теперь я тебя никуда не отпущу...

Не скрывая своих чувств, она еще долго нежилась в постели. Девушка приостановила массаж. Айкумуш Малика открыла глаза. Они обе молчали. Девушка-служанка надела на госпожу бирюзовое платье, причесала ее и еле заметной кисточкой дотронулась до ресниц.

− Посмотритесь теперь в зеркало, прекрасная госпожа!

Айкумуш Малика нашла себя красивой и довольно привлекательной.

− Вы позволите мне удалиться, госпожа?

− Да, придешь вечером. Повторишь процедуру.

− Слушаюсь, госпожа!

Когда служанка ушла, Айкумуш Малика еще долго стояла у зеркала. Вдруг она ясно увидела отражение Баурчука Арт Текина.

Радостная Айкумуш Малика заговорила с ним. «Ангурат-найон говорил, что вы не вернетесь. Но я ему не поверила. А почему вы без оружия? Где вы оставили свой шлем и щит? Или не принимали участие в битве? Да и на руках нет крови. Значит, не правда, что вы глумились над мусульманскими женщинами. И меня вы никогда не забудете. Не променяете ни на кого, ведь это правда? Ведь это правда?».

Тем временем неслышно вошел Ангурат-найон. Он закрыл дверь изнутри. Еще во дворе дома он приказал караульным:

− Никого не впускайте! Айкумуш Малика сама послала за мной!

В глубине комнаты Ангурат-найон увидел Айкумуш Малику, которая, словно бы молясь Будде, что-то шептала.

− Придите же, мой князь! Я так скучаю! Обнимите меня! Ведь так давно вы не целовали, не обнимали меня!

−Я буду целовать вас, − вдруг ответил образ Баурчука Арт Текина. − Закройте глаза, и я обниму вас! Покрою поцелуями ваше прекрасное лицо. Каждый день во сне и наяву я вижу вас. Я не в силах больше страдать.

− Что с вашим голосом? – взволнованно произнесла Айкумуш Малика, дрожа всем телом. − Или пропадая на войне, вы надсадили его. Ведь он стал каким-то хриплым?

− Это я немного огрубел. Простите меня!

− Да, я прощаю вас! Ведь теперь вы рядом со мной.

Ангурат-найон крепко прижал ее к себе. Приподняв, понес в дальнюю комнату. Но резкий запах табака и бозы, разивший от него, заставил Айкумуш Малику открыть глаза. Она все еще находилась в объятиях Ангурат-найона.

− Не бойтесь, госпожа! Вы в надежных руках. Я – Ангурат-найон!

Айкумуш Малика с силой оттолкнула его, пытаясь вырваться из его объятий. Однако Ангурат-найон крепко держал ее.

− Оставь меня, скотина! Закричу!

− Наконец-то, вы попались, госпожа! А кричать бесполезно, все равно никто не услышит. Вокруг все закрыто.

− Эй, кто есть? Охрана! – закричала Айкумуш Малика.

Караульные хотя и услышали ее голос, помня о приказе, не решились подойти к двери.

− Мы подчиняемся этому жеребцу – Ангурат-найону! – лишь посмеивались они, попивая бозу.

Между тем обладавший бычьей силой одноглазый найон, навалившись на Айкумуш Малику, прижался своим вонючим ртом к прекрасному бутону ее губ. Слезы катились из глаз Айкумуш Малики, а Ангурат-найон, надменно улыбаясь, еще долго не слезал с ее теплого упругого тела.

Айкумуш Малика все еще не могла прийти в себя. Одноглазый нойон, одевшись, подобрал ее разорванное платье и бросил ей в лицо.

− Теперь и в тебе золотое монгольское семя! Не вздумай кому-либо сказать! Ничего не было. Если проболтаешься, убью! Да никто тебе и не поверит. Ведь мы, монголы делаем много хорошего уйгурам. Защищаем вас... Знай же, нас никто не видел. А если не послушаешься, то объявлю тебя сумасшедшей, отведу в пустыню и оставлю там подыхать! Или ты думаешь, что Баурчук Арт Текин отправиться на твои поиски? Не надейся, он не будет тебя искать.

С этими словами он вышел, оставив напуганную женщину одну.

Одноглазый найон отправился к главным городским воротам, где оставался достаточно долго, разглядывая по обыкновению острие своей сабли. Затем собрав весь монгольский гарнизон, он заговорил о необходимости усилить военную дисциплину. В конце инструктажа он добавил:

− Пресекать всякие разговоры и встречи главного советника Баурчука Арт Текина – Тархана Билга Бука с Айкумуш Маликой. Кроме того Тархан Билга Бука не должен встречаться со служанками и лекарем госпожи! Мы полностью отвечаем за Уйгурию и не должны допускать никаких неожиданностей! Кусмаина не трогайте.

До самого утра Айкумуш Малика не могла подняться. Все ее тело ломилось от боли. На ее шее, губах еще оставались следы примитивной грубости Ангурат-найона. Обкусанные груди побагровели и были в кровоподтеках. Ей казалось, что она побывала в лапах хищного беркута. Ее тело нельзя было узнать.

Естественно о произошедшем ужасном событии Айкумуш Малика никому ничего не сказала. Но поклялась сама отомстить одноглазому найону.

Придя в себя, она, пережив такое унижение, тем не менее, продолжала как и раньше, подниматься на городскую стену, и, вглядываясь в даль, ожидать свою единственную любовь своего Баурчук Арт Текина. Тем самым, она вселяла в Ангурат-найона неизменно, как ни в чем, ни бывало находившегося рядом растерянность и непонимание.

Рассматривая как обычно свою саблю, Ангурат-найон спросил:

− Скажите, госпожа, уйгуры знают, что такое ревность?

Айкумуш Малика взглянула на находившегося внизу в некотором отдалении найона.

− Конечно, знают!

− А зависть?

− И зависть тоже.

− Оба эти чувства терзают меня... Я в жизни знал много женщин, но такую сладкую нежную как вы вижу впервые. Ревную и завидую. Мне неведомо, сколько я еще прослужу. Но у нас военным нельзя жениться, нельзя обзаводиться семьей. Так написано в Великой Яссе.

− А вы боитесь ослушаться, нарушить то, что сами же и написали! Значит, ваших сил хватает только на беззащитных женщин!

− То, что я боюсь, это правда. Ведь Каана боится весь мир! Даже Баурчук Арт Текин и тот боится... Мы все боимся.

− Что же еще написано в Великой Яссе?

− Там написано, что нельзя строить дома, заниматься земледелием, вообще работать на земле. Если ты военный, то нельзя жениться. Но пленных женщин воины обязаны распределить между собой и овладеть ими. Мы и воюем ради богатств, женщин и земли... Теперь, надеюсь, вы поняли меня! Но к вам все это не относится. Ни о чем, не беспокоясь, живите себе спокойно! Чингисхан никого не жалеет. Такая разрушительная война не по силам никому другому. Все в упадке – и мир и люди... Только и успеваем забирать богатства... А Баурчук Арт Текин – мудрый правитель. Став сыном Чингисхана, он сумел спасти народ Уйгурии.

Услышав эти слова, Айкумуш Малика еще больше возненавидела Чингисхана. «Когда же смерть настигнет Каана? Пойдут ли его дети по тому же пути? Если да, то безрадостной будет судьба Уйгурии! Ведь продолжится время унижения! И появится ли в Уйгурии герой способный противостоять детям Чингисхана? Без кровопролития здесь не обойтись! Потомки Чингисхана еще напьются нашей крови. Но смогут ли уйгуры, собравшись с силами, сокрушить детей Чингисхана? Вряд ли!», − подумала она.

− Чингисхан и Баурчук Арт Текин – противники. Но монгол победитель. Уйгур – побежденный. И, тем не менее, он верой и правдой служит монголам!

− Но мне не понятно, как можно ради богатств убивать безвинных людей, совершать неблаговидные поступки!

− Монголы способны на все, − засмеялся одноглазый найон.

Айкумуш Малика бросила на него взгляд полный ненависти.

«Намекаешь на мой позор. Но я все равно отомщу тебе! Вырву твой единственный глаз! Пускай только вернется Баурчук Арт Текин. Я расспрошу его о том, что ты говорил. И даже если это и правда, я лишу тебя глаза!», – мысленно повторяла она снова и снова.

Найон ни о чем не подозревал. Он не мог и думать об этих ее намерениях, о том, что какая-либо опасность для него может исходить от Айкумуш Малики. Напротив он все больше и больше привязывался к ней. Он спешил увидеть ее, находиться рядом. Пламя любви овладевало им. Он уже начинал жалеть о том, что не смог сдержать животный инстинкт. Несколько раз, проходя мимо, либо в моменты, когда она слушала грустную мелодию, он подходил и просил прощения.

Однажды вырвав из ножен свою саблю, он в порыве отчаяния, протянув клинок, воскликнул:

− Вы можете лишить меня руки или ноги. Можете даже убить меня. Но я ничего не могу поделать со своими чувствами. Я полюбил вас. И если я не вижу вас несколько минут, то мне становится не мил весь свет!

Однако Айкумуш Малика сама была в растерянности. Конечно же речь не шла о ее прощении Ангурат-найона. Она сомневалась в том, как ей поступать дальше. У нее мелькнула мысль о том, чтобы убить Ангурат-найона и таким образом скрыть случившееся. Затем она решила дождаться возвращения Баурчук Арт Текина и все ему рассказать. Через некоторое время она подумала, что в этом случае Баурчук Арт Текин может, уничтожив Ангурат-найона, убить и ее. Она вспомнила о Кусмаине и уже думала открыться ему. Но вовремя остановилась, так как поняла, что сын не справится с таким верзилой как Ангурат-найон. В результате, твердо решив отомстить Ангурат-найону, она, тем не менее, намеревалась дождаться Баурчук Арт Текина, чтобы добиться от него подтверждения или опровержения всего того, о чем ей так убедительно говорил Ангурат-найон, рассказывая о войнах, которые вели монголы. И если Баурчук Арт Текин захочет вновь последовать за Чингисханом, то Айкумуш Малика решила отправиться к мемориальному комплексу «Тысячи пещер» и закончить жизнь самоубийством, спрыгнув со скалы в ущелье. Она надеялась только на Будду, она верила только в него.

Через несколько дней Айкумуш Малика, находясь на городской стене, и, вглядываясь в степь, вызвала одноглазого найона:

− Где мой сын Кусмаин?

− На военных учениях вместе с монгольскими воинами. Ведь он в будущем понадобится монголам...

− Когда закончатся эти учения?

− Через пять дней! Вам нужна моя помощь, госпожа?

− Нет, я никогда вас ни о чем не попрошу.

Айкумуш Малика почувствовала горечь. «По мнению этого слепца, если Баурчук Арт Текин служит монголам, то и его сын Кусмаин должен это делать. Похоже, и я, отдав свое тело, служу им! Значит, все уйгуры живут лишь потому, что служат Монголии. В противном случае уйгуры станут несчастными и обделенными.

Айкумуш Малика почувствовала разочарование оттого, что Баурчук Арт Текин стал пятым сыном Чингисхана. Да она никогда и не одобряла того, что Баурчук ездил к Каану. Не нравилось ей и то, что всю Уйгурию наводнили монгольские воины. Куда они двинутся завтра? В Монголию? Вряд ли. А может, они растворятся в Уйгурии? А ведь она была и против того, чтобы гордых уйгурских бойцов отправлять на чужбину. Чингисхан сделал это специально, думала она, желая им скорейшей погибели. Почему уйгуры должны погибать? Ведь очевидно, что в боях в Центральной Азии, в Иране погибнет немало уйгуров. А когда Чингисхан будет делить завоеванные земли между своими детьми, достанется ли что-нибудь Баурчуку Арт Текину? А может, его еще и попрекнут тем, что существует Уйгурия...

Размышляя таким образом, Айкумуш Малика продолжала вглядываться в даль.

Тем временем на дальних подступах к границам Уйгурии подали сигнал, разведя костер на холме. При виде этого сигнала по цепочке стали разжигать костры на расстоянии в несколько верст. Очень быстро настала очередь и башни, расположенной в пределах столицы. Это означало, что сигнал дошел до конечной точки.

− Едут!

− Едут!

И, действительно, это приближался отряд во главе с Баурчуком Арт Текином. Группа всадников выехала им навстречу. В их сопровождении Идыкут направился не во дворец, а к перевалочному пункту. Здесь его уже ожидал Ангурат-найон.

− Это уйгурская земля! Уйгурская граница! И перевалочный пункт тоже уйгурский! У вас есть пропуск? Если есть, предъявите! – громко произнес Ангурат-найон.

Баурчук Арт Текин достал из внутреннего кармана своего камзола разрешение и протянул его Ангурат-найону. Одноглазый найон увидел документ с личной подписью Чингисхана и золотой печатью. Моментально переменившись лицом, он уважительно поприветствовал Баурчук Арт Текина, поклонившись ему.

− Князь! Прошу прощения за требование предъявить пропуск! Но, служба обязывает.

− Да, порядок у вас четкий. Все спокойно в Уйгурии?

− Спокойно! Жизнь хорошая. Настроения спокойные, уважаемый Князь!

− Где мой сын Кусмаин?

− На военных учениях.

− А Тархан Билга Бука?

− Во дворце Идыкута. Никуда не отлучается. Он стал каким-то замкнутым, нелюдимым.

− Этот порядок внедрил ты?

− Да, господин Баурчук Арт Текин! Из-за границы никто не приезжал, а если бы и приехал, то просто так не смог бы проникнуть в страну.

− А как Айкумуш Малика?

− Она давно ожидает вас! Сообщить ей радостную весть?

− Нет, встретимся лишь при моем возвращении из Каракорума. Передай это и Тархану Билга Бука.

− Слушаюсь! Исполню все в точности, мой Князь!

− Предоставьте свежих лошадей моей охране. Замените повозки. Приказ понятен? Действуйте! И побыстрей!

Найон осторожно взглянул на Баурчука Арт Текина. Он почернел, кожа на лице растрескалась и шелушилась. Он показался каким-то чересчур суровым и жестким. Ангурат-найона охватил страх.

− Если увидишь кого-то, кто, бросив повозку, попытается скрыться, немедленно догони и убей. Ответ за это буду держать я... Ступай, да смотри там.

− Слушаюсь! – проворчал одноглазый найон и вразвалочку вышел из здания переваловачного пункта. Он тут же стал прикрикивать на воинов, проконтролировал смену лошадей и повозок, ни на шаг, не отходя от обоза.

− Что здесь охранять? – спросил молодой усатый монгол, обойдя караван повозок, на которых сидели пленные. – Они что, принцы и царицы? Не лучше ли здесь же навечно закрыть им глаза?

Подойдя к последней повозке, он обратил внимание на значительных размеров миску прикрытую старым куском паласа. Осторожно просунув руку под палас, он увидел то, от чего его глаза расширились как минимум вдвое. Находившийся рядом одноглазый найон, оглядевшись по сторонам, в полголоса произнес:

− Вот основной груз! Охранять нужно это богатство. Не двигаясь, потихоньку захвати в ладонь. То, что поместится в горсти, то и поделим. Но смотри, чтобы не заметили!

Молодой монгольский охранник достал два слитка золота и сунул себе за голенище.

− Лошади и повозки готовы! – доложил Ангурат-найон Баурчуку Арт Текину после того, как тот вышел, наспех перекусив.

− Погрузи в повозку хлеба, вареного мяса и сушенных молочных шариков.

− Будет исполнено! Хорошо, мой Князь!

− Вставайте! Каждый располагается на своем месте.

Караульные выстроились по обе стороны обоза. Возчики только и ждали команды. Нехотя разместились пленные. Баурчук Арт Текин выстроил отдельно тех охранников, которых предоставил Ангурат-найон.

− А теперь устроим проверку! – скомандовал он. – Обыскать вот этих!

Телохранители Баурчука Арт Текина соскочили с коней и принялись обыскивать людей Ангурат-найона.

− Начинайте с одноглазого найона! − скомандовал Баурчук Арт Текин.

После того как несколько бойцов подверглись обыску и ничего не было найдено, Ангурат-найон произнес:

− Бесполезно все это, господин Идыкут! Неужели вы меня подозреваете? Я вас не понимаю!

− Если потребуется и меня обыщут. Я обязан проводить такую проверку на каждом перевалочном пункте! Разденьте всех! Проводите доскональный обыск!

Проверка продолжилась. Выворачивали каждую вещь, каждую деталь одежды. Наконец в сапоге были обнаружены припрятанные два слитка золота.

− Положи на место. Я знал, что вы способны на воровство. Но я не позволю вам это сделать. Ведь все эти сокровища, принадлежавшие когда-то мусульманам теперь наше достояние, достояние Каана!

− Это Ангурат-найон меня надоумил! Я не виноват! Я бы сам ни за что не взял! − взмолился усатый воин.

− Поверю тебе, если сможешь плюнуть в лицо Ангурат-найону! – сказал Баурчук Арт Текин, вспомнив отрарские события. – Ну что ж ты, смелее! Если, конечно, это он тебя надоумил решиться на воровство.

Охранник подошел к Ангурат-найону и плюнул тому прямо в лицо.

− Это ты виноват! Говорил, что поделим поровну! Я не знал, что это золото Каана!

Баурчук Арт Текин бросил суровый жесткий взгляд на Ангурат-найона.

− Как ты можешь снести такой позор! Ведь Каан доверял тебе! Поручил тебе оберегать Уйгурию! А ты превратился в вора! Отсиживался, когда другие воевали! А твой сообщник ведь плюнул не в тебя. Он плюнул в Великого Каана. Он такой же вор как и ты... Если ты еще способен держать клинок, то, не медля, заруби его!

Ангурат-найон выхватил было саблю, но, тут же вновь опустил ее в ножны.

− Руби! Руби! Иначе, ты сам окажешься на его месте, − гневно воскликнул Баурчук Арт Текин.

Найон в испуге отпрянул, но, выхватив саблю, резко взмахнул ее над головой стоявшего рядом охранника.

− Следующим будешь ты. Запомни это! При малейшем подозрении выпущу кишки, − сказал Баурчук Арт Текин, глядя на Ангурат-найона. Затем он повернулся к обозу и крикнул:

− Трогай! В Каракорум!

Караван, состоящий из верховых и повозок, двинулся в родные края Чингисхана.

Одноглазый найон, вызвав одного из воинов, приказал ему вывезти тело несчастного охранника в сторону горного комплекса «Тысяча пещер» и бросить его в глубокий овраг.

− Привяжи к седлу и пусть волочится по земле! Оставь его там и немедленно возвращайся!

− Слушаюсь!

Воин, связав обе ноги вора прочной веревкой, и приторочив второй конец к луке седла, поскакал в степь.

Между тем сам одноглазый найон зашел в здание перевалочного пункта и увидел вино, которое было приготовлено для Баурчука Арт Текина и его спутников. Однако они к этому вину не притронулись. Это за них сделал Ангурат-найон. Через некоторое время он начал хмелеть и почувствовал себя так, словно внутри него просыпался шайтан. Осмелев, он начал поносить Баурчука Арт Текина.

− Уйгуры – карьеристы! Ради этого они готовы на все! Чуть только поднялся, а ведет себя словно он величайший правитель! Может мне, собрав всех верных мне людей, догнать его и отобрать сокровища? И пусть тогда отвечает перед Чингисханом! Нет! Нет! Что это я такое говорю? У нас не хватит сил. Нельзя шутить с сокровищами Каана. Не следует гневить Баурчука Арт Текина. Он – любимый сын Чингисхана, которому во всем потакает! Ведь не доверил он эту миссию ни Джучи, ни Толую, ни Угэдэю или Чагатаю! А уйгуру поверил! Но, может, это проверка?

Найон, словно испугавшись чего-то, не стал допивать вино и отодвинул чашку.

− Ясно одно, этот уйгур никому не доверяет! Вот и меня предостерег! Если и Айкумуш Малика промолчит, то тогда мне нечего бояться! А если расскажет, то мне конец! Есть ли возможность избежать гнева Баурчук Арт Текина? Есть! Необходимо собрать всех монгольских воинов, что находятся на территории Уйгурии поближе к дворцу. И при малейшей опасности принять бой. Нет, невозможно! С кем это я намереваюсь драться? С Баурчуком Арт Текином? Но ведь он – сын Чингисхана! И если до Чингисхана дойдет эта весть, то мне не избежать смерти! Во всяком случае, необходимо добиться молчания Айкумуш Малики. Но как это сделать? Что мне предпринять? Нужно подумать... Ведь если она промолчит, это пойдет на пользу и ей. А ели она расскажет о том, что Айнгурат-найон взял ее силой, то она умрет как, впрочем, и я! Но что же делать? Ведь выход должен быть! Не престало мне умолять ее, унижаться перед ней...

Одноглазого найона охватил ужас. Пот ручьями струился по его крупному телу. Он был напуган.

«Что это со мной? Необходимо взять себя в руки! В конце концов, Баурчук Арт Текин далеко, а я рядом с этой женщиной!», – подумал он и немного успокоился. Выйдя из помещения, он в сопровождении нескольких телохранителей поскакал в ставку. При входе во дворец ему повстречался советник Идыкута – Тархан Билга Бука.

− На рассвете в Уйгурию прибыл Баурчук Арт Текин. Наскоро перекусив на перевалочном пункте, он направился в сторону Каракорума.

− Когда он вернется? Почему не сообщили мне?

− Он очень спешил. Спрашивал о вас. Побывав в Каракоруме, обязательно вернется в Уйгурию.

− Надо сказать об этом Айкумуш Малике! − воскликнул Тархан Билге Бука, но ему дорогу преградил Ангурат-найон.

− Нет! Я сам сообщу ей. Таков приказ Баурчука Арт Текина. Посторонние не должны знать о его приезде.

− Хорошо. Ты видел его и сумеешь объяснить все подробно. Важно, что Баурчук Арт Текин жив и здоров. Слава великому Будде!

Ангурат-найон вошел в покои Айкумуш Малики.

− Баурчук Арт Текин прибыл в Уйгурию! – сообщил он.

Айкумуш Малика от неожиданности растерялась и удивленно смотрела на Ангурат-найона.

− Вы не верите, госпожа? Но это правда! Баурчук Арт Текин прибыл в Уйгурию!

Айкумуш Малика, только теперь осознав значение слов, произнесенных вошедшим, почувствовала слабость. По всему ее телу пробежала какая-то волна, ее губы задрожали, а большие глаза наполнились слезами. Неожиданно она задохнулась плачем.

− Это правда? Он, в самом деле, вернулся? – переспросила она. – Но, где же мой Князь? Мой повелитель!

− Да, я его видел собственными глазами.

− Чего же я жду? Нужно встретить его!

Айкумуш Малика бросилась к дверям.

− Он вернулся! Будда напутствовал его!

Выбежав на простор, она закричала:

− Ба-ур-чук! Ба-у-р-чук!

Не зная, как себя вести, Айкумуш Малика бежала по площади перед дворцом, охваченая предчувствием встречи.

− Найон, необходимо немедленно сообщить Кусмаину! Нужно, чтобы он скорее узнал о возвращении отца! – восклицала она, не переставая смеяться и одновременно плакать.

− Подождите, госпожа, − произнес Ангурат-найон.

− Ну что еще? В чем дело? Чего я должна ждать в мой самый радостный день?!

− Да, это очень радостный, счастливый день... Но послушайте меня!

− Что за разговоры? О чем вы хотите сказать? Или Баурчук Арт Текин вовсе и не вернулся?

Она абсолютно не хотела слушать Ангурат-найона. А он, между тем, произнес:

− Вернулся, однако...

− Что, однако? – испуганно произнесла Айкумуш Малика, думая о самом худшем. – Он не приехал?

− Сегодня утром я встретил Баурчука Арт Текина. Мы узнали о его приезде через сигнальные костры, зажженные на вышках. Я немедленно выехал ему навстречу. Это действительно был Баурчук Арт Текин. Он ехал во главе обоза, состоявшего из нескольких повозок. На них сидели пленные мусульмане: женщины, мужчины, дети.

− Но, где сейчас Баурчук Арт Текин?

− Он остановился на перевалочном пункте. Все спешились. Пообедали. Сменили лошадей. Заменили повозки. Он спросил о вас. Поинтересовался сыном. Вспомнил о Тархане Билге Бука. О положении в целом. Он страшно спешил.

− И что же дальше? Где он сейчас? – нетерпеливо переспросила Айкумуш Малика.

− Отправился дальше в Каракорум. Он вез рабов.

− В Каракорум? О чем вы говорите? За кого вы меня принимаете?

− Я не мог перечить Баурчук Арт Текину. Он был страшен в гневе. Вероятно, он выполнял особую миссию. Он заедет на обратном пути.

− Но когда он вернется? Не говорил? Вы не спросили?

− Не знаю! Спрашивать было нельзя. Он выполнял приказ Чингисхана!

Услышав эти слова, Айкумуш Малика побледнела. Ангурат-найон не решился подойти и поднять плачущую Айкумуш Малику, которая, обессилев, припала к земле. А она, стоя на коленях и обхватив голову обеими руками, никак не могла успокоиться. По прошествии довольно долгого отрезка времени одноглазый найон произнес:

− Успокойтесь, прошу вас! Ведь Баурчук Арт Текин не так далеко как раньше... Он вернется. Вы еще увидитесь... И он еще расспросит вас обо всем... И обо мне... Вы расскажете ему о наших отношениях?

− Боишься? Но ведь ты говорил, что ты храбрец!

− Да, боюсь! Баурчук Арт Текин представляет для меня огромную опасность.

− Конечно, расскажу! Ничего не скрою! Добьюсь твоей смерти! Лишу тебя единственного глаза!

− Послушайте меня... Не гневайтесь. Ведь от этого зависят жизни нас обоих.

− Наши жизни?

− Да, ваша и моя!

??????? ?????? ??????? ?????? ? ??????????? ????????? ?? ????.

? ???? ?? ??? ???????, ?? ???? ????????? ?, ? ????? ??????, ?????!

? ? ????? ? ?????!

? ??, ?? ????????? ??????. ?? ??????? ?? ???????, ??? ??????? ??? ????? ?? ?????? ? ????? ?????

? ?? ???? ??, ???? ????, ???!

? ??? ???, ?? ?? ?? ??????? ? ???! ??? ????? ?????!

? ????? ????? ???! ? ?????? ????!

? ?? ???? ?? ??????????, ?? ??? ????????? ?????????. ???? ??? ????? ??????? ? ???? ?????! ???? ??? ?????? ????????? ????? ?? ????????? ????, ? ????? ????? ??????? ???. ?????????, ????? ??? ?????? ?? ??????????! ????? ???? ?????? ?????????? ?? ?????????? ??????, ? ????? ????????, ????? ?????????? ??????????? ????????. ????????? ???????. ???????, ?? ?????? ???????, ??? ???????-????? ???? ??? ?????. ? ??????? ???????? ???? ??????. ?? ????? ??????? ??? ???????? ????????. ? ? ???? ?????? ? ?????, ??? ? ??? ????????? ??????? ???? ????????... ? ?? ?? ??????? ??? ????????. ? ??????, ??? ??????? ??? ????? ?? ???????? ? ???...

??????? ??????? ??? ?????! ????? ?? ????????? ? ???????????? ???? ?? ??????????? ?????, ????? ?????? ?????? ?????? ? ???????! ? ???? ? ?????? ???? ????? ????, ??????? ?? ?? ????????? ???, ????, ????? ?? ?????, ?? ????? ?? ? ???! ? ???????-?????? ? ????? ????????? ????! ? ????? ?????????? ? ?? ????? ??????!?, ? ???????? ??????? ?????? ? ????? ??????????:

? ?? ?????, ?????? ? ?? ?????!

??? ????????? ? ????? ? ??????? ?? ??????.

? ????? ?????? ? ??????????? ??????? ??? ?? ???? ?????! ?????? ?? ?????? ???? ?????, ?????? ?? ????? ?????????, ? ???????? ???????? ???????-?????, ??????????? ?????????????? ? ?????????.

????? ?? ???????????? ??????, ? ? ??????? ???????? ??????? ??????.

??????? ???????? ??? ????? ???? ??? ??????? ??? ????? ????? ? ?????????. ?? ????? ????? ?????? ? ?????, ??? ??? ?????? ??????, ??? ??????? ??? ????? ??????????? ? ?????. ?? ??????????, ??????? ?????? ? ????? ? ?? ??????, ??????? ???? ??????????? ???-?? ????????. ?? ??????? ??????????? ????, ?? ??? ????????? ????????:

? ??? ???? ??????????? ???????????.

??? ?? ????????? ?????? ??, ???, ?????? ?? ???????... ?? ???? ???????, ??? ??????? ?????? ??????????, ?????????. ??????? ????????? ? ??????????? ? ??????? ????? ????. ?? ? ?? ?? ???? ??????? ?????? ?????????????. ?? ???? ????????:

? ? ????? ????? ???????-?????. ?? ??????? ????, ??? ??? ???? ????????? ??????????? ? ????? ???????. ?? ? ???? ???????? ????????, ??? ?? ????? ?????, ??? ??? ?? ?????????...

??????????? ???????? ??????????? ? ??????????? ????????. ?? ????? ??????? ?? ?? ???? ? ???????? ? ????.

? ??? ?????????? ? ???? ???????? ???????! ?? ?????? ?????! ? ??????? ??????? ???????.

? ????????? ????, ?????! ? ?????? ?? ????!

? ???? ?? ???????, ?? ?? ???????????? ? ?????.

??? ????? ?????? ???????.

? ?? ???????? ???. ? ?? ????? ???? ??? ???. ?? ? ?????? ?? ????! ? ???? ??????????? ???????.

? ?? ??????? ?? ????

? ?????!

??????? ??????? ?? ? ???? ? ?????????. ?????? ????????? ??????????? ??????? ????????. ??????? ?????, ??? ???? ??? ????? ????????? ???????? ????????? ??? ??????.

? ??????? ????? ??????, ???????????, ?? ?? ????? ????????? ????? ??????? ? ???????.

? ??? ?? ???????? ????

? ? ??? ?? ????... ???-?? ? ?? ??????????? ?????? ?? ??????. ??, ??, ??? ? ???????, ???????? ???? ? ?????... ?? ?? ??? ???? ????? ?? ?????????????. ?????? ?? ????? ??????... ??? ??? ???? ?? ?????, ???? ??? ??? ??? ????! ? ??????, ??? ??? ???? ????? ??????...

? ?? ????-?? ?????????????

? ??????? ?? ???????? ???. ?? ? ???????? ??? ???????-?????, ????? ? ???? ?????, ???-?? ?????????? ??. ????? ??? ???? ????????????, ????? ? ?????? ?? ???????????? ? ???, ??? ?????? ????? ? ??? ???????-??????.

Айкумуш Малика подняла голову и внимательно взглянула на него.

− Если вы все скажете, то меня покалечат и, в конце концов, убьют!

− Я этого и желаю!

− Да, вы добьетесь мщения. Но неужели вы думаете, что Баурчук Арт Текин не увидит и вашей вины?

− Но ведь ее, этой вины, нет!

− Это так, но он не простит и вас! Нас убьют обоих!

− Пусть будет так! Я устала жить!

− Но если вы промолчите, мы оба останемся невредимы. Ведь это такое счастье – быть живым! Ведь ваш супруг останется всего на несколько дней, а затем вновь оставит вас. Запомните, война так быстро не завершится! После Азии войска направятся на завоевание Европы, а затем вернутся, чтобы разгромить государство Тангутов. Положение сложное. Конечно, вы можете сказать, что Ангурат-найон взял вас силой. И станете причиной моей смерти. Но перед смертью мне позволят говорить. И в этом случае я скажу, что в вас находится золотое семя монголов... И вы не сможете это отрицать. Я уверен, что Баурчук Арт Текин не пожалеет и вас...

«Бедный Баурчук Арт Текин! Зачем ты сблизился с Чингисханом? Ведь ты пожертвовал собой, чтобы спасти родную страну – Уйгурию! И если я нанесу тебе такую рану, сможешь ли ты стерпеть? Нет, надо, чтобы ты уехал, не ведая ни о чем! А Ангурат-найону я сумею отомстить сама! А потом поквитаюсь и со своей жизнью!», – подумала Айкумуш Малика и вслух произнесла:

− Не бойся, ничего я не скажу!

Она поднялась с земли и побрела во дворец.

− Такой мудрой и благородной женщины нет во всем свете! Вместе мы скроем нашу тайну, вместе мы будем счастливы, − радостно произнес Ангурат-найон, моментально преобразившись и повеселев.

«Чтоб ты окончательно ослеп», − в сердцах подумала Айкумуш Малика.

Кусмаин вернулся уже после того как Баурчук Арт Текин уехал в Каракорум. Он видел слезы матери и думал, что она плачет оттого, что Баурчук Арт Текин возвратился с войны. Но постепенно, замечая грусть и тоску в ее глазах, Кусмаин стал подозревать что-то неладное. Он пытался расспросить мать, но она неизменно отвечала:

− Моя душа переполнена страданиями.

Что за страдания мучают ее, она, однако не сказала... Но было заметно, что Айкумуш Малика изменилась, постарела. Кусмаин обратился с расспросами к Тархану Билга Бука. Но и он не смог сказать ничего определенного. Он лишь намекнул:

− В курсе всего Ангурат-найон. Он добился того, что нам было запрещено встречаться с твоей матерью. Но я даже издалека приметил, что ей очень плохо, что дух ее надломлен...

Проходившая служанка поклонилась в приветствии Кусмаину. Он резко схватил ее за руку и притянул к себе.

− Что происходит с моей матерью? Отвечай! Ты должна знать! – открыто спросил Кусмаин.

− Отпустите меня, принц! Я ничего не знаю!

− Если не скажешь, то мы распрощаемся с тобой.

Эти слова задели девушку.

− Не говорите так. Я не смогу жить без вас. Но я ничего не знаю! Я лишь прислуживаю госпоже.

− Ты скучала по мне?

− Очень!

− Госпожа такая добрая, приветливая, но ее глаза наполнены такой грустью и печалью.

− Что ты заметила еще?

− У нее на теле... Как-то я по обыкновению делала ей массаж. Но, то, что я увидела, повергло меня в дрожь... На ее шее были следы от кровоподтеков. Словно бы укусы собаки... Мне так было ее жалко, ведь она мне как мать! Я поняла, что это были следы борьбы...

− Ты кого-то подозреваешь?

− Госпожа не говорила мне. Но я заметила как Ангурат-найон, держа в руке саблю, что-то нашептывал ей. Позже она меня предупредила, чтобы я никому не рассказывала о том, что видела рядом с ней Ангурат-найона.