Зеркало Брахмы" Духовные поиски поиски своего "
жүктеу/скачать 0.69 Mb.
|
| На каменистом холме возле этого русла рос тамаринд, с которого, по слухам, Саи-Баба в юности мистическим образом срывал манго и другие фрукты. Я забрался на камни и сел под тамариндом. В том время я не знал, какое значение придают последователи Саи-Бабы этому дереву. Я случайно выбрал это место, потому что оно казалось подходящим для медитации. Я сел в позу лотоса, мой друг сел рядом со мной. Закрыв глаза, я представил себе Господа Раму, аватару Бога в образе принца, победившего демона Равану.
Когда я открыл глаза, то увидел, что сидевший рядом друг сложил ладони и смотрит, как собака. Я решил, что он ждет от меня каких-то наставлений или приказаний. Он выглядел настолько беспомощным, что мне стало его жалко. Я решил, что лучше всего для него будет уехать из Путтапартхи, потому что здесь его идиотизм только развивается. - Ты должен уехать в Бангалор, там у Бабы есть центр поменьше. И там ты не будешь с ним общаться. Он спросил подавленным голосом: - Свами, какой пап (грех) я совершил? - Ты совершил множество грехов, - ответил я. Он задрожал. - Но просто сделай это - поедь в Бангалор, и Баба, возможно, встретится там с тобой. В глубине души я думал: "Идиот, как ты не понимаешь, что ты не такой уж богатый и не настолько необычный - как я - чтобы привлечь внимание Саи-Бабы?" Через несколько дней он уехал, договорившись с хозяином магазина, что я буду жить в его комнате и дальше. Во время прогулки в один из дней я остановился возле старого храма Сатьябхамы на окраине Путтапартхи. Этот храм основал дед Саи-Бабы, Кондама Раджу. Говорят, что его сын Педда молился здесь, чтобы у него родился еще один сын; после этого родился мальчики, которого назвали Сатья Нараяна, позже он стал известен под именем Сатья Саи-Баба. Я нашел любопытным, что храм нуждался в ремонте, последователи Саи-Бабы словно игнорировали его. По странному совпадению, я появился там одновременно со старшим братом Саи-Бабы, который жил неподалеку от храма. Я спросил о его знаменитом брате: - Ты считаешь его Богом? Он сделал нетерпеливый жест рукой. - Это греховно, - сказал он с отвращением. - Он совершает большую ошибку, и Бог накажет его за это. Когда он был мальчиком, его ужалил скорпион, и после этого начали говорить о Ширди-Саи (Саи-Баба заявляет, что он - реинкарнация мусульманского факира из города Ширди, неподалеку от Бомбея; этот человек, умерший в 1918 году, также известен под именем Саи-Баба). Возможно, когда его укусил скорпион, тот баба вошел в его тело, - продолжал брат, - но неважно, что случилось, он ошибается, когда говорит, что он Рама и Кришна. В нашей семье мы поклоняемся Раме и Кришне как Богу, но он забронировал это место для себя. Когда его время придет, он будет наказан за такое богохульство. Я неожиданно стал популярным молодым человеком в Прашанти-Нилаям, в своих желтых одеждах я выделялся из толпы, и весть о том, что я обедал с Саи-Бабой, разлетелась по ашрамному комплексу, как пожар. Я часто развлекал толпу тем, что пел песни Саи-Бабы в том стиле, в каком я слышал их от него. Два раза в день разные богатые люди кормили меня в столовой. Но не смотря на внимание, которым я наслаждался, я становился все более беспокойным. Я обхявил себя пророком Бога, но здешняя легкая жизнь увела меня в сторону от изначальной цели. На седьмой день возбужденный Кастури нашел меня в столовой. - Баба хочет поговорить с тобой. - Я должен пойти на место даршана? - Нет, иди прямо в его апартаменты. - Как? Прямо сейчас? Просто идти и всё? - Он ждет тебя там! - Кастури чуть с ума не сходил, настолько раздражала его моя болтовня. - Пожалуйста, немедленно иди к нему! Даже у меня нет такой возможности близко пообщаться с Бабой! Так, очень небрежно, как будто это было самое заурядное событие, я поднялся по лестнице в приемную и сел. Он не выходил. Я поднялся и заглянул в его столовую, но там его тоже не было. Я вошел в его апартаменты и заглянул в его спальню. Он полулежал на кровати на боку, ко мне лицом, подпирая голову рукой. Когда я вошел, он широко улыбнулся и поднял руку, благословляя. Я осмотрелся в комнате, но сесть было не куда, там не было ни стульев, ни кресел. Наконец я присел на край кровати. - Кастури сказал, что ты хочешь меня видеть, - начал я. - Да, - ответил он, - я просто хотел спросить, нашел ли ты уже Бога. - Пока нет. С легким намеком понимающей иронии в голосе он сказал: - Под тамариндом ты медитировал о Раме. - Да, - ответил я ровным голосом. - Это моя обычная дхьяна. Я люблю медитировать о Раме, океане милости. Он защищает слабых. Его глаза буравили меня. - Но зачем ты ищешь Бога в другом месте, когда ты сидишь с ним прямо сейчас? Я принял вежливое, задумчивое выражение лица перед тем, как начать говорить: - Ты святой человек и старше меня, а я очень низкий и грешный. Я не хочу сказать о тебе что-то не так, пойми, пожалуйста, но - ты не Бог. Он кивал, пока я говорил, как будто ждал, что я отвергну его божественность. - Все в порядке, - сказал он, когда я закончил, - я тот, каким ты меня видишь. Если ты хочешь видеть меня Богом, я Бог. Если нет, то нет. Но постарайся понять - Бог вот такой. Он еще немного развил эту тему, сдабривая свои аргументы обычными лозунгами адвайтистов. Я прервал его: - Извини, но я читал это все в твоей книге "Рама-катха". В одном месте ты сказал там, что каждый - Рама, а в другом ты говоришь, что ты Рама. Так что ты на самом деле имеешь в виду? Послушай, я знаю, что ты не Рама. И чтобы не противоречить философии адвайты, ты должен рассказать своим последователям, что высочайшая истина - это безличный Брахман. Адвайтисты говорят, что каждый в действительности лишь безымянный бесформенный свет. Ты ведь адвайтист? Если да, то ты должен знать, что неправильно говорить, что "каждый - Рама" или "я - Рама", потому что Рама - личность, а Брахман безличен. - Да, - ответил он терпеливым тоном, как будто со снисхождением к своенравному ребенку. - Но я осознал Брахман, а они нет. Здесь я немножко вышел из себя. - Тогда сделай так, чтобы они его тоже осознали. Но ты специально держишь их в положении ниже своего. Ты толкаешь их вниз и не подымаешь вверх. Каждый из них жертвует очень многим, приходя сюда за многие километры, чтобы неделями и месяцами ждать возможности просто взглянуть на тебя, а ты здесь всем этим наслаждаешься. Даже обычные политики проявляют больше интереса к своим последователям, чем ты. Ты просто бросил все эти письма в мусорное ведро, мог хотя бы прочитать. - Успокойся, успокойся, - сделал он вялый жест, - как только я касаюсь этих писем, я знаю, что в них находится и отвечаю через их карму. Я раздраженно на него уставился, с трудом веря своим ушам. - Но карма всегда настигает каждого, пишут они тебе письма или не пишут. Если ты действуешь через их карму, то зачем тебе этот Прашанти-Нилаям? Почему они должны приходить к тебе сюда? Не сочти, пожалуйста, за наглость, но меня это все очень беспокоит. Когда шевелится занавеска, эти бедные люди думают, что там. Они настолько доверчивы... Мне очень жаль, но я должен сказать, что думаю, ты их эксплуатируешь. - Но я был там, когда шевелилась занавеска, - ответил он самодовольно. - Ты прекрасно пел "Читта-чору". Я был там. Теперь, разочарованный еще больше, я сказал ему - Я знаю, что у тебя есть мистические силы. Ты видишь и слышишь то, что не может уловить обычный человек. Так почему ты не используешь свое могущество для того, чтобы прекратить их страдания раз и навсегда, вместо того, чтобы вот так вот с ними играться? Зачем ты держишь тех, кто предан тебе, в невежестве относительно их вечного духовного бытия? Как они смогут когда-нибудь выбраться из этого полного страданий мира рождений и смертей? Просто подарить серьги - это не решить проблемы существования. - Ладно, - сказал он, в его голосе слышались нотки покорности, - ты поймешь позже. Затем, меняя тему разговора, он спросил: - Тебе нужна какая-нибудь помощь здесь? - Нет, меня полностью оберегает Бог. - Ты не считаешь, что это я тебя оберегаю? - До какой-то степени считаю, потому что эти люди, которые за меня платят, - твои преданные. Но я считаю, что это моя карма обеспечивает поддержание моего существования в этом мире. И это справедливо также по отношению ко всем людям, сидящим на улице, справедливо это и в отношении тебя. И если бы у меня была твоя карма, а у тебя моя, то я был бы здесь "Богом", а ты был бы разочарован. Он не слышал меня. Что-то в нем изменилось. Он сел, глаза его блестели и смотрели в никуда. - Я должен спуститься вниз, - сказал он холодно, - поговорим потом. Он быстро вышел, оставив меня одного в своей комнате. Я решил осмотреться. Открыв шкаф в спальне, я увидел, что там полно оранжевой одежды. Я хотел найти, где он хранит пепел, поскольку раньше проводил эксперименты по телепортации пепла с помощью мантры. Но в комнате ничего не было, кроме кровати и нескольких обычных предметов. Я разлегся на кровати, как делал он, и, насмехаясь, принял такую же позу, наслаждаясь собой в зеркале. Затем я встал и выглянул с балкона, пока он бегал по рядам, заражая людей истерией. Полиции приходилось сдерживать толпу, чтобы она не навалилась на него. Затем он вышел на сцену шанти-ведики. Неожиданно мне стало жалко этого маленького человека, который играл роль Бога. "Он просто марионетка, - подумал я, - все эти люди считают его Рамой, а он и сам в это верит, но он и они просто управляются более высшей силой, над которой у него нет власти". Я спустился посмотреть, что он собирается делать. Он стоял на сцене, и под его руководством вся толпа раскачивалась. Подняв руки, он вел киртан, люди громко отвечали хором. Когда песня закончилась, он свалился в кресло. Ему поклонялись, поднося благовоние, лампу и цветы, словно мурти в храме. Затем группа пандитов - знатоков санскрита спела молитвы "Рудрам" и "Чамакам", которые предназначены Шиве, ему. Для меня это было слишком. Я вышел из комплекса и отправился в свою комнату. На утро девятого дня прелесть новизны Прашанти-Нилаям исчезла. Наевшись досыта титулом "свамиджи, который любит Бабу", которым величал меня каждый встречный, я решил уйти. Я отправился к Кастури, пожал ему руку и сказал: - Спасибо и до свидания. Он удивился: - Как, ты уходишь? Я думал, ты поживешь здесь еще. Ты так сладко поешь. У нас был один свамиджи из Ришикеша, который тоже пел для Бабы, и Баба прекрасно о нем заботился. Он и о тебе будет заботиться. - Обо мне заботится Бог. А что может сделать Баба? Пусть сначала о себе позаботится. - Быстро ответил я. - Вам нужно следить за его здоровьем, когда на него находит эта беготня, я думаю, это не идет ему на пользу. - Что?! - зашипел Кастури. - Что ты сказал?! - А, неважно, я вообще ничего не говорил, - успокоил я его и широко улыбнулся. Я помахал ему рукой и пошел в столовую попрощаться с менеджером. Сегодня в месте даршана было всего около сотни людей. Объявили, что Саи-Баба должен уехать в Бангалор, его большая иномарка стояла наготове возле его личных ворот. Я зашел в бхаджан-холл на первом этаже мандира, склонился перед алтарем, на котором были изображения Кришны, Сатья-Нараяны и Шивы. Выходя, я посмотрел вверх и увидел, как Саи-Баба делает мне знаки с балкона. Я поднялся по лестнице и встретился с ним в приемной, он сидел на кресле, сложа руки. Я зашел, выразил свое почтение и сел в кресло напротив. - Ну что? - улыбнулся он. - Ты уходишь? - Да, - улыбнулся я в ответ. - Но ты сказал, что останешься на две недели. - Извини, но я слишком здесь разочаровался. Я устал от всех этих сентиментальных людей, от страданий и беспокойств, которые они добровольно терпят ради тебя. - Ты уже знаешь, куда пойдешь дальше? - Нет, я не знаю, но надеюсь закончить свой путь в спокойном месте. Вдруг он встал, глаза у него опять блестели. Он посмотрел сверху на мое лицо и со значительным видом нараспев произнес: - Когда ты найдешь то, что ищешь, у тебя не будет проблем с едой. Он поднял правую ладонь: - Я буду тебя поддерживать. - Я очень благодарен, - ответил я, - за все, что ты делаешь для меня. Но я не считаю тебя Богом. Странным голосом он пророчествовал: - Ты сам станешь Богом. Он сделал жест рукой, словно собираясь дать мне вибхути. - Нет, - протестовал я, - не давай мне этот пепел. Я не хочу получить его от тебя таким образом. Позволь мне просто взять его из того места, где он хранится. - Но почему ты не хочешь взять его из моей руки? - промурлыкал он. - Ладно, - усмехнулся я, - я знаю, что он появляется не из твоей руки, так что дай я возьму его оттуда, откуда он действительно появляется. - Ты ошибаешься. Он появляется из моей руки. - Настаивал он. - Извини, - снова улыбнулся я, - я тебе не верю. Дай я возьму его там, где он хранится. Не говоря ни слова, он зашел в апартаменты и вынес небольшой сосуд, полный пепла. Протянув его мне, он просто сказал: - Ладно, если хочешь, возьми прямо отсюда. Я насыпал немножко пепла себе на голову. - Счастливого пути и помни, пожалуйста, мои слова. Я сказал: - Намасте, - и поднялся идти. Он снова заговорил: - Я тебе не понравился, да? - Нет, ты очень хороший человек. Почему ты должен мне не нравиться? - Когда ты найдешь то, чего ищешь, я не буду тебе нравиться, - мягко сказал он своим странным пророческим голосом. Он покинул меня, и я спустился вниз по лестнице и вышел из комплекса. Для меня было облегчением уйти из Путтапартхи, я пешком вышел из города и пошел по дороге, пока не добрался до автострады. Я повернулся и в последний раз взглянул на ашрам. Как раз в этот момент большая машина Саи-Бабы выехала из его личных ворот, повернула на дорогу и направилась к автостраде, в мою строну. Автомобиль был рядом со мной, мотор тихонько работал. Сзади я видел знакомое улыбающееся лицо, обрамленное вьющимися волосами. Рядом с ним сидела знаменитая певица в дорогом шелковом сари. Послышалось жужжание электростеклоподъемника, и он сказал водителю выключить двигатель. - Я еду в Бангалор, - крикнул он мне, - хочешь - поехали вместе? - Нет, - сказал я, - я иду своим путем. - Но ты не знаешь, куда ты идешь. - Да, но я все равно иду. Он повернулся к женщине и сказал: = Он даже не знает куда идет. Он просто ищет. Я предложил ему остаться, но он сказал: "Нет, я ухожу". Я спросил его куда, он сказал: "Не знаю". Все время просто ищет, ищет. Тогда я в шутку сказал: - Но, как и все остальные, я просто ищу тебя. Продолжая говорить с женщиной, он сказал: - Каждый ищет меня, чтобы стать самим собой. А он ищет меня, чтобы стать таким как я. Я рассмеялся, немного смущенный. Я понимал, что он прекрасно знает обо всем, чего я хочу. Он снова ко мне повернулся: - Отправляйся в Джилалламури к Амме. Амма - это женщина, многие говорили, что это воплощение богини. - Тебе очень понравится в Джилалламури. - А как туда добраться? Он сказал что-то женщине. Она вытащила из сумочки двадцать пять рупий и дала ему, он передал их мне. - Вот тебе 25 рупий. Билет на автобус отсюда стоит 23,80. Просто иди на остановку и жди автобуса. Взяв деньги, я помахал рукой: - Ну что ж, до свидания. Это наша последняя встреча. - Нет, мы увидимся еще, - весело ответил он, сказав водителю завести машину, стеклоподъемник снова зажужжал, и он уехал. Я отправился на автобусную остановку. Вскоре подъехал автобус на Джилалламури, я в него забрался. Пересекая высохшие земли, я размышлял о том, что произошло со мной в последнее время. Амма жила в простой деревне рядом с Джилалламури со своим мужем и шестью детьми. К ней приходило намного больше народу, чем к Саи-Бабе в Прашанти-Нилаям. Полагали, что она, как и Саи-Баба, обладает чудесными силами, позволяющими исцелять и решать проблемы. Но тех, кто приходил к ней, бесплатно кормили каждый день, устраивая роскошный пир. Утром и вечером она читала лекции, переодевшись в разноцветные шелка, надев корону и украшения, словно Деви. Остальное время она носила простое сари и делала обычную работу по дому. Она жила со своей семьей в самом обычном доме из четырех комнат. Во дворе она построила просторный холл для паломников. Добиться ее аудиенции было несложно, тем более для меня, потому что я носил одежды садху и меня послал Саи-Баба. Я нашел ее на кухне, она готовила для своей семьи. Это была полная дружелюбная женщина с большим синдхуром на лбу, выглядевшая как самая обычная средняя индийская домохозяйка. Сначала она меня накормила, а затем мы начали беседу. Я сказал ей, что ищу кого-нибудь, кто сможет показать мне более высокое духовное понимание, и что я не был удовлетворен тем, что увидел у Саи-Бабы. Она сразу же ответила: - О, тогда ты должен пойти к Бала Йоги. Бала Йоги был мистиком-аскетом, жившим неподалеку от Джилилламури. - Да, я могу пойти к нему тоже, - ответил я, - но я вижу, что ты тоже очень продвинута. На меня произвела впечатление твоя простота, особенно благотворительность по отношению к другим. Секунду она, не мигая, смотрела на меня, а потом сказала: - Но я не могу тебе помочь. Твоя проблема в том, что ты очень хочешь стать Богом. Но это невозможно. Бог уже Бог. Мы - как маленькие капли, которые вылетели из большого горшка йогурта, когда его взбивали. Мы не можем провозгласить, что являемся целым горшком йогурта, хотя иногда мы слышим, как некоторые это провозглашают. Саи-Баба говорит, что он целый горшок. Но это все из прошлой жизни. У него осталось некоторое могущество. В любом случае, я не люблю критиковать. В этот момент вошел человек. Амма встала из-за стола, за которым мы сидели, и коснулась его стоп. Она представила мне своего мужа. Попросив у него разрешения на несколько минут, она повернулась ко мне. Я сказал ей, что Саи-Баба пообещал, что я стану недружелюбно к нему относиться после того, как найду то, что ищу. Она заметила: - Я тоже вижу многие вещи, но я держу их при себе. Я спросил ее что она подразумевает под "полным горшком йогурта", и она объяснила, что это полная совокупность всего, а мы лишь крошечные частицы полного целого. Мы можем осознать эту полноту только через преданность, - сказала она; под преданностью она подразумевала служение семье, друзьям и ближним. Увидев мой скептицизм, она остановилась. Я объяснил, что уже слышал это раньше. - Разумом я могу более-менее понять, о чем ты говоришь, но мне кажется, истинное понимание единства, о котором говорят так много гуру и аватар - не только ты, - гораздо труднее, чем принято считать. Вот почему я ищу учителя, который сможет объяснить мне истину, о который ты сейчас говоришь. - Как раз поэтому я и говорю, что ты должен пойти к Бала-Йоги, - ответила она тихим голосом. - Ты найдешь там все, что захочешь. В любом случае, - она закрыла глаза, словно медитируя на какой-то мысленный образ, - оставайся чистым как изнутри, так и снаружи. Это единственный путь ощутить присутствие Бога повсюду. Получив ее благословения, я ушел. Эта женщина произвела на меня гораздо большее впечатление, чем Саи-Баба, но встреча с ней никак не помогла удовлетворить мое растущее желание действительно ощутить собственную трансцендентность. Выйдя на улицу, я спросил, как добраться до Муммувиварама, деревни, где жил Бала-Йоги. Я попросил в качестве милостыни право на бесплатный проезд и сел в автобус. Бала-Йоги ("маленький йог") отрекся от своего дома, когда ему было всего шесть лет. Он добрался до Муммувиварама и сел на землю, погрузившись в медитацию, и больше никогда не сходил с этого места. Говорят, что с тех пор он никогда не ел, никогда не испражнялся и не мочился. Более того, его постоянным спутником была кобра. Верующие люди построили вокруг Бала-Йоги дом, и жители деревни получают большой доход с паломников, приходящих на него посмотреть. Но он оставался равнодушен ко всем этим знакам внимания. Его можно было увидеть в течение лишь нескольких дней месяца. В это время на даршан в Муммувиварам собирается великое множество народу. Так случилось, что мое прибытие пришлось как раз на эти дни. Очередь на даршан была настолько длинной, что я уж решил, что мне понадобится выстоять сперва два дня в очереди, прежде чем я смогу увидеть Бала-Йоги. Я упал духом и решил пойти дальше. Но в то время, пока я наблюдал с расстояния за происходившим, меня окликнул один человек. Его послал министр, который меня заметил. Увидев мою одежду, он решил, что я прошел весь путь из Северной Индии, и пригласил меня на особой даршан. Говорили, что Бала-Йоги пятьдесят лет, но выглядел он только на тридцать, у него была тонкая юношеская бородка и длинные спутанные волосы на голове. Ногти на руках и ногах отросли очень длинные и невероятно закрученные. Он сидел с сердитым взглядом в позе полулотоса, а за ним была большая глиняная статуя кобры, капюшон которой был раскрыт над его головой, словно зонт. Паломники быстро проходили мимо. Максимум, на что у них хватало времени, - это мельком на него взглянуть. Я зашел вместе с министром и некоторыми другими большими людьми, которые, похоже, хотели лично побеседовать с йогом. Они остановили остальных паломников и объявили, что хотят обсудить, как благоустроить место паломничества. Бала-Йоги на них просто бессвязно наорал, он выглядел, как настоящий вспыливший ребенок. Министр и его друзья быстро ретировались, и очередь снова сдвинулась с места. Помощник попросил меня уйти. Я вышел и остановился у магазина с освежающими напитками. На задней стене висели фотографии Бала-Йоги. Я заговорил с человеком, стоявшим за прилавком, и спросил, живут ли здесь какие-либо родственники Бала-Йоги. - У него три брата, - ответил он, - и один из них его не любит. Двое других - члены комитета, который организовывает сервис для паломников в нашем городке. Я попросил у него адрес брата, который отверг Бала-Йоги. Он жил на окраине Муммувиварам, в фамильном доме. Я отправился туда и увидел, что это пожилой человек, отошедший от активной жизни. На вопрос о брате он ответил: - В одно прекрасное утро мальчик ушел из дома. Он пошел туда, где он сейчас, и сел. Он ничего не ел, и с ним жила кобра, которая отпугивала каждого. Наша семья приходила туда и на расстоянии хлопала в ладоши; тогда он отослал змею, и мы смогли с ним поговорить. Но как мы ни старались, домой он не вернулся. А потом стали приходить все эти люди. - Но какова его цель? - спросил я. Он пожал плечами. - Его цель известна только ему. Все что я знаю, - это то, что он не любит людей. Разве что он остался на этом месте, потому что семья умоляла не уходить его дальше. Видите ли, ему было всего шесть лет, и естественно, мать и отец очень боялись его потерять. Но ему никогда не было дела до них - собственных родителей! Конечно, ему нет дела и до всех людей, которые приходят сейчас ему поклониться. Тогда я спросил: - А что вы думаете насчет того, что все эти люди считают его Богом или аватаром? Он с многозначительным видом ответил: - Если у мужчины просто три жены, это не делает его Дашаратхой. Затем он объяснил мне, что у его отца было три жены, как у царя Дашаратхи. Царь Дашаратха был отцом Господа Рамы. - У моего отца было три жены, как у Дашаратхи, и у него было четыре сына, как у Дашаратхи. Но это не значит, что один из сыновей должен быть Рамой. Похоже, Бала-Йоги нужно было сидеть в одном месте, чтобы поддерживать свои силы. Также был секрет о его отношениях с коброй. Этот секрет я раскрыл позже, в Гималаях. И, несмотря на то, что обычные люди считали его Богом, сам Бала-Йоги таких заявлений никогда не делал. Похоже, его нисколько не волновало, что его преданные о нем думают. Попрощавшись с братом йога, я вышел на улицу и сел под деревом, чтобы все обдумать. Оставив мирскую жизнь, я намеревался стать совершенным духовным учителем, но я знал, что мне необходима школа. До сих пор я видел трех знаменитых учителей, о которых говорили, что они высоко продвинуты. Но Саи-Баба для меня был просто карикатурой. Амма была достойна похвалы за ее простоту и сознание долга, но она не могла помочь мне в моих поисках, по крайней мере, она была достаточно честной женщиной, чтобы это признать. А Бала-Йоги выглядел мрачным мизантропом, который просто насмехался над каждым, кто падал к его стопам. жүктеу/скачать 0.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|