Трансформация повседневности часть первая: креативная эпоха Глава креативный этос Глава креативная экономика
жүктеу/скачать 2.71 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Так ли мы много работаем, как о том говорят
- Почему креативный класс работает больше других
- Дефицит времени
- Гибкость и комплексный день
- Карьера с фронтальной загрузкой и отсроченная жизнь
- Смена направления жизни
- Углубление момента
| глава 9
Искривление времени Если от самого слова "время" у вас что-то сжимается в груди и начинает пульсировать висок — вы не одиноки. Многие исследования показывают, что все большее число американцев страдают от недостатка времени. Мы часто относим это за счет своего состояния "перерабатывающих американцев", как назвала нас Джульег Шор в своей влиятельной книге 1991 года, но не все так просто1. Хотя представители креативного класса действительно имеют тенденцию работать сверхурочно, это чувство прессинга складывается из множества факторов. Кроме того, со временем связано не только увеличение рабочего дня, но и другие серьезные перемены. Главная новость заключается в том, что мы стали пользоваться временем более интенсивно. Сегодня мы стараемся каждую минуту заполнить до отказа всевозможными занятиями и видами деятельности — на работе, дома и на отдыхе. В ходе этого процесса наши идеи о времени, равно как и принципы его использования, приобрели новые очертания. Это касается организации дня или недели, которые строятся теперь по более гибкому графику. Это касается также общего направления жизни: чем дальше, тем больше люди предпочитают "фронтальную загрузку" в личных делах и карьере, откладывают на потом брак и детей или решаются на важные перемены в среднем возрасте. Креативный класс здесь на переднем плане, что, в свою очередь, вызвало появление новых линий разрыва в обществе: люди, принадлежащие к этому классу, живут по одному типу времени, а остальное население — по другому. Интенсификация опыта времени началась в далеком прошлом. В сельскохозяйственных сообществах люди жили и работали по солнцу, в согласии с круговоротом сезонов. Часы, как пишет британский историк Э. П. Томпсон, преобразовали характер труда, а вместе с ним и прочих областей жизни2. Изобретение часов, разбивших день на часы и минуты, повлекло за собой изменения в идее времени и его распределении. Благодаря промышленной революции возникло жесткое разграничение времени на рабочее и свободное. Возникшая на рубеже XIX и XX веков теория "научного управления" Фредерика Тейлора основывалась на более производительном и эффективном использовании рабочего времени, а технические нововведения, наподобие электричества, обусловили увеличение продолжительности рабочего дня. Научное управление, которое постепенно стало включать хронометрирование и установку стандартов каждой операции, превратило разделение труда в разделение времени. Организационная эпоха привела к дальнейшему упорядочиванию и интенсификации времени, а кроме того помогла укорениться представлению о постепенном подъеме по корпоративной лестнице и повышении с возрастом общественного статуса человека как о норме жизни. Время представляет собой не просто физическую данность, но и социальную конструкцию, под постоянным воздействием которой формируется наша жизнь. Джоанна Чиулла пишет: «Различные культуры меняют и корректируют свою концепцию времени, подобно тому, как они модифицируют понятие труда. У каждого общества есть собственное социальное время. Социальное время определяет общий жизненный курс, все его сроки. Оно укажет, когда человеку есть, когда идти в школу, когда он стал достаточно взрослым, чтобы пить, водить машину, жениться или отправляться на пенсию»3. Сегодня наше восприятие времени вновь претерпевает изменения. У этого феномена больше аспектов, чем кажется на первый взгляд. Так ли мы много работаем, как о том говорят? Когда была опубликована книга Джульет Шор "Перерабатывающие американцы" (1991), ее содержание казалось созвучным интуитивному впечатлению многих людей. За последние годы рабочий день среднего американца постоянно увеличивался, и мы видели в этом главный источник стресса. Как всегда, хуже всего пришлось простым рабочим. Давайте попробуем оценить эти идеи с новых позиций. Действительно, согласно статистике в среднем работа ежегодно отнимает у американцев больше часов, чем у жителей других развитых стран. По среднему числу часов рабочего времени США, с креативным классом во главе, опередили даже Японию, долго считавшуюся нацией трудоголиков. Доклад Международной организации труда за 2001 год помещает нас по этому показателю на незавидное первое место среди развитых промышленных стран. Американцы работают на 137 часов (три с половиной недели) в год больше, чем японцы, на 260 часов (шесть с половиной недель) больше, чем британцы и почти на 500 часов (двенадцать с половиной недель) — чем немцы4. Мы чаще остаемся на сверхурочную работу и меньше отдыхаем. Если работник частного сектора в США попросит у начальства месяц отпуска — что для многих европейцев является нормой, — ему, скорее всего, укажут на дверь. Тем временем, детальный анализ использования времени поставил под сомнение часть выводов Джульет Шор. Книга Джона Робинсона и Джеффри Годби "Время жить: как удивительно американцы используют свое время", вышедшая в 1993 году и переизданная в 1997 году с новыми данными, дает более сложную картину. В книге обобщаются материалы исследования, продолжавшегося сорок лет — проекта "Использование времени американцами". Каждые десять лет между 1965 и 1995 годами тысячи американцев в течение длительного периода вели подробные дневники времени под наблюдением исследователей из Мэрилендского, Мичиганского и других университетов. Данные обзоров за 1975 и 1985 годы, наряду с другими фактами, Джульет Шор приводит в своей книге, чтобы продемонстрировать, как вырос средний показатель по отработанным часам с конца 1960-х по конец 1980-х. Однако Робинсон и Годби утверждают, что она во многих случаях исказила статистику5. На основании их работы, а также других исследований, можно сделать следующие заключения:
В своем предисловии ко "Времени жить" профессор Гарвардского университета Роберт Патнэм указал на элемент иронии, присутствующий в этих выводах: «Наиболее тревожной тенденцией в американском обществе последних десятилетий стало увеличение разрыва в доходах и благосостоянии между различными классами. Робинсон и Годби привлекают внимание к не столь очевидной сопутствующей тенденции: менее образованные американцы имеют сейчас больше свободного времени, а их соотечественники с высшим образованием, как правило, меньше. Авторы видят парадокс в том, что "рабочий класс" проводит за работой все меньше времени, а некогда "праздный класс" не имеет досуга для своей праздности»1'. Настоящими чемпионами в плане отсутствия сверхурочных часов можно назвать представителей высокооплачиваемых рабочих профессий, таких как квалифицированные рабочие в промышленности и строительстве. Они могут оставаться в пределах стандартных сорока часов в неделю, спокойно идти домой по окончании рабочего дня и получать хорошую зарплату. В обслуживающем классе высокая квалификация также обеспечивает подобные условия. Для низкооплачиваемых представителей каждого из этих классов заработать приличные деньги — проблема, поэтому многие из них подрабатывают. В самое тяжелое положение попадают те, кому ради поддержания семьи приходится работать сразу в двух местах на полную ставку с минимальной зарплатой. Они трудятся 80 часов в неделю и по-прежнему временами сидят без денег: это современный эквивалент изнуренных заводских рабочих XIX века. А что до креативных специалистов — почему же эти люди так много работают? Почему креативный класс работает больше других? В креативной экономике единственным невозобновимым ресурсом является время. Эта экономика приводится в действие тремя факторами, не считая потребности в творчестве: модернизацией, гибкостью и темпами. Всем нам известны истории о компаниях, которые в круглосуточной гонке пытаются опередить соперников с новым компьютером или программой. Однако здесь дело не просто в спорадической конкуренции. Необходимость перемен и скорость оказывают свое воздействие повсюду. Любой продукт, от кроссовок до программного обеспечения, подлежит непрерывному обновлению, и абсолютно все — от взаимных фондов до картофельных чипсов — предлагается сегодня в растущем ассортименте, поскольку основу креативной экономики в первую очередь составляют инновации, разнообразие и индивидуальный стиль. Эта деятельность по индивидуализации и усовершенствованию продукции требует усилий и времени большого числа людей. Почему же нельзя заниматься этим в течение стандартной рабочей недели? Если постоянные корректировки и теми действительно так важны, почему бы фирмам не нанимать достаточно сотрудников, чтобы распределить между ними задания и ускорить их выполнение? Одной из причин является нехватка квалифицированных специалистов в некоторых быстро развивающихся и сравнительно новых областях, таких как программирование. Не сюит забывать также, что креативные профессионалы обычно работают на твердом окладе. Исследования наподобие "Использования времени американцами" показали, что людям с постоянной зарплатой намного чаще приходится работать сверхурочно, чем людям с почасовой. Данные БТС также подтверждают, что параллельно росту оклада резко увеличивается количество отработанных часов. Несомненно, это можно объяснить, помимо прочего, многочисленными обязанностями, лежащими на человеке с высокой зарплатой — директоре, менеджере и т. п. Работу можно делегировать, но во главе любого проекта и любого организационного подразделения обычно стоит кто-то один, и ему перепадают немалые суммы. Однако простая экономика здесь также играет роль. Как работодатель, вы обязаны платить сверхурочные почасовым работникам. Сотруднику с постоянным окладом и ненормированным рабочим днем не полагается ничего за сверхурочную работу. Так почему бы не воспользоваться этим на полную катушку? Если кто-либо регулярно работает 50 часов в неделю, мы получаем 25% добавочного времени. За год такой человек отрабатывает три месяца даром. 60 часов в неделю дают уже 50% бесплатного труда. Готовность работать сверхурочно может быть вызвана самыми разными причинами. Как показали предыдущие главы, многие креативные специалисты идут на это, поскольку любят свою работу и опираются на внутренние стимулы. Авторы "Времени жить" упоминают об исследовании, в котором участникам опроса предложили оценить удовольствие от различных видов деятельности: семеро из десяти поставили работу в разряд "среднее — выше среднего", т. е. работа оказалась в числе самых приятных из всех перечисленных занятий. Других подгоняют собственные амбиции. Многие эксперты отмечают также воздействие коллег — людям неудобно уходить домой в пять вечера, если остальные сотрудники остаются на своих местах с перспективой работать допоздна. Для кого-то важно сделать реальный вклад в общий проект, заслужив признание и уважение со стороны коллег. Другие факторы имеют более тонкую природу. В увлекательном исследовании, посвященном инженерам ведущей высокотехнологичной компании по производству электроники, Лесли Перлоу из Мичиганского университета выделяет ряд факторов, повинных в увеличении рабочего дня креативных профессионалов. Например, она обнаружила, как много работы делается неэффективно — чему не приходится удивляться. Кризисный подход — не заниматься проблемой, пока не наступит кризис — весьма способствовал пустой трате времени10. Некоторым из лучших специалистов не удавалось выполнить свою работу в течение рабочего дня, поскольку им постоянно мешали, обращаясь за помощью. А вот самый ловкий прием: сталкиваясь с трудностями при управлении креативной деятельностью и ее оценке, руководители стали использовать время, проведенное на рабочем месте, в качестве явного, легко измеряемого критерия определения того, насколько усердно трудятся их подчиненные. В одной из своих статей Перлоу приводит цитату на эту тему из книги Розабет Кантер "Мужчины и женщины из мира корпораций": Вопрос: Когда организация знает, что менеджеры справляются со своей работой и принимают наилучшие из возможных решений? Ответ: Когда они жертвуют этому каждую минуту и потому работают на пределе человеческих возможностей". В собственной книге "В поисках времени" Перлоу рассказывает историю женщины, работавшей инженером в электронной компании. Эта женщина, руководитель проекта и восходящая звезда своей фирмы, договорилась о возможности один день в неделю работать дома. Казалось бы, все удалось блестяще. Женщина могла заниматься делами в спокойной обстановке, без помех. Она экономила время на дороге, проводя лишние часы с семьей; члены ее группы получили больше самостоятельности; никогда результаты ее работы за полгода не оценивались так высоко. Затем ее неожиданно перевели на другую должность (куда менее ответственную, по единодушному мнению коллег), требовавшую ежедневного присутствия в офисе. После дальнейших осложнений, включая задержку давно ожидаемого повышения, она перешла в другой отдел и всерьез задумалась о том, чтобы уволиться из фирмы. Перлоу замечает, что обычно сотрудники этой фирмы пользовались сравнительной свободой при необходимости отлучиться по личному делу в середине дня. Однако в целом вопрос пребывания в офисе стоял так остро, что некоторые "прибегали к маленьким хитростям, оставляя пальто на вешалке или машину на стоянке, чтобы создать видимость своего присутствия". Еще одним фактором является непрерывный прогресс в технологиях, раздвигающих рамки рабочего дня. Принято указывать на то, как сотовые телефоны, ноутбуки и беспроводные средства связи позволили нам работать, где бы мы ни находились. Однако они также нарушают неприкосновенность нашего личного времени: теперь нам приходится заниматься делами, когда бы ни возникла необходимость в этом. Кроме того, креативная деятельность имеет обыкновение не отпускать нас и после работы — в том смысле, что она продолжается в голове. В конце каждого рабочего дня обычно остаются нерешенные проблемы и отложенные решения. Мысли о них могут не занимать центрального места в нашей личной жизни, по они присутствуют где-то на заднем плане и ожидают своей очереди. Можно ли считать, что мы при этом "работаем"? Если мы обдумываем проблему за ужином или во время велосипедной прогулки, следует ли обозначить это как работу в дневнике времени? Вполне возможно, что креативные специалисты в реальности работают больше, чем о том свидетельствует статистика. Таким образом, продление рабочего дня креативных профессионалов зависит от целого комплекса факторов. К тем, кто вынужден работать лишние часы не по своей воле, безусловно можно отнести выражение "перерабатывающие американцы". Но многие из нас идут на это более чем охотно. Мало кто из участников моих фокус-групп и интервью жаловался на сверхурочную работу. Многие без особой нужды берутся за новые задачи, несмотря на временные затраты: например, отказываются от спокойного и стабильного места ради работы в старшие, отнимающей все время, или помимо оплачиваемой работы берутся за волонтерские обязанности. Они могли жаловаться, что на все дела времени не хватает — есть разница с ощущением, будто ты работаешь слишком много — или что конечные результаты не окупили потраченного времени из-за некомпетентности руководителей или но какой-либо другой причине. Дефицит времени Специалисты по вопросам использования времени сходятся во мнениях относительно одной особенности современной жизни. Мы не столько "перерабатываем", сколько страдаем от постоянного чувства спешки — от общей нехватки времени. "Для миллионов американцев время стало самым ценным товаром, — пишут Робинсон и Годби, — и притом самым дефицитным"12. Они ссылаются на обзор, проведенный Wall Street Journal в 1996 году, согласно которому 40% американцев считают недостаток времени более существенной проблемой, чем недостаток денег. Робинсон и Годби называют это "дефицит во времени". Сравнивая различные обзоры, сделанные между 1965 и 1995 годами, они отмечают повсеместное увеличение количества лютей, для которых повседневная жизнь связана с гонкой и спешкой. Число тех, кому, по их словам, "приходится постоянно спешить", выросло с 24% респондентов трудоспособного возраста (от 18 до 64 лет) в 1965 году до 38% в 1992 году". Первое место в этой категории занимают представители креативного класса с высшим образованием. Рассмотрим следующие факты:
На креативный труд уходит много времени, и мы все больше это чувствуем. Однако не только удлиненный рабочий день заставляет нас испытывать этот дефицит. Растет количество неполных семей, а также таких, где работают оба взрослых, и отсутствие поддержки в семье гарантирует катастрофическую нехватку времени. По данным проекта "Использование времени американцами" в 1995 году средняя (неработающая) домохозяйка тратила приблизительно 42 часа в неделю на домашнее хозяйство и заботу о членах семьи, включая необходимость возить детей в школу и т. д., что составляет эквивалент нормальной рабочей недели; в 1965 году это время было еще больше — 54 часа. Кроме того, женщины продолжают выполнять более двух третей обязанностей по дому и уходу за детьми. Платные помощники, такие как няни и домработницы, могут взять на себя некоторые функции домохозяйки, но далеко не все. Есть ли у ваших детей личный водитель? Пол Ромер из Стэнфорда делает интересное заявление о том, что мы можем чувствовать дефицит во времени даже не испытывая его в реальности, поскольку сегодня время в буквальном смысле стало дороже. В развитых странах, объясняет Ромер, сохраняется долгосрочная тенденция к повышению среднего уровня реальных доходов населения. Разумеется, не обходится без колебаний — иногда реальная заработная плата отдельных категорий занятого населения может перестать расти или даже понизиться — однако в целом, с учетом инфляции, доминирующая тенденция такова, что люди в час зарабатывают больше, чем в прошлом. Следовательно, мы должны быть вполне довольны тем, как компенсируется потраченное нами время — однако наше мышление работает несколько иначе. Вместо этого мы приписываем все возрастающую стоимость каждому мгновению, проведенному вне работы, и потому без конца переживаем из-за минут, потраченных впустую. Это неустранимый побочный эффект нашей экономики, говорит Ромер: Наши дети во всем будут иметь больше, чем имеем мы — с одним вопиющим исключением: в сутках не станет больше часов. По мере повышения доходов и заработной платы будет расти цена на время, а вместе с ней — ощущение того, что времени хронически не хватает, а жизнь течет быстрее, чем прежде15. Даже в течение одной человеческой жизни этот эффект возрастает вместе с ростом доходов. Ожидание в приемных стало настоящим мучением: "Мое время стоит 100 долларов в час, придется предъявить счет доктору!" Люди оставляют сдачу на прилавках магазинов — она не стоит потери времени. Много лет Брэд Темплтон следил за увеличением суммы, которую он называет "индекс богатства Билла Гейтса". Идея такова: представьте, что Гейтс видит на полу — или роняет — банкноту. Какого достоинства должна быть эта банкнота, чтобы окупить время, которое он потратил бы, поднимая ее? Отведя на всю операцию четыре секунды и используя ежегодные декларации о доходах Билла Гейтса для определения его среднего заработка в долларах за секунду рабочего времени, Темплтон подсчитал, что в 1986 году, когда Microsoft начал продавать свои акции, пятидолларовая бумажка показалась бы Биллу слишком мелкой, чтобы с ней возиться. К 1998 году купюра в десять тысяч долларов не стоила бы его хлопот16.
Кроме того, представители креативного класса могут пользоваться гибкими условиями самого разного рода. Одна из особенностей гибкого расписания заключается в свободе периодически изменять время начала и окончания работы. Это может быть оформлено в виде соглашения, позволяющего сотруднику регулярно являться в офис, скажем, на час позже или раньше обычного — или происходить неофициально, по особой договоренности с начальством. Популярность подобных условий объясняется рядом очевидных причин (желание избежать часа пик с его пробками или необходимость возить детей в школу), и многие организации дают креативным и другим специалистам эту свободу во времени. Однако существует также свобода приходить и уходить по необходимости в течение рабочего дня, или широко варьировать количество рабочих часов в зависимости от объема работы. Как правило, такая свобода возможна только там, где люди работают над креативными проектами. По моим наблюдениям, креативные профессионалы все чаще требуют подобных условий, и компании готовы их предоставлять. В 2000 году раздел вакансий вебсайта крупной фирмы по разработке программного обеспечения обещал расслабленный и свободный режим работы: «Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя комфортно и не стеснялись при необходимости брать отгул. Только вы лично можете знать, какие рабочие часы дадут наилучшие результаты»17. Аналогичные условия в наши дни не редкость среди многих компаний, и сотрудники рады ими воспользоваться — хотя нет гарантий, что менеджеры строго придерживаются заявленных принципов. Таким образом, переплетение работы и частной жизни множества людей образует комплексную картину: они работают, выполняя свои обязанности — в этом нет сомнения, — но в своем собственном творческом ритме. С утра до вечера, в офисе и дома, они чередуют моменты профессиональной активности и личное время: занятия спортом, всевозможные дела, общение с друзьями и членами семьи или просто отдых. Посетители кофейни с открытыми ноутбуками — что они делают, работают или общаются? Да то и другое, отчасти. Своей готовностью переходить от работы к разговорам, стоит только появиться интересному лицу, они очень напоминают тип ремесленника прежних дней, сидящего у себя в мастерской на главной улице: он всегда занят, и при этом всегда рад поболтать с заглянувшим приятелем, выпить с ним по чашке чая. Многие люди на самом деле считают такое переплетение естественным образом действий, своего рода возвращением к идиллическим дням ремесленного производства, когда жизнь еще не потеряла единства и целостности. Это выглядит здоровой реакцией на систему организационной эпохи, которая полностью разделила жизнь и работу, вынуждая человека играть две разные роли. К сожалению, жизнь в гибких, комплексных условиях часто бывает скорее лихорадочной, чем идиллической. Стандартная организация рабочего времени — пять дней в неделю по девять часов — не требует постоянного переключения с одного предмета на другой или перехода с места на место. Ты приходишь на работу и остаешься там до вечера, затем идешь домой, а попутно можешь заскочить туда-сюда по делам. Комплексные условия — посреди дня бегаешь в парке или катаешься на велосипеде, ночью работаешь допоздна, ешь когда придется и успеваешь в тысячу мест — подразумевают регулярную смену настройки. Порой это легко, но иногда дается с трудом. Это занимает время. Приходится менять фокус, вспоминать, куда ты положил свои документы и материалы, проверять, не забыл ли чего-либо — и переодеваться в соответствии с обстоятельствами (мне кажется, людям надоело возиться с деловыми костюмами, отсюда и популярность свободною стиля в одежде). Притом в комплексном дне случаются моменты, когда параллельные миры сталкиваются. Это может произойти в кофейне или дома, с детьми: вы должны работать, по рядом кто-то стоит и требует чего-то другого. Вы чувствуете, как у вас сжимается сердце: это острый приступ дефицита времени. Кроме того, как гибко бы вы не распоряжались личным временем, запланированные мероприятия имеют свое расписание. Значительная доля стресса из-за нехватки времени связана с попытками не пропустить назначенного часа: встреча в четыре, футбол в шесть, самолет улетит без вас, если вы на него не успели. Стресс усугубляется, если вы, подобно многим креативным специалистам, работаете целый день в собственном темпе и графике, и вдруг вынуждены переключаться на режим, заданный часами. Возможно, из всех переходов это самый болезненный. Он по-своему, в отношении времени, отражает хронический конфликт между креативностью и организацией. Наконец, свободный режим жизни креативных профессионалов порождает потребность в круглосуточной армии сервисных работников. Круглосуточный ресторан — настоящее благо для голодного программиста, которому нужен гамбургер в три часа ночи. О благе официантки здесь речи не идет: она не на свободном графике, просто вышла в ночную смену.
В креативных видах деятельности распространена организация карьеры методом "фронтальной загрузки" — в начале своей профессиональной жизни люди работают очень много и напряженно, рассчитывая, что со временем их усилия окупятся высокими доходами, мобильностью и преимуществами на рынке труда. Понятно, что и в прошлом начинающие специалисты могли работать не хуже. В организационную эпоху от молодых претендентов на руководящие роли ожидалось усердие, но в те дни обязанности и временные затраты росли по мере повышения в должности. Кроме того, люди рано заводили семью, поскольку для компании это служило свидетельством надежности и ответственности. Сейчас все наоборот. На общую тенденцию указывает повышение среднего возраста вступления в брак по сравнению с предшествующим поколением: с 22 лет до 27 у мужчин и с 20 до 25 — у женщин18.. Отчасти тенденция к фронтальной загрузке карьеры и поздним срокам в других сферах жизни складывается благодаря росту числа женщин среди представителей креативных профессий — наряду с тем фактом, что во многих компаниях по-прежнему не любят, когда молодые специалисты уходят в декретный отпуск. Однако есть и другие, более глубокие факторы. Представьте себе проблему выбора карьеры, с которой сталкивается любой молодой человек с креативным потенциалом, будь то мужчина или женщина. В университетах давно известно, что аспиранты и доценты отдают своим исследованиям все время и силы, часто отказываясь от идеи завести семью и других радостей жизни в надежде получить постоянную должность профессора. Профессура обеспечивает более чем приличное положение на всю жизнь, помещает вас в привилегированный круг. Вам достаются лучшие курсы, высокая зарплата, хороший кабинет. Чем солиднее репутация, тем проще становится получить финансирование на научные проекты, делать новые открытия, публиковать свои работы. Другие университеты претендуют на ваши знания и таланты. Нечто подобное долгое время происходило и в искусстве. Музыкант, художник, писатель или актер не нуждаются в академической должности университетского профессора, но для каждого из них чрезвычайно важно еще в юности добиться статуса звезды или, по крайней мере, признания своих успехов. Это не отменяет необходимости тяжелого труда, но щедро окупает все жертвы. Вместе с известностью вы приобретаете право на самые выгодные заказы, на лучшие концерты, на услуги опытных агентов. Я бы сказал также, что сходный феномен сегодня характерен и для частного сектора — особенно гам, где действует принцип "расти или уходи", например, среди юристов и консультантов. В этих профессиях люди, достигшие положения партеров, получают значительные преимущества перед теми, кто его не имеет. Однако и в целом данная тенденция становится все заметнее. Можно назвать несколько причин. Многие секторы креативной экономики выезжают за счет недавних выпускников вузов. Часто они обладают самыми последними навыками в таких областях, как программирование, консалтинг или турбо-финансы, и благодаря своей молодости и свободе могут работать до нелепости долго. Вместо того, чтобы постепенно готовить молодых сотрудников к более ответственным позициям, их сразу бросают на передовую и смотрят, на что они способны — а те принимают вызов с ожесточением. В какой-то степени им доставляет удовольствие сам процесс, но важно и другое: в условиях изменчивого рынка следует заявить о себе немедленно. Сейчас ты король. Чтобы сохранить это положение и в будущем — чтобы не тобой командовали, а ты сам раздавал команды, чтобы не ты бегал по разным фирмам со своим резюме, а они сами гонялись за тобой —- тебе следует сразу взять высокий старт. Потому что с репутацией очередного хакера, каких тысячи, ты рискуешь всю жизнь провести на скамье запасных. Давление обстоятельств таково, что даже не желая быть трудоголиком, человек вынужден рано начинать карьеру и откладывать на потом хотя бы те аспекты личной жизни, которые отнимают много времени. Это давление достигло высшей точки во время бума новой экономики. В результате стремительного развития интернета у людей возникло чувство уникальной возможности принять участие в создании чего-то действительно колоссального. Тогда же, на фоне резкого повышения высокотехнологичных акций, расцвела голубая мечта акционера — основать новую компанию, быстро разбогатеть и удалиться отдел, не дожидаясь старости. Исполнитель Стивен Томлинсон из Остина — одновременно ассистент одной из кафедр Техасского университета — блестяще отразил всю эту динамику в сатирическом монологе "Идеальное предложение", который я слышал в авторской версии на встрече представителей высокотехнологичной отрасли под названием "Саммит Остин-360" в начале 2001 года. Он достаточно короткий; приведу его полностью с позволения Томлинсона. Монолог был написан и произнесен в то время, когда высокотехнологичные и интернет-компании банкротились, a NASDAQ неуклонно падал. ИДЕАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ (текст перформанса перед "Саммитом Остин-360" 11 января 2001 года) © 2000 Стивен Томлинсон Предложение Скоро десять лет как мы предлагаем нашим клиентам условия, выгоднее которых трудно представить. "Имея одну блестящую идею, вы можете попытаться выиграть шанс на бессмертие". Скоро десять лет, как мы обращаемся к талантливым, энергичным людям. Мы говорим о том, как заработать большие деньги — быстро и без пола. О неограниченном, стремительном росте. Абсолютной безопасности. О зависти и восхищении крупных шишек и всех простых смертных, у кого не хватает мозгов или смелости вступить в игру. Мы говорим о довольных нами клиентах — звездах стартапов и дот.ком.андирах. Нас слушали миллионы лучших и умнейших. Они поверили в идею, прониклись нашим пафосом и решили попробовать наш недиверсифицированный "План отсрочки жизни". Наш брэнд пользуется широкой популярностью. (Слайд: "Первичное публичное размещение акций".) Почитайте журналы Upside и Red Herring. Зайдите в книжный киоск любого аэропорта. Нашу главную мысль встретишь повсюду (слайд: "Первый принцип разумного акционера"): "Если ты до сих пор не разбогател, виной тому или лень, или глупость. Или ты общаешься не с теми людьми. Потому что стоит примкнуть к избранному кругу, и деньги сами будут падать с неба в руки". Мы всегда в курсе. (Слайд: "Попробуй прослыть реальной акулой".) Почти каждый знаком с кем-то, кто знаком с кем-то, кто сорвал большой куш. Истории о мгновенном обогащении непрерывно циркулируют в нашей беспроводной широкополосной сети слухов, попутно набирая пункты. У нас прекрасная душа. Если честно, у нас несколько сотен тысяч душ. Мы владеем душами людей, которые отказались от обычного ритма жизни ради мечты. (Слайд: "Поверь примитивным радостям агитпропа".) Мы держим их души на депоненте, пока они гоняются за блистательными видениями чистого счастья. Поскольку на самом деле мы торгуем фантазиями. В фантазиях хорошо то, что клиент сам выполняет всю работу. Клиент оформляет их в соответствии с собственным вкусом. Клиент сам возводит свои воздушные замки. Мы только предоставляем сервисы. В сущности, клиент и есть продукт. Вот почему фантазии — такой хороший бизнес. Именно потому мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы защитить свою долю рынка от опасных современных веяний. Люди не купятся на "План отсрочки жизни", если не увидят в нем выгод для себя — и неожиданно спрос на него упадет. Становится все труднее заключить сделку, и кое-кто из наших лучших клиентов может уйти к конкурентам, если мы не приспособим свое предложение к новым условиям. Пока никто не прогнозирует в ближайшем будущем эпидемии интеллектуальной честности, но клиенты задают вопросы (слайд: "Пора прекращать раздутый ажиотаж?") — так что у нас должны быть убедительные ответы.
Вот здесь люди с необузданными потребностями. Алчные люди — такие в упор не увидят бескорыстный энтузиазм, даже если он завесил их сервер — продажные души, в вечной гонке от одной золотой лихорадки к другой. Забудьте о них. Они и так у нас в кармане. Мне бы хотелось поговорить об этой группе. (Указывает на середину графика.) О разумных, трезвых людях. Люди, у которых есть и энтузиазм, и потребности. Вот вам человек, который начинает с энтузиазма — с красивой и полезной идеи. Однажды ночью она посещает его и наполняет радостью, потому что кажется весьма удачной. Он уверен, что у многих людей такая идея вызовет интерес, и открывает небольшое предприятие, которое в самом деле имеет успех. Бизнес растет, а это означает увеличение числа потребителей, инвесторов и расширение рынка. А там, где речь идет о больших числах, недостаточно просто удачной идеи. Она должна быть остро модной — последней Большой новинкой. Так и получается, что наш приятель с удачной идеей вдруг оказывается в самой гуще шумихи вокруг последней Большой новинки с потенциалом роста, и люди, которых он раньше видел только на фотографиях в журналах, ведут с ним переговоры — обещая славу и столько денег, что ему их в жизни не потратить. Естественно, такие перспективы и гарантии стоит рассмотреть. Он уже готов на некоторые жертвы. Мы предлагаем ему долю в "Плане отсрочки жизни", а он делает рациональные расчеты и соглашается на наши условия, если его фантазия покрывает расходы. Он передает другим права на ее воплощение и с этого момента включается в гонку. Его пульс повышается вместе с индексом NASDAQ, его восприятие помрачается, и вскоре он уже делает такие ставки, на которые никогда бы не отважились даже самые безрассудные из венчурных капиталистов. И все, он наш. Так что мы сосредоточили свою деятельность именно на этой категории. На этом расчете. Игнорируйте спекулянтов-медведей. Мы просто придаем издержкам и прибылям правильную перспективу — и клиент понимает, что сейчас мы необходимы ему больше, чем когда-либо. План Стратегия I. Отрицание. Простейшая стратегия состоит в том, чтобы сосредоточиться на базовых моментах. Постарайтесь как можно ярче осветить некоторые наиболее заманчивые перспективы и наблюдайте, как испаряются попытки понять ситуацию. Колебания на рынке — ну и что с того? Валите все на Федеральный резерв. На солнечные пятна. На штат Флорида. Все остается по-прежнему. Технологии правят рынком. Интернет-коммерция переживает трудный период созревания. Беспокоиться не о чем. Биотехнологии и оптические микросистемы морфинга кода вот-вот станут частью жизни. (Слайд: "Нанотехнология".) На очереди миниатюризация — но нельзя выиграть, если выходишь из игры. Не забывайте, что мы имеем в виду доведенных до отчаяния клиентов, которым едва удается выплачивать помесячные взносы за их гипертрофированный самообман. Мы обещаем им раздвинуть лимиты. Им придется согласиться, другого выбора у них нет. Стратегия 2. Невозвратные издержки. У них могут быть недозволенные фантазии о более простом образе жизни, но мы должны напомнить им, что поставлено на карту. Мы должны греметь их золотыми цепями до тех пор, пока не рассеются последние сомнения. Стратегии отступления попросту не существует. Они уже вложили слишком много бессонных ночей, потрепанных нервов и упущенных возможностей. Они продали друзей и семью за "План отсрочки". Они целиком зависят от нашего определения успеха. "Если сейчас ты прекратишь игру, то потеряешь все: деньги, репутацию, свой Элитный Статус в пашей программе Привилегированных Клиентов. Разумеется, люди, достигшие успеха, будут обращаться с тобой вежливо, но без особого интереса — они всегда будут смотреть на тебя свысока". Мы должны напомнить клиентам, что за преждевременное изъятие средств полагаются штрафные санкции. Им придется понять, что для них следующей Большой новинкой может стать. (Слайд: "Выживание".) В этом и лежит секрет нашего успеха: когда платишь дивиденды запугиванием, акционеры не отказываются от инвестиций. Стратегия 3. Скорость. Запугивание хорошо, а постоянная гонка — еще лучше. В этом реальный недостаток спада: пропадает искусственное возбуждение. Когда на рынке наступает затишье, у клиентов появляется свободное время. Реальное время. А реальное время позволяет заняться реальным анализом: что я делаю? Я выжил из ума? Что все это значит? Уверяю вас, анализ — это последнее, что нам нужно. К людям, которые начали думать в реальном времени, возвращаются чувства. Они оглядываются вокруг, видят реальных людей, реальные потребности, и могут повести себя непредсказуемо. Реальное время наносит бизнесу много, много вреда. Потому мы должны жать на газ. Пусть колеса мчатся дальше. И побыстрее. Пусть люди опять живут на автопилоте. Всегда. Круглые сутки. Думают только об успехе, отбрасывают постороннюю информацию, ничему не удивляются. Клиенты "Плана отсрочки" любят бешеный темп: чем меньше они думают, тем лучше себя чувствуют. Дивиденды Итак, NASDAQ упад, все затаили дыхание, а наши конкуренты почуяли запах крови. Они готовы держать пари, что к нашим клиентам почти вернулось сознание. Они готовы звонить им даже во время ужина со своим идеальным предложением. (Слайд: "Пробный персональный рывок к автономии".) "Помнишь, каким было начало? Как приятно найти удачную идею? Придумать что-то хорошее? Иметь цель, задачу, желание использовать свою идею на пользу людям? Теперь, когда туман рассеялся, видишь ли ты, где ты очутился? Как далеко ушел от первоначальных намерений? У нас есть новое предложение: только сегодня можно вернуться назад! Назад к своим лучшим чувствам. Назад к людям и здоровым пропорциям. Назад к своей жизни. Все хорошее, что тебе запомнилось, ты найдешь в ней и сейчас". Это прекрасная маркетинговая уловка: ретро-стиль, рассчитанный на тех, кто начал сомневаться в себе. Это эффективное средство. Значит, мы должны придумать что-нибудь еще более эффективное. Скажем так: пора выплатить кое-какие крупные дивиденды. Необходимо объединить услуги и предложить клиентам новую комплексную сделку по запугиванию и фантазиям. Они удвоят ставки, поскольку уже завязли слишком глубоко — а мы приберем к рукам их покорные души и замороженные активы и будем играть на понижение вплоть до следующей Большой новинки. Что это будет? А какая разница? До тех пор, пока здесь не замешана РЕАЛЬНОСТЬ, мы рады чему угодно. В своем монологе Томлинсон говорит о том, что желания, побуждающие людей выбирать фронтальную загрузку карьеры — и "план отсрочки жизни" — не исчезли вместе с акционерными миражами. Теперь в ходу новый способ подогревать их, используя внутренние, фундаментальные свойства экономики, в которой креативный труд оценивается высоко, рынки труда нестабильны, а удачная карьера во многом зависит от способности рано заявить о себе. Высокий старт — хорошая наживка для начинающего представителя креативного класса. Если оставить в стороне цинизм, мне кажется, что для человека естественно и логично пытаться приспособиться к доминирующим рыночным механизмам. Никто не ставил под запрет счастье и душевное спокойствие, но их следует искать в новых формах. Наше общество в целом еще не вполне адаптировалось к феноменам фронтальной загрузки карьеры и отсроченной жизни, тогда как широкое распространение этих жизненных моделей среди креативных специалистов отличает их от людей из других слоев общества. Эти группы живут под тиканье разных часов.
О другой тенденции в использовании времени свидетельствует общепринятость радикальных жизненных перемен: люди могут менять не просто работу, но и направление карьеры, не только карьеру, но и весь образ жизни. Часто это включает смену места работы или статуса — к примеру, от штатного сотрудника к внештатному или от свободного предпринимателя к служащему по найму — наряду с изменениями более общего характера в привычках, стиле и т.п. Однако подобные изменения не означают перехода к "альтернативному" образу жизни, как в 1960-е. Хотя порой они сопровождаются своего рода досугом, поездками и путешествиями или сменой места жительства, как годичный творческий отпуск у профессоров, человек со временем возвращается к работе. У некоторых бывает не один, а несколько переломных моментов: никого не удивляют сейчас перемены "четверти жизни" и "трех четвертей жизни"19. Архетипом таких "серийных" перемен может служить жизнь Боба Меткалфа, изобретателя технологии Ethernet и основателя сетевой компании 3Com. Меткалф родился в 1946 году и на ранних этапах своей карьеры, в 1970-е, занимался научно-исследовательской деятельностью. В 1980-х он выступал как предприниматель и руководитель компании 3Com. В 1990 году он ушел оттуда и следующие десять лет провел в качестве журналиста и издателя журнала "InroWorld", освещая с определенной дистанции ту область, в которой он сам долгое время играл активную роль. Тогда же он с женой и детьми переехал из Силиконовой долины на ферму неподалеку от города Линкольнвилл, штат Мэн. Затем, в 2000 году, Меткалф написал прощальную колонку в "InfoWorld" (сокрушаясь, между прочим, что ему как журналисту не удалось достигнуть своей цели — получить Пулитцеровскую премию) и перешел в венчурную фирму в районе Бостона. Каждый раз начало нового десятилетия было для него сигналом к полной смене жизненных обстоятельств. В чем же здесь дело? Отчасти такая практика объясняется реакцией на ультраспециализацию, свойственную организационной эпохе. Существует естественное стремление проявить свою креативность множеством способов, по образцу человека Возрождения. Всевозможные хобби, увлечения и формы досуга помогают в какой-то степени удовлетворить эту потребность, но всерьез заниматься одновременно несколькими видами профессиональной деятельности становится все труднее, поскольку по сравнению с эпохой Возрождения базы знаний значительно усложнились. Потому мы последовательно пробуем себя в различных сферах в надежде найти выход многообразным творческим импульсам. С точки зрения экономики смену жизненного курса можно рассматривать также как логическую попытку извлечь максимум из ограниченных ресурсов. В XIX веке богемные художники, жившие на чердаках Монмартра, часто нуждались в деньгах, а холст стоил дорого. Поэтому они временами делали то, что до сих пор практикуют некоторые художники: брали использованный холст и рисовали на обратной стороне; после переворачивали и писали новую картину поверх старой. Согласно западным представлениям, жизнь нам выделяется очень скупо: по одной на человека. Когда люди чувствуют необходимость не останавливаться в творческом самовыражении, можно перевернуть холст — или закрасить его заново. Правило "одна-жизнь-на-человека" жестко ограничивает нас по времени, что составляет вечную проблему. Немалую часть интеллектуальной и социальной истории человечества можно отнести на счет усилий преодолеть это правило. Вдобавок к радикальной смене курса жизни, когда ее рамки вмещают одну за другой две карьеры или больше, к современным шагам в этом направлении относятся борьба со смертью и старением — непрерывная кампания по продлению жизни — и попытки жить одновременно в нескольких режимах, объединяя профессиональную активность и долговременные хобби: отсюда такие экземпляры, как программист-альпинист-рок-музыкант. Углубление момента Хронический дефицит времени привел к появлению целого комплекса новых стратегий его распределения. Их функция состоит в том, что ученые называют "углублением времени": если время нельзя растянуть, то можно по крайней мере углубить его или интенсифицировать, полностью реализовать каждый момент. Я вижу в этом коренное отличие современного использования ресурсов времени, которое бывает куда более изобретательным, чем простое продление рабочих часов. Не имея возможности физически увеличить день, мы заполняем до отказа каждую секунду. Во "Времени жизни" Робинсон и Годби оценивают эту тенденцию с примечательной сухостью: Углубление времени создает иллюзию, будто человек может избежать необходимости жертвовать одним видом деятельности ради другого. Вместо этого мы стремимся сделать все и все увидеть — причем сделать и увидеть прямо сейчас. В результате время превратилось в предмет потребления, а время, воспринимаемое в качестве предмета потребления, сокращает жизнь и лишает нас покоя. Жизненный опыт все больше приобретает вид бессистемного каталога под рубрикой "там побывал, это попробовал20.
■ Детальное планирование времени, особенно для отдыха или различных форм досуга; дробление времени с целью контроля. Больше всего меня поражают органайзеры моих студентов, где расписаны каждые полчаса. Когда я был студентом, мне не приходилось так подробно планировать каждый день — я вообще впервые завел календарь, когда стал доцентом. В целом, пишут Робинсон и Годби, сейчас происходит сдвиг от "потребления товаров" к "потреблению разных видов опыта". Эта тема переносит нас из сферы труда в более широкую сферу жизни как таковой. Следующую часть я посвящаю основному аспекту креативного образа жизни: стремлению иметь богатый и многообразный жизненный опыт. Классический творческий взгляд состоит в том, что по-настоящему насыщенной бывает не та жизнь, которая проходит в непрерывной спешке, а та, каждый момент которой реализует во всей полноте способности человека. часть третья Жизнь и досуг жүктеу/скачать 2.71 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|