Рассказ о святом антонии марии кларете

КУРИЦА И ЯЙЦО

По дороге к нему присоединялись путешественники. Он вспоминал в этот момент Иисуса, идущего с учениками в Эммаус, и использовал каждую возможность, чтобы открывать для Бога и духовных дел умы и сердца встреченных людей.

Однажды он остановился возле луга, украшенного прекрасными цветами. Люди восхищались:

— Какие чудесные цветы!

— Какие радужные краски…

— Какой чарующий они издают аромат…

— А каким был бы мир без цветов? — внезапно спросил дон Антонио.

— Очень грустным. Без цветов царила бы серость, даже темнота, — ответили слушающие. — Не было бы радости для глаз.

— А знаете ли вы, — продолжал дон Антонио, — что и мы должны быть цветами в человеческой жизни? И становимся мы ими через добродетели. Например, через любовь мы уподобляемся розе, через чистоту — лилии, через смирение — фиалкам… Если мы добродетельны, мы становимся украшением и радостью мира. Тогда мы преображаем эту печальную долину плача в радостный сад Божий. Без святых грустен и сер этот мир.

В другой раз, когда люди наслаждались ароматом апельсиновых деревьев, о. Кларет напомнил им притчу Иисуса о фиговом дереве, которое не приносило плодов.

— Каждый человек, — сказал миссионер, завершая свою беседу, — должен приносить обильный плод добрых поступков и добродетелей. Иначе он становится деревом без плодов, ненужным деревом, обреченным на корчевание и сожжение.

Когда уставшие с дороги люди сели на берегу реки, кто-то заметил:

— Как интересно устроен мир. Вот хотя бы эта река. Она постоянно стремится к морю, пробивает себе русло через горы, плоскогорья, долины и неизменно течет к своему предназначению, к морю, с которым сольется в одно целое.

Воцарилось долгое молчание. Все заслушались мерным шумом воды.

Тишину прервал дон Антонио:

— Разве человек не должен точно так же стремиться к Богу, своему вечному предназначению? Ведь в Боге мы должны погрузить себя на всю вечность. Каждый из нас должен прокладывать себе сегодня дорогу к Небесному Отцу, через все трудности, страдания, недуги, кресты.

При случае о. Кларет раздавал прохожим ладанки, медальоны, религиозные картинки, брошюрки и приглашал в церковь.

Таким образом, уже в самом начале миссии он имел подготовленных слушателей.

После окончания очередной миссионерской проповеди о. Кларета в ризницу вошла одна из слушательниц с цветами и попросила его о беседе.

— Я хотела бы сердечно поблагодарить Вас, отец миссионер, — обратилась она, — от всего сердца за столь чудесную проповедь. Столько мудрости, такая прекрасная литературная форма, и при этом — такой дар красноречия! Хотелось бы часами слушать эти прекрасные уроки. Забываешь обо всем, даже о муже…

При этих словах женщина кокетливо подмигнула.

Дон Антонио слушал все это со смущением. Легкий румянец покрыл его щеки.

Женщина говорила дальше:

— Не только я одна теряю голову. Почти все женщины, которые Вас слушают, тоже…

— Чего, собственно, Вы от меня хотите? — нетерпеливо прервал рассуждения женщины о. Кларет.

— Почему Вы, отец, так резко со мной разговариваете? Я к Вам со всем сердцем, а Вы в меня сразу бросаете камни. Разве Вы не чувствуете биения моего сердца? Я просто хотела с благодарностью преподнести Вам, отец, цветы.

— За цветы спасибо, — строго ответил о. Кларет, — они украсят алтарь Непорочной. Спасибо и за добрые слова. С Богом.

Дон Антонио быстро вышел из ризницы. В сердце он должен был, однако, признаться, что слова женщины были ему приятны. Это его очень обеспокоило: видно, недостаточно он упражнялся в смирении. Он вспомнил слова святого Павла: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?»

Он вспомнил молитву святого Франциска Ассизского: «Кто Ты, Господи? И кто я? Господи, Ты отвечаешь мне: «Я — Сущий, а ты — ничто. Ты ничто и даже меньше, чем ничто, потому что «ничто» не имеет греха, а ты имеешь».

В автобиографии дон Антонио записал:

«Если я что-то из себя представляю, если что-то имею, все я получил от Бога. Физическое существование не мое, оно принадлежит Богу. Он — мой создатель. Он — моя поддержка, мой двигатель в смысле физической помощи. Как мельница, даже если она хорошо построена, не может функционировать без воды, так и я не могу существовать без поддержки Бога.

То же самое и еще больше я скажу о духовной, сверхъестественной области. Я знаю, что не могу произнести Имени Иисуса, не могу иметь ни одной доброй мысли без помощи Бога. Без Бога я ничто и абсолютно ничего не могу.

Я знаю, что без благодати Божией я — как человек, который может упасть в глубокую пропасть, но сам выбраться из нее не может. Таков я. Я могу грешить, но не могу выйти из греха без помощи Божией и заслуг Иисуса Христа. Я могу погибнуть, но не могу спастись без доброты и милосердия Божия.

Я познал, что добродетель заключается в познании, что я во всем зависим от Бога, и я неизмеримо рад этой зависимости и предпочитаю быть в Боге, а не в самом себе. Чтобы не случилось со мной того же, что с Люцифером, который в совершенстве познал, что все его природное существование, а также сверхъестественное целиком зависит от Бога, но предпочел свою гордыню. Познание же его было целиком спекулятивным, а его воля — неудовлетворенной. И желал он стать подобным Богу не через благодать, но своими собственными силами.

С самого начала я понял, что познание тогда полезно, когда знаешь, что нечем гордиться или тщеславиться, потому что я ничто, ничего не имею, ничего не значу, ничего не могу и ничего не делаю. Я как рубанок в руках столяра.

Я понял, что не должен испытывать никакого разочарования, ибо я ничто и ничего не заслуживаю. А значит, никакие достоинства, никакие почести не заставят меня возгордиться, и никакие оскорбления или бесславие не смогут меня ни огорчить, ни сломить. Я познал, что по-настоящему смиренный человек должен быть, как скала, которая, хотя поднимается высоко, но крепко опирается на долину».

Тогда Сам Господь Бог поспешил с помощью к о. Кларету. В начале миссии почти везде — с Божия соизволения — дона Антонио осыпали клеветой, ложью, обвинениями. В одной местности ему вменили в вину даже кражу осла.

Несмотря на эти унизительные обвинения, дон Антонио с абсолютным спокойствием проповедовал свое миссионерское учение. Оскорбления утихали, и вокруг него воцарялась атмосфера, полная доброжелательности. Обычно миссии заканчивались полным успехом проповедника и всеобщим Причастием.

Тогда вмешивался Господь Бог, допуская для Своего апостола «духовную ночь, темную ночь», полную печали и тревоги.

Такой цикл миссии удерживал о. Кларета в смирении. И потому из его сердца вырвалась молитва:

«Будь благословен, Боже мой, за то, что окружил меня такой заботой! Ах, сколько раз мог я потерять плоды моих трудов, если бы Ты не оберегал меня: я, Господи, был бы, как курица, которая, снеся яйцо, кудахчет, и приходят люди и забирают у нее яйцо, и она остается без него. И хотя много снесет яиц в течение года, не остается у нее ни одного, потому что она хвалится кудахтаньем и у нее забирают все. Ах, Боже мой, если бы Ты не дал умолкнуть моим желаниям говорить о том, как я учу и т. д., я бы хвалился, как курица, и потерял бы все плоды. И по заслугам был бы наказан. Ибо Ты, Господи, сказал: «Не дам славы моей иному» (Ис 42, 8).

Я же, рассказывая о себе, тщеславился бы. Ты же, Господи, по заслугам наказал бы меня. Ибо я говорил бы не для Тебя, но для дьявола, Твоего смертного врага. Ты же, даже если иногда дьявол что-нибудь присвоит, не перестаешь являть Свою силу. Как велико милосердие Твое, Господи!»

Дон Антонио также искренне признавался: «Я старался следовать за Иисусом, Который мне и всем нам говорит: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Я постоянно размышлял об Иисусе, находящемся в яслях, за работой, на Голгофе. Я размышлял над Его словами, учением, поступками, Его способом питаться, одеваться и путешествовать из одного города в другой. Этот пример увлекал меня, и я всегда говорил себе: «Как бы вел Себя Иисус в подобных обстоятельствах?» И я старался следовать Ему и делал это с огромным удовольствием, а мысль о том, что я следую моему Отцу, моему Учителю и моему Господу, доставляла мне много радости. О, Боже мой, как Ты добр! Ты давал мне святое вдохновение следовать за Тобой и быть смиренным. Будь благословен, Боже мой!»