V постижение кастанеды
жүктеу/скачать 499 Kb.
|
|
о других словах и выражениях. Как Дон Хуан произносит "человек знания" -- как "hombre de conocimientos" или просто как "un hombre que sabe"? В языке Масатеков "курандеро" звучит как "cho-ta-chi-ne", "тот, кто знает". Двуязычен ли Дон Хуан, или он говорит на испанском свободнее, чем на языке Яки? Есть ли в Ваших заметках эквиваленты используемых им терминов на языке Яки? Было бы чрезвычайно интересно изучить лингвистическую выразительность языка Яки по значениям этих терминов. Упоминали ли Вы в других книгах или в выступлениях, умеет ли он читать и писать на испанском? Чем он зарабатывает себе на жизнь? Его эзотерические знания вполне профессиональны, но ему ведь необходимо каким-то образом кормиться. Я предполагаю, что Вы сами полностью принадлежите к культуре "гринго", поскольку произносите свое имя как "Кастанеда", а не "Кастаньеда", как оно звучит на испанском.
Те, кто убежден, что Дон Хуан родился в одной из библиотек Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, когда Кастанеда читал сочинения Уоссонов издания 1957 года, увидят определенную иронию в том, как в письме Уоссон представляется "незнакомцем" и столь беспокоится о доказательствах своей этноботанической квалификации. В 1968 году сам Уоссон еще не оценил той степени, в какой его собственные работы стали источником вдохновения Кастанеды. Три года спустя он признался, что сразу ощутил, что "пахнет обманом". Дело было даже не в том, что грибы Дона Хуана невозможно было опознать, но в том, что Кастанеда казался до странной степени равнодушным к их идентификации. Письмо Уоссона является прекрасным примером того щепетильного уважительного тона, которым именитые ученые экзаменуют студентов, подозревая их в списывании и обмане. В 1968 году Уоссону было 70 лет, и он уже обладал большим опытом в разоблачении обманщиков и притворщиков, однако в лице Кастанеды ему встретился достойный соперник его уровня учености и опыта в разоблачениях. В своем ответе на письмо Уоссона Кастанеда претендует на образ человека науки, опубликовавшего этноботанические находки, или по крайней мере, такие достоверные наблюдения, которые могут стать надежной основой этноботанических открытий, и который сейчас отвечает на вопросы, поставленные чрезвычайно известным знатоком в этой области, строго ограничиваясь при этом своими опубликованными утверждениями. Таким образом, содержание его письма неизбежно становится достоянием всей научной среды и не может быть предохранено никакими доводами о частной собственности или тайне личной переписки. Благодаря любезному содействию Уоссона на меня легла обязанность и большая честь довести до вас содержание этого документа. С другой стороны -- многих это разочарует -- литературные права на это письмо защищены законом об авторских правах, и его нельзя использовать без разрешения владельца. 12 августа 1979 года я написал Кастанеде: "Ваши поклонники и мои читатели наверняка гораздо больше оценят возможность прочесть исходный текст Вашего ответа, чем мой рассказ о нем." Мало кого удивит, что ответа на это письмо я не получил. Тем не менее когда-нибудь письмо Кастанеды будет опубликовано, и мне остается надеятся, что, сравнив его с изложением в этой статье, вы убедитесь, что я неплохо поработал, отделив то, что относится к ученой среде, от того, что принадлежит самому Кастанеде, и что я передал содержание письма полностью и без искажений. Пока Кастанеда не смягчится или его наследники не позволят опубликовать это письмо, вам придется доверится мне.
страниц, на каждой из которых стояла дата "6 сентября 1968 года". Подпись, вне всяких сомнений, принадлежит Кастанеде. Тем не менее, в своей следующей книге писатель напишет: "4 сентября 1968 года я отправился в Сонору навестить Дона Хуана... Два дня спустя, 6-го сентября, пришли Лючио, Бениньо и Элихио... мы собирались вместе поохотиться." Пока Карлос в Соноре охотится на зайцев, Кастанеда практикует сталкинг на Уоссоне из Вествуда. Человек, который по-настоящему владеет сталкингом, предстает перед оленем в форме оленя, перед койотом -- как койот, а перед ученым -- в обличьи ученого. Характерным способом поведения Кастанеды с теми людьми, которых он хочет обратить на свою сторону или убедить в чем-то, является отзеркаливание их интересов и подражание их манерам мимики и жестов. С мимикрии начинается и его письмо к Уоссону -- заголовки на каждой странице, с указанием имени адресата и даты, что является постоянной привычкой Уоссона; три раздела, пронумерованных римскими цифрами; те же самые завершающие слова "Искренне Ваш". Чтобы избежать повторений типа "Кастанеда пишет" я представил содержание письма в форме списка из пронумерованных утверждений, а комментирую эти утверждения, как обычно, в квадратных скобках. Вопросы Уоссона, которые цитировал Кастанеда, выделены курсивом. Итак, письмо:
Кастанеда "очень хорошо знаком" с его работами и польщен уделенным ему вниманием. Однако, Уоссон должен принимать во внимание, что Кастанеда не является большим авторитетом; его знания полностью ограничены теми данными, которые ему удалось собрать. Его заметки никогда не были в строгом смысле антропологическими полевыми наблюдениями, но скорее "результатами опросов", связанных с его интересами, имевшими "значение" и "содержание" лично для него. Таким образом, его увлекают скорее "косвенные намеки" Дона Хуана, чем какие-либо "специфические этографические подробности". Поскольку он имел дело с "драматичной и серьезной" системой убеждений, то даже намеренно скрывал некоторые такие детали. Было бы "излишним" пытаться исправить эти неопределенности в одном единственном письме без предварительной подготовки более широкого "этнографического контекста", и поэтому Кастанеда попытается лишь ответить на вопросы Уоссона. [Подвергая себя прелестному самоунижению, Кастанеда оправдывается ограниченностью своей профессиональной компетенции и неофициальностью целей своих исследований, выскальзывая таким образом из смирительной рубашки научной этнографии. Судя по всему, упоминание драматичности и серьезности убеждений Дона Хуана как-то обязывает Кастанеду скрывать этнографические детали. Честно говоря, это больше похоже на намерение мистифицировать читателя. Под "излишним" он, очевидно, понимает тщетность, но далее подразумевает, что если бы он пожелал, то смог мы поместить Дона Хуана в определенный и ясный этнографический контекст, чему он сам противоречит немного ниже. В данном случае такой подтекст служит целям окружения его слов аурой достоверности без каких-либо реальных доказательств этой достоверности.] ВОПРОС: Верно ли мое заключение, сложившееся на основе Вашего рассказа, что Вы лично никогда не собирали эти грибы и даже не видели ни одного цельного экземпляра такого гриба?
экземпляров. Каждый год они с Доном Хуаном отправлялись собирать грибы "на юго-запад и северо-запад от Валье Насьональ (Valle Nacional)" [Уаутла де Хименес (Huahutla de Jimenez), где Уоссон впервые попробовал грибы, расположена на северо-западе от Валье Насьональ. Отзеркаливание Кастанеды привычно отражает то, что собеседник ожидает или надеется увидеть, при этом не показывая это в четких очертаниях. Сейчас он напоминает Уоссону о Уаутла, не упоминая точного названия этой местности.] Кастанеда хотел описать ритуал собирания грибов в "Учении Дона Хуана", но поскольку, в отличие от пейота и дурмана, эти грибы содержат "союзника (альядо, aliado)" Дона Хуана, тот установил правило "абсолютной секретности относительно подробностей процесса". [Кастанеда мягко сворачивает в сторону, переходя от вопроса о внешнем виде экземпляра гриба, который интересовал Уоссона, к рассказу о ритуале их собирания Доном Хуаном, и в результате говорит, что ритуал запрещено кому-либо описывать. Он ни упоминает, ни подразумевает, возможно ли представить экземпляр этого гриба. Почему? Если бы Дон Хуан четко запретил забирать с собой образцы грибов, это могло бы полностью предрешить судьбу их ботанического исследования, однако Кастанеда слишком тонок для подобного хода. Пока мы пялимся на ритуал, Кастанеда ловко скрывает грибы в своей шляпе, как это делает каждый фокусник.] ВОПРОС: Удостоверились ли Вы, что имеете дело с Psilocybe mexicana? 3. Нет. Это была лишь преположительная оценка, "ужасно несовершенная". [Вновь самоуничижение.] Уверенная идентификация вида грибов в "Учении Дона Хуана", как предполагает Кастанеда, была "ошибкой издательства". Поскольку он никогда не был полностью убежден в правильности своего определения, оно должно было оставаться предположительным при каждом упоминании в книге. [Кастанеда неохотно перекладывает вину за ошибку на редакторов "Юниверсити Пресс", но как же он сам просмотрел эту ошибку?] Грибы Дона Хуана выглядят похожими на изображения _Psilocybe mexicana_, которые встречались Кастанеде, а один [безымянный] работник факультета фармакологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе показывал ему экземпляры этого гриба, которые выглядели точно так же. К тому же, грибы Дона Хуана не превращаются в порошок, когда их держат в руках. [То есть, это наверняка не "дымучки" из Мекстиканы, и скорее все-таки _Psilocybe mexicana_ -- в таком случае, почему бы и не называть их так и дальше в книге? Тактика представления мага в унизительном виде служит его стратегии окончательного самоутверждения.] Дон Хуан всегда брал гриб левой рукой, переносил его в правую, а потом бросал в горлышко тыквы. [_Минутку!_ А как же правило "абсолютной секретности" ритуала собирания? Или оно такое гибкое, что изменяется, когда человек пишет письма? Дон Хуан что, придумал его как помощь в написании этого письма?]
влиянием множества культур, помимо культуры индейцев Яки. Хуан -- его настоящее имя. Кастанеда пытался придумать какой-нибудь псевдоним, но ни одно из имен не подходило этому человеку. [Интересно, если бы кто-то пытался придумать другое имя Питеру Пэну или доктору Дулитлу, какое бы подошло?] Дон Хуан -- не чистокровный индеец Яки. Его мать была из племени Юма. Он родился и провел первые шесть-семь лет жизни в Аризоне, а потом переехал в Сонору. Через некоторое время после того, как мексиканские власти выслали его из Соноры, он перебрался в район Валье Насьональ [в Оахаку], где прожил больше тридцати лет. Кастанеда считает, что он переехал туда вместе со своим учителем, "который, скорее всего, был из племени Масатек". Кастанеде не удалось узнать, кто был его учителем и где Дон Хуан изучал магию, но тот факт, что каждый год Кастанеда отвозит Дона Хуана в Оахаку для собирания грибов, позволяет достаточно уверенно предположить, где именно Дон Хуан учился их применению. Так или иначе, Кастанеда не может определить культурное происхождение Дона Хуана, "разве только угадыванием". [А вот и противоречие высказанному выше намеку на то, что в продолжительной переписке Кастанеда смог бы "отследить" и "поместить Дона Хуана в определенный и ясный этнографический контекст".] Невозможность определить культурные основы Дона Хуана показывает еще одну ошибку Кастанеды, которую он с сожалением оправдывает "недостатком опыта в вопросах публикации". Принимая его рукопись к печати, редакционная комиссия здательства Калифорнийского университета "предположила", что включение в название книги слова "Яки" наверняка "придаст работе этнографическую направленность". "Тогда они еще не прочли рукопись", но тем не менее доказывали Кастанеде, что ему следует называть Дона Хуана индейцем Яки -- и ему, разумеется, пришлось это сделать, -- однако он никогда не утверждал, что Дон Хуан был продуктом или представителем культуры Яки, хотя этот неверный вывод и можно сделать на основании подзаголовка "Путь индейца из племени Яки". [Сделаем небольшую паузу и проанализируем то, что Кастанеда только что рассказал Уоссону о своей публикации в Калифорнийском университете: редакционная комиссия Университета 1) принимает к публикации _еще не прочитанные_ рукописи и работает на основе простых _предположений_; 2) навязывает подобным работам искажающие заглавия против воли добросовестных авторов, неопытных в вопросах публикации. В противоположность этому, записи указывают, что Уолтер Голдшмидт, член редакционной комиссии, прочел рукопись Кастанеды, которую комиссия приняла к печати по его рекомендации и на основе мнения еще трех независимых консультантов. Что касается второго обвинения, мне припомнились также рассуждения Спайсера о том, что "Юниверсити Пресс" "зашло далеко за пределы намерений Кастанеды" и добавило в книгу смущающий подзаголовок, и я написал в издательство, процитировав им слова Спайсера. Редактор Удо Струтинский ответил: "Заголовок книги Кастанеды и полный его текст его книги были напечатаны без изменений на основе рукописи автора." Несмотря на мои сомнения в подлинности показаний, представленных "Юниверсити Пресс" в деле "Кастанеда против Сообщества Ученых", в данном случае я более склонен поверить заявлению Струтинского, тем более что один достоверный источник из "Саймон энд Шустер" сообщил мне, что Кастанеда "устанавливает свои собственные правила практически во всем и никогда не проявлял никакого стремления к сотрудничеству ни в чем, за исключением своевременного представления рукописей." На самом деле, Струтинский хотел, чтобы Кастанеда "сократил свой структурный анализ", поскольку издательство обычно не публикует всякие утомительные пародии на теоретизирования, тем не менее им пришлось оставить в книге 54 страницы "чистого бреда", опубликованных, как сказал Струтински, "не по нашей воле, но по настоянию автора". Мог ли автор, который просто вколотил подобный литературный кактус в горло Голдшмидта и "Юниверсити Пресс", мягко смириться с искажающим заголовком книги -- каким оно несомненно и является, -- если только он сам не предложил подобного заголовка? Я просто не в состоянии в это поверить.]
галлюциногенные грибы в засушливых районах Соноры и Чиуауа, и он сомневается, что Дон Хуан пытался искать их там. Тем не менее, однажды Дон Хуан сказал, что если человек способен управлять силой грибов, то они вырастут там, где он ожидает их найти. [Есть много, друг Уоссон, такого, что и не снилось вашей микологии.] Первый раз Кастанеда увидел эти грибы в Дуранго [чуть южнее штата Чиуауа], но там их оказалось недостаточно для использования. [Кастанеда отзеркаливает слова Уоссона: "очень сложно найти их в достаточном количестве для церемониальных ритуалов".] Дон Хуан сказал тогда, что за достаточным количеством им придется отправиться в Оахаку. В 1964 году Кастанеда нашел "один единственный экземпляр" в горах Санта-Моники (возле Лос-Анджелеса), однако "лаборатория Калифорнийского Университета" [вновь не названо ни одно конкретное имя] легкомысленно потеряла его еще до того, как они смогли его идентифицировать. [Еще одна демонстрация того, как добрые намерения добросовестного, но ужасно несовершенного и во всем сомневающегося исследователя, пропадают втуне из-за бюрократической безответственности и неукротимой некомпетентности крупного университета.] Для Кастанеды было "безусловно несомненным", что этот экземпляр относился к грибам Дона Хуана. [Как наука сможет вынести такую трагическую потерю?! Однако магов заботит несколько другое, а именно:] Дон Хуан говорил, что обнаружение таких грибов служит знаком успеха обучения, но собирать их и передавать незнакомцам [типа Уоссона] является грубейшей ошибкой [Это передает ощущение запрета, но не является строгим запрещением собирания ботанических образцов.]
входит как ингредиент? 6. Нет, но Кастанеда уверен, что сможет добыть образец порошка, -- правда, совсем немного, "возможно, лишь мазок". Если этого будет достаточно для изучения под микроскопом, он вышлет его Уоссону не позднее конца 1968 года. [Хотя Карлос курил грибную смесь еще восемь раз после того, как Кастанеда написал это письмо, обещанный "мазок" так никогда и не был получен.]
Все его записи сделаны на испанском, поэтому "Учение Дона Хуана" является "практически английской версией рукописи на испанском". [Почему же тогда мексиканскому романисту Хуану Товару пришлось переводить с английского "Учение Дона Хуана" и три последующие книги, включая множество труднопереводимых выражений американского сленга? Почему же эти "рукописи на испанском" нельзя было выслать Товару, чтобы облегчить его задачу и сделать его перевод более близким к исходным испанским оборотам речи Дона Хуана? Ответ на эти вопросы будет предложен чуть позже.]
conocimientos" или просто как "un hombre que sabe"? 8. "Этот вопрос" Уоссона содержит "самые захватывающие" для Кастанеды "сведения". [Что же такого нового и захватывающего в этой информации? В той части письма Уоссона, которая связана с этим вопросом, содержится единственное информативное утверждение: индейцы Масатек называют курандеро "тем, кто знает". Кастанеда делает вид, что слышит об этом впервые, как будто это не было описано на страницах 251-252 работы Уоссонов "Грибы, Россия и история". Очень странно, что несмотря на то, что Кастанеда "очень хорошо знаком" с работами Уоссона, он не потрудился заглянуть в самый известный и подробный на тот момент труд по мексиканской этномикологии.] Хотя Дон Хуан использовал все три упомянутых Уоссоном термина, Кастанеда предпочел везде использовать понятие "человек знания", потому что он "более четкий", чем "тот, кто знает". [И возможно потому, что он не настолько явно отзеркаливает фразу, найденную на странице 252 той самой книги, которую Кастанеда удивительным образом не удосужился прочесть.] Чтобы пояснить использование Доном Хуаном этих терминов, Кастанеда прилагает к этому письму несколько [12] страниц своих заметок на испанском, которые, он надеется, будут разборчивыми. Эти страницы являются "чистовиками", созданными на основе тех невразумительных заметок, которые Кастанеда делал во время бесед с Доном Хуаном. Обычно он расшифровывал свои заметки "как можно быстрее", чтобы сохранить свежесть памяти и яркий стиль слов и мыслей Дона Хуана. [Скоро мы заглянем в эти заметки и узнаем еще больше о том, как сочиненяются романы.]
языке Яки? 9. Возможно, Дон Хуан говорит на испанском лучше, чем на каком-то другом языке, но кроме него, он говорит на языках Яки, Юма и Масатек. Кастанеда никогда не слышал, чтобы он говорил на английском, но подозревает, что Дон Хуан прекрасно знает и этот язык. ВОПРОС: Есть ли в Ваших заметках эквиваленты терминов, которые он использует, на языке Яки? 10. В записках Кастанеды встречаются индейские слова, но не все они относятся к языку Яки, и их явно недостаточно, "чтобы провести серьезное исследование". [Очень хорошо, но ведь переписка между коллегами не составляет и совсем не предполагает "серьезного исследования". Очевидно, что Уоссон был бы чрезвычайно рад узнать хотя бы один подобный индейский термин, тем не менее ни единого примера не приведено.] ВОПРОС: Упоминали ли Вы в других книгах или в выступлениях, умеет ли Дон Хуан читать и писать на испанском? 11. Дон Хуан свободно читает по испански, хотя Кастанеда никогда не видел его пишущим. Очень долгое время Кастанеда ошибочно считал его неграмотным, но оказалось, что Дона Хуана просто не интересуют способности такого сорта. Именно подобные различия между ними и являются той основной темой, которую Кастанеда пытается осветить в биографии Дона Хуана, которую сейчас пишет. [И которая до сих пор, одинадцать лет и четыре книги спустя, все еще не вышла в свет -- судя по всему оттого, что очень сложно написать биографию человека, чье культурное происхождение невозможно определить, -- "разве только угадыванием"].
поскольку произносите свое имя как "Кастанеда". 12. О самом Кастанеде рассказывать особенно нечего. [Каждый и так видит, что это просто скучный и незамысловатый парень, которому посчастливилось встретиться с поразительным старым индейцем.] Он родился в Сан-Паулу, в Бразилии, но учился в школе в Аргентине, а затем переехал в Соединенные Штаты. Его "полное имя -- Карлос Аранча". Согласно латиноамериканской традиции прибавлять к имени фамилию матери, он стал Карлосом А. Кастанедой, а вскоре после того, как перебрался в США, начал опускать это А. [Очевидно, Кастанеда имеет в виду, что чтобы _расширить_ свое имя, он добавил фамилию матери Аранча к отцовской фамилии Кастанеда; таким образом, он поменял местами подлинные (точнее, почти подлинные) фамилии матери и отца. Но вместо того, чтобы по-человечески это объяснить, он говорит, что его "полное имя -- Карлос Аранча". В чем тайное значение этой крошечной ошибки? Мне кажется, что эта ошибка свидетельствует, что истина все же для него _нечто значит_ и проявляется здесь незаметно для него самого, заставляя достаточно близко вернуться к тому имени, каким его обычно называли в Перу: Карлос Арана.] Фамилия "Кастанеда" принадлежала его деду с Сицилии, и скорее всего, тот он изменил ее первоначальную сицилианскую форму. [Но если его дедушка переехал в Бразилию, язык которой близок к португальскому, то почему же он изменил свою итальянскую фамилию, какой бы она ни была, на испанскую "Кастаньеда", а не на португальскую "Кастанчеда"]. Кастанеда надеется, что дал ясные ответы на все вопросы Уоссона и еще раз благодарит его за присланное письмо. Кастанеда забыл рассказать о том, чем Дон Хуан зарабатывает на жизнь, но тем не менее дал ясные, хоть не очень исчерпывающие и точные, ответы на все остальные вопросы Уоссона. Более того, по собственной иницитиаве он прислал жүктеу/скачать 499 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|