Исследование до времен правления Алек­сандра 1, но в действительности подробное освещение событий заканчивается на первых годах прав­ления Екатерины II

Четвертая мера, столь же благотвор­ная, как и две первые, — отмена казен­ного в Пекин каравана, состоялась 31 июля 1762 года. В первые дни нового царствования блеснули новые идеи: признается за бесполезное перебивать торговлю у подданных, отдается им пол­ная свобода в покупке и продаже запо­ведных статей, и уничтожаются грозные запрещения о непромене и непродаже за границу высокоценной рухляди, как то: камчатских бобров, якутских соболей, лисиц черных и т.п. Но при всех благо-тв орн ых п еременах, сибирская торг ов -ля пала в оцепенение оттого, что кях-тинские ворота заперлись на шесть лет, с 1762 до 1768 года.

Теперь приступим к изложению раз­ных видов промышленности торговой, начав с промышленности морской.

2. К морской промышленности дол­жно отнести те попытки, которые пред-начинал помянутый граф Шувалов по берегам Карского моря и двух губ, Об­ской и Газовской. Этот патриот и вместе откупщик, быв известен, что до учрежде­ния Верхотурской дороги и таможни происходило водяное сообщение у жите­лей Архангельской губернии с Тазовс-кою губою, и также зная, что самоеды, питающиеся оленями и речными рыба­ми, не выходят на морские берега, пола­гал за полезное воспользоваться самими взморьями, как впусте лежавшими, и просил позволения кормщикам Архан­гельской промысловой конторы его строить по взморьям зимовья, не далее 25 в. от моря, для запасов хлебных и по­клажи снастей, употребляемых при об­работке ворванного сала из морских зверей*. В 1753 г. дозволено графу Шу­валову желаемое право, но неизвестно, с каким успехом пользовалась его кон­тора присвоением права на взморьях сибирских.

Около о. Белого, который шириною до 40 в., длиною до 60 и отстоит от бере­га на 35 в., промышляли рыбу и тюленей промышленники архангельские, а не сибирские. При устье р. Оби есть 3 ост­ровка, при устье р. Надыма столько же, и вдоль Обской губы 2, равномерно в Тазовской губе, при устьях pp. Пура и Таза 4; но ни жители березовские, ни ту­земные самоеды не думали на них осно­вывать никаких промыслов.

Купа островов Л яховских, между 154° и 168° долготы лежащая, по всем вероят­ностям, издавна известна тунгусам и юка­гирам, к концу IV периода была посеща-

Без устюжан в Сибири не обойдется никакое дело. Купцы устюжские Иван Бахов и Никита Шалауров в 1755 г. про­сили позволения предпринять путеше­ствие с Лены вокруг Чукотского угла до Камчатки. Сенат, одобрив их предприя­тие, не менее и потому, что недокончен­ное Камчатскою экспедицией будет до­вершен о без каз енных из держек , пр едпи-сал губернатору Мятлеву содействовать купцам по возможности и требовал, чтоб они вели журнал плавания. Предприятие по смерти одного из товарищей сбылось чрез 7 лет, притом не с устья Лены*, а с устья Колымы. Шалауров в июле 1762 г. вышел в Ледовитое море к востоку и, по сказкам, окруженный льдами за Барано­вым Камнем, пытался пробиться сквозь них или остаться зимовать в одной бух­те, но за недостатком леса и рыбы при­нужденно воротился к устью Колымы, где экипажам и построено зимовье, из двух изб и магазина состоявшее. Далее этого зимовья виднелась по берегу старая хижина капитан-лейтенанта Лаптева, а на горе стоял пирамидальный маяк в 25 ф. вышиною, с крестом, внизу которо­го подписано Шалауров, 1762 года**. Стало, что после первой неудачи Шала-уров бродил по окрестностям, мечтал, унывал, искал утешения и заботился спа­сти свое имя во времени на древе жизни. Как бы то ни было, в 1764 г. Шалауров снова вышел в море, и об участи его раз­ные носились вести. Одни, что судно его раздавлено льдами и выброшено на бе-

рег, а сам и экипаж погибли с голоду; другие, что в ту же осень видели судно его, носившееся около устья Колымы, и что хозяин с экипажем замерз в 30 верстах за Барановым Камнем. Но житель колым­ский Афан. Казимов сказывал Биллинг­су, что около 1766 г. чукчи показывали в Анадырске образа русские и суконные камзолы, будто найденные на берегу Анадыря. Убит ли Шалауров чукчами, или замерз с своими спутниками, как рассказывал чукча Камакай г. Матюш-кину***, только этот странник мира не обманулся в святом предчувствии и бла-говременно пригвоздил свою память и жизнь у подножия Креста Господня. Да, жизнь человеческая в тамошних ши­ротах всегда есть жизнь крестная.

Мы уже видели в Анадырске сорев -новательный опыт морской промыш­ленности, которая в добрый час начата нижнекамчатским сержантом Басовым. С тех пор порты камчатские и Охотс­кий**** сделались верфью и гаванью морских предприятий.

3. Суда, на которых промышленники пускались в море, сперва строили не­большие, называемые шитиками, нако­нец, большие, несоразмерно высокие и в ходу тяжелые. Те и другие с их воору­жением обходились складчикам очень дорого, потому что кроме леса все над­лежало доставать издалека, из губернии, вино даже из Вятки, как условленось в Сенате с Юговым. Судовых служителей бывало на судах 30—70, из русских, из камчадалов, коряков и якутов.

Сенат, для ознакомления неученых наших мореходов с водами, прислал

Богатства, на судах привозимые, со­стояли в голубых песцах, морских боб­рах, называемых камчатскими (Enydris stelleri), выдрах, лисицах черно-бурых, сиводушчатых и красных, моржовых зу­бьях, китовых усах и морских котах. Берх, по ценам того времени, определял сумму всех грузов, начиная с 1745 до 1798 г., в девять миллионов рублей.

Суда, в течение первых лет, до 1756 г., ходили на острова Командорские спер­ва промышлять, пока не вывелись голу­бые песцы и бобры, потом зимовать, дабы оттуда следовать на другие остро­ва. Всех судов, в продолжение 53 лет вы­строенных в Камчатке и Охотске, было, по крайней мере, не менее числалет; не­которые из них делали по нескольку рейсов, другие же, не совершив перво­го рейса, разбивались. Хозяева судов были из числа купцов губерний: Иркут­ской, частию Тобольской, более Воло­годской, частию Московской, Тульс­кой, также из числа купцов Соликамских и, наконец, курских. Судоправители, или мореходы, выискивались из разных состояний, но лучшие из морских чи­нов. Мы вменяем себе в долг сказать имена тех и других, служивших отече-* В последующее время думали, что наши откр островитян. Но правильнее думать, что число остр

ству открытиями островов или другими немаловажными оказательствами.

Тобольский крестьянин Неводчи­ков, прежде бывший серебренником в Устюге, потом служивший на боте Бе­ринга, управляя судном Чебаевского и Чупрова, открыл в 1754 г. ближние ост­рова, Ату и Семиши, казавшиеся Берин­гу призраками, и за открытие пожалован из крестьянина в подштурмана. В том же году архангелогородец Башмаков, которому вверено судно от московско­го купца Серебренникова, идучи к вос­току, очутился среди оо. Лисьих, и раз­бил судно близ о. Умнака, который пос­ледовавшими мореходами описывается в окружности 200—300 верст. Купа сих островов названа Лисьими, по улову лисиц черных и сиводушчатых, кото­рые, однако ж, за грубую шерсть не так ценны, какиндигирские. — Иркутский купец Н. Трапезников (прежде упомя­нутый), один из предприимчивых лю­дей, пробыв в плавании 4 года, открыл большой остров Атху и в 1753 г. воротил­ся с грузом. — Казак Пономарев, нахо­дившийся на судне московского купца Никифорова, промышлявшем 3 зимы подл е Умнака и Ун алашки , представил начальству карту 8 островов к С.-В. от Уналашки. — Судно иркутского купца Бечевина, Гавриил, превосходившее все прежние величиною и длиною по килю (в 62 ф.), вышло в море в 1760 г. и дос­тигло полуострова Аляски, где зимова­ло дружно с туземцами, пока не возник­ли ссоры от буйства судовых служите­лей. — Селенгинский купец Андреян Толстых, в 1760 г. вышед из р. Камчат­ки, промышлял 3 зимы у о. Адаха в со­гласии с островитянами, взял с них ясак* и с помощию двух казаков пред-ли населенных островов будто увеличивали число итян убавилось со времени нашего знакомства.

ставил сведения об острове и о 5-ти смежных, прослывших после Андрея­новскими. Императрица так была до­вольна донесением губернатора Чиче­рина о миролюбивом приобретении 6-ти островов, что приказала купцу Тол­стых возвратить 10-ю часть и казаков произвесть в звание сибирских дворян. Мещанин Глотов в 1763 г. первый дос­тиг о. Кадьяка на судне Чебаевского и складчиков, и провел там зиму в осто­рожности и войне с туземцами. Штур­ман Потап Зайков, с 1772 г. вышед из Охотска на боте Владимир, принадле­жавшем Орехову, Лапину и Шилову, промышлял у многих известных остро­вов и, подвигаясь к В., в августе 1775-го остановился в проливе между о. Унима­ком и Аляскою, в той же гавани, где прежде зимовал капитан Креницын. Здесь экипаж промышлял 3 года, как между тем штурман занимался описани­ем островов окружных и составлением общей карты, которая и познакомила мореходов с истинным положением Алеутской гряды. Замечательно, что Зайков поправил погрешность Крени-цына, положившего оо. Унимак и дру­гие западнее 5°. Он в сентябре 1778-го возвратился в Охотск с грузом 300 000 р. оцениваемым, по таксе Американской компании в 1 603 588 р. С 1781 до 1789 г. подштурман Прибылов на судне Геор­гий, принадле жавш ем Л ебедеву-Ласточ-кину и Шелехову, открыл, по уверению адмирала Сарычева, о-ва. Св. Павла и Георгия. В 1783-м мореходы и передов-щики, по безнадежности промыслов при известных островах, согласились подчинить себя штурману Потапу Зай-ков у, чтобы он указал им новый путь к промышленности. Зайков, видевший в Камчатке карты Кука и слышавший от его спутников о проливе Виллиамове, отправился с судами к американскому

берегу и достиг воображаемого места, ныне называемого Чугацким заливом. Промыслы шли удовлетворительно, как вдруг чугачи пустились нападать на про­мышленников и, не робея от ружейных выстрелов, принудили стрелами и дер-зостию отступить к гряде Алеутской. В 1791 г. Лебедев-Ласточкин с компани­ей отпустил судно, в подкрепление двух прежних, к матерому берегу Америки, где около Чугацкого залива сделал вод­ворения и уже отрядил артель, для раз­ведывании, внутрь края. В это время, когда многие из промышленников-хо­зяев или разорились, или благоразумно уклонились от соперничества, или при­соединились к полномочным, в это вре­мя образовались 3 товарищества: Лебе­дева-Ласточкина, Шелехова с Голико­вым и Кеселева. Шелеховское, опасаясь борьбы и превозможения отлебедевско-го, успело в 1797 г. приобщить к себе дельного капиталиста Мыльникова с другими и, усиливаясь в связях, нашло в себе столько опытности и ума, что в июле 1799-го удостоилось испросить акт соединения частных товариществ в об­щую Российско-Американскую компа­нию. Соперничества кончились, кончи­лись и разорения, разные, несвязные порывы соединились в одно намерение, и морская промышленность перестала быть лотереей.

Так протекло мимо Камчатки слиш­ком 50 шумных лет! Как будто в это вре­мя не было там ни землетрясений, ни мора от оспы. Промышленность, то ув­лекаемая большими прибылями, то оза­бочиваемая уронами, заглушал а домаш­нюю скорбь страны. Сами камчадалы и коряки, среди которых свирепствовала оспа, осиротев в семействах или обесси­лев в способах продовольствия, броса­лись к промышленникам на суда, где труд и довольство, отвага и надежда не

ПА. СЛОВЦОВ

давали места отчаянию. Глядя на кам­чатские порты того времени, нельзя не прельщаться кипевшею деятельностию столкнувшихся там соотечественников, которые, не уважая ни явных опаснос­тей, ни испытываемых крушений, без страха и науки носились по безднам морским и, возвращаясь с богатыми гру­зами, в преданности повергали к стопам благополучной монархии добычи драго­ценнейшие. Екатериналюбовалась, ко­нечно, не приношениями, но доблестью духа русского; смышленостию просто­душных подданных. Она в 1767 г. жела­ла видеть лично кого-нибудь из среды двигателей промышленности и видела устюжского купца Шилова. Любопыт­ная обладательница Севера расспраши­вала о способах промышленности, об открытиях, об островитянах и жаловала его, как жаловала и прежде и после дос­тойнейших предпринимателей, медаля­ми в петлицу на голубой ленте. Эти ме­дали, сохраняясь в семействах за святы­ню, продолжают царствование Екатери­ны в сокровенностях потомства.

Но спрашивают: от этой морской промышленности сделался ли богаче, счастливее северо-восток Сибири? Исчис­лено ли Верхом, прилежным счетчиком промыслов и ценностей промысловых, исчислено ли, сколько погибло людей при крушениях судов, сколько умерщвлено раздельных артел ей алеутами на дальних промыслах, сколько перестреляно са­мих алеутов и сколько пало наших при открытых сшибках? Не трудно отвечать на первое, что обогащения промысловые принадлежат капиталам и предпринима­телям, как собственным двигателям, а не местам или гаваням; что Камчатка была не целью, а первою, так сказать, верстою морских п утей к промышленн ости; сле д-ственно, увенчание трудов, как и потеря

их, относятся к своим началам. На вто­рое, что если при производствах на суше люди лишаются жизни, разумно ли ви­нить кого-либо, когда в предприятиях морских выпадают траты людей, добро­вольно п устившихся на путь отважных трудов? Нужно ли считать жертвы там, где справедливее измерять важность со­бытий? Взвесьте открытия географичес­кие, взвесьте приобретения островов, полуостровов и берегов Америки! У Ба­сова и его последователей до Шелехова стояли на первом плане бобры, но по­смотрите, что у правительства стоит на плане первенствующем? Стяжание Бе­рингова моря с поморьями, стяжание в математическом, гидрографическом и политическом отношении. Нет держа­вы, которая могла бы оспоривать наше право открытия островов Курильских, Алеутских и берега американского, с ш. 66°дош. 54°, потому что на землю этого пространства прежде всякого европей­ца вступили: Гвоздев, Беринг и Чири­ков.

Не повторяя здесь о промыслах ку­рильских, мы не знаем, что сказать об островах: Медвежьем, Феклистовом и 3-х Шантарских, которым собеседуют еще 2 островка. Мы знаем, что на неко­торых из них есть леса, звери немало­ценные, в водах есть рыба, тюлени, киты; знаем, что есть там заливы и Ле­бяжья губа, способная для отстоя судов, и что наши прибережные жители произ­водят на островах сухопутно-звериную ловлю. Сим обозрением и оканчивается статья морской промышленности, пока капитан Станюкович, спутник искусно­го капитана Литке, не издаст своего ос­мотра островов Шантарских.

Вот как далеко, за пределы своего вре­мени, увлеклись мы желанием высказать историю морской промышленности!

440

ИСТОРИЯ СИБИРИ

4. 
   С чукчами — с племенем воин­ственным, свободолюбивым и не терпя­щим обмана в променах, мы вели сухо­путно-пограничный торг, в известное время года, на реч. Ангарке, справа па­дающей в Большой Анюй*. Ярмарки всегда происходили в присутствии ко­миссара, обеспечивающего русских тор­гашей пушкою, воинскими запасами и приличным числом казаков — таких же торгашей. Чукчи привозили оленью одежду, моржовые зубы, китовые усы, росомах, разноцветных лисиц и куниц, получаемых с берега американского; они выменивали у нас табак, топоры, пилы, ножи, копья, корольки и т.п. вещи. Заме­чено, что чукчи, если видели в комисса­ре человека беспристрастного, съезжа­лись в следующем году на ярмарку в большем числе. Человека два из комис­саров бывали их любимцами. Честность бросается в глаза этим дикарям. Если бы с первого нашего знакомства с чукчами ряд комиссаров постоянно преемство-вал в честности, как и в должности, ве­роятно, добрая соседняя свычка могла бы давно привлечь непокорное племя в подданство русское.
   
5. 
   Торг Даурский, трактатом 1728г. установленный в Цурухайтуе нар. Аргу-ни, бывает единовременно в июле, т.е. в такое время, когда команды из Науна и Мергена прикочевывают к Аргуни для осмотра границы и привозят с собою на обмен ткани бумажные и шелковые, кирпичный чай и прочие потребности. С нашей стороны, по недостатку мест-
   

ных посадских, приезжают туда некото­рые из купцов города Нерчинска и завод­ские торгаши. В первые три десятилетия ярмарка Цурухайтуйская представляла немалые выгоды, но впоследствии при­возные статьи оскудели и в качестве по­низились. Чему приписывать падение Даурского торга? Взаимной ли скудости обоюдных соседей или обдуманной хо­лодности маньчжу-китайского правле­ния, исстари не любящего растворять разные ворота в свое государство**, тому горделивому эгоизму, что поднебесное государство, независимо от соседей, изо­билует всеми дарами жизни.

6. Две торговые слободы: Кяхта и Май-мачины, населяемые купцами и прика-щиками обеих империй, суть единствен­ные двигатели российско-китайской тор­говли. После последнего казенного кара­вана, в 1755 г. в Пекине снаряженного, эта торговля упала на руки купечества, чему и надлежало последовать.

Кяхтинский меновный торг произво­дится на основании упомянутого трак­тата, при котором уложена мнимопос-тоянная такса одним китайским това­рам, напр., месту чая байхового 60р., месту цветочного — вдвое, тюню китай­ки — 15 и так далее, а в цене российских товаров предоставлено обеим сторонам торговаться по-купечески. Нечего гово­рить о странности вечной нормы для ки­тайских товаров, когда она, как шутка, опровергается свободным оцениванием наших статей. Может быть, стоило бы сказать, чей торг в то время шел выгод-

* Ныне ярмарка бывает чрез два года в укр. Островном, на правой стороне Анюя, недалеко от скалы Оброма, стоящей в ш. 68° ОГ, вост. долготы 181° 42'.

** В царствование императора Павла, по соображениям тогдашнего министра коммерции князя Га­гарина, основывавшимися на неплюевских предсказаниях, открыта в Бухтарме таможня; но мена, про­изводимая одними маньчжурскими чиновниками, всегда была так маловажна, что штатные расходы та­можни не покрывались доходами. Здесь не место говорить об усилиях, какие употреблялись для расши­рения торга, в управление министра коммерции графа Румянцева. Наконец, в 1839 г. Бухтарминская та­можня закрыта.

441

нее: русский или китайский? Разумеет­ся, китайский: потому что ел. Майма-чинская, состоя из нескольких торговых товариществ, между собою условив­шихся, успевала понижать наши цены, не поддерживаемые равномерным со­глашением. Наши купцы, тогда мало­мочные, пользуясьдешевизною кормов и продовольствия, лично и порознь при­возили свои товары в Кяхту, во всякое время, и без совещ ани я пр оменивали китайцам, по соображению цен своей покупки с гадательною ценою продажи вымениваемого товара. Этим торгом снискивался только хлеб насущный. С такою ж безрасчетностию с нашей стороны шел и валовый торг, тогда производившийся с сентября до марта. Нередко также страдал наш торг от внезапных, своевольных прекращений, со стороны китайского управления, по случайностям маловажным, которые на­рочно были преувеличиваемы, в Урге или в трибунале, по азиатскому ковар­ству или чванству (17). Закулисная пру­жина таких коловратностей скрывалась в своенравн ом и власт олюбив ом характе­ре богдохана Кян-луна, гордившегося разрушением Чжунгарии и овладением Туркестана, также Тибета. Студенты наши заметили в своих тетрадях, что не­выгодность торговых разрывов была чув­ствована в самом Пекине (между 1763 и 1780гг.) министрами, придворными и богачами, любящими употреблять си­бирские меха и камчатских бобров. Не обвиняя за случайности, служившие по­водом к разрывам, ни купечества, ни ме­стного начальства, не могшего усмотреть всех мелочей, мы удивляемся тому, что при возобновлении коммерц-коллегии торгтоль важный остался без начертания правил и обязанностей, для торгующих

* Ни кредита, ни векселей заграничных не было,

на Кяхте. Впрочем, торг сей, как ни без­выгодно шел для частных лиц, был до-вольн о бл аг отв ор ен для Сиби ри , в дв ух отношениях: а) что от заграничного сбы­та излишней мягкой рухляди оживля­лись руки звероловных орд; б) что от про­хода купеческих кладей на государствен­ные ярмарки жители придорожных селе­ний довольствовались платами за хлеб-соль и кормы. Ибо в Кях-тинском торге вмещалась мягкая рухлядь не одной Ир­кутской губернии и даже не одной Сиби­ри, как усмотрим из наименований от­пуска, — равномерно известно и то, что не все количество пушных товаров про­менивалось на Кяхте. Много рухляди от­правлялось из Ирбита, Макарьева или Москвы в Немецию и Турцию.

Из Кяхты отпускались в Китай: кожи юфтевые и козловые, белка-зырянка (чердынская), иртышская, обская и др у-гих сибирских пород; бобры речные, кам­чатские, или морские, соболи, лисицы, выдры и пр., сукна иностранные в неболь­шом тогда числе, моржан или кораллы, кость моржовая и Мамонтова, рога и пр. Выменивались из Маймачин: китайки, дабы, камки или голи, фанзы, канфы, посуда ценинная, чай черный и зеленый, сахар-леденец, фрукты, в сахаре приго­товленные, шелк сученый, тушь, тонкая бумага, духи, игрушки и разные художе­ственные безделки; но покупка ревеня принадлежала исключительно казне. Сумма отпуска по объявленным ценам в лучший год, каков был 1759-й, простира­лась не свыше 718 000 руб., следственно, и сумма привоза должна бы с нею рав­няться, но, по таможенным итогам того времени, последняя сумма всегда показы­валась менее, до 1780 г ода*. П ошлинный доход восходил до 240 000 руб. и взимал­ся, как прежде было замечено, по торго-отчего ж привоз показывался менее против отпуска!

442

ИСТОРИЯ СИБИРИ

вому уставу 7207 / 1698 г. до 1761 года, а с сего времени до 1800-го — по тарифу по­мянутого 1761-го. Самая продолжитель­ность тарифных учреждений изобличает страну и ея торговлю не в энергии, а в сон­ном коснении.

7. Против кр. Усть-Каменогорской, полевой стороне Иртыша до Омска, на­чали с 1758 г., по опустошении Чжунга-рии, распространяться кочевья киргиз-кайсацких волостей, в скотоводстве за­житочных, что и было не бесполезно для нашей жилой границы. Между водворя­ющимися соседями и крепостными жителями завязалась мена; к тому ж не замедлили подходить к крепости для торга ташкенцы, кашкарцы и другие бухарцы (из Малой Бухарин), с своими и китайскими товарами. Часть их рас­ходилась в Усть-Каменной, а более — в кр. Семипалатной, где с 1754г. суще­ствовал меновный двор и таможня, след­ственно, было кой-какое купечество. Ка­питан Андреев, служащий указателем по части иртышской торговли, не сказал ни о количестве променов в Усть-Камен-ной, ни о сборе таможенном.

В Семипалатной киргизы предлага­ли для мены: овец, лошадей, быков, ко­ров, овчины, мерлушки, армяки из шер­сти верблюжьей, войлоки, называемые полстями. От вышепоименованных тор­говцев получались: бязи, дабы, халаты, занавески, бумага пряденая и в охлоп­ках, шкуры рысьи, барсовые, волчьи, лисьи, куньи, мерлушки, сарацынское пшено, плоды, китайские шелковые ткани. Отпуск российский состоял в разном хлебе, зерном и мукою, в вине, в чугунных и железных поделках, кот­лах, таганах, капканах, в кожах черных и красных, сукнах недорогой цены и пр.

Таможенный в Семипалатной доход, по определению директора и прочих чи­нов, постепенно увеличивался: 90 р. в

1754 г., 221 в 1759-м, 330 в 1760-м, 1467 в 1764-м, 4003 в 1769-м и несколькими сотнями выше — в 1784-м. Разумея по­шлинный сбор десятою долею цены то­варной, не стоит труда узнать валовую ценность торгов в упомянутые годы.

При кр. Ямышевской пограничный торг возобновился тотчас после прими­рения, в 1720 г. Лихаревым восстанов­лен н ог о и продолж ав шег ося д о 1784-г о. К Ямышеву приезжали чжунгары торго­вые, бухарцы и другие азиатцы с ло­шадьми, с яркенскими тканями, с реве­нем копытчатым и другими статьями; оттуда они проезжали на ярмарку Ир-битскую, как видно из указа 1744 г., по­велевающего сделать особливое клеймо для таможни Ямышевской. По сообра­жениям, торгу тут надлежало быть не­малому, но итоги его остались безглас­ными, до определения директора и та­моженных чинов в 1754 году. С сего времени торговля ямышевская начина­ла мяться по известным обстоятель­ствам Чжунгарии и потому еще, что переходила на другие места. Таможенно­го дохода было: 125р. в 1754г., 394 в 1755-м, 894 в 1756-м,635 в 1757-м, 433 в 1758-м, 504 в 1759-м, 739 в 1760-м, 712 в 1761-м, 962 в 1762-м, 399 в 1763-м, 497 в 1764-м, 496 в 1765-м, а в следующих годах доход падает на 200, на 100 р. и менее. Все­го доходас 1754 до 1784 г. выходит9507 р., следственно, весь торг 30 лет представля­ет движение ста тысяч рублей. Положим эту сумму серебром, а не бумажною моне­тою, которой тогда не существовало, и все- таки пограничн ый край тог о вр емени представляется скудным.

В кр. Железинской мена установлена в 1764 г.,дляприласкания прикосновен­ных киргизов. Таможенный доход в 18 лет, начиная с 1764-го до 1784 г., со­ставил не более 518р., или, иначе, торг 18-летний заключался в 6000 р. серебром.

443

П.А. СЛОВЦОВ

В кр. Омской таможенный сбор про­изводился под смотрением местного на­чальства и доходил иногда до 500 р.

8. В кр. Петропавловской торг начал­

ся с 1759 г. и ничего не значил до 1766-го.
С этого года торг усилился от значитель­
ного промена лошадей, быков, баранов
широкохвостых, овчин и мерлушек.
Киргизы на обмен получали котлы, вер-
телы, огнива, иглы, сукна, платки, позу­
менты, разные ткани, нитки, с выгодою
для сибиряков. Сверх того, приходили
сюда караваны из Ташкента и Бухарин
с такими же товарами, какие привози­
лись в Семипалатную. Таможни еще не
было.

В кр. Пресногорьковской, которая устроена между двух озер, пресного и горького, заведен также меновный двор, и торг начался с 1766 г., для привлече­ния и ознакомления ордынцев с поряд­ком общежития.

Таков начин погранично-сухопутной торговли в IV периоде*. Он и не мог быть важнее, потому что толща торговли скл о-нялась к Оренбургу, как и прежде заме­чено. В Оренбурге пошлинный сбор да­вал следующие суммы: 4182 р. в 1743 г., 16 690 в 1748-м, 44 189 в 1749-м, 52 507 в 1750-м, 85 124 в 1751-м, 73 233 в 1752-м, 50 362 в 1754-м. После сборы там упали.

9. В такую же меру, как велика или

мала торговая промышленность, явля­
ются и искусства. Перечень сибирских
искусств не может быть нелюбопытен,
но не надобно ожидать чего-либо важ­
ного там, где не умели даже печь хлеба.

10. Каменные церкви, во дни челове­колюбивого времени, были созидаемы: в Екатеринбурге Святодуховская в 1754 г., соборная Екатерининская в 1758-м, — в Верхотурье Покровская, заложенная в 1744-м и освященная в 1753 -м, —др угая, двуэтажная, начатая в 1753-м заводчи­ком Походяшиным во имя Св. Варвары и Св. Иоанна Предтечи, — в Туринске Сретенская, заложенная 1745-м, кончен­ная 1751-м,— в Тюмени Успенская, окончательно достроенная в 1765-м, —в Тобольске — зимний при архиерейском доме собор, перестроенный в 1745-м, Никольская на горе заложена в том же году, Богородицерождественская, на горе ж, в 1751-м, Златоустовский придел при летнем соборе, Междугорская Пред-теченская в том же году, Сретенская, под горою, в 1757-м, Захарьевская в 1760-м и Покровская в 1763-м,— в Енисейске Спасский муж. монастырь в 1742-м, Воз­несенская, вместо деревянной, в 1750-м, иждивением купца Тюшева, — в.Иркут­ске Знаменского девичьего монастыря, начатая иждивением купца Бечевина и за его смертию конченная в 1760-м, цер­ковь Устюжских Чудотворцев в 1748-м иждивением купца Глазунова, Тихвинс­кая, начатая в 1754-м помянутым Бече-виным и освященная в 1759-м, Кресто-воздвиженская , начатая в 1758- м купцом Щербаковым и не скоро конченная, с узорною готическою щекатуркой. Сверх того нет храма преждесозданного, в ко­тором бы не был приделан или освящен новый престол в течение IV периода.

* Выставим для сравнения торга тех же мест в 1 837 году:

Т. Троицко-Савская 3. Усть-Каменогорская Т. Семипалатинская 3. Омская

Т. Петропавловская 3. Пресногорьковская

Отпуск Привоз

8095314 р. Столько же

68927 39464

916714 641 877

65990 47050

2531467 4204 196

62634 87791

444

ИСТОРИЯ СИБИРИ

Томск, Тара* и даже Тюмень, смущае­мые духом старообрядства, не участвова­ли в славе церковного зодчества; но зато дух камчатской морской промышленно­сти, как видно из помянутых имен, ды­шит в основаниях многих храмов. Предложив соотчичам перечень бого-угодн ого зодчества, которое около 1760 г. становилось понаряднее, мы надеемся тем воззвать их к назидательному воспо­минанию деятельной веры их праотцев. Придет, может быть, время, когда и сиби­ряк стан ет г лумиться подземельным хра­мам, иссеченным в берегах Египта, в Эло-ре или на островах Салсетте и Элефанти-не; но в духе страны мы думаем, что наши кирпичные храмы, упирающиеся в небо крестами, — храмы, в которых возносит­ся к Триединому нелицемерная молитва и сердечное славословие, будут до скон­чания времени превосходнее древних ру-котворений, сколь ни дивны их работы.

11. Посмотрим, гдеоказалисьранниедак сказать,ростки рукодельности. В Исетском дистрикте явились нареч. Юзе и Духовке два завода стеклодельных, как прародите­ли размножающихся доныне около р. Исе-ти. Там же, на Бозкеке, шляпная фабри­ка. В Ялуторовском дистрикте нареч. Ро-галихе, в Тобол падающей, завелась в 1751 г. у купцов Медведевых фабрика для писчей бумаги. В 1764 г. нар. Уке постро­ен Походяшиным винокуренный завод. Верхотурского уезда в ел. Нижненевьян-ской, при конце периода, основалась ткац­кая парусинного полотна при ключе, где послебыла винокурня**. Близ Туринска на

р. Табаринке и Жилиной в 1760 г. заведена другая фабрика для писчей бумаги, про­должающаяся доныне. В Тобольском уез­де, на реч. Ремзянке, основана купцом Корнильевым фабрика стеклодельная, с 45-ю покупных к фабрике рабочих, сверх которых воспрещено 5 ноября 1753г. прикупатьлюдей. В имении духовном, на реч. Серебрянке, была крупчатка архи­ерейского дома***. На той же речке, бли­же к Междугорскому монастырю, ходила пильная мельница, и горела печь стекло­дельная; пламя и движение пил затихли, ныне одна прелесть уединения там почи­вает. В самом Тобольске, пониже Захарь-евской церкви и рыбных рядов, была по­строена Ф. И. Соймоновым конная лесо­пильня, на которой действие 3-х пил производилось силою 6-ти лошадей. В Томске при конце периода заведена рукодельня для делания выбойки. В 1747 г. на выгоне Иркутска, полевую сторону Ангары, заведены посадским Пр окофьевым две небольши е фабри ки : стеклодельная и шелкоткацкая, на одной делалась посуда зеленого стекла, на дру­гой ткались платки и кушаки, подобно как в Тюмени в то же время делались по разным домам кушаки из китайского же шелка. Замечательно, что мастерство фабричн ое издавна развивалось р уками раскольниц, и другой такой пример виден в селе Каменке, где старообрядки также ткали ковры из верблюжьей и другой шер­сти. Не оттого ли это досужество, что у них не бывает шумных вечеринок и резвых игрищ? Не удостоверяя, что будто только

* Павел Митрополит грамотою 1763 года 17 марта предлагал городу Таре восстановить дна рушивши­еся монастыря, муж. и дев.; но ничего не последовало, по холодности ли его с губернатором Чичериным, или. что такая форма сношений с городами не приличествовал а беспосредственному письмоводству. Гра­мота, впрочем, благоразумно написанная, хранится в Софийской ризнице.

** В той же слободе, в начале XIX века, заведена купцами Зеленцовыми полотняная фабрика, на ко­торой ткали столовое белье, платки, пестрели на мещанскую руку. Фабрика рушилась около 1818г.

*** Шапп жаловался на Тобольск, и не на один Тобольск, зато, что нельзя было на рынке купить хле­ба, хорошо испеченного, и хвалил одну пекарню дома архиерейского. Француз прав.

445

и было заведений по всем городам обшир­ной Сибири, сколько по дошедшим све­дениям нами показано, мы склоняемся к той мысли, что их было бы более, если бы предприятия частные не сталкивались с бесчисленными преградами. В эпоху описываемого периода недостаток капи­талов и недостаток рук дельных были главными препятствиями для начинаний, сколько-нибудь значащих.

При конце VI и последнего периода, будучи верны принятому долгу, мы не скроем удивления, насчет сибирского замедления в искусствах, и с тем вместе не оставим пояснить препятствовавшие тому обстоятельства; а теперь обратимся к ис­тории важнейшего искусства, которого поприще столь же обширно, сколь об­ширны хребты гор, Сибирь опоясываю­щие.

жүктеу/скачать 6.67 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: