О чем, почему, как и для кого написана эта книга

объясняемым повышенным вниманием к проблемам справедливости,

является то, что социально-психологическая проблематика разраба-

тывалась философией права. Ее наиболее ярким представителем был

Л. Петражицкий, заведующий кафедрой энциклопедии и философии
Социально-психологические идеи в дореволюционной ... 325
права Петрбургского университета с 1898 по 1918 г. Петражицкий

считал психологию основой социальных наук. Даже в названиях его

работ отражена связь психологии, права и нравственности. Одна из

наиболее репрезентативных вышла под названием <Введение в изуче-

ние права и нравственности. Эмоциональная психология> (1905 г.).

Эмоциональной психологией он называл науку, предметом которой

должно было стать изучение человеческого характера, мотивации

поведения, а главной задачей - согласование норм права с психичес-

ким развитием народа. Он полагал, что основой развития права, мо-

рали, этики, эстетики является прогресс народной психики. По его

мнению эмоции, представляют собой истинные мотивы и двигатели

поведения, а познание, чувства и воля лишь добавочные, вспомога-

тельные компоненты [Будилова, 1983, с. 75-82].
Последователем Л. Петражицкого был и один из наиболее цитиру-

емых основателей марксистской социальной психологии профессор

юридического факультета также Петербургского университета М.

Рейснер до тех пор, пока не перешел окончательно на позиции марк-

сизма. В то время он считал, что <только проследив психику этичес-

ких, эстетических, правовых, религиозных и т.п. переживаний, мы

можем выяснить с полной достоверностью вопрос о том, что такое

право по отношению к хозяйственным явлениям и социальным иде-

алам>. В теории эмоциональной психологии Рейснер видел <то ору-

дие, при помощи которого не только человек управляет человеком, но

и вообще складывается регулирование социального поведения. Это -

психический аппарат наилучшей, наиболее доступной чужому влия-

нию формы. Самые различные мотивы могут быть положены в осно-

ву его построения, и будут ли это мотивы рабской души, приспособив-

шей свою психику к импульсам страха, будут ли это мотивы наемника

или нравственно свободного и любящего человека - все они способ-

ны, в конце концов, дать абстракцию, связанную с живой эмоциональ-

ной основой, а вместе с тем вступать в действие всякий раз, как только

будет вызвана внешними или внутренними причинами именно данная

реакция> [там же, с. 83]

ким материализмом, он стремился соединить свою приверженность по-

ложениям эмоциональной психологии с марксистским представлением

о базисе и надстройке. Это хорошо выражено в следующих положениях,

датируемых 1908 г., весьма созвучных десятью годами ранее сформули-

рованной Г. Плехановым так называемой <пятичленной (формуле>, но с

большим акцентом на психологический аспект социального процесса.
<1. Общественная жизнь организуется при помощи идеологичес-

ких форм, в основу которых положены различные типы идеологий и

няются известной закономерности, которая проявляется в особых

методах восприятия (способах представления). 3. Методы восприятия

и идеологического построения суть результаты социальной психоло-

гии. 4. Эта психология (групповая, массовая, социальная), в свою

очередь, обусловлена экономическим бытом и лежащим в его основе

способом производства. 5. Каждый класс поэтому в определенную эпо-

ху и при наличности данных условий вырабатывает свой собственный

метод идеологических построений, при помощи которых и создают-

ся идеологические формы религии, морали, права, государства. 6.

Исторически можно наметить три классовых метода идеологических

построений: это методы мистические, эстетико-романтические и ра-

циональные. 7. Идеологические формы классовых образований (госу-

дарства) представляют собой сложную надстройку, диалектически

построенную по типу известного синтеза, где идеология господству-

ющего класса является не только преобладающей по содержанию, но

и господствующей по своему методу. 8. Лишь во время революций этот

компромисс разрывается и классовые идеологии перестраиваются

сообразно экономической действительности и классовому интересу

побеждающей группы> [там же, с. 14].

даже слишком усердно) развивая материалистическую линию, М. Рей-

снер, как свидетельствует Е. Будилова, утверждал, что общественные

явления могут быть объяснены лишь с помощью физиологии высшей

нервной деятельности. Он развивает мысль о том, что идеологическая

надстройка представляет собой не что иное как механизм организации

условных рефлексов. В итоге рождаются следующие постулаты.
<Способ овладения материальным миром, который свойственен

общественному человеку, необходимо требует создания системы пси-

хических раздражителей над системой производственной техники.

Общество, таким образом, выполняет двойную роль. Во-первых, оно

создает систему психических раздражителей в соответствии с произ-

водственными условиями, подобно тому как в лабораториях Павлова

создаются условные рефлексы в тесной связи и соотношении к реф-

лексам безусловным. Во-вторых, однако, то же общество подчиняется

им созданной системе раздражителей, выполняет необходимую работу

и этим путем реагирует на стоящий за раздражителями внешний мир>

[там же, с. 87].
Современный читатель сам может судить, какой из цитированных

<Рейснеров> ближе к решению и практических проблем социальной

психологии, им же сформулированных ранее, а именно: поднятия

духа войск, массовой психологии, производственной деятельности,
Социально-психологические идеи в дореволюционной ... 327
психологии труда и коллектива, и, тем более, включения индивида в

систему культуры, если только не понимать под ней систему психи-

ческих раздражителей.
Можно заметить только, что такая последовательная вульгарно-

материалистическая позиция не нашла бы сегодня поддержки даже

у самых радикальных американских бихевиористов, вынужденных,

в конце концов, признать, что (пользуясь терминологией раннего Рей-

снера) <мотивы нравственно свободного и любящего человека> в такой

системе понятий невозможно ни понять, vy. объяснить и ни исследо-

вать при всем уважении к Павлову и Бехтереву.
Обратную эволюцию - от увлечения марксизмом к философии и

психологии духовности проделал современник М. Рейснера - С.

Франк, взгляды которого будут рассмотрены особо, поскольку он

пришел к гораздо более продуктивным выводам.

президиума АН СССР, где решался вопрос о создании в системе АН

СССР Института психологии, кто-то из членов президиума полушутя

заметил, что место науки о душе - в духовной семинарии (этот эпи-

зод рассказал автору первый директор ИП Б.Ф. Ломов). Отчасти по-

этому, отчасти для того, чтобы создать внутри страны и за рубежом

облик науки, стоящей на прочной основе позитивного естественнона-

учного знания, руководство ИП АН СССР значительную часть време-

ни, средств и усилий тратило на то, чтобы не давать повода к серьез-

ным упрекам в исследовании души, а тем более духа. Малейшие, даже

самые робкие попытки в этом направлении пресекались в корне и

незамедлительно.

ицкий, в конце прошлого века бывший заведующим кафедрой фило-

софии Московского университета и одновременно председателем

Московского психологического общества. Основным его трудом яви-

лось фундаментальное двухтомное сочинение, опубликованное в 1982

г.: <Наука о духе. Общие свойства и законы человеческого духа>. По

оценке Е. Будиловой, ее автор стремился соединить позитивистские

установки (в частности английской ассоциативной школы) с религи-

озно-философским учением православной церкви. Работа была высоко

оценена психологической общественностью России, в частности, о ней

лестно отзывался Н. Ланге.
Не имея возможности подробно пересказывать даже то, что выде-

лила в работе М. Троицкого Е. Будилова, отметим лишь наиболее

важные для нашей темы моменты и положения.
<Взаимоотношения личности и общественности, если раскрыть мыс-

ли Троицкого, - резюмирует Е. Будилова, - понимаются, во-первых,

ние; во-вторых, как взаимодействие индивидуального и общественного

сознания в разных формах исторических образований; в-третьих, как

психическое влияние людей друг на друга> [там же, с. 23].

альной психологии является проблема соотношения индивидуального

и коллективного, социального, общественного и т.п. Вот как решает

ее Троицкий: <Люди суть лица, поскольку они, составляя общество,

сохраняют известную индивидуальную психическую самостоятель-

ность и суть общества или члены общества, насколько они находят-

ся в известной психической зависимости друг от друга...Так как об-

щественность людей заключается в известного рода психической за-

висимости их друг от друга, то ясно, что последними условиями об-

щественности служат психические влияния людей друг на друга> [там

же, с. 82, 83]. В своем труде Троицкий доказывает, что психические

влияния людей друг на друга осуществляются посредством особых

форм психических отношений, отличающих человека от животных.

Главную роль в образовании этих форм выполняет то, что Троицкий

называет <общественной символикой>, к которой относятся прежде

всего язык, затем обычаи, обряды, игры и другие символические дей-

ствия. Он говорит: <...понятия, составляющие культурную форму

человеческого мышления, являются могущественнейшим органом

общественных отношений> [там же, с. 25].
Е. Будилова точно определяет оппозицию Троицкий-Бехтерев.

<Если в трудах М.М. Троицкого была сделана попытка подойти к

проблемам социальной психологии и социальной обусловленности

психики с помощью субъективного анализа духа, то В. Бехтерев стоял

на противоположной точке зрения - основным для него было созда-

ние объективной психологии, введение объективного метода и приме-

нение его ко всем разделам психологии, в том числе и в социальной

психологии> [там же, с. 27]. Далее Е. Будилова следующим образом

оценивает общий результат: <Хотя Бехтерев объявлял, что собирается

изучать человека как деятеля, в действительности он рассматривал

его как пассивное звено в переключении внешних стимулов на двига-

тельную реакцию. Человеческая деятельность лишалась своей сущно-

сти - сознательности - и сводилась к двигательным рефлекторным

ответам> [там же, с. 35]. Добавим к этому, что все то несомненно по-

ложительное, что внес в социальную психологию Бехтерев, сделано

им не вследствие, а вопреки постулируемой теоретической позиции и

тем более, не благодаря только методу. Коллективная рефлексология

дала результаты (например, в групповой психотерапии и исследова-

нии влияния группы на производительность труда) потому, что в цен-

человека как способность вырабатывать согласованную позицию,

приходить к соглашению в процессе обмена взглядами, действиями и

<психическими влияниями>. Объяснить эту характеристику, пользу-

ясь понятием рефлекса, можно было только искусственно, всемерно

расширяя объем этого понятия.
На педагогическом факультете созданного В. Бехтеревым в 1907 г.

Психоневрологического института курс общественной психологии

преподавался отдельно от индивидуальной психологии, с одной сто-

роны и социологии - с другой. Общественная психология понималась

как психология общения - <интерментальная> психология. Про-

грамма предлагала классификацию форм общения; 1) интеллектуаль-

ное, эмоциональное, волевое; 2) двустороннее и одностороннее; 3)

симпатическое и антагонистическое. Программа включала изучение

техники общения (мимика и язык). Рассматривались психологичес-

кие основы письменного общения, искусство как особая форма обще-

ния, социально-психологические основы религии. Специальные раз-

делы были посвящены организованному коллективному общению,

общественному мнению, учению о социальных группах и межгруппо-

вых отношениях, видам групп (семья, профессиональная, конфесси-

ональная группа, нация).
Вряд ли можно было адекватно исследовать все эти проблемы в

системе понятий <сохранение энергии>, <отталкивания>, <притяже-

ния>, <инерции> и т.п. физических терминов, в которых были сфор-

мулированы 23 закона, разработанных Бехтеревым в <Коллективной

рефлексологии>.
В социологии - другой, <родительской> по отношению к социаль-

ной психологии дисциплине большой популярностью пользовались в

это время взгляды Н. Михайловского и Н. Кареева. Широко известна

в нашей литературе полемика Михайловского и Ленина, Плеханова

и Кареева. Гораздо менее знакома полемика Михайловского с Тардом,

а также представления Кареева о социальной психологии.

Более того, он полагал, что <законы, действующие в социальной

жизни надо искать в социальной психологии> [там же, с. 204]. Как это

установила Е. Будилова, Михайловский к психологическим факторам

развития общества относил подражание, общественное настроение и

социальное поведение. Г. Тард признавал, что Н. Михайловский опе-

редил его психологическими идеями в социологии. Однако, в отличие

от Тарда Михайловский не считал подражание главным социально-

психологическим процессом, детерминирующим психологию масс.

<По-видимому признать подражание единственным двигателем мас-
330 Опыт СССР и России: парадигма преобразования
совых движений до такой степени невозможно, что всякие оговорки

тут излишни. И конечно, никто прямо такой нелепости не скажет>, -

писал он. Однако через несколько лет, отмечает Е. Будилова, Г. Тард

скажет именно такую <нелепость> и, откликаясь на эту публикацию

Тарда, Михайловский напишет, что <непомерно расширяя область

подражания, Тард топит в этом принципе явления не подходящие

(под него) и устраняет задачу определения условий, при которых на-

стоящее подражание проявляется с большей или меньшей силой> [там

же, с. 206].
Психологическую линию в социологии продолжал развивать Н.

Кареев, писавший: <Коллективная психология должна быть непос-

редственной основой социологии, ибо общественная организация воз-

никает только на основе психического взаимодействия особей>. Пси-

хическое взаимодействие в обществе - это обмен мыслями, переда-

ча ощущений, навыков, знаний, традиций. <Пока не будет исследо-

вана вся эта область психических явлений, происходящих в коллек-

тивной жизни людей, - писал Н. Кареев, - до тех пор не будет проч-

ных оснований для решения многих социологических вопросов> [там

же, с. 206]. Считая основным объектом социальной психологии про-

цессы интерментальной жизни, он тем не менее не отрицал, что объек-

тивированный результат этого взаимодействия: религия, философия,

наука и т.п. также подлежит психологическому исследованию; так

как всякое идейное содержание культуры не имеет иного пребывания

как во внутреннем мире отдельных лиц.
Культура в самом широком смысле стала основным объектом со-

циально-психологического исследования в рамках двух других

наук того времени - этнографии и лингвистики. В этом плане в по-

становке ряда проблем русские ученые на десятилетия опередили

своих западноевропейских коллег, не говоря тем более об амери-

канских. Так, еще в середине прошлого века К.Кавелин (задолго до

Вундта) предложил метод психологического исследования духов-

ной стороны человека по продуктам духовной деятельности - па-

мятникам культуры, верованиям, фольклору. В 1846 г. на заседа-

нии Географического общества с программой масштабного этногра-

фического исследования выступил Н.Надеждин, выделив три ос-

новных ее направления. <После языка, выражающего собой, как

объяснено, целость человеческой природы, внимание этнографии,

естественно должно обращаться порознь на обе составные ее сти-

хии, то есть <телесную> и <духовную>, и каждую из них подвер-

гать исследованию в тех отличиях, коими запечатлевает ее народ-

ная особенность. Это составит две другие части народоописательной

науки, кои можно назвать <этнографией физической> и <этногра-

этнографию Надеждин писал: <Под именем "этнографии психичес-

кой" я заключаю обозрение и исследование тех особенностей, коими

в народах, более или менее, знаменуются проявления <духовной>

стороны природы человеческой, т.е. умственные способности, сила

воли и характера, чувство своего человеческого достоинства и про-

исходящее отсюда стремление к беспрерывному самосовершенство-

ванию; одним словом - все, что возвышает <человека> над живот-

ностью.. Тут, следовательно, найдут себе законное место народная в

собственном смысле <психология> или разбор и достоинство народ-

ного ума и народной нравственности как он проявляется в составля-

ющих народ личностях ... Словом - разумные убеждения и глупые

мечты, установившиеся привычки и беглые прихоти, заботы и на-

слаждения, труд и забавы, дело и безделье, коими человек доказы-

вает, что он живет не только как ему можется, но как сам хочет и как

умеет>. Нужно, чтобы была описана <жизнь и образованность обще-

ственная, поколику развита народом из самого себя, религия, как

народ ее себе придумал или присвоил> [там же, с. 116].

хологического исследования категорию отношения в связи с катего-

рией переживания. Как отмечает Е. Будилова, <введение этого поня-

тия в психологию имеет общую основу - признание того, что психо-

логическая характеристика отношения заключается в его пережива-

нии субъектом или коллективом> [там же, с. 143]. Шпет писал: <Не

смысл, не значение, а со-значение, сопровождающие осуществление

исторического, субъективные реакции, переживания, отношение к

нему - предмет психологии> [там же, с. 145]. Дух, применительно к

предмету этнопсихологии Шпет определял как собрание, <связку>

характерных черт <поведения> народа; в совокупности с постоянством

<диспозиций>, это есть его характер. Как предмет изучения, этот

субъективный характер узнается в его объективации, как совокуп-

ность реакций народа на окружающие его вещи, на обстоятельства, в

которых он сам участвует, на объективные данные ему отношения и

идеальные образования> [там же, с. 145].
Этнография того времени шла в ногу с лингвистикой. Предполага-

лось, что исследование языка может представить эмпирический мате-

риал для психологии этнических групп и народов. В России того вре-

мени последователями Гумбольдта, Вундта, Лазаруса и Штейнталя был

выдающийся русский лингвист Потебня. Язык в его трактовке - это

основа народной психологии. <Первая, единственная примета, по ко-

торой мы узнаем народ и вместе с тем, единственное, незаменимое

ничем и непременное существование народа есть единство языка... Он

условливает приемы умственной работы ...Поэтому народность, т.е. то,

что делает известный народ народом, состоит не в том, что выражает-

ся языком, а как выражается> [там же, 132]. Потебня в этой связи

рассматривал языки как глубоко различные системы приемов мышле-

ния, присущих этническим общностям. Отметим, что эта идея была

сформулирована за несколько десятилетий до появления знаменитой

теории языковой относительности Уорфа и Сэпира, согласно которой

вклад в социальную психологию. Так, он ввел в литературно-художе-

ственное исследование понятие <общественно-психологический тип>

как результат общественных отношений. Национальную основу мыш-

ления и поведения Овсянико-Куликовский усматривал в <бессозна-

тельной сфере психики>, понимая под этим тот факт, что человек не

осознает собственные психические процессы, как, например, процес-

сы мышления, а осознает содержание мысли, содержание представ-

лений, понятий, образов, [там же, с. 136).
В 1926 г. Г. Челпанов писал: <...В России накоплен богатейший

этнографический материал..., который вследствие незнакомства за-

падных ученых с русским языком, не использован для целей коллек-

тивной психологии. Герберт Спенсер выражал сожаление, что незна-

ние русского языка мешает ему использовать материалы русской эт-

нографии для целей социальной психологии. В 1911 г. Вундт, зная

размеры использованного материала, выражал такое же сожаление.

Долг русской науки - принять меры к тому, чтобы утилизовать этот

материал> [там же, с. 127).
Напомним в этой связи, что Маркс выучил русский язык в возрасте

50 лет только для того, чтобы изучать материалы о русских общинах.

Психологического общества России Спенсеру и Вундту выполнить

завет Челпанова и <утилизовать> накопленный опыт, несмотря на

знание русского языка. В СССР наступила эра формирования <единой

общности - советского народа> и на долгие десятилетия, почти до

середины 80-х годов этнопсихология была закрыта. Ее вновь откры-

ли этнические конфликты, вспыхнувшие внутри <единой общности>

с началом перестройки.

России был нанесен насильственным изъятием из общественной на-

уки работ С. Франка (1877-1950). Очевидно только будущие поколе-

ния социальных психологов смогут по достоинству оценить и этот

ущерб, и масштаб деятельности, мощь интеллекта и глубину прозре-
Социально-психологические идеи в дореволюционной ... 333
ния этого мыслителя. Один из виднейших специалистов по истории

русской философии В. Зеньковский считал его творчество вершиной

русской философии периода <серебряного века>.
Франк был одним из активных авторов двух <реакционных>, <ан-

тимарксистких> и <антисоветских> сборников: <Вехи> (1909) и <Из