Тамара Токомбаева
жүктеу/скачать 0.88 Mb. Pdf көрінісі
|
| Т.Токомбаева Аалы Токомбаев
Алма-Аты он вернулся без воодушевления. Кто-то из комиссии сказал, что эрудиции не хватает, другой возразил, мол «это дело наживное», и обещали результат сообщить по почте… «Понимаешь, – возмущался братишка, – засыпали меня вопросами о каких-то якобы знаменитых режиссерах, а я отвечаю, мол, если бы я всё это знал, то зачем мне надо было бы поступать к вам учиться?!..». Одним словом, он не очень-то верил, что пройдёт. Но через две недели ему пришёл вызов в Москву для сдачи вступительных экзаменов. И, несмотря на то, что Улан уже был женат и имел дочь, он уехал в Москву. Благополучно сдал все вступительные экзамены. Перед таким фактом родители не могли устоять. Окончив ВГИК, Улан начал свою деятельность на республиканском телевидении, а вскоре стал инициатором и соз-дателем студии «Кыргызтелефильм». Но и литературное творчество не забросил – у него вышло несколько поэтических и прозаических книг, которые никогда не залёживались в магазинах… Дочь Улана – Нурсулуу – кандидат наук, проректор Московского института психологии, сын Андрей – журналист, Шербото – поэт, президент бишкекского ПЕН-центра. Я – единственная дочь. Две мои сестры умерли в младенчестве. Многие считали, что раз я единственная, значит избалованна. Но родители никого из нас особо не выделяли, несмотря даже на то, что ребята росли здоровыми, крепкими, а я росла хлипкой, болезненной: то корь, то скарлатина, то воспаление легких и туберкулёз. Учиться мне приходилось только тогда, когда давали справку: «Занятия посещать разрешается». По окончании школы я, как все, отправилась в школу №5 ( тогда кыргызы, поступая в центральные вузы, сдавали экзамены в этой школе). Документы принимал завуч школы Рудаков. Он сказал, что надо написать заявление и протянул руку за моим аттестатом. Увидев фамилию, он буквально швырнул мне мой документ. Я возмутилась: «В чём дело? Я такая же кыргызка, как и все остальные!». Рудаков, покраснев от злости, прошипел: «Чык эшшике!» («Выйди вон!»)… Папа был в командировке. Маму я не стала расстраивать, а рассказала всё папиному другу Константину Кузьмичу Юдахину. Тот, поразмыслив, решил, что, видимо, и во все здешние вузы дорога мне заказана… А в ответ на мое желание ехать в Москву своим ходом, он сильно засомневался: а смогу ли я там сдать экзамены, как я буду там одна, сможет ли отец содержать меня вдали от дома, ведь его очередная «чёрная полоса» ещё не улеглась… И всё же именно Юдахины в честь моего окончания школы подарили мне полторы тысячи рублей, на которые я и уехала в Москву. Был уже конец июля. Я едва успевала сдать документы. Прямо с вокзала я поехала в институт, который был расположен в центре, в Собиновском переулке. Едва войдя в вестибюль, я, ошарашенная, выскочила наружу. Отдышавшись и немного осмелев, я вошла вновь. Такого великого скопления красивых лиц я никогда ещё не видела! Оказалось, шёл отборочный тур на актерский факультет ГИТИСа. На театроведческий факультет, куда я стремилась, особой красоты не требовалось, но конкурс тоже был огромным: из 150 претендентов набирали всего одну группу в 20 человек. Я благополучно сдала все экзамены и была зачислена 18-й по списку. В Москву я приехала налегке и сильно простудилась: это был разгар гроз. Последний экзамен я сдавала с высокой температурой, но, несмотря на это, сдала на «отлично» и вздохнула с облегчением. На театроведческий факультет в основном поступали москвичи, большинство из них были бывшие актёры. «Зелёненьких» было трое: две Тани (одна из них была дочерью посла СССР в Америке) и я. Из всей нашей группы только мне нужно было общежитие. И меня поселили вместе с первокурсницами отделения музыкальной комедии. Огромный зал, посередине рояль. А по краям – 10 или, не помню, 12 кроватей… Но пожить в этой весёлой компании мне пришлось недолго. В конце сентября во время занятий я дважды потеряла сознание, и меня отправили в медпункт, а оттуда – в противотуберкулёзный диспансер. В конце ноября в Москву приехали папа с Карленом: Карлен поступил в московскую аспирантуру. Увидев меня, они ахнули. О своей болезни я домой ничего не сообщала, 76 Т.Токомбаева Аалы Токомбаев чтобы никого не расстраивать. И, хотя я никогда и не отличалась полнотой, но теперь моя худоба уже превращала мое телосложение в «теловычитание»… Несмотря на моё сопротивление, папа повёл меня в поликлинику Литфонда, где однозначно поставили диагноз скрываемой мною болезни: «туберкулёз» – и посоветовали как можно быстрее сменить климат. Мне пришлось взять академический отпуск. Декан, очень обаятельная женщина, сказала с сочувствием: «За год такую болезнь не преодолеть!» – и оформила отпуск с формулировкой «до выздоровления». Хоть папа и взял ссуду в Литфонде, ехать нам всё же пришлось в общем вагоне. Демократический вагон принёс свою пользу. Соседнюю полку занимал врач-онколог. Дорога не близкая, мы познакомились, и врач, хорошенько оглядев меня и поставив диагноз безо всякого рентгена, надавал кучу полезных советов, к которым папа отнёсся с великим вниманием и со всей своей ответственностью старался внедрить в нашу жизнь. Один из них – рюмка коньяка перед едой. С тех пор и до сегодняшнего дня я терпеть не могу даже запаха этого «божественного» напитка… Дома многое было по-другому. Прошло всего полгода с того дня, когда меня выставили за дверь в школе №5, а обстановка уже изменилась. Аалыке снова был «на коне». После недолгих раздумий папа предложил мне продолжить учёбу со следующего года во Фрунзе. Аргументы у него были веские: Карлен с женой учился в Москве, в аспирантуре, а содержать всех нас у отца было не так уж и много возможностей… Выбора у меня не было, и я перевелась в наш университет на филологический факультет. После окончания университета работала в библиотеке, с 1962 по 1993 год преподавала в разных вузах республики, получила звание «Отличник народного образования». А в настоящее время заведую мемориальным Домом-музеем Аалы Токомбаева… жүктеу/скачать 0.88 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|