Библиотека научного социализма под общей редакцией д. Рязанова г. В. Плеханов

Запрос подал повод к длинным дебатам, пока, наконец, один из членов не заметил, что имущие классы поступают слишком глупо, поднимая тревогу при каждом пустяке. Adler, «Geschichte der ersten sozialpolitischen Arbeiter­bewegung in Deutschland», S. 159.

*) Далеко не самого революционного из германских рабочих союзов.

13

вом, во все время контрреволюции весь Союз, без малейшего колебания, шел рядом с революционной демократией и составлял ее надежнейшую опору. И нужно заметить, что ни разу, ни в одном из разветвлений Союза не поднялось ни одного протеста против этой тактики, ни одного сомнения в ее правильности» *).

Торжество реакции продолжалось целых десять лет. Но и теперь, как в эпоху Священного Союза, оно не могло остановить промышлен­ного движения страны. Капитализм делал в Германии огромные успехи. «Глубоко потрясенная в своих основаниях Австрия стремилась возро­диться на основе промышленного прогресса... Быстрой чередой следо­вали одни за другими договоры, спекуляции и финансовые постановле­ния... В Богемии возникали каменноугольные копи, заводы для обра­ботки руды, железные дороги. В южной Германии быстро росла хлоп­чатобумажная промышленность. В Саксонии в небывалом до сих пор масштабе развивались почти все отрасли металлической промышленно­сти и обработки волокнистых веществ. В Пруссии с лихорадочным жа­ром взялись за горное и горнозаводское дело, — железо и уголь стали злобой дня. В Силезии, а еще более на южном Рейне и в Вестфалии старались сравняться с Англией. Не более как в десятилетний период времени добывание угля удвоилось в Саксонском королевстве и утрои­лось на Рейне и в Вестфалии... Стоимость добытого железа удвоилась в Силезии и упятерилась в западной части Прусской монархии. Общая

*) Georg Adler, «Geschichte der ersten sozialpolitischen Arbeiterbewegung in Deutschland», Breslau 1885, S. 199—200.

14

стоимость продуктов горного дела и горнозаводской промышленности более чем утроилась. Железные дороги были приспособлены к массовой перевозке продуктов и были завалены работой. Развивалось также ко­рабельное дело, а вывоз принял даже отчасти характер спекуляции. После падения парламента немецкому объединению старались содейство­вать единством мер и весов. Довольно характерно, что вексельное право было единственным остатком великого национального движения» *).

Как разрешить это противоречие?

В доброе старое время оно разрешалось очень просто, или, лучше сказать, вовсе не существовало. Когда во время июльской революции парижские работники овладели Лувром, Лафайет предложил выдать беднейшим из них по пяти франков. Гордые оборванцы отказались, буржуазия спрятала свои деньги в карман и целых восемнадцать лет держала «самодержавный народ» вдали от всякого участия в политиче­ских делах. Трудно придумать что-нибудь лучше такой развязки, но можно ли было думать о ней после «сумасшедшего» 1848 года? Нужно было искать другого выхода.

Как раз в период после 1848 года пышно развилась экономиче­ская литература, имевшая целью доказать, что чем более богатеет ка­питалист, тем жирнее становится рабочий. Конечно, в своей аргумен­тации гг. экономисты охотнее апеллировали к умозрению, нежели к опыту, но произведения их во всяком случае были настоящим даром небес для немецкой буржуазии. Экономическая гармония ведет за со­бою политическую солидарность. Если капиталист богатеет в интере­сах всего народа, то народ, ради своих собственных интересов, должен поддерживать капиталиста. А чтобы поддерживать его, рабочим вовсе не надо того всеобщего избирательного права, которым временно поль-

*) Lange, ibid., S. 440—441.

15

зовались они в 1848 году, и о котором до тех пор еще не забыли не­которые «идеологи». Буржуазия охотно избавит рабочих от всех по­литических забот. Она пойдет в парламенты, займет важнейшие обще­ственные должности. С ее богатством ей не страшен ценз, не опасны ограничения избирательных прав бедняков. От рабочих же требуется только одно: готовность ринуться на врагов буржуазии по первому ее знаку. Но и это крайность, до которой сами враги ее не захотят дово­дить дела. Для них достаточно одной угрозы. Но, чтобы угроза была действительна, нужно, опять-таки, полное доверие рабочих к их «есте­ственным руководителям».

Известно, однако, что соловья баснями не кормят. Как ни красно­речива была проповедь экономической гармонии, но работники, со свой­ственным им «грубым материализмом», могли потребовать чего-нибудь более питательного. На этот случай припасено бы-ло учение о самопо­мощи, главным распространителем которого был Шульце из Делича, или, как его называли для краткости, Шульце-Делич.

Герман Шульце родился в 1808 году и, следовательно, в описы-

16

ваемую эпоху был уже очень пожилым человеком. Общественно-эконо­мические отношения обратили на себя его внимание еще во время ре­волюционных бурь 1848 года. Уже в следующем, 1849-м, году он основал первое рабочее товарищество в своем родном городе Деличе. Это была касса для больных со 136 членами. В 1850 году там же устроено пер­вое ссудное товарищество. Затем последовали так называемые сырье­вые товарищества (Rohstoffvereine) в Деличе и Эйленбурге. До 1850 года планы его были известны только небольшому кружку, но с этого вре­мени начинается его писательская деятельность. Распространение уче­ний Шульце-Делича было еще более облегчено тем, что он приобрел орган: «Die Innung der Zukunft», начавший выходить в 1854 году в виде приложения к немецкой ремесленной газете («Deutsche Geverbezeitung»), a с 1861 года превратившийся в самостоятельный еже­месячный журнал *). Осенью 1858 года Шульце отправился для пропа­ганды своих воззрений на международный благотворительный конгресс во Франкфурте-на-Майне. Само собою разумеется, что планы его очень заинтересовали буржуазных благотворителей. Но только в следующем году был заключен полный союз между ним и учеными представите­лями буржуазии на Готском (Gotha) конгрессе немецких экономистов. С этого времени начинается огромная известность Шульце-Делича. «Экономисты и литераторы превозносили его дома и за границей как великого победителя чудовищ и спасителя рабочих» **).

Таким образом, «благие начинания» Шульце-Делича увенчались

*) См. «Промышленные Товарищества во Франции и Германии» Андрея Исаева, Москва 1879 г., стр. 168—170.

**) Rudolph Meyer, Emancipationskampf des vierten Standes, I т., I отд., стр. 179.

***) Прогрессистская партия образовалась в 1861 году в Пруссии из соединения старой либеральной партии с демократами, сделавшимися теперь гораздо сговорчивее и отказавшимися далее от требования всеобщего избирательного права. По пословице, «кто старое помянет, тому глаз вон», демократы отказались также от прежнего названия своей партии, которое все-таки обязывало к чему-нибудь, и приняли бессодержательную кличку — прогрессисты

17

полным успехом. Влияние его — а с ним всей буржуазии — на рабочий класс было, по-видимому, уже прочно обосновано, и в будущем должно было упрочиваться все более и более. Буржуазная пресса с гордостью называла его «королем в социальной области».

Он сам подразделял их на следующие виды:

1. 
   Союзы самообразования.
   
2. 
   Ссудные и кредитные товарищества, народные банки и тому подобные организации, «удовлетворяющие нужды своих членов в день­гах и кредите».
   
3. 
   Сырьевые товарищества, «в которые вступают ремесленники и работники данной отрасли для совместного приобретения оптом сы­рых материалов, а также машин и вообще дорогих рабочих снарядов».
   
4. 
   Потребительные товарищества, «которые служат для оптовой закупки различных предметов потребления».
   
5. 
   «Кассы для больных и санитарные союзы, в которых с мень­шими затратами можно пользоваться медикаментами и медицинской помощью» *).
   

Просим читателя не забывать, что все эти товарищества осно­ваны были на принципе самопомощи. В этом — их отличительный ха­рактер и тайна того сочувствия, с которым их приветствовала буржу­азная пресса. Рабочие ничего не должны требовать от государства, его помощь была бы для них унизительна. У них есть другое средство для

* ) Schultze-Delitsch, Capitel zu einem deutschen Arbeiter-Katechismus, Leipzig 1863, S.S. 126—127.

18

улучшения своего положения — именно сбережения. Этим верным пу­тем они, мало-по-малу, скопят средства, необходимые для заведения самостоятельных предприятий и для конкуренции с крупными капита­листами.

Что касается до обществ самообразования, то они должны были служить главным средством для распространения между рабочими эко­номических и политических теорий прогрессистов. Консервативный Мейер прекрасно определяет их значение. «В этих союзах, — говорит он, — цвет рабочего класса должен был получать такую дрессировку, чтобы буржуазия могла вербовать в его среде преданнейших унтер-офи­церов и с их помощью усиливать свое влияние на массу». Не трудно догадаться, что рабочие не выносили оттуда ничего, кроме ничтожных доз самых отрывочных сведений. Им преподносили там «сегодня чте­ния об Уланде, завтра об японском Микадо, затем о спектральном ана­лизе и т. д.» *).

Систематически излагалось лишь учение об экономической гар­монии. За это дело взялся все тот же великий Шульце. «Капитал есть необходимое условие и верный помощник человека в производстве, — поучает он рабочих в своем «Катехизисе». — Труд-но понять поэтому, ка­ким образом он мог бы быть силою враждебной рабочему классу, благо­состояния которого нельзя отделить от процветания труда вообще. А между тем, некоторые (читай социалисты) стараются уверить в этом рабочих... Рост капитала обусловливает больший спрос на труд и луч-

*) Meyer, ibid., S.S. 180—184

19

шую заработную плату. И она действительно возрастает, если только работники не размножаются в еще большей прогрессии». В четвертой главе своего «Катехизиса» Шульце разбирает «различные системы, имеющие то общее свойство, что они хотят облегчить положение рабо­чего класса посредством помощи извне, помимо его собственной силы». Само собой понятно, что он решительно восстает против этих, совер­шенно искаженных им, систем. «Что я не разделяю этих взглядов, вы знаете уже из прежних чтений *), так как я с самого начала исходил из того положения, что человек получил от природы не только нужды, но также и силы, правильное употребление которых ведет к удовле­творению нужд» **).

Когда некоторые лейпцигские работники пожелали сделаться членами либерального «Национального Союза» (National-Verein), Шульце-Делич посоветовал им сберечь для домашних расходов те деньги, которые им пришлось бы затратить на членские взносы ***). В то же время National-Verein провозгласил всех рабочих своими почетными членами. Это кажущееся бескорыстие вело за собой для рабочих нрав­ственную обязанность поддерживать «Союз», лишая их вместе с тем всякого решающего голоса в его делах. Буржуазия не довольствовалась тем, что рабочие шли за нею, отказываясь от независимой политиче­ской роли. Ей нужно было лишить их всякой возможности получить какое-нибудь самостоятельное политическое значение.

Сподвижники Шульце, М. Вирт и Фаухер, прямо заявили в Лейп­циге, что всеобщего избирательного права вовсе не нужно, потому что и трехклассный избирательный закон мог дать такую либеральную палату, как тогдашняя прусская.

Некоторое время эта тактика прекрасно удавалась. Уже несколь­ко раз цитированный нами Мейер с негодованием консерватора жа­луется, что либеральная буржуазия разыгрывала из себя единственную защитницу народных интересов и совершенно господствовала в горо-

*) «Катехизис» представляет собою ряд чтений.

**) Capitel, S.S. 76—77.

***) National-Verein был основан 14 августа 1859 г. в Эйзенахе. Он стре­мился к объединению либеральных партий и фракций всех немецких стран для совместной агитации в пользу образования Германского Союзного го­сударства под главенством Пруссии. Неудивительно, что прусские про­грессисты относились к этому Союзу с величайшим сочувствием.

20

дах. «Она терроризировала собрания других партий. Она расстраивала собрания консерваторов».

В феврале 1863 года Отто Даммер написал ему, от имени на­званного комитета, следующее письмо:

«Милостивый Государь!

«Ваша брошюра «Об особенной связи современного исторического периода с идеей рабочего сословия» встречена была здешними рабо­чими с величайшим сочувствием, и Центральный Комитет высказался в Вашем смысле в «Рабочей Газете» *). В то же время, с различных сто­рон высказываются очень серьезные сомнения в том, что рекомендуе­мые Шульце-Деличем товарищества могут оказать действительную по­мощь ничего не имею-щей рабочей массе и надлежащим образом изменить ее положение в государстве. В № 6 «Рабочей Газеты» Центральный Ко­митет высказал свой взгляд на этот предмет. Он убежден, что при со­временных условиях названные товарищества не могут служить для этого действительным средством. Но так как идеи Шульце-Делича по­всюду проповедуются, как руководящие идеи рабочего сословия, и так как, помимо указанных Шульце-Деличем, могут быть еще другие пути для достижения нашей цели: улучшения положения рабочих в по­литическом, материальном и умственном отношениях, то Центральный Комитет, в своем заседании 10 февраля тек. года, единогласно поста­новил:

«Просить Вас высказать в той или другой форме Ваш взгляд на рабочее движение, на средства, которыми оно должно пользоваться, а в особенности на значение товарищества для беднейшего класса народа. Мы придаем большую цену взглядам, высказанным Вами в вышеназван-

*) Орган, издававшийся либеральным National-Verein'ом.

21

ной брошюре, и сумеем оценить Ваши дальнейшие сообщения. В за­ключение мы просим Вас по возможности скорее исполнить наше же­лание, так как нам очень хотелось бы придать более быстрый ход рабо­чему движению. Примите и пр.

Лассаль не замедлил отозваться на это приглашение. Уже в пер­вых числах марта того же года появился его «Гласный ответ Централь­ному Комитету», а затем началась знаменитая агитационная кампания 1863—1864 годов, составившая эпоху в истории немецкого рабочего дви­жения.

Но кто же был Лассаль? Имел ли он других предшественников, кроме Шульце-Дели-ча? И что писал он в брошюре, обратившей на него внимание лейпцигских рабочих?

В следующих главах мы постараемся ответить на эти вопросы.

II.

В лице знаменитого агитатора немецкая буржуазия впервые столкнулась с современным социализмом на почве легальной полити­ческой деятельности. В настоящей главе мы посмотрим, поэтому, как возникло учение современного социализма и что оно представляло со­бою в описываемую эпоху. Иначе сказать, мы поставим прежде всего вопрос о социалистических предшественниках Лассаля.

*) Bernhard Becker, Geschichte der Arbeiter-Agitation Ferdinand Lassalle's Braunschweig 1874, S.S. 17—18.

22

ученья, посвящать некоторое время путешествиям. Во время таких странствований немецкие ремесленники во множестве и на многие годы попадали за границу, туда же, где искала убежища революционная молодежь. А так как немецкая революционная «интеллигенция» ни­когда не была настолько «самобытна», чтобы сомневаться в необходи­мости пропаганды среди рабочих, то она и поспешила сблизиться с этим бродячим, незаменимым для нее элементом. Ремесленники стали деятельными членами сначала радикальных, а затем и коммунистиче­ских обществ. Так началось первое социалистическое немецкое движе­ние. Но чем более выходило оно из тумана революционных фраз и ста­новилось действительным выражением интересов пролетариата, тем бо­лее принимало исключительно рабочий характер. «Интеллигенция» от­ходила назад, в ряды радикальной демократии, очень революционной в то время, проповедовавшей даже политические убийства, но фактиче­ски служившей выражением интересов передовой части мелкой бур­жуазии.

*) В предисловии к новому изданию «Enthüllungen über den Kommunisten-Prozeβ zu Köln» Фр. Энгельс дает следующую характеристику Шаппера, которую русские читатели прочтут, вероятно, не без интереса. «Богатырь по внешнему виду, энергичный и решительный, всегда готовый пожертво­вать для дела своим положением и своею жизнью, он был типом револю­ционера по профессии, игравшего не малую роль в тридцатых годах. При известной тяжеловесности мышления он вовсе не был неспособен к теоре­тическому развитию, как это показывает его переход от «демагогии» к ком­мунизму... Его революционная страсть приходила иногда в противоречие с его рассудком, по впоследствии он всегда понимал свои ошибки и открыто в них сознавался. Это был цельный человек, и его заслуги по отношению к немецкому рабочему движению навсегда останутся незабвенными». Рево­люционная карьера Шаппера началась еще в 1832 г. участием в тайном обществе Георга Бюхнера.