Внешнеполитический менталитет современных американцев

Идея невовлечения в дела других государств, наций, народов, этносов лежит в основе изоляционистского подхода. Правда, важно подчеркнуть, что в современной трактовке изоляционизм в чистом виде практически отсутствует. Суть изоляционизма, таким, каким он видится большинству американцев в настоящее время, заключается в проведении умеренной по своему характеру внешней политики: «Америка не должна ни отдаляться от остального мира, ни игнорировать его, но должна свести к минимуму прямое вмешательство в дела других за пределами своих границ»¹⁹⁸. В результате, изоляционизм в известной мере сближается с интернационализмом, в основе которого находится установка на активные действия и их реализация в рамках внешнеполитического курса.

С другой стороны, не следует забывать также о причинах идеологического характера. Во время «холодной войны» идеологема интернационализма получала полярные трактовки в социалистических и капиталистических странах. Так, активная внешняя политика, проводимая со стороны США расценивалась в либеральной традиции как интернационалистская политика, а в марксистской традиции как интервенционистская политика, тогда как активная внешняя политика, проводимая со стороны СССР расценивалась в либеральной традиции как интервенционистская политика, а в марксистской традиции как интернационалистская политика.

Интервенционизм, представляющий установку на гораздо более активное участие в мировых делах, вовлеченность в различные ситуации, возникающие на международной арене, с опорой на использование военной силы, в настоящее время можно расценить в качестве одной из важнейших составляющих внешнеполитического менталитета американцев, напрямую влияющих на их отношение к проблемам использования военной силы. Эта установка сформировалась на уровне массового сознания американцев не сразу.

Первоначально, географическая удаленность США от других «центров силы» и отсутствие реальной опасности вторжения извне, весьма обширная территория, как впрочем и богатство природных ресурсов позволяли широким слоям населения на протяжении длительного периода времени едва ли не полностью абстрагироваться от реалий международной жизни. Правда, уже на ранних этапах истории США важнейшей характеристикой подхода американцев к проблемам внешней политики оказалась идея «мессианства» – вера американцев в особую «миссию» США, органически связанная с концепцией «американской исключительности».

В результате, именно на основе этого «комплекса превосходства» по отношению к другим странам в США сложились изоляционистская и интернационалистская ориентации, воплотившие в себе различные представления о путях реализации этой «миссии», на что указывает Г. Киссинджер. Моральный долг «избранной Богом» страны (т.е. Америки) заключался: в изоляционистской версии – выступать в качестве «маяка», в интернационалисткой версии – выступать в качестве «крестоносца»¹⁹⁹.

«Американская внешняя политика – как изоляционистская, так и интернационалистская – всегда была чрезвычайно моралистичной по своей тональности и риторике», – подчеркивает И. Кристол²⁰⁰.

В настоящее время, при рассмотрении ориентаций, сложившихся в общественном мнении США относительно проблем внешней политики, пожалуй, самое широкое распространение получила общая типология, в основе которой лежит выделение указанных двух типов – изоляционистского и интернационалистского²⁰¹. И хотя размежевание по линии «изоляционизм – интернационализм» во многом так же условно, как и противопоставление либералов и консерваторов²⁰², Э.Я. Баталов справедливо отмечает, что либеральная и консервативная типология «составляет существенный элемент политической культуры американского общества и прочно входит в состав принятых им правил и символов… игры, с которыми исследователь обязан считаться»²⁰³. И.Е. Малашенко, развивая эту типологию перенес ее на внешнеполитические взгляды американцев, выделяя соответствующие внешнеполитические ориентации – либеральный и консервативный варианты изоляционизма и интернационализма²⁰⁴. По мнению И.Е. Малашенко, изоляционизм и интернационализм не существовали во внешнеполитическом сознании в чистом виде, они сохраняли свою силу и влияние лишь в качестве тенденций, наполнявшихся специфическим содержанием по мере исторического развития американского общества. Не оставался неизменным и «удельный вес» каждой из этих ориентаций в массовом сознании: в зависимости от чередования периодов в истории внешней политики США в массовом сознании могли брать верх изоляционистские или интернационалистские тенденции²⁰⁵.

***

Указанные элементы вполне вписываются в конструкцию внешнеполитического менталитета американцев, даже несмотря на то, что некоторые из этих элементов по отношению друг к другу являются взаимоисключающими. Данное обстоятельство свидетельствует об исключительно важной характеристике, присущей массовому сознанию американцев в области внешней политики – амбивалентности, проявляющейся в одновременном сосуществовании противоположных по своему характеру установок. Об этом неоднократно в своем фундаментальном труде «Дипломатия» упоминает Г. Киссинджер.

«В XX веке ни одна страна не оказала столь решительного и одновременно столь ам­бивалентного влияния на международные отношения, как Соединенные Штаты, – подчеркивает Г. Киссинджер. – Ни одно общество не настаивало столь твердо на неприемлемости вмешательства во внутренние дела других государств и не защищало столь страстно универсальности собственных ценностей. Ни одна иная нация не была более прагматичной в повсе­дневной дипломатической деятельности или более идеологизированной в своем стремлении следовать исторически сложившимся у нее моральным нормам. Ни одна страна не была более сдержанной в вопросах своего участия в зарубежных делах, даже вступая в союзы и беря на себя обязательства, беспрецедентные по широте и охвату. Специфические черты, обретенные Америкой по ходу ее исторического развития, породили два противоположных друг другу подхода к вопросам внешней политики…»²⁰⁶. По его мнению, окончательное оформление этой специфической черты произошло в период президентства В. Вильсона, деятельность которого предопре­делила «на десятилетия амбивалентность американского сознания, пытавшегося при­мирить принципы с необходимостью»²⁰⁷.

***

Важной характеристикой, присущей массовому сознанию американцев в области внешней политики, является то, что конструкция внешнеполитического менталитета американцев подвержена трансформациям. Речь идет о том, что отдельные элементы, образующие эту конструкцию постоянно предстают в различных ипостасях, в зависимости от их интерпретации, а также текущей политической ситуации. Гибкость внешнеполитического менталитета современных американцев, его эластичность вызвана рядом обстоятельств.

Для США характерна страстная борьба по вопросам внешней политики и довольно резкие переходы от одной внешнеполитической линии к другой внешнеполитической линии, соответствующие резким колебаниям в общественных настроениях. Но через все эти колебания проходит идея всемирной миссии Америки. «Борьба вокруг внешней политики – это в громадной степени борьба по вопросу о способах осуществления этой миссии», – подчеркивают авторы известного коллективного труда²⁰⁸.

Американцы – в массе своей – легки на подъем под лозунгами различных «крестовых походов». Однако, характерным сопутствующим элементом многочисленных «крестоносных» кампаний в сфере внешней политики являются морально-идеологические кризисы в США, возникающие в ситуации, когда тот или иной из развернутых «крестовых походов» заносит в тупик. Такие тупики после некоторого периода прострации, как правило, ведут в США к ревайвалистским тенденциям – «великим пробуждениям» религиозного сознания, «открытиям заново» светоча истины в религиозной философии. Эти интенсивные религиозные возрождения есть не что иное, как стихийные попытки обращения к религии, уходом в нее с тем, чтобы освободиться от чувства стыда, вины или глубокого морального разочарования, вызванного провалом тех или иных «крестоносных» кампаний, в которые были вовлечены массы.

В силу присущей массовому сознанию американцев импульсивности, объяснимы также быстрые переходы на уровне массового сознания американцев от одной крайности к другой, нередко приводящие к «маятниковому» движению настроений в американском обществе. Все эти взлеты и падения, активность приводят к пульсирующему, лихорадочному течению общественно-политической жизни, движению общественного «маятника» «туда-обратно»²⁰⁹.

***

Рассмотренные выше отдельные элементы, входящие в структуру внешнеполитического менталитета современных американцев, в первую очередь, «идейные основы внешнеполитического менталитета американцев» (концепция «американской исключительности», миф о «явном предначертании» или «предопределении судьбы», вытекающая из этого идея «мессианства», оформившаяся во второй половине XX в. концепция Pax Americana), являющиеся питательной средой для складывания отдельных идей и концепций, также отражающих представления американцев об окружающем их внешнем мире, но имеющих более конкретное содержание (алармизм, конкретным проявлением которого является образ «врага», идеализм и реализм, концепция Realpolitik, морализм, концепции изоляционизма и интернационализма, интервенционизм), будучи составляющими национальной Я-концепции, усиленно культивируются в Соединенных Штатах среди самых широких слоев населения, причем с самого раннего возраста.

В воспроизводстве и последующем распространении от поколения к поколению многочисленных мифов, связанных с «исключительностью» Соединенных Штатов, важнейшую роль играют такие институты социализации, как семья, школа и система образования в целом. Огромную роль (учитывая высокий уровень религиозности американцев) в этом процессе играет церковь, поскольку для проповедников почти всех деноминаций американская история (например, деятельность так называемых «отцов-основателей») служит важным источником тем проповедей, стоящим по своей значимости на втором месте после Библии.

Как подчеркивают П. Джестер и Н. Кордс, авторы книги «Миф в американской истории», американская мифология создается совместными действиями нескольких сил. Это, прежде всего, историки, которые при всей их кажущейся аккуратности «вносят существенный вклад как в создание, так и в поддержание американской мифологии». Кроме того, к ним относятся СМИ (периодическая печать, а также радио и телевидение)²¹⁰, киноиндустрия, другие источники информации, которые, повествуя о тех или иных событиях, стремятся не столько исследовать, сколько драматизировать их. Наконец, литература, музыка, изобразительное искусство, устное народное творчество, паломничество в места, связанные с легендарными историческими событиями, политическая риторика также вносят свой вклад в создание американской мифологии²¹¹.

Процесс мифологизации усиливался под влиянием специфических, применительно к историческому опыту США, факторов, связанных с идеей «американской мечты», сыгравшей исключительную роль в становлении американцев как нации.

При отсутствии общего исторического прошлого и постоянном притоке все новых волн иммигрантов, представлявших разнородные культуры, мифология как ядро «американской мечты» по необходимости выполняла присущую ей интегративную функцию. Она должна была объединить всех оказавшихся на американской земле в единое целое и одновременно отделить их с помощью какой-то символики от неамериканцев, противопоставить первых вторым, подкрепив тем самым их веру в будущее и вселив надежду на успех. Однако, помимо интеграционной, «американская мечта» выполняла еще и идеологическую функцию. Она как элемент культуры, усваиваемой в процессе социализации, влияла на формирование установок американцев, включая лиц, определяющих внешнюю политику США²¹².

Важно, однако, что «американская мечта» выступала и как активный фактор формирования внешней политики США. Ориентации, присущие американцам в контексте существования такого феномена, как «американская мечта», играли немаловажную роль в определении целей и задач США на международной арене. Так, в период, когда осуществлялась колонизация Американского континента, «американская мечта» служила мощным стимулом к освоению новых земель, тогда как позднее, во время борьбы колоний Англии за свою независимость, рассмотренный выше комплекс мифов способствовал противодействию политике британской короны и одновременно служил оправданию курса на образование самостоятельного государства. Однако чем дальше развертывалась история Соединенных Штатов в пространстве и во времени, тем отчетливее обнаруживались двойственность, противоречивость «американской мечты», все более служившей обоснованию и оправданию экспансии США²¹³.

Соответственно, в условиях XX в. «американская мечта» органичным образом материализовалась во внешнеполитической доктрине, которую принято называть вильсонианством, а после 1945 г., во время «холодной войны», указанные выше мифы стали обоснованием необходимости вести борьбу с Советским государством.

В условиях формирования «нового мирового порядка», после исчезновения двухполюсного мира на внешнюю политику США оказывает сильное воздействие состояние эйфории, возникшее под воздействием перспектив глобальной гегемонии и статуса единственной сверхдержавы. Эйфория эта еще больше усилила роль традиционных мифов, и, как подчеркивает Э.Я. Баталов, американское политическое сознание (особенно в его внешнеполитическом аспекте) конца XX- начала XXI вв. «продолжает развиваться в русле традиций, начавших формироваться в Америке еще в колониальный период и в основе своей сохраняющих силу по сей день»²¹⁴.

ПРОЯВЛЕНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА

СОВРЕМЕННЫХ АМЕРИКАНЦЕВ

НА УРОВНЕ МАССОВОГО СОЗНАНИЯ
Отдельные элементы, входящие в структуру внешнеполитического менталитета современных американцев, – «идейные основы внешнеполитического менталитета американцев» (концепция «американской исключительности», миф о «явном предначертании» или «предопределении судьбы», вытекающая из этого идея «мессианства», оформившаяся во второй половине XX в. концепция Pax Americana), являющиеся питательной средой для складывания отдельных идей и концепций, также отражающих представления американцев об окружающем их внешнем мире, но имеющих более конкретное содержание (алармизм, конкретным проявлением которого является образ «врага», идеализм и реализм, концепция Realpolitik, морализм, концепции изоляционизма и интернационализма, интервенционизм), – являясь составляющими национальной Я-концепции, постоянно находят свое проявление на уровне массового сознания, причем со всей очевидностью начиная с 1945 г. Об этом, в частности, свидетельствуют результаты многочисленных опросов общественного мнения, проведенных в США.

Примечательно, что американцы в своем подавляющем большинстве разделяют указанные выше идеи, поскольку изначально их становление и последующее развитие охватывало всю американскую нацию, проявляясь на уровне массового сознания²¹⁵.

Американцы действительно считают, что Америка – это «исключительное» творение Господа Бога, а «американский образ жизни», по их мнению, по всем показателям превосходит образ жизни в любой другой стране, что, например, зафиксировали опросы общественного мнения, проведенные в США (рис. 1).



Рис. 1. «Американский образ жизни» и мнение американцев.

Источник: AEI STUDIES IN PUBLIC OPINION. POLLS ON PATRIOTISM... URL: http://www.aei.org.

Примечание.

Вопрос, который был задан, звучал так: «Вы согласны или не согласны со следующим утверждением. «Американский образ жизни» по всем показателям превосходит образ жизни в любой другой стране?».

Приверженность идее «исключительности» Америки в сочетании с такими особенностями американского характера, как склонность к конформизму, а также героепочитанию и гигантизму, послужили той питательной почвой, на которой пышным цветом расцвели различные варианты национализма, но в отличие от жителей других стран, американцы, которые сами себя националистами вовсе не считают²¹⁸, используют для этого термин «патриотизм»²¹⁹, одним из проявлений которого на уровне внешнеполитического менталитета американцев является «джингоизм»²²⁰.

Нередко используется также термин «американизм», кстати, впервые появившийся еще в 1806 г. и обозначавший тогда «любовь к Америке и предпочтение ее интересов», тогда как в XX в. «американизм» трактовался иначе, например, как «приверженность Америке или ее институтам, традициям и образу жизни»²²¹.

М. Пеи, автор статьи «Парадоксы американского национализма», опубликованной в журнале Foreign Policy в 2003 г., считает, что национализм, существующий в США, отличается от любого другого тем, что внутри страны к нему не относятся как к собственно национализму, и именно по этой причине американскому национализму присущи три уникальных качества. «Во-первых, в основе американского национализма лежат политические идеалы, а не идеи культурного или этнического превосходства. И это не удивительно для общества, которое рассматривает себя в качестве плавильного котла различных культур и этносов… Во-вторых, американский национализм не основан на прошлых обидах и унижениях со стороны других государств... В-третьих, американский национализм смотрит в будущее, пока национализм во многих других странах обращен в прошлое». И далее: «Те, кто верит в превосходство американских ценностей, не останавливаются на своих исторических победах... И этот динамизм придает американскому национализму дух миссии…»²²².

Опросы общественного мнения, проводимые в США, показывают, что неизменно примерно 4/5 американцев испытывают чувство гордости за свою страну, считают себя патриотами²²³. Согласно исследованиям, проведенным Чикагским университетом после трагических событий 11 сентября 2001 г., почти 100 % опрошенных американцев согласились с утверждением: «Я лучше буду гражданином Америки, чем любой другой страны мира», а 50 % проявили согласие с мнением о том, что «мир был бы лучше, если бы народы других стран были подобны американцам»²²⁴.

Как видно из представленной диаграммы (рис. 2), в 1991 г. был зафиксирован достаточно серьезный всплеск, связанный с проявлением среди американцев патриотических чувств. Победоносная война в Персидском заливе (1991 г.) сыграла в этом ключевую роль.

Вопрос, который был задан, звучал так: «Что Вы можете сказать применительно к следующему утверждению? …Я настроен очень патриотично. Полностью согласен. В основном согласен. В основном не согласен. Полностью не согласен».

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Как Вы думаете, в настоящее время США уважают в мире больше, меньше или так же, как 10 лет назад?».