- три пограничные заставы (по 50 человек)

Предусматривалось усиление Среднеазиатского погра­ничного округа (САПО). На базе эскадрильи в г. Мары развертывался отдельный авиационный полк с вертолета­ми «Ми-8» и «Ми-24» (огневой поддержки). Из-за отказа в госпоставках часть вертолетов, как и другой боевой тех­ники, пришлось брать из некоторых пограничных округов. Получила усиление (вертолетами и самолетами «Як-40», «Ан-26») и авиаэскадрилья в г. Душанбе. Была начата под­готовка миннорозыскных собак и вожатых при окружной школе в Душанбе. Усиливались тыловые подразделения, в штаты госпиталей в Ашхабаде и Душанбе вводились до­полнительно полевые хирургические отделения.

Особую проблему представляла организация систе­мы управления. Неудачи в Куфабской операции и некото­рые другие факторы объективно требовали ее улучшения. Разрабатывать замыслы операций, оперативно-боевых действий в Москве было бессмысленно. Возложить это пол­ностью на командование пограничных округов (Средне­азиатского и Восточного) мы тогда считали нецелесооб­разным: у них главная задача — охрана и защита грани­цы. Но и без их участия решать оперативно-боевые задачи в Афганистане практически было невозможно. Поэтому было решено (как и при организации первых операций в ДРА в 1980 г.) возложить эти функции на оперативную группу округа, усилив ее офицерами-операторами, раз­ведчиками, и возвести начальника опергруппы в ранг пер­вого заместителя начальника войск округа. Тем более что предполагалось в ближайшее время подчинить этой опе­ративной группе не только вновь формируемые подраз­деления, но и те, которые были введены в северные про­винции ДРА ранее, в 1980 г.

Но оперативной группе округа, располагавшейся в одном из пограничных отрядов, было бы сложно отслежи­вать обстановку в зонах ответственности мангрупп и СБО, организовывать оперативно-боевые действия их на афганской территории, осуществлять повседневное взаимодей­ствие между нашими подразделениями, местными афган­скими органами, воинскими подразделениями и др. По­этому было решено для таких целей создать полевые опе­ративные группы сокращенного состава (4-6 офицеров), разместив их на афганской территории (обычно по месту дислокации одной из мангрупп). Аналогичная система управления двумя нашими гарнизонами на Малом афган­ском Памире была организована и в Восточном погранич­ном округе.

В Москве (в ГУ ПВ) общее руководство и контроль за действиями всей группировки в северных провинциях ДРА, организацией взаимодействия с другими силовыми структурами по афганским делам, решение других подоб­ных вопросов возлагались на оперативную группу во гла­ве с первым заместителем начальника штаба ПВ генерал-лейтенантом И. Г. Карповым.

Размещение вновь формируемых маневренных групп на севере ДРА не снимало, а напротив, увеличивало на­грузку на пограничные отряды. От них в основном наме­чалось снабжение этих подразделений, с их участием осуществлялись перемещение, замена личного состава манг­рупп, обеспечение их разведданными, связью и пр. Резер­вные подразделения погранотрядов часто непосредствен­но участвовали в оперативно-боевых действиях. По этим и другим соображениям начальник полевой оперативной группы, чьи подразделения действовали на сопредельной территории против участка того или иного погранотряда, являлся заместителем начальника отряда. Все это тре­бовало и некоторого усиления этих погранотрядов, глав­ным образом в кадровом и техническом отношениях.

Надо заметить, что это было время большого напря­жения в работе центрального аппарата ГУ ПВ и обоих ок­ругов (САПО и ВПО). Дело в том, что для ввода в Афга­нистан нам нужны были слаженные, боеспособные подразделения. Подготовить их из молодых солдат-призыв­ников в сжатые сроки было практически невозможно (ар­мейский опыт с исполнением призывников в ДРА это по­казал). А времени у нас было 3-4 недели (в начале ноября все расчеты с Генштабом нашими представителями в Ка­буле докладывались Ю. В. Андропову и были им одобре­ны). В этой связи было решено выделенную нам прави­тельством дополнительную численность (первоначаль­но 3 тыс. человек) передать в пограничные округа, а там незамедлительно начать формирование боевых подраз­делений из военнослужащих, имеющих необходимую под­готовку и опыт. Боевое сколачивание этих подразделе­ний организовывалось в округах и завершалось уже в учебном центре Среднеазиатского пограничного округа в декабре.

Эта детализация может показаться кому-то скучной, сугубо технической, но она, на мой взгляд, вполне оправданна.

Опыт локальных конфликтов последних десятилетий (к ним можно отнести и события в Чечне) убедительно доказал, что успешное решение режимных, оперативно-боевых и других задач при минимальных потерях в лич­ном составе возможно лишь воинскими формирования­ми, укомплектованными профессионально подготовлен­ными людьми при высокой степени боевой слаженности, организованности и управляемости самого формиро­вания.

Важное значение имела и проработка оперативных вопросов применения наших подразделений в Афгани­стане. Наш Генштаб с самого начала проявил в этом боль­шую заинтересованность. Уже 23 октября (спустя несколько дней после решения о дополнительном вводе наших подразделений в ДРА) из Кабула позвонил генерал С.Ф. Ахромеев и попросил до начала рекогносцировки районов размещения мотомангрупп представителю ГУПВ прибыть в Кабул.

9 ноября в Генштабе прошло совещание с участием маршала С. Л. Соколова, генералов С. Ф. Ахромеева (при­был из Кабула), В. А. Матросова, И. Г. Карпова и автора этих записок. На совещании была достигнута договорен­ность, что зона ответственности наших подразделений в ДРА — территории от линии границы и до центров аф­ганских приграничных провинций. Поскольку в некото­рых из этих провинций находились отдельные части и подразделения 40-й армии (ОКСВ), то появились пред­ложения оперативно подчинить наши подразделения этим частям и действовать по единому плану. Предложения, казалось бы, разумные, но мы вынуждены были их отклонить: комплектование, подготовка, боевое и специальное обеспечение армейских и наших формирований не были одинаковы, а участие наших подразделений в армейских операциях, как правило, за пределами своей зоны ответ­ственности порождало для нас (главным образом — погранотрядов) проблемы.

Тогда, мне казалось, был выработан оптимальный ва­риант: группировка наших пограничных подразделений в северных провинциях ДРА действует по замыслам и пла­нам, разработанными пограничниками и согласованны­ми с Генштабом. Там, где это необходимо, мы проводим операции, другие оперативно- боевые действия самостоятельно, либо с участием наших армейских и афганских подразделений. В других случаях (по предложению пред­ставителей главного военного советника в ДРА) мы уча­ствуем в операциях соединений и частей 40-й армии в пре­делах зон своей ответственности.

Андропов (по докладу Матросова) этот принцип вза­имодействия одобрил, и он практически оставался таким долгое время, но попытки изменить его, откровенно гово­ря, были. Решением всех этих проблем занимались совместно с группой генерала И.Г. Карпова оперативное уп­равление, другие подразделения штаба, офицеры политуп­равления, разведки и тыла.

Значительно возрастала роль и ответственность Сред­неазиатского пограничного округа (генералы Г.А. Згерский, В.Н. Харичев, В.Ф. Запорожченко, Р.В. Данилов). Этот округ, охраняя границу, теперь должен был решать оперативно-боевые задачи на севере ДРА группировкой подразделений в несколько тысяч человек. Сложные задачи в условиях афганской части Памира выпадали и на долю Восточного пограничного округа (генералы В.С. Донсков, Е.Н. Неверовский, Я.К. Петровас, Б.Е. Сентюрин, Ю.В. Колосков).

К 20 ноября пограничные округа докладывали о за­вершении формирования своих мотомангрупп. По нашим расчетам в штабе ПВ с учетом графика движения эшело­нов эти подразделения со всем вооружением и боевой техникой должны были прибывать в Среднеазиатский погранокруг с 10 по 20 декабря 1981 г. Этот этап подготов­ки к выходу наших подразделений в Афганистан в основ­ном прошел организованно и в установленные сроки. Конечно, ценой больших усилий в Центре и пограничных округах.

В штабе погранвойск основная нагрузка по формиро­ванию новых подразделений, их передислокации в Сред­нюю Азию выпадала на организационно-мобилизационное управление, возглавляемое генерал-майором К.В. Регушем. Константин Владимирович отлично подходил к этой должности. Фронтовик, хороший профессионал (кан­дидат военных наук) и отличный штабной работник, он держал в своей памяти многочисленные детали, связан­ные с новыми формированиями, и его роль в этих делах была неоценимой. Также много и полезно работали офи­церы его управления В. Козлов, А. Мигалин, М. Строй, Ф. Сухарев, В. Макеров и другие.

Сформированные в округах подразделения в 20-х чис­лах декабря сосредоточивались в Среднеазиатском погранокруге, где в оставшиеся 2-2,5 недели предусматри­валось проведение с ними сборовых занятий и учений, проверка готовности к выполнению оперативно-боевых задач.

С середины ноября офицерами оперативной группы ГУПВ под руководством генерала В.А. Матросова в Среднеазиатском пограничном округе проводились рекогнос­цировки и совещания в целях определения основных на­правлений и порядка выдвижения мотомангрупп к мес­там предстоящего их развертывания в Афганистане.

В окончательном варианте, по согласованию с Ген­штабом, наши мотомангруппы предполагалось размес­тить в городах (или поблизости от них) Калай-Нау, Меймене, Шибирган, Мазари-Шариф, Ташкурган, Имамсахиб и Талукан. Их действия намечались против участков Тахта-Базарского (одна мангруппа), Керкинского, Тер-мезского и Пянджского погранотрядов (по две мангруппы). Но кроме этих подразделений, погранотряды, как из­вестно, уже имели на сопредельной территории свои фор­мирования (СБО, мангруппы, заставы) более чем в деся­ти местах. Особая нагрузка выпадала на Московский погранотряд, постоянно имевший в афганском западном Припамирье подразделения в пяти - семи пунктах. С уче­том выставленных на афганском Памире подразделений Восточного пограничного округа, их дислокация в пригра­ничье ДРА предполагалась на фронте более чем 1 тыс. км.

Новые задачи требовали повышенного внимания ру­ководства погранвойск КГБ к нашим подразделениям в Афганистане. Однако наша попытка вместе с новыми шта­тами подразделений ввести и штатную должность в ранге заместителя начальника погранвойск по афганским делам не удалась — Андропов не согласился («В стране и так много генералов»). С санкции руководства КГБ к этим делам был подключен генерал И.П. Вертелко, замести­тель Матросова. Вместе с генералом Карповым они мно­гое сделали для своевременной и качественной подготов­ки новых подразделений и органов полевого управления. Но возникали новые задачи: надо было налаживать коор­динацию действий наших пограничных подразделений в ДРА с соединениями и частями 40-й армии, афганскими воинскими частями, царандоем и пограничниками. Эти функции с началом 1982 г. были возложены на генерала И.П. Вертелко (Уже в ранге 1-го заместителя начальника ПВ КГБ). А вскоре была введена и должность представи­теля по связи и взаимодействию ПВ КГБ с оперативной группой Минобороны и аппаратом главного военного со­ветника в Кабуле. На эту должность был назначен гене­рал-майор И. Д. Ярков. А между тем обстановка в ДРА и его приграничных провинциях ухудшалась.

В ноябре Генеральная Ассамблея ООН большинством голосов приняла резолюцию, осуждающую действия СССР в ДРА, и призвала к «немедленному выводу иност­ранных войск из Афганистана».

Расширялось прямое вмешательство в афганские дела США и некоторых других иностранных государств. К осе­ни 1981 г. во многих формированиях мятежников появи­лись противотанковые средства, зенитно-ракетные комплексы, мины новейших конструкций, другое современное вооружение. В северных приграничных провинциях афганские власти, несмотря на предпринимаемые меры, ут­рачивали контроль в уездах, волостях и населенных пунк­тах. В зоне «Север» (провинции Балх, Джаузджан, Саманган, Фарьяб), к примеру, из имевшихся около 2 тыс. мел­ких населенных пунктов, власти контролировали лишь четвертую часть. Размещаемые в освобожденных от мя­тежников населенных пунктах так называемые организа­ционные ядра (группы), предназначенные для организа­ции власти, немедленно покидали их, как только оттуда уходили войска.

Участились обстрелы провинциальных и волостных центров, в том числе артиллерией и минометами. В про­винции Джаузджан мятежниками был взорван газопро­вод. В связи с угрозой безопасности из этой провинции в СССР было эвакуировано более 100 советских специалис­тов и их семей.

По-прежнему проявлялась слабость центральных и провинциальных органов власти по привлечению на свою сторону населения, даже потенциально дружественного Кабулу. К примеру, в западных приграничных провинци­ях (Фарах, Нимруз, Гильменд) проживало свыше 250 тыс. белуджей, вооруженные отряды которых не пускали на свои территории мятежников и были готовы сотрудни­чать с Кабулом при условии оказания им помощи финансами, оружием и пр. Контакты и соглашения с некоторы­ми из этих племен способствовали прикрытию границы с Ираном на некоторых участках. Но это было лишь част­ным явлением. Основные надежды афганское руководство возлагало на армию, но содержать ее хотя бы относитель­но боеспособной становилось все труднее: резко сокращал­ся приток пополнения (принудительный призыв не сра­батывал), росло дезертирство, участились случаи груп­пового перехода военнослужащих к мятежникам. Все это было характерным и для пограничных подразделений ДРА. Тем не менее боевые действия частей армии и пограничных подразделений против мятежников в ряде при­граничных провинций (Нангархар, Джаузджан и др.) уда­валось проводить успешно. К примеру, в провинции Джа­узджан (против участка Керкинского погранотряда), где наши армейские и афганские части блокировали и раз­громили базовый лагерь мятежников в районе сел. Джаркудук. Было захвачено около 20 различных складов с бо­еприпасами, ГСМ, продовольствием и др. Дошла, нако­нец-то, очередь и до злополучного о. Даркад (против уча­стка Пянджского погранотряда).

Этот афганский остров в несколько десятков квадрат­ных километров расположен в пойме реки Пяндж, покры­тый густыми тугаями, изрезан десятками речных рукавов и арыков. Здесь расположено более 30 кишлаков и отдель­ных хозяйств. К осени стала поступать информация о по­пытках душманов (9-10 бандгрупп, численностью 350-400 человек) создать здесь базы для зимовки и отдыха сво­их формирований. Словом, требовалось обезвредить эту территорию. Но дело затягивалось: то возникали новые обстоятельства, то не проходил замысел операции, разработанный оперативной группой округа — был излишне упрощенным, нацеленным лишь на выталкивание и рас­сеивание мятежников. Окончательный его вариант, утвер­жденный Центром, предусматривал внезапную изоляцию (блокирование) района вероятного нахождения основных сил мятежников и последовательное (по участкам) прове­дение поиска с десантированием поисково-разведыватель­ных групп. К операции привлекались наши пограничные подразделения (свыше 900 человек), одна афганская по­граничная рота и два отряда местных афганских опол­ченцев. Одним из отрядов руководил Сидики, ранее упо­мянутый мною.

С началом операции были пресечены попытки не­скольких групп мятежников вырваться ночью из окруже­ния. Дальнейшие их намерения организовать сопротивление в течение последующих пяти дней подавлялись в основном ракетно-бомбовыми ударами вертолетов. Опе­рация прошла в целом успешно и без потерь с нашей стороны, но части мятежников все-таки удалось просочиться через прикрываемый афганскими подразделениями ру­беж. В ходе операции было проверено около десятка киш­лаков, уничтожено более 20 схронов и баз мятежников, зах­вачено около 60 пленных. В заключительной части опера­ции принял участие губернатор Тахарской провинции со своим административным и царандоевским аппаратом, и в освобожденных от мятежников населенных пунктах были восстановлены органы местной власти.

Менее удачно, хотя и без потерь, проходили оператив­но-боевые действия в середине декабря нашего СБО от Керкинского погранотряда с участием двух афганских погранкомендатур в окрестностях г. Андхоя. Мятежники, очевидно, оповещаемые информаторами, заблаговремен­но уходили от ударов наших подразделений и после не­дельных безрезультативных действий этот поиск был пре­кращен.

Почти в то же время два наших подразделения от Мос­ковского погранотряда совместно с большой группой аф­ганских ополченцев успешно ликвидировали довольно крупную бандгруппу, пытавшуюся совершить нападение на центр населенного пункта Дашти-Кала.

Удачными были и действия (тоже неплановые) СБО этого же погранотряда западнее г. Рустак. Первыми завя­зали бой с бандгруппой (около 70 человек) афганские опол­ченцы. Прибывший на помощь СБО при поддержке вертолетов нанес мятежникам огневое поражение. При про­чесывании района было обнаружено много убитых мятеж­ников и около 50 единиц стрелкового оружия. У нас среди личного состава потерь не было.

На Малом афганском Памире в связи с закрытием пе­ревалов в Пакистан активность мятежников заметно снизилась. Но возникла другая проблема: закрылись основ­ные пути сообщения, прервалось снабжение населения Ваханской и Сархадской долин самым необходимым. По­сильную помощь жителям этих долин продовольствием, топливом и теплой одеждой оказывали подразделения Восточного погранокруга.

В это же время в Кабуле предпринимались меры по прикрытию некоторых направлений на границе с Паки­станом и Ираном. В частности, планировалось привле­чение от 40-й армии девяти батальонов — для усиления афганских пограничных подразделений. Намечалось также формирование и выставление на границе 901-го и 909-го погранбатальонов, ранее разгромленных мятеж­никами, проведение инженерных и взрывных работ по закрытию некоторых перевалов. Конечно же, эти меры (пока планируемые) не могли существенно повлиять на надежность охраны границ ДРА, а были лишь «латани­ем дыр».

В последней декаде декабря завершалась подготовка прибывших в Среднеазиатский погранокруг сформиро­ванных мотомангрупп. Их укомплектованность личным составом, вооружением и техникой проверялись на месте с участием офицеров ГУПВ. К основной части подразде­лений замечаний не возникло. Боевая техника (БМП, БТР и др.) была практически новая и требовалось ее освоить в сжатые сроки.

В 20-х числах декабря позвонил Ю.В. Андропов (В.А. Матросов был в отъезде) - интересовался ходом подготовки подразделений, состоянием их вооружения и техники. Я доложил, что подготовка проходит в соответ­ствии с установленным планом-графиком (ему он был из­вестен), и в первой декаде января 1982 г. подразделения будут готовы к действиям. Ю.В. напомнил о тщательном изучении обстановки в районах предполагаемого их раз­вертывания, и пожелал успехов.

Оставшиеся декабрьские дни и начало января 1982 г. были довольно напряженными для командования САПО и офицеров ГУПВ, работавших во главе с генералами И.П. Вертелко и И.Г. Карповым: надо было организо­вать проведение сборов с офицерами полевых оператив­ных групп и маневренных групп, а также контрольных занятий и учений по боевому сколачиванию подразделе­ний. С началом января в Среднюю Азию убыл и генерал В.А. Матросов.

Обстановка в северных провинциях ДРА накануне вво­да подразделений оценивалась нами как сложная, но по­зволяющая, при определенных мерах, выполнить задачу. Особое беспокойство вызывала ситуация в провинциях Балх и Тахор, где отмечались наибольшая концентрация сил мятежников и их активность, в том числе в самих цен­трах провинций — городах Мазари-Шариф и Талукан.

Надо отметить, что ряд удачных операций частей 40-й армии совместно с афганскими силами, их ощутимые уда­ры (особенно авиации) по базам и наиболее крупным фор­мированиям мятежников (пример тому — операция в рай­оне Джаркудук и др.) вынудили мятежников менять так­тику, прибегая к действиям в составе небольших, мобиль­ных групп. Понесенные потери породили среди них не­уверенность, панику, подозрительность по отношению к формированиям другой ориентации [в тот период 30-40% сил мятежников считались сторонниками «Исламской партии Афганистана» (ИПА) Г. Хекматьяра, остальные примыкали к «Исламскому обществу Афганистана» (ИОА) Б. Раббани и другим исламским группировкам]. Участились попытки главарей больших и малых форми­рований вступать в контакты, переговоры с представите­лями военного командования, провинциальных властей, и это явление в Кабуле (да и среди наших военных) было воспринято как добрый знак. Однако уже тогда многие факты подсказывали, что за ними часто скрываются попытки главарей выиграть время, сохранить силы и уйти из-под ударов, либо с помощью армейских сил убрать со­перничающие группировки мятежников в каком-либо районе.

Особую остроту создавала проблема безопасности коммуникаций (именно здесь проявлялась наибольшая активность мятежников). Так, по информации нашего Министерства внешней торговли, если в 1980 г. на доро­гах Д РА мятежниками было уничтожено (либо захвачено) 33 машины «Афсотр» (смешанное советско-афганское акционерное общество), то в 1981 г. — более 160 автомоби­лей (с грузом).

Позднее наши командиры научатся более-менее безо­пасно сопровождать колонны конвоями и даже воздуш­ным прикрытием, а пока из-за перебоев и пробок на аф­ганских дорогах многие сотни неразгруженных вагонов скапливались в Термезе, других пограничных портах, на железнодорожных узлах.

К исходу 1981 г., возникла проблема безопасности аф­ганского порта Хайратон (расположен на берегу реки Аму-Дарьи недалеко от города и порта Термез). Этот порт про­пускал 70-80% всех грузов из СССР в ДРА и обратно, и в первую очередь военную технику, вооружение, боеприпа­сы, СГМ и пр. Скопление там огромного количества грузов при отсутствии надлежащего режима (хотя порт и под­ступы к нему охраняли афганский батальон, наши мото­стрелковая и танковая роты, не считая оперативных со­трудников СГИ, царандоя и пр.) грозило тяжелыми последствиями при любой диверсии. Поскольку не было на­дежды, что эти силы в состоянии обеспечить безопасность порта, поступало много предложений, включая и переда­чу его охраны нашим пограничникам. В конце концов при­шли к следующему варианту: охрану внешнего периметра (включая техническое оборудование рубежа) обеспечива­ет наша сторона, а внутренних объектов в порту - афганцы, по ведомственной принадлежности грузов (Минобо­роны, МВД и др.). На пограничников САГЮ были возло­жены задачи по обеспечению безопасности железнодорож­ного и автодорожного (совмещенного) моста у Термеза (тогда завершалось его строительство), а также переправ через Аму-Дарью у Айваджа и Келифа (вантовый пере­ход газопровода).

Приход нового министра обороны ДРА А. Кадыра (вме­сто Рафи) пока мало отражался на состоянии армии и пограничной охраны. Их численность и боеспособность не усиливалась. Однако в Кабуле не теряли надежды на со­здание более крупной и боеспособной армии, поэтому в Москву шли активные запросы на поставку вооружения и техники (в основном на безвозмездной основе). На долю пограничников обычно ничего не выпадало.

«Прозрачность» афганских границ, низкая боеспособ­ность пограничных подразделений ДРА способствовали обострению ситуации в Афганистане. К концу 1981 г., во­преки многим планам, пограничную охрану ДРА не удалось укрепить ни количественно, ни качественно.

На границе с Пакистаном имелось три пограничные бригады (семнадцать батальонов) и два КПП, на границе с Ираном — две погранбригады (восемь батальонов) и один КПП, на северной границе — пять погранкомендатур и три КПП. Их слабая укомплектованность (по личному соста­ву — на 40-50% к штату, по автобронетехнике — на 20-30% и пр.) при довольно протяженных участках границы (100-130 км на батальон) не обеспечивала, как и ранее, надежности охраны границы.

Мы в ГУПВ, с учетом своих возможностей, предпри­нимали меры по оказанию помощи афганским погранич­никам по целому ряду вопросов: подготовке офицерских кадров, поставке ремонтно- технических средств, средств связи. Такая помощь, конечно же, основных проблем не решала. Но при всей ограниченности возможностей пограничных войск ДРА, они вносили посильную лепту в обеспечение безопасности страны. В прошедшем 1981 г. их подразделения задержали около 1800 нарушителей гра­ницы и контрабанды на сумму более 60 млн. афгани, уча­ствовали более чем в 400 боестолкновениях с бандгруппа-ми и другими вооруженными нарушителями границы.

Основной замысел действий силовых структур в ДРА с началом 1982 г. предусматривал поддержание порядка и безопасности на коммуникациях; прикрытие вероятных маршрутов движения бандформирований из Пакистана и Ирана; проведение операций и боевых действий в провин­циях Герат, Гильменд, Кандагар, Каписа и др. В приграничных с СССР провинциях ДРА планировалось очистить от мятежников районы севернее линии Файзабад - Талукан - Кундуз - Айбак - Мазари-Шариф - Меймене и содействовать закреплению в этих районах местных органов власти. В реализации этих задач значительная роль отводилась нашим мотомангруппам, последовательный ввод которых начался с первой декады января 1982 г.