О Церкви и о священстве (Интервью, которое дал автор для читателей петербургского журнала «Красный». Вопросы задавал Илья Стогов.)

О Церкви и о священстве (Интервью, которое дал автор для читателей петербургского журнала «Красный». Вопросы задавал Илья Стогов.)

Православная Церковь всегда удивляла меня. Такое громадное духовное богатство! И при этом абсолютная неспособность жить в сегодняшнем мире…

Причина в том, что, как мне кажется, многие современные люди не знают и не умеют найти между духовным богатством и этим миром точки соприкосновения. Духовная жизнь и внешняя жизнь, мирская, мыслятся как две если не противоположные, то несоприкасающиеся сферы.

Отсюда аномальная, но нередкая ситуация: человек постится, молится, зажигает лампады — все искренне. А потом выходит из дома, приходит в офис и как бы переходит в другую плоскость бытия, забывает, что он христианин: злится, обманывает партнеров, срывается на подчиненных.

Но это крайний случай. Чаще, конечно, человек не забывает, что он христианин. Но и совместить свой христианский опыт и опыт реальной жизни не может.

Вот и получается: в храме человек один — стиль одежды, поведение, выходя из храма, переодевается, расправляет плечи — и живет «в обычном режиме».

Как это исправить? Помнить, что все наше духовное богатство не самоцельно! Оно лишь учит человека — и помогает ему в этом — духовно обновиться, изменить взгляд на мир, на себя, на окружающих. Церковь говорит — переродиться. Обряды, посты, аскетические практики, паломничества и проч. должны этому помогать, а не становиться формой, стилем какой-то особой, «духовной» жизни. Сами по себе, оторванные от процесса человеческого перерождения, эти атрибуты Православия не имеют смысла.

Ну а когда человек работает над собою, когда он в процессе перерождения — тогда он начинает видеть, как меняется его взгляд на бизнес, на культуру развлечений, на все, чем мы живем.

Я очень люблю один древнехристианский документ II века, где емко и содержательно формулируется принцип отношения христианина к миру, в котором он живет. Автор его пишет о том, что христиане живут везде и не отличаются от обычных людей «ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они не населяют где-либо отдельных городов, не употребляют какого-либо необыкновенного наречия и ведут жизнь, ничем не отличную от других. Но, обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и следуя обычаям их жителей в одежде, пище и всем прочем, они представляют поистине удивительный и невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы, имеют во всем участие как граждане и все терпят как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество — чужая страна... Находятся на земле и суть граждане небесные. Повинуются поставленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы...» (Послание к Диогнету, гл. 6).

Здесь ключевая фраза: «граждане небесные».

Позади у нашей Церкви десятилетия жесточайшего давления...

Я думаю, Церковь очень скоро откажется от многих условностей. В столицах это можно видеть уже сейчас. Вот в Москве дьякон Андрей Кураев публикует рецензии на модные фильмы. Церковь войдет в жизнь мира, не табуируя мир, в многообразии его проявлений, а помогая современному человеку просто взглянуть на этот мир по-другому. Увидеть, что мир изменился, жизнь изменилась. А значит, что-то следует переосмыслить. Таких симптомов много.

Рецензии рецензиями, но как жить современному человеку, который хочет быть христианином? Для меня очень показательный пример — это рок-музыкант Кинчев. Как я понимаю, он действительно верующий, православный человек. И при этом он, по-моему, совершенно не понимает, что нельзя быть рок-старром и при этом ходить в церковь.

Я же убежден, что можно одеваться как угодно, играть рок и быть настоящим христианином.

А вы лично не считаете, что внешний вид (платок у женщин или борода у мужчин) важны для православного человека?

В православном журнале «Фома», который выходит в Москве, уже несколько номеров подряд идет дискуссия: какую одежду должен надевать человек, когда идет в храм на богослужение.

Самый популярный аргумент за подобающую одежду такой: когда мы идем в театр, музей, мы же не идем в майке и шортах… Но одна читательница замечательно парировала: храм — это не театр и не филармония. Мы идем в храм такими, какие мы есть на самом деле, мы не должны стилизоваться, надевая определенные одежды.

Я считаю (но это сугубо мое убеждение), что мы никогда не должны регламентировать, в какой одежде должен приходить человек в храм. Человек просто должен приходить в храм, к Богу, а в какой одежде — это его дело. Бог нас видел в любой одежде (и без всякой), а поэтому не будем играть в стиль, в православную моду.

Почему я говорю в моду, в стиль? Придите на любую православную выставку. Там обязательно есть стенд модных православных (!) юбок и сарафанов. Это что, не мода?

Когда мы встретились с моей будущей женой, она была человеком глубоко верующим, но к этой вере она пришла через глубокий внутренний кризис. И вот одним из пунктов этого ее кризиса было отрицание всего условного, неподлинного.

Одежда как раз является элементом условного, временного, обусловленного культурой и традициями. И моя жена пыталась доказать, что возможно быть и настоящим верующим православным человеком, и одновременно современным человеком (я имею в виду не стандарты нравственности, навязываемые современной культурой, а формы современной культуры). Она принципиально ходила без косынки и в брюках. Мне многие говорили: ты смотри! Она же безбожница! Ты в кого вообще влюбился? Одно время нам обоим было очень сложно. Но для нее это было принципиально: доказать, что можно быть православным, верующим человеком и при этом выглядеть так, как обычные люди на улицах.

Но в случае с одеждой священника — вопрос сложнее. Священник (как и монах) должен даже своим внешним видом свидетельствовать о своей принадлежности к Церкви, к какой-то другой жизни. Хотя это технически сложно — ездить в метро, забираться в автобусы в рясе. Но вопрос о внешнем виде священника все же не должен абсолютизироваться. Если удобно, можно идти по улицам в джинсах и майке. В Петербурге отношение к внешнему виду священников очень терпимое. А в Перми (я родом оттуда) все сложнее. Народ воспринимает батюшек по одежке, а не по внутреннему содержанию.

По статистике половина граждан знакомятся с будущими супругами на работе, а вторая половина — через общих знакомых. А где с будущей женой может познакомиться священник?

Все точно так же. Половина — на работе…

Как это?

Ну, например, в Духовной семинарии есть курсы регентов (руководителей церковного хора). Туда часто поступают дочки священнослужителей. Это одна возможность познакомиться.

Еще есть просто молодые прихожанки. Девушки ходят, молятся, а молодой парень в храме прислуживает или читает. И часто бывает, если ему девушка нравится — он может подойти и пригласить ее… например, посидеть в кафе или погулять.

В Православии тут нет каких-то запретов. Но жениться разрешается только один раз. И священники не имеют право жениться на тех, Кто уже были замужем. Один мой знакомый собирался вступить в брак… он очень любил свою избранницу, они давали себе уже обещания верности, как положено… но выяснилось, что она разведенная, и брак расстроился.

Вы лично из верующей семьи? Или священство — это Ваш сознательный выбор?

Сознательный. Мой отец до сих пор работает журналистом на радио в Перми. Прежде он был коммунистом. Сам я тоже был пионером, потом комсомольцем и даже секретарем комсомольской организации. Но я всегда чувствовал, что что-то не так, чего-то в этом мире не хватает, скажем так — не хватает измерения вечности.

Однажды мы гуляли с отцом, проходили мимо кафедрального собора (это было в Перми), и я говорю: «Давай зайдем?» А он: «Ты что, меня вычислят, донесут! Ты зайди на минутку, а я здесь постою». Я зашел — и мне так это по сердцу пришлось. Пение, запах... Я понял — это тот самый вход в мир вечности, который я искал. И я после этого стал иногда приходить в церковь. Где-то раз в месяц. Приду, постою и ухожу. Я стал себя считать верующим и ночами, когда родители засыпали, молиться.

В год празднования тысячелетия Крещения Руси, в 1988-м, государство начало передавать Церкви храмы. Один передали, и он стоял на кладбище, совершенно разрушенный. Так мистично: кладбище, старинные могилы и храм…

Я тогда оканчивал школу и собирался поступать в университет, на истфак или на журналистику. Даже ходил на подготовительные курсы. И вот однажды, когда я зашел в этот полуразрушенный храм, настоятель предложил мне принять участие в его восстановлении. И где-то год я приходил, надевал телогрейку, месил раствор, таскал кирпичи… А потом другой священник сказал мне: «Чего ты раствор месишь? Приходи в алтарь!» И все. Через некоторое время этот священник написал мне направление в Духовную семинарию. Я поехал в Ленинград и поступил.

Поддерживаете с ним отношения?

Этого священника, моего духовника, несколько лет назад убили. Прямо в новогоднюю ночь. Попытка ограбления. Милиция выломала решетки на окнах, прошла в квартиру, а там крови на полу — по щиколотку. Украли у него... новые туфли и свитер…

Я, кстати, хотел спросить о материальной стороне вопроса. Ничего? Просто, с кем ни заговорю на эту тему, люди постоянно рассказывают мне о том, что все священники ездят на «мерседесах». У Вас есть «мерседес»?

Нет. В некоторых храмах священник может накопить денег и купить себе машину. Или, например, могут на машину пожертвовать состоятельные прихожане.

Того, что я зарабатываю, мне как раз хватает на еду, квартплату, необходимые расходы.

Из чего же, если не секрет, складывается доход священника?

До революции зарплаты у священников вообще не было. Жили только на пожертвования. Сейчас зарплаты есть, но, так сказать, номинальные. Все остальное — пожертвования (за требы, с просьбой помолиться и проч.).

Ну а социальная защищенность? Например, что написано в Вашей трудовой книжке?

Так и написано: принят на работу в качестве штатного священника. Печать храма, подпись настоятеля. Отпуск нам положен, как и всем. В основном летом, потому что летом у нас меньше всего прихожан, все разъезжаются по дачам. В соборе нас, священников, трое, каждый берет себе один месяц, а его службы между собою распределяют другие священники. Если я заболел, то за меня богослужения совершают другие священники, я потом выручу их. Ни отпуска, ни чьи-то болезни на богослужении сказаться не должны!

Но Вам все равно нравится быть священником?

Да. Очень.

А чего ж тут может нравиться? Тяжелая работа. Денег мало. Карьерных перспектив никаких. Даже ночью могут выдернуть из постели и позвать причащать умирающего, крестить…

Я верю, даже скажу больше, наверное знаю, так часто в этом убеждался, что Господь действительно есть и что Он действует в мире. И что Он может дать миру и людям радость и смысл в жизни здесь; я уж не говорю о том, что Господь нам дает вечную жизнь. Вдумаемся, жизнь, которая не закончится никогда! И моя задача — приводить людей к Богу, к вечности.

Это большая радость. Во-первых, делать дело Божие.

Второе — это дело мне нравится. В воскресное утро спят еще люди, а в храме горят свечи, совершается литургия, возносятся к Небесам молитвы о них, обо всем мире...

Третье — видеть людей, которым помог Господь, помогла молитва. Я вижу примирившихся детей и родителей, завязавших алкоголиков и совершенно преобразившихся наркоманов, я вижу, как в храм приходят и рыдают и просят Бога помочь — и через несколько дней приходят и плачут от радости. Хочется всем сказать — это все и в самом деле действует! Церковь действительно соединяет людей с Богом, помогает своими Таинствами и священными действиями!

Я лично знаю несколько человек, которые совершенно определенно решили покончить жизнь самоубийством. И на всякий случай зашли перед этим в храм… Эти люди сегодня живы, у них семьи, которые ни о чем не подозревали тогда и ничего не знают и по сей день.

Я знаю лично двух людей, которые зашли в храм перед тем, как пойти и убить… Я просто попросил их остаться в храме на службу, молиться вместе с нами. Они никого не убили.

Почему мне радостно служить в Церкви? Потому что я вижу, что люди через обращение к Богу действительно становятся лучше. Христианство — это динамичная возрождающая сила. И тем более мне радостно видеть в храме не только пожилых людей, но и молодых и детей. Они с детства, с юности решили жить в поле действия Божия…

жүктеу/скачать 1.23 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: