М.В. Фок. Об Антонове-Романовском

5.7З.А. Чижикова. Путешествие по Байкалу

В 50-80-ые годы научные сотрудники проводили свой отпуск не в «модных турах», а путешествуя в лесах и горах по своей необъятной стране своими ногами или на байдарках и плотах. У меня была мечта посетить все знаменитые озера страны. Практически мне это удалось. Посетила: о. Телецкое (Алтай), о. Иссык-Куль (Тянь-Шань), о. Севан (Кавказ), о. Ладожское, о. Кереть и о. Энгозеро (Карелия), Плещеево и много других. А в 1957 году я собралась на о. Байкал.

Группу я собрала из ФИАНа: я, В.В. Антонов-Романовский, его очень близкие друзья З.Л. Моргенштерн и Е.Е. Буке, оптик Гена Михайлов и мой муж Сережа Аксенов (из лаборатории И.М. Франка). Сережа беспокоился за группу, обычно мы путешествовали со своими сокурсниками, а здесь собрались люди разного возраста и материального положения. Особенно его смущал доктор наук Всеволод Васильевич Антонов-Романовский. Мы то ведь были бедные эмэнэсы. Но все прошло прекрасно. В походе Всеволод Васильевич был очень демократичен, абсолютно не привередлив, всегда в прекрасном настроении, с оригинальным очаровательным юмором подтрунивал над нами. Поездом мы доехали до Иркутска. Пересекали великие реки России: Волгу, Каму, Иртыш, Обь, Енисей. Проезжали города: Ярославль, Свердловск, Омск, Новосибирск, Красноярск. Еще в дороге В.В. отличился. Остановки в больших городах были примерно по полчаса. И вот В.В. «бегал смотреть» центры всех городов. Иногда ему даже удавалось уговорить таксиста на такое «турнэ». Прибегал он обратно буквально к гудку паровоза. Мне кажется, что ему нравилось, что мы с Зинаидой Лазаревной за него очень волнуемся. Всеволод Васильевич оказался довольно «пробивной». Еще в Москве он договорился с профессором Иркутского университета Парфиановичем, чтобы тот, уезжая в отпуск, оставил нам ключи от своей квартиры. И мы использовали эту квартиру, превратив ее в нашу «базу», откуда мы совершали экскурсии по Иркутску и в горы. Надо заметить, что В.В. обладал большой инициативой в разных делах (если видел в них смысл). Он долгие годы был секретарем нашего семинара, заменив арестованного в конце 1947 года С.А. Фридмана. Но …. «ни в каких партиях не состоял» и упорно отказывался от всяких административных нагрузок. Помню, как однажды при мне, зав. лабораторией Михаил Дмитриевич Галанин уговаривал его согласиться (давили сверху) на какую-то административную должность. В. В. сказал: «Миша, скажи им, что мне ничего нельзя поручать, потому что я - идиот».

Одна из черт характера В.В. – его упрямство. Возможно, оно помогало ему в работе и несомненно помогло в его удивительных достижениях в спорте (беге). Но об этом ниже. О забавных случаях в связи с упрямством я сейчас расскажу. План нашего похода был такой. По озеру Байкал тогда плавал только один пароход «Комсомолец». Внизу в трюме были спальные места (лавки со спинкой) в общей каюте. Остановки и короткие стоянки были в селениях Усть-Баргузин, Давша, Северо-Байкальское, остров Ольхон и через неделю возвращение в порт Байкал. Мы собирались высадиться в нескольких местах и пожить по неделе, дожидаясь очередного рейса. Но, когда мы приехали в Иркутск, то узнали, что пароход уже ушел. Надо было его ждать, и мы решили пожить в тайге 2-3 дня в отрогах Восточных Саян. Проехав на машине обжитые места, мы пошли по долине реки Иркут, вверх по тропе, по берегу. Река была довольно широкая и очень красивая, по берегу стеной тайга. Стали искать место для лагеря. Нашли симпатичное место: обрыв высотой несколько метров, а вниз от берега идет коса из гальки вплоть до середины реки. В.В. предложил поставить палатки прямо на этой косе недалеко от бегущей воды: как красиво! Но мы, я, Сережа и Гена, в предыдущий год были в довольно сложном походе в центре Саян, в верховьях Енисея, на плотах. Мы хорошо знали коварство Саянских рек и твердо сказали – нет, лагерь только на высоком берегу. И вдруг В.В. проявил неожиданное упрямство: только на косе! – «Посмотрите, какая здесь сухая галька, здесь ничего не заливает». Гена сказал, что он без всяких пререканий ставит палатку на высоком берегу. Ночью где-то в горах загрохотало, наверно прошел ливень. Утром мы увидели бурно бегущую реку, и конечно вся коса накрылась толстым слоем воды.

Второй случай произошел, когда мы, плывя по Байкалу, высадились в Давше. Это база в очень известном, довольно большом Баргузинском заповеднике, в основном соболином. Вдоль Байкала тянулась цепочка домиков, типа дачек. Там жили сотрудники заповедника. Рядом была деревня. Нам сразу повезло: мы познакомились с замечательным Сергеем Кирпичевым. Он был сын московского художника, а здесь он был аспирантом. Его тема была «Глухарь». Кстати он добыл и описал самого крупного в мире глухаря. Когда мы пришли к нему в гости, то увидели джентльменский набор молодого человека того времени. Над рабочим столом висел портрет Хемингуэя. На столе стояла откупоренная бутылка прекрасного французского коньяка. На этом же столе были точные весы для исследования глухарей. Сергей был прекрасный охотник, и надолго один уходил в тайгу со своей любимой лайкой. Он предложил нам пойти с ним в «глухую» тайгу, пожить на настоящем зимовье. Мы с радостью согласились. Нас подвезли по Байкалу на моторной лодке с очень высоким «морским» носом до устья реки, и мы пошли вверх по этой реке. В таких дебрях никто из нас никогда не был. Первобытная тайга, ведь заповедник же! Река была с крутыми поворотами, с мощными завалами деревьев, которые здесь никто не убирал. По берегу не шла никакая тропа. А охотники ходили только по зарубкам (затесям). Зарубки делались на стволах в пределах видимости. Эта «тропа» по зарубкам шла гораздо прямее, чем речка. Переход был тяжелый. Мы буквально перекатывались через завал больших деревьев. И вдруг мы «тропу» потеряли. Кирпичев заволновался. День был пасмурный, без солнца. Шум реки не был слышен, «тропа» часто отходила от реки. Кирпичев велел всем стоять на месте и стал внимательно искать зарубки. В.В. попросился отойти в бок, поискать зарубки. Кирпичев разрешил, но только на расстояние, когда еще хорошо слышен голос. Мы перекликались с В.В. Искали долго. Наконец Кирпичев нашел зарубки. Но в это время В.В. закричал нам: «Я нашел тропу. Все сюда!» Но Кирпичев приказал нам стоять на месте, а Всеволоду Васильевичу крикнул, чтобы он возвращался к нам. Но не тут то было. В.В. упорно кричал: «Я стою на тропе!» Самый зычный голос оказался у меня, и Кирпичев попросил меня позвать В.В. Я кричу: «Мы стоим на тропе! В.В. идите к нам». Но он ответил: «А тебя, Зойка, я высеку за то, что ты не слушаешься старших (В.В. старше меня на 21 год). А я кричу ему: «Слабо! Идите немедленно к нам». В.В. вынужден был подчиниться. К вечеру мы доплелись до зимовья.

А еще черта характера у В.В. – готовность придти на помощь людям, на редкость бережное отношение к своим друзьям. После Давши мы на пароходе пересекли Байкал и неделю прожили в самой северозападной части Байкала – селении Северобайкальское. Мы отошли от селения на несколько километров севернее по берегу, и жили здесь на берегу. Место было очень красивое. Тайга отступила здесь от берега. Берег был скалистый, крутой. На обрыве росли отдельные сосны. В.В. был растроган – виды здесь напоминали берега на острове Капри в Италии, где в свои детские годы он отдыхал. Со мной здесь произошла неприятность. Во время еды я подавилась довольно крупной рыбьей костью. Я глотала большие корки сухарей, пила воду – ничего не помогало. Больно было, когда я нажимала снаружи на горло в этом месте. Мы забеспокоились. Именно В.В. быстро пошел в селение, узнал, что в нем нет совсем никакой медицины, уговорил побыстрее отправиться катер, который собирался морем пойти на самый север Байкала – в селение Нижнеангарск, там была какая-то медицина. Мы увидели, как вдоль берега медленно шлепает катерок. Быстро съели суп из козлятины, которую нам дал наш новый друг охотник, и побежали к берегу. Катер должен был проплыть примерно 50 км. Невеселая сидела я с В.В. на палубе и слушала разговор мужичков. По небу пошли какие-то облачка. Они сказали, что это может быть предвестием внезапного коварного в этих местах ветра (не помню его названия). Вспомнили, как не раз попадали в такие бури, а один даже привязывался к мачте. И вдруг … я почувствовала в горле какое-то облегчение. Я нажала снаружи на горло – боли нет. Я радостно сказала В.В., чтобы они повернули обратно и высадили нас на берег. Наверно, когда я спеша ела суп, крупные куски жестковатой козлятины как-то сдвинули кость. Когда мы вернулись в Москву, едва я успела придти на работу, заметила, что все как-то подсмеиваются надо мной. Оказалось, что В.В. зашел еще накануне в ФИАН и рассказал эту историю про кость со всеми подробностями. А окончил так: «Оказывается эта отчаянная туристка-альпинистка Зоя – трусиха! Она так испугалась страшных рассказов рыбаков, что у нее от страха даже кость в горле проскочила». Когда стали болеть его близкие друзья З.Л. Моргенштерн и Е.Е. Буке (участники нашего похода по Байкалу), В.В. трогательно заботился о них. Постоянно навещал Зинаиду Лазаревну, помогал и поддерживал ее. Когда Евгений Евгеньевич остался один, его удалось устроить в новый пансионат для одиноких ветеранов войны в Конькове. В.В. навещал его по несколько раз в неделю, скрашивая последние дни одинокого солдата.

А теперь о спортивных достижениях В.В. Именно на Байкале В.В. забеспокоился о своем здоровье. Нам приходилось иногда нелегко. И он там как-то сказал: «Что-то у меня появилась одышка. Надо заняться спортом». Это было поворотное решение в его жизни. И в следующем 1958 г., когда ему исполнилось всего 50 лет, он начал свой знаменитый бег. Сначала быстрая ходьба по 7 км, потом бег по 7 км, потом по 11, по 13 км в день. Этот бег продолжался с 1958 г. (ему было 50 лет) до 1994 г. (ему было 86 лет), т.е. 36 лет. За это время он пробежал 100 тысяч километров, т.е. 2,5 раза вокруг Земли по экватору. О его рекордах трижды печатали в газете «Советский спорт». У ворот ФИАНа при «рекордах» собирался народ с финишной ленточкой. Как-то принимал «рекорд» сегодняшний директор ФИАНа О.Н. Крохин. С 1958 г. по 1978 г. В.В. ездил летом в горы Памира или Тянь-Шаня со своими друзьями. Сначала с биологом Б.И. Рукавишниковым, потом с физиком Димой Астровым. Обычно он останавливался у базовых лагерей альпинистов. Он привозил и показывал в лаборатории потрясающие профессиональные диапозитивы о горах.

Мы отметили 25 февраля 2003 года 95-летие Всеволода Васильевича. А через 10 дней, 8-го марта он мне позвонил утром, как и много лет подряд, чтобы поздравить с весенним праздником. Так он в этот день поднимает с самого утра настроение милым его сердцу дамам. А еще говорят, что нет на свете настоящих мужчин!