Глава 3 КЛАССИЧЕСКОЕ ВЕЛИКОЛЕПИЕ: РАННИЙ ПЕРИОД

Некоторые специалисты ошибочно считали, что этот период по сравнению с последующими был относительно мирным и спокойным, а власть в классическую эпоху полностью была в руках касты жрецов. Как вскоре будет показано, государство древних майя было столь же агрессивным и имело столь же абсолютно светское правительство, как и пришедшие ему на смену государства посткласси­ческой эпохи.

Строго говоря, к классическому периоду относит­ся лишь тот промежуток времени, в течение которого майя равнинной зоны использовали календарь с системой «длинного счета». В 1864 г. рабочий на строительстве канала недалеко от города Пуэрто-Барриос, лежащего среди болот Карибского побере­жья Гватемалы, наткнулся на нефритовую пластин­ку, которая затем, переходя из рук в руки, оказалась в голландском городе Лейдене.

На одной стороне лейденской пластинки выре­зана фигура правителя в богатом костюме, попира­ющего ногами лежащего на земле пленника, — тема, получившая позже чрезвычайно широкое распрост­ранение на резных стелах майя. На другой стороне пластинки вырезана календарная дата «длинного сче­та» — 8.14.3.1.12, соответствующая 320 г. н. э. Стиль изображения иероглифов, костюм и поза персонажа напоминают монументы горной области и Тихоокеан­ского побережья, но в данном случае перед календар­ной датой вырезан типичный знак «вводного иеро­глифа», а за записанными по системе точек и черточек цифрами следуют значки Бактуна и других, меньших периодов календарного цикла. До недавнего времени дата на лейденской пластинке считалась самой ран­ней из дат, записанных иероглифами майя. Но теперь самой ранней считается дата, вырезанная на найден­ной в Тикале стеле 29 — 8.12.14.8.15 — 292 г. до н. э., что на 28 лет предшествует дате лейденской плас­тинки.

Таким образом, можно с уверенностью утверж­дать, что в равнинной области майя календарь «длинного счета» начал использоваться еще до кон­ца III в. н. э. Начиная с этого времени и вплоть до крушения цивилизации классического периода ка­лендарные даты вырезались на большинстве стел и других произведений монументальной скульпту­ры Вашактуна и других городов майя. Археологиче­ские находки, помеченные календарными датами, укладываются в очень плотную хронологическую последовательность. Здесь стоит вспомнить и о том, что эти стелы и монументы, а значит, и вырезанные на них даты, тесно связаны с захоронениями или возведением различных архитектурных сооружений. Классическую эпоху обычно разделяют на раннеклассический (IV—VII вв. н. э.) и позднеклассический (VII—X вв. н. э.) периоды. Это разделение введено не просто для удобства археологической датировки — именно на рубеже VI—VII вв. в жизни майя произошли существенные изменения, а в куль­туре этих периодов значительные отличия. Можно выделить два основных фактора, которые резко от­личают раннеклассический период от позднеклассического: во-первых, в культуре раннеклассического периода все еще чувствуется сильное влияние эле­ментов исапанской культуры, во-вторых, в конце раннеклассического периода майя оказались под очень сильным влиянием расположенного в Цент­ральной Мексике города-государства Теотиуакан. Он был основан в начале н. э. в маленькой, но пло­дородной долине, на северо-востоке граничащей с долиной Мехико. До того как в VI в. н. э. этот город был разрушен завоевателями, его площадь со­ставляла двадцать квадратных километров. Теотиу­акан замечателен своими прямыми улицами, огромными пирамидами Солнца и Луны и сложной и изысканной стенной росписью, которая украшала стены его роскошных дворцов. Этот город-государ­ство обладал огромной мощью. В раннеклассическом периоде его власть распространялась на значи­тельную часть территории Мексики, он являлся столицей империи, по размеру, возможно, даже превосходившей возникшую гораздо позже импе­рию ацтеков. Не вполне ясно, какие именно эконо­мические факторы привели к возникновению столь политически мощного и культурно развитого го­сударства, это могло быть связано с проявлением уникальной и очень продуктивной системы земле­делия — «чинампа», основанной на осушении и воз­делывании болотистых берегов Великого озера, которое снабжает водой долину Мехико. Этот го­род-государство оказал очень существенное влияние на историю народов майя.
КУЛЬТУРА «ЭСПЕРАНСА»
Окончание этапа «мирафлорес» ознаменовало упа­док культуры в горной области майя. В этот период резко снизились масштабы строительных работ в крупнейших центрах. К концу протоклассического периода Каминальгуйю, который был не только круп­нейшим религиозным центром майя, но и средоточи­ем всей культурной и политической жизни южной области, уже фактически лежал в руинах.

В начале V в. н. э. горные области майя попали под господство Теотиуакана. Захватчики из этого города, расположенного в Центральной Мексике, завладели Каминальгуйю и на его месте соорудили для себя миниатюрную копию своей столицы. При­шельцы образовали высший класс, правивший по­коренными народами. Но вскоре пришельцы по­пали под влияние местных вкусов и традиций и «майянизировались» до такой степени, что начали импортировать из центральной области керамику и другую утварь, которую клали в свои могилы. Таким образом, цивилизацию «эсперанса», которая появи­лась в Каминальгуйю в позднеклассическом пери­оде, можно считать своего рода гибридной.

В Каминальгуйю найдено несколько архитектур­ных комплексов, относящихся к культуре «эсперан­са». Все они были построены по плану, совершенно нетипичному для архитектуры майя, и в основном представлены ступенчатыми пирамидами, в архитек­туре которых присутствуют типичные для Теотиуака­на элементы «талуд-таблеро» — архитектурного при­ема, при котором прямоугольная панель с врезками на боковой поверхности помещалась поверх скошен­ного уступа — талуда. В Каминальгуйю хороший строительный камень, в таком изобилии встречаю­щийся в Мексике, отсутствовал. Поэтому архитекторы, которые, без сомнения, были родом из Теотиу­акана, обходились обычной глиной, поверх которой накладывался слой штукатурки — стука, окрашенной в красный цвет. Вдоль каждого из ярусов храмовой платформы шла только одна лестница, а на вершине располагалось храмовое святилище с тростниковой или, что более типично для строительных традиций Теотиуакана, плоской балочной крышей.

Чужеземные правители этапа «эсперанса» сами выбирали, какая из храмовых платформ послужит местом их захоронения. Как и во времена этапа «мирафлорес», каждая из этих платформ сооружа­лась для того, чтобы разместить в ней гробницу правителя. Погребальная камера с перекрытием из бревен обычно сооружалась под пролетом идущей вдоль фасада лестницы. Пирамиды более поздних погребений сооружались поверх предыдущих. Знат­ных покойников хоронили в сидячем положении — тело помещалось на деревянные похоронные дро­ги. В загробный мир правитель обычно захватывал с собой не только богатые подношения — керами­ческую утварь и другие предметы, но также и при­несенных в жертву людей. Количество жертв коле­балось от одного до трех человек — обычно детей или подростков. Вокруг тела располагались богато украшенные погребальные сосуды, в которых нахо­дились запасы пищи для покойного и все необхо­димое для их приготовления — например, митейты и мано.

Некоторые из нефритовых украшений, в большом количестве найденных при раскопках захоронений этого периода, были недоделаны. Чаще всего встреча­ются бусины всех размеров, украшения для ушей, по форме напоминающие катушки, и подвески. Под од­ной из лестниц был найден кусок нефрита весом око­ло 10 килограммов. Из этого камня были некогда выпилены кусочки в форме буквы «V». Это означает, что у правителей этапа «эсперанса» был доступ к какому-то крупному источнику этого материала, столь высоко ценимому в Мезоамерике.

Совсем немного черепков керамических сосудов, подобных тем, что находят в захоронениях, было обнаружено среди бытового мусора, скорее всего, эта посуда предназначалась исключительно для эли­ты слоев общества Каминальгуйю — его чужеземных властителей. Некоторые из этих сосудов были при­везены из самого Теотиуакана. Чтобы доставить эти предметы в Каминальгуйю за 14—15 сотен километ­ров, требовались огромные усилия. Скорее всего, их приносили в заплечных мешках, наподобие тех, которыми до сих пор пользуются индейские торгов­цы в горных областях майя.

Отличительной чертой цивилизации Теотиуакана являются ее керамическая утварь: цилиндрические сосуды с тремя широкими ножками и крышкой; ма­ленькие кувшины с широким горлышком; «флореро», прозванные так за свое сходство с маленькими вазоч­ками, и «тонкая оранжевая» посуда, которую изготов­ляли для Теотиукана мастера из лежащего на севере Пуэбло. Кроме этих изделий, найдены полихромные керамические чаши из Петена, с характерным для них выступающим пояском на нижней части.

Некоторые из этих трехногих сосудов были по­крыты слоем гипса, поверх которого нанесена кра­сочная роспись с изображениями правителей Тео­тиуакана, одетых в украшенные перьями костюмы, или сидящий людей, судя по всему — майя. Встре­чаются сосуды, на которых изображены боги майя и Теотиуакана, в том числе и столь популярная в доиспанской Мексике богиня Бабочка. На одном из сосудов из Петена полихромная роспись, выполнен­ная в стиле Теотиуакана, изображает целую процес­сию фигур. У некоторых персонажей изо рта выхо­дят завитки, символически означающие произноси­мые ими слова.

В захоронениях этого периода находят множество различных ценностей. Помпезные похоронные риту­алы проходили под звуки, издаваемые трубами из ра­ковин и большими ударными инструментами, сделан­ными из панцирей черепах, в которые ударяли рогом оленя. На большой, покрытой изображениями ку­рильнице, найденной в одном из погребений, можно увидеть фигуру сидящего человека, который бьет в двухцветный барабан с прорезями. Обряжая покой­ника в последний путь, помимо нефрита, использо­вали также жемчуг, изделия, вырезанные из слюды, и богатые ткани, которые давно рассыпались в прах. В некоторых могилах были обнаружены две лапы ягуара — зверя, который в горной области майя считал­ся символом царской власти.

Предметами, которые ярче всего свидетельствуют о высоком уровне развития мастерства ремесленни­ков, являются зеркала, сделанные из пластинок пи­рита. Пластинкам придавали форму многоугольни­ка, а затем получившиеся кусочки плотно подгоня­лись друг к другу и закреплялись на основе — диске из аспидного сланца. Эти предметы сходны с при­везенными в Каминальгуйю из Теотиуакана, но на задней стороне одного из них была найдена вели­колепная резьба, искусно выполненный узор в виде завитков. Его стиль характерен для цивилизации, которая в классическую эпоху существовала на тер­ритории современного мексиканского штата Вера­крус, на побережье залива Кампече. Это свидетель­ствует о том, что правители этого периода могли позволить себе обзаводиться предметами роскоши, завозимыми из весьма отдаленных регионов.

Перечень достижений культуры «эсперанса» про­изводит достаточно внушительное впечатление, до­стижения других культур этого времени в нем отсут­ствуют. С установлением владычества Теотиуакана развитие культуры майя в южной области, особен­но в горной зоне, внезапно было прервано, и, если не считать предметов, завозимых из Петена, традиционные для раннеклассического периода майя способы изготовления предметов уступают место мексиканским. Надолго исчезают из употребления в южной области и календарные даты, записанные по системе «длинного счета», что, учитывая глубо­кие корни традиции их употребления, кажется странным. Исчезает и «культ» статуэток. Нет также никаких доказательств того, что во времена этапа «эсперанса» в Каминальгуйю воздвигались какие-либо каменные сооружения.

В связи со всем сказанным возникает вопрос: кем были эти самозваные пришельцы — торговцами или воинами? Они могли быть и теми и другими. Во времена ацтеков в Центральной Мексике существо­вала особая каста вооруженных купцов, называемых «почтека», которые совершали путешествия в отда­ленные страны в поисках редких изделий и сырья, которых не было в их краях. Все эти товары пред­назначались для правителя. Поскольку в пантеоне Теотиуакана существовал особый бог-покровитель касты «почтека», мы можем с уверенностью утвер­ждать, что эта каста существовала уже в раннеклассическом периоде.

Таким образом, Каминальгуйю был, скорее всего, юго-восточным аванпостом путешествовавших на ог­ромные расстояния торговцев из Теотиуакана, кото­рый был воздвигнут ради эксплуатации богатств майя на благо правителей Теотиуакана. Как вскоре будет показано, следы влияния этой чужеземной группы можно отыскать по всему Петену и еще дальше на севере, на территории полуострова Юкатан.

Что же касается покоренных майя горных облас­тей Гватемалы, то они, очевидно, продолжали жить так, как жили раньше, с той разницей, что дань те­перь платилась пришельцам из Мексики, а не мес­тным правителям. Земледельцы по-прежнему возде­лывали свои участки, в городах продолжали возво­дить архитектурные сооружения. Возможно также, что майя не разрешалось принимать участие в це­ремониях, проводимых в Каминальгуйю, кроме од­ной. Центром ее проведения было озеро Аматитлан, расположенное недалеко от столицы культуры «эс­перанса». По всей видимости, горячие ключи, рас­положенные вдоль южного побережья озера, при­влекали ежегодно толпы людей, приходящих для поклонения богам воды и огня.

Аквалангистам удалось поднять с покрытого го­рячей грязью дна озера сотни почерневших сосудов, начиная от курильниц необычной формы до обык­новенных горшков и сковородок, — все эти пред­меты кидались в бурлящую воду ревностными бого­мольцами.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ОБЛАСТЬ МАЙЯ. КУЛЬТУРА «ТСАКОЛ»
Остатки культуры раннеклассического периода в центральной области майя погребены под сооруже­ниями позднеклассического периода, и только со­всем недавно было полностью осознано, каких вы­сот сумела на этом этапе достичь цивилизация майя. Примером может служить культура «тсакол», кото­рая существовала в Петене и окружающих его обла­стях до календарной даты майя 9.8.0.0.0, что соот­ветствует по нашему летоисчислению 600 г. н э.

К этому времени цивилизация майя достигла сво­его расцвета. Рядом с огромными площадями ре­лигиозно-культурных центров возвышались здания храмов и дворцов, покрытые слоем белого стука. На стелах и алтарях, украшенных фигурами людей и, возможно, богов, вырезались календарные даты. Полихромная керамика, великолепнейшие образцы которой помещались в погребения знати, была украшена многоцветными стилизованными изобра­жениями людей, летящих попугаев и журавлей. Были широко распространены чаши с выступающим вдоль нижней части ободком. С этой керамикой сосед­ствовали привозные сосуды. Цилиндрические вазы на плоских ножках, маленькие кувшины с носиком и «флореро» свидетельствуют о существовании в то время торговых связей с далеким Теотиуаканом.

Великолепная фресковая живопись майя, тради­ции которой восходят к стенным росписям Тикаля этапа «чиканель», во времена культуры «тсакол» достигла невероятно высокого уровня развития. Прекрасная настенная роспись храма В-ХIII в Вашактуне, которая, к сожалению, пострадала от рук местных вандалов, была выполнена в приглушен­ных красных, коричневых, желто-коричневых и черных тонах. Сюжет взят из реальной жизни: пе­ред зданием дворца расположились на отдых три знатные дамы и двое мужчин, все, совершенно оче­видно, майя. Фигура одного из мужчин нарисова­на черной краской. Вся эта группа занята беседой, запись которой, несомненно, представлена рядом с изображением людей колонками иероглифическо­го текста. С одной из сторон фрески добавлено еще два горизонтальных ряда человеческих фигур, ко­торые, насколько можно понять, стоят на двух уровнях ступенчатой платформы. При взгляде на эти фигуры складывается впечатление, что они яв­ляются несколько шаржированными изображения­ми конкретных людей. Некоторые из этих персона­жей явно что-то оживленно обсуждают, другие держат в руках трещотки, или маракасы, — это, скорее всего, певцы. Рядом с ними нарисован ма­ленький мальчик, отбивающий ритм на обтянутом кожей барабане.

Внутри храмов культуры «тсакол» в некоторых поселениях майя были обнаружены очень богатые погребения. Одной из самых впечатляющих являет­ся погребальная камера «расписной гробницы». Она представляет собой помещение длиной в 2,7 и ши­риной в 1,5 метра, со стенами покрытыми слоем белого стука. Гробница была вырублена в мягком камне основания одного из выходящих на главную площадь храмов Тикаля раннеклассического периода. В этой гробнице были обнаружены останки трех человек. Двое из них — подростки, принесен­ные в жертву, чтобы сопровождать в загробный мир знатного покойника, чье лишенное головы и кистей рук тело было, по-видимому, перевезено в Тикаль его сподвижниками после сражения. Белые стены гробницы покрыты иероглифами, четко прорисо­ванными черной краской. Среди этих иероглифов присутствует и календарная дата «длинного счета» — 9.1.1.10.10, что соответствует 18 марта 457 г. н. э. Скорее всего, это дата смерти или погребения. В гробнице находились мано и митейт, а также сосу­ды, некогда наполненные пищей (в одном из них находились тушки птиц размером с голубя), что свидетельствует о том, что душа этого человека даже после смерти была окружена заботой. Вокруг умер­шего были помещены морские раковины и шипы морского ежа, привезенные с далекого морского побережья. Кроме керамических сосудов, в гробни­це была найдена алебастровая чаша с пьедесталом, украшенная рядом иероглифов, выполненных мето­дом затирки — резные изображения были заполне­ны красной киноварью.

Хотя и раньше считали, что развитие цивилиза­ции центральной области в раннеклассическом пе­риоде происходило под сильным влиянием куль­туры Теотиуакана или его аванпоста в области майя — Каминальгуйю, только в последнее время, благодаря проведенным в самом сердце Петена, в Тикале, раскопкам, было в полной мере осознано, насколько сильным было это влияние, особенно в начале V в. н. э.

Стела 31 из Тикаля, возведенная, по-видимому, в это же время, содержит в себе намек на природу этого влияния, и, возможно, сумев прочесть выре­занные на ней иероглифы, мы смогли бы узнать гораздо больше. Главная фигура рельефа — изо­бражение персонажа майя, костюм которого на­столько перегружен изобилием нефритовых укра­шений, что облик самого человека разглядеть сложно. На сгибе левой руки он несет голову бога, на головном уборе которого нарисован характер­ный для Тикаля «иероглиф эмблемы» (об этом бу­дет подробнее рассказано в главе 7), На другой сто­роне стелы находится изображение стоящего воина, одежда и вооружение которого — прямоугольный щит и приспособление для метания копья, атлатл, — сразу выдают в нем чужеземца, выходца из Теоти­уакана. На щите вырезано изображение теотиуаканского бога дождя — Тлалока. Являлся ли Ти­каль, так же как и Каминальгуйю, протекторатом Теотиуакана? Или на службе у повелителя Тикаля находились наемники из Теотиуакана?

Жители Теотиуакана были торговцами, и несом­ненно, что захват контроля над торговлей майя в джунглях Петена полностью отвечал бы интересам касты «почтека» — касты купцов-воинов. Возмож­но, интересующим их товаром были сверкающие золотисто-зеленые хвостовые перья птицы кетцаль, которые предназначались для украшения пышных головных уборов правителей Теотиуакана. Вероят­но, что они также пытались усилить в Петене влия­ние религии Теотиуакана, заменив бога майя Чака на их собственного бога дождя, о чем свидетельству­ет вырезанное на верхушке одной из стел Тикаля огромное изображение лица Тлалока, очень схожее с вырезанным на щите воина со стелы.

На покрытых слоем гипса и украшенных росписью сосудах, найденных в погребениях Тикаля, можно увидеть как Тлалоку с голубым лицом, так и бога вес­ны мексиканского пантеона — Шипе Тотека, которо­го легко узнать по открытому рту и паре вертикаль­ных линий на лице, которые спускаются от верхних век вниз, на щеки. Некоторые из этих сосудов явля­ются образцами «тонкой оранжевой» керамики, кото­рую изготовляли в горных областях Мексики, другие явно были привезены из района Тикьюсейт, лежаще­го на Тихоокеанском побережье Гватемалы, а другие, по своей форме и росписи, представляют собой нечто переходное между традиционной керамикой майя и Теотиуакана.

Между регионом Петена и долиной Мехико шла очень активная торговля. Черепки от типичных для культуры «тсакол» чаш, с выступом, идущим вокруг нижней части сосуда, были найдены в Теотиуакане, а зеленые обсидиановые ножи из Центральной Мек­сики помещались в гробницы знати Тикаля. Пере­чень товаров, которые проделывали огромный путь между двумя городами, этим не исчерпывался. Вероятно, среди них были ткани, перья птицы кет­цаль, шкуры ягуара и предметы, сделанные из де­рева, от которых к настоящему времени уже ничего не осталось.

К началу VI в. н. э. и даже раньше крупные по­селения майя появились не только в Северном Пе­тене, но и во многих других районах центральной области. Материальных свидетельств того, что эти города тоже находились под протекторатом Теоти­уакана, не много, а в ряде случаев они и вовсе от­сутствуют, и вполне можно допустить, что влияние Теотиуакана распространялось исключительно на области Тикаля и Вашактуна.

Сейчас сложно сказать, каким было политичес­кое и культурное влияние Теотиуакана на майя, живущих на территории Петена, поскольку во вто­рой половине VI в. н. э. центральную область потряс сильный кризис. Стелы больше не возводились, и есть все признаки того, что в этот период во мно­гих регионах происходило целенаправленное разру­шение монументальной архитектуры. Найти этому объяснение сложно — возможно, в это время про­исходили крупномасштабные междоусобные войны или социальные потрясения, хотя к концу раннеклассического периода ни один из культурных цент­ров Петена не был оставлен населением.

Когда в первых десятилетиях VII в. дым сраже­ний рассеялся, жизнь майя вошла в прежнее русло. Возможно, что к власти пришли новые правитель­ства и возникли новые династии правителей. Но Теотиуакан больше не влиял на цивилизацию майя. В результате какого-то крупного события, о котором не сохранилось никаких записей, город был уни­чтожен, и империя, столицей которой он являлся, исчезла с лица земли. Это произошло в конце V в. до н. э. и, возможно, послужило причиной потря­сений, произошедших с майя в последние десяти­летия раннеклассического периода. Как бы то ни было, освобождение от иноземной экономической, а возможно, и политической власти позволило рав­нинной области майя достичь невероятного уровня развития в позднеклассический период.

Гораздо больше интереса вызывает поселение Акансех, расположенное к северо-востоку от Мериды, современной столицы мексиканского штата Юкатан. С одной стороны, в нем были обнаруже­ны ступенчатые пирамидальные храмовые платфор­мы с углубленными лестницами и насыпными по­рожками, характерные для архитектуры майя в Петене. С другой — здесь же была найдена и аб­солютно иная платформа, построенная по методу «талуд-таблеро», с фасадом, украшенным рельеф­ными изображениями в чисто теотиуаканском сти­ле, на котором можно увидеть фигуры антропомор­фных летучих мышей, хищных птиц, белок и изображение одного из центральных персонажей пантеона Теотиуакана, известного как Пернатый змей или Кетцалькоатль. Архитектура этого здания не имеет ничего общего с архитектурой майя. Оно является ярким свидетельством того, что динамич­ные люди Теотиуакана устанавливали аванпосты не только в южной и центральной областях майя, но и здесь, в северной области, словно являясь пред­вестниками того огромного вторжения народов из Центральной Мексики на Юкатан, которое про­изошло пять веков спустя.

Территория, на которой некогда жили пипил, являлась центром исчезнувшей древней цивилиза­ции, которая, несомненно, была по своему проис­хождению мексиканской. Центром этой цивилиза­ции являлся город Санта-Люсия-Коцумальхуапа, расположенный в регионе, который славился выра­щиванием какао, бобы которого использовались не только для приготовления напитка, но как платеж­ное средство. Известно всего лишь около полудю­жины поселений, относящихся к культуре «коцумальхуапа», хотя, судя по тому, что все они лежат внутри очень небольшого района площадью всего лишь 50 кв. км, вполне возможно, что это не от­дельные поселения, а части одного, достаточно крупного.

Каждое поселение представляет собой небольшой религиозный центр и состоит из нескольких храмовых фундаментов, располагающихся обычно на од­ной большой платформе, максимальная длина кото­рой не превышает нескольких сотен метров. Пира­миды этих фундаментов построены из грунта и облицованы речными булыжниками, хотя встреча­ются лестницы и площадки, облицовка которых сделана из обработанных камней.

Художественный стиль монументов и образцы керамики, найденные в этих поселениях, позволя­ют предположить, что культура «коцумальхуапа» возникла, скорее всего, в конце раннеклассического периода и просуществовала до позднеклассического. Скульптуры этого этапа, среди которых очень распространены резные изображения черепов и ске­летов, совершенно не похожи на скульптуры майя, и вряд ли можно представить себе что-нибудь более грубое и отталкивающее, чем скульптурные памят­ники этой культуры. Как справедливо заметил Эрик Томпсон, скульпторы словно стремились открыто продемонстрировать свою «навязчивую озабочен­ность идеей смерти».

Еще одним увлечением представителей этой куль­туры была ритуальная игра с тяжелым каучуковым мячом. Достоверные сведения об этом удалось полу­чить при изучении некоторых каменных объектов, которые часто встречаются не только на территории поселений культуры «коцумальхуапа», но и по всему Тихоокеанскому побережью, вплоть до Сальвадора. Среди этих каменных объектов самыми распростра­ненными являются вырезанные в виде латинской буквы «и» каменные «хомуты», представляющие со­бой изображения тяжелых защитных поясов из кожи и дерева, которые носили противники. Часто встре­чаются и плоские резные камни — «хачас», на кото­рых изображены человеческие лица, гротескные об­разы хищных животных или птиц — ара и индеек.

Считается, что во время игры эти камни служили для разметки зон на площадках, а во время следующих за игрой церемоний их носили на поясах. Все это лиш­ний раз подтверждает тесную взаимосвязь этой куль­туры с культурами классической эпохи, существовав­шими на побережье Мексиканского залива, откуда явно позаимствовано снаряжение игроков.

Среди скульптур и резных изображений, найден­ных в поселениях культуры «коцумальхуапа», присут­ствуют изображения нескольких богов, поклонение которым было распространено только в Мексике: Шипе Тотека; бога ветра Эхекатля, которого обычно изображали в виде безобразного чудовища с огром­ным носом и единственным круглым выпуклым гла­зом; Тлалока, Тлалчионатиуха — бога восходящего солнца; старого бога огня, Хухуетиотла; и Кетцалькоатля, изображаемого в виде Пернатого змея. На не­скольких великолепных резных стелах игроки в мяч изображены в своих «хомутах» и защитных перчатках. Они протягивают руки вверх, к изображениям небес­ных богов — чаще всего богов Солнца или Луны. На некоторых изображениях из тел богов и людей выхо­дят ветки с листьями и стручками какао — источни­ком благосостояния представителей этой культуры.

Не только религия этой культуры, но и исполь­зовавшийся ею календарь были мексиканскими. Среди множества знаков, обнаруженных на мону­ментах этой культуры, можно узнать иероглифичес­кие названия дней, широко распространенные сре­ди народов, живших на юге Мексики. Кроме того, запись численных коэффициентов календаря вы­полнена в стиле, совпадающем со стилем календар­ных записей Мексики, с использованием только точек и кружков, без характерной для письменнос­ти майя горизонтальной полоски, обозначающей цифру 5. Следует отметить, что у персонажей, изображенных на стелах, календарные имена соответ­ствуют дням их рождения, что также характерно для культур древней Мексики.

Исходя из этого, можно прийти к выводу, что создателями культуры «коцумальхуапа» были не майя, а мексиканцы, и, скорее всего, народности пипил. Поскольку лишь малая часть произведений искусства и совсем незначительное количество из­делий из керамики может быть отнесено к искус­ству Теотиуакана, они не могли прийти из этого города. Более четко прослеживается связь этой культуры с другими, существовавшими на равнинах неподалеку от побережья Мексиканского залива, в которых столь же много внимания уделялось риту­альной игре в мяч, смерти, человеческим жертво­приношениям, а также выращивалось какао.

Если этими людьми действительно были пипил, то вполне допустимо, что на территории современ­ного штата Веракрус некогда существовало древнее поселение, жители которого говорили на языке науатль, и часть его жителей пришла в южную область майя через перешеек Теуантепек, точно так же, как в область майя пришли представители касты куп­цов-воинов «почтека».

Здесь стоит вспомнить о том, что индейцы народ­ности пипил живут еще и в регионе, лежащем по другую сторону горной области, в долине Матагуа в Гватемале, и, возможно, не случайно отдельные скульптуры, выполненные в стиле коцумальхуапа, были найдены в Киригуа и недалеко от Копана — в поселениях, которые во всех других отношениях относятся к майя. Но загадка культуры «коцумаль­хуапа» еще очень далека от своего решения.