ГЛАВА ХХI. ПОСЛЕДНИЙ УХОД ТОМАСА

Голову её, обращённую к неприятелю, составляла конница, далее находилась спригганская пехота, и в самом тылу — разномастные эльфические создания. Шворк и кабан «паслись» уже почти на краю тёмной и круглой пропасти, которую прежде закрывала Большая Линза. Будучи трёх километров в диаметре, она вполне заслужила своё название, под нею же, как мы помним, уходила на четырнадцать километров в глубь Луны труба Большого Рефрактора. Но после смерти доктора Купки последняя пребывала в запустении.

Эльфийские разведчики несли постоянное наблюдение за трубой, чтобы избежать атак с тыла. Кажется, оно и не нужно: в лунной Резиденции по приказу Штроя не осталось ни единого духа. А всё-таки осторожность не мешает... Полупрозрачные, лимонного цвета «студни» — обитатели научных лабораторий — сменили подносы с химической посудой на секиры и большей частью уже полегли в битве, не обладая увёртливостью эльфов или свирепой силой земных собратьев. Последние нисколько не удивились, когда армия Гвинна переместилась относительно центрального пика. Строя её на краю пропасти, король эльфов демонстративно «сжигал свои корабли» и давал понять остальным: «Отступать некуда!» Да так оно, в общем-то, и было.

— А если мы переместимся в Абаллак? — тихонько спросил Аксель у Ронуэн. (Он, Акс и Тави встретились после битвы вновь и стояли с нею и Гвинном во главе войска. Были с ними и девочки, радостно виснущие на шее у трёх героев).

— Ты же знаешь план, — кратко ответила сова.

— Да, я его знаю... — со вздохом подтвердил Аксель. — Но, наверно, можно и так?

— У Штроя в Абаллаке шпионы, которые держат постоянную связь с Головой Кобры! Если мы появимся там — во-первых, он выиграл сражение. А во-вторых, Акси, он тут же снимет барьеры, не дающие его духам покинуть кратер, и, может быть, успеет вывести их отсюда... И всё начнётся с начала при его ещё большем перевесе. Нет-нет, мы или они — и притом сегодня!

Аксель тоскливо кивнул, косясь на Томаса, славно поработавшего мечом и теперь беседующего с Гвинном. Тот поймал взгляд юноши, улыбнулся, но седла не покинул и заново прощаться не стал.

— Смешно! — шепнул своему создателю подошедший Акс. — Наш Тави теряется в догадках: духи бегут от него почище, чем от самого Гвинна. А вообще он нашёл битву ужасной и, кажется, охладел к красивым латам...

— Да и я тоже! Коня жалко... Я даже не успел придумать для него имя, представляешь?

— Ну, заведи себе другого коня! Как меня вот...

— Ладно, молчи! Или нет. Раз уж ты здесь... С чем можно рифмовать слово «иглы»?

Акс уважительно присвистнул.

— Вот это я понимаю! Это поэт... Ты в самом деле можешь думать о рифмах?

— Рифмы тут ни при чём. Меня бы успокоила дверь... Мечта о бегстве!

— Хорошо... Так, «фигли-мигли» не пойдёт, ты просторечий не любишь...

— Я не просторечий, я дураков не люблю. А вот они уже любят просторечия, хоть те и ни в чём не виноваты...

— Что ты мне объясняешь? «Настигли», «достигли»... «на «Бигле»»...

— На чём?

— Корабль такой, назывался «Бигль». Мне казалось, мы с тобой знаем одно и то же. Не мешай!

— Ладно, спасибо... Не надо.

Акс улыбнулся и отошёл к Нериссе. А Аксель вдруг почувствовал тёплое дыхание на своём ухе: знакомый запах, щекотание мягких волос. Руки Кри обняли его шею, как недавно.

— Спасибо за Тава! — шепнула она и нежно поцеловала. — Никогда тебе не забуду!

— О чём ты? — бормотал Аксель, воровато косясь на брата, который, к счастью, глядел в другую сторону.

— Я всегда знаю, когда ты врёшь, — сказала Кри. — Дженни — та не всегда, мало каши ела... Но если б ты и умел — Тав никак не нажалуется! Мол, все разбегались от него, как от зачумленного, а один дух рухнул на колени, бросил топор и прямо подставил шею... Тав даже не стал рубить. Не бойся, он не узнает. Никогда!

— Да, уж будь так любезна...

— Буду! — Она опять поцеловала его и с любопытством спросила: — А для чего он на самом деле, Фомальгаут?

Аксель хотел ответить, но услышал негромкую фразу Ронуэн, сидящей у Гвинна на плече:

— Если духи сейчас начнут атаку, мы погибли!

— ТОМАС, ПОРА! — спокойно сказал король. И жезл его опять выстрелил в зенит алмазными звёздами. Армия эльфов замерла, замерли и духи, ожидая атаки Гвинна. Даже настоящие звёзды, замершие там, над куполом Сферы, казалось, перестали светиться...

Но никакая атака не началась. Просто на голове Томаса блеснул обруч, увенчанный серебряными рогами в форме лиры. Они сверкали ярче Луны в земную ночь... Шотландца тут же окружили ещё семеро всадников — добровольцы из числа Тильвит Тег. И вся группа неспешной рысью направилась к первым рядам духов. Никто не оглянулся, прощаясь... Аксель, со стоном кусая губы, глядел им вслед.

— Где ты, Алеки? — крикнул Томас, подъехав к врагам поближе. — Пока не начнётся дело, я бы хотел сплясать с тобою на пару! И свести счёты...

— Я тебе должен? — с любопытством спросил Алеки, выезжая вперёд в не менее скромных доспехах, чем у Лермонта, и в скромной каске. — Мы, кажется, с тобой не встречались... И я всегда уважал тебя, Томас Лермонт!

— Я тебя тоже уважал, пока ты не убил Ниля. Своего гостя! Совсем желторотого мальчишку...

— И шпиона, каких немного даже у вас, — закончил Одинокий Библиотекарь. — Но я убил не по злобе! Если ты читал мою книгу «Ворота смерти»...

— Читал! — сухо бросил Томас. — Неплохо написано, поздравляю. Только родителям погибшего юноши важнее их сын! Ну, а я их друг...

— Я готов. На мечах, на копьях?

— На мечах и верхом! И мои товарищи последят, чтоб нам никто не мешал...

Тем временем Тильвит Тег окружили говорящих, встав большей частью между Алеки и первым рядом духов.

— Думаешь, я сбегу? Ещё бы, книжная крыса... А почему у тебя на голове рога Гвинн ап Нудда? Уж не отрёкся ли он от престола в твою пользу?

— Ты до сих пор не знаешь, что это за убор? — И Томас испытующе впился взглядом в глаза Алеки. Но тот глядел с искренним удивлением.

— Нет, слово духа!

— Прости, ты всё же не дух, а бывший эльф... А может, ни тот и ни другой. Без воздуха Страны Фей И Эльфов ты состарился и больше похож на человека. Поклянись мне клятвой Алеки, и ты унесёшь в могилу тайну, которую звёздный лис не выдал даже тебе!

— Час от часу интересней... Слово Алеки! — И старик поднял широкую, мощную ладонь.

Томас бережно снял с висков убор и коротко рассказал о его страшном назначении: правый рог — вызывать Смертей, левый — остановить.

— Как видишь, мне доверяют, — сказал он. — Мы давно могли бы покончить с вами! Но для нас лучше честный бой... К тому же, стоит Смертям начать, и они, скорей всего, перебьют нас тоже! А потом и весь Лотортон...

— Погоди! Ты сказал, левый рог остановит их! — Глаза Алеки, прикованные к убору, горели огнём, какого не знала и Данута. Духи неподалёку, глядя на мирную беседу, дивились. Книжники, чего с них возьмёшь...

— Нет никакой уверенности, — сознался Томас. — Иначе, повторяю, мы бы давно...

— Эй, дорогие гости! — издали крикнул Циринаф, колыхая рогатым шлемом. — А нельзя разобраться поживей? У нас, простите, атака...

— Сейчас, сейчас, — повернулся к нему в седле шотландец. — Я давно не видел старого друга... Стой, погоди!

Но крик его опоздал. Воспользовавшись моментом, Алеки выхватил убор из рук Томаса и, уже не заботясь о себе, жадно поднёс к губам. Низкий, унылый звук огласил равнину. Стон умирающего, последний упрёк, а не звук боевого рога! И армии на поле сражения оцепенели...

«Да, Ронуэн права, — отрешённо подумал Лермонт, даже и не пытаясь вырвать рог и глядя, как жадно надувает щёки Алеки. — Престиж — он и на краю гибели престиж! Теперь никто в волшебном мире не упрекнёт нас, что мы позвали на помощь таких союзников... Труби же, труби, Алеки!»

Армия Гвинна застыла рядами статуй. Однако внешность обманчива! И Томас, и его товарищи знали: там, у центрального пика, стоят фантомы. А незримое войско эльфов, отделившись от них по последнему сигналу королевского жезла, многократно уменьшилось в размерах и стальным водопадом Ниагары обрушилось в провал Большого Рефрактора. И замерло на поверхности окуляра, на многокилометровой глубине, в тиши и во тьме: громадная свинцовая крышка, ещё более прочная, чем Линза, накрыла сверху колодец. Над ней, чтоб никому глаза не мозолить — обычный серебристый покров, устилавший кратер...

Зато Главный Диспетчер Циринаф не мог себе позволить оцепенения. Приказ Великого Звёздного гласил: любые атаки по возможности предоставить эльфам, отступлениям их не мешать. Тайное дополнение к приказу — тайное даже от Алеки! — под страхом ужасных наказаний гласило: «Если враги затрубят в какой-нибудь необычный рог, а не в рог нарвала, не только не мешать, но наоборот: создать все условия! Дать трубачу минуту, и тут же бросаться на противника, смешавшись с его рядами — неважно, подходит момент для атаки, или нет!» Горн Циринафа слился со звуком рога... Сам Диспетчер поскакал к конной группе и, чтобы мчащиеся в атаку духи её не разметали, заслонил подлых Тильвит Тег конём и секирой.

Но Томас ничего не заметил.

Семь эльфов и человек, как изваяния, застыли вокруг восьмого. А тот, удивляясь, что всё ещё не пронзён мечами, дул и дул! И шотландец вдруг с ужасом увидел: по сияющей поверхности рога от губ Алеки побежали вверх костлявые тени. Одна фигурка с косой... другая... пять... десять...

— Остановись, старый идиот! — не выдержал Томас. — Хочешь согнать сюда Смертей всего Лотортона?!

Алеки оторвал мёртвенные губы от рога и, безумно глядя на тени, которые замерли, но не исчезали — их было теперь семнадцать — вдруг вырвал из ножен меч и занёс его.

Не над Томасом — над убором.

Над левым рогом...

В ту же секунду Томас снёс ему голову. Сам не зная зачем, подхватил убор и, окружённый горсточкой всадников, ринулся в гущу духов. Но врагам уже было не до эльфов! Их армию окружили высокие, клубящиеся смерчи — семнадцать, на равном расстоянии друг от друга. Только у обычного смерча — одна «нога», а у этих — две. И пустоглазая, овальная крона. И косы наизготовку...

Внешне они мало чем отличались от Семи Смертей. (Так показалось Акселю, в ужасе замершему у Скользящего Облака рядом с совой и Гвинном). Тёмные балахоны, заржавленные красно-бурые косы, белые как снег черепа. Правда, рост у новых гостей оказался выше — метров десять. Да глазницы их не были пустыми: тлели зловещими углями, которые навидавшийся Смертей Аксель заметил сразу. Эти семнадцать ВИДЕЛИ...

— Ой, глядите! Смертёнок! — взвизгнула Кри, тыча в экран пальцем. — Но он какой-то другой... Высокий и страшный!

Старшая Смерть обвела дно кратера презрительным взглядом. Кого спасать? От кого? Их же предупреждали, глупых мошек — не смешиваться... И она бестрепетно взмахнула косой, а вслед за ней остальные (среди них и трое подростков, набирающих нужный опыт). С каждым взмахом сотни и сотни тел устилали поле, тая на глазах сугробами снега.

Тысяча или больше духов успели выскочить из кольца, сжимаемого, как тело удава. И заметались по кратеру, пытаясь прорваться сквозь Боевую Сферу. Если бы их теснили эльфы, никто бы не посмел отступить — да и не хотел бы! Но сейчас их гнал слепой ужас перед бессмысленным, ужасным концом, которого не знает, не видит Великий Звёздный... Может быть, он ещё успеет?

Однако их господин, наблюдал он за ними или нет, не изменил своего решения. А Смерти, искрошив семь тысяч духов за две минуты, повернулись и методично двинулись к центральному пику — и дальше, мимо замаскированного провала, к скалистым террасам склонов. Тогда уцелевшие беглецы пали на колени, ткнулись мордами в грунт и покорно ушли из привычного, свирепого мира в иной... более свирепый?

Шестнадцать тёмных смерчей над жёлтым морем, покачиваясь, начали таять. Семнадцатый — наш Смертёнок, молодой, высокий скелет — уходя последним, заметил единственное нетающее тело среди равнины. Кто-то, не рождённый волшебником, нашёл на ней свой конец... Смертёнок наклонил череп, пригляделся и увидел лежащего человека в рыцарских латах. Открытые пустые глаза смотрели в небо, на лице почему-то не застыла гримаса страха. Семнадцатая Смерть удивлённо наклонилась пониже, взяла у трупа из рук рогатый убор, и с ним исчезла.

— Томас! Томас! — рыдала Кри. — Глядите, Томас!

— Как он там оказался?! — скрипел зубами Октавио. Вдруг понял — и замолчал. За ним замолчала Кри, а Аксель и Акс, Дженни и Нерисса не издали ни звука.

Гвинн ап Нудд шевельнул серебряным жезлом, и над кратером пошёл чёрный снег, осыпая хлопьями всю равнину и холмик в рыцарских латах. Такие же траурные хлопья завихрились и в трубе Большого Рефрактора, падая на плечи и головы скорбно застывшей армии.

— Это будет единственная могила в Стране Эльфов, — сказал Гвинн. — А значит, и самая печальная...
ГЛАВА ХХII. АНГЕЛ СКОРБИ
Прошло несколько минут, пока дети — или, верней, горюющие — вновь обрели способность двигаться, думать и шептаться. У них теплилась безумная мысль: мол, Томас потому не растаял, что, может быть, вовсе и не умер? И они попросили Гвинна выпустить их на поле боя.

— Нельзя, — вздохнул тот. — Пока нельзя...

— Почему? — вяло спросил Аксель.

Ронуэн была рада, когда он проявил интерес к чему-то, и попробовала его расшевелить.

— Помнишь, Тави узнал сегодня о магии нечто новое, — мягко сказала она, садясь к нему на плечо и приобняв крыльями. — Вместе с Кри... А Гвинн обещал когда-нибудь научить их. Иди сюда, Кри, помоги нам! Ну-ка, припомните, о чём речь, тогда и поймёте...

Опухшие глаза Кри горько смотрели в одну точку. Губы её задрожали, и она отвернулась. У Акселя тоже не было никакой охоты разгадывать очередные загадки — он еле мог говорить. Но Заклятие Памяти помимо его воли сработало.

— Штрой... может превратить кратер в краба? Так, что ли?

— Не только его, и не только в краба, Акси. Вспомни, где сейчас затаился Штрой, и всё тебе станет ясно...

— Ты хочешь сказать... может превратить в змею ту долину? — Глаза юноши стали почти осмысленными, и он с удивлением поднял их на Ронуэн.

— Уже! Уже превратил. И точно рассчитал её скорость.

— Но для чего? Зачем?

Вместо ответа сова молча указала клювом на забытое Скользящее Облако. Люди перевели взоры на колышущийся экран — и ахнули. Исполинская змеиная голова — ржаво-серая, с тёмными провалами глаз и пасти — нависла над закрытым Рефрактором! Бездонная пасть не уступала размером свинцовой крышке... Раздутый капюшон кобры, на котором, казалось, корчились ещё барельефы-змеи, оказался слишком велик для Аристарха, подминал собою террасы. Каково же должно быть её тело, тупо подумал Аксель.

— Она... ворвётся сюда? — в ужасе прошептала Кри.

— Не думаю, — спокойно ответил Гвинн. — Её магической мощи, конечно, с избытком хватит, чтобы разнести крышку — так в своё время меч моей сестры уничтожил Линзу! Но ей придётся сильно уменьшиться для трубы Рефрактора. А тогда и мы сможем отбиваться... Я думаю, она попытается нас высосать.

— Высосать?!

— Как мозг из хорошей кости? — уточнил Шворк. — А ежели я дам ей меня попробовать, и даже угощу для знакомства парой молний?

— Не стоит. Сегодня у тебя день отказов, но я заглажу это, поверь мне! Штрой колдовал всю ночь, готовя змею к визиту... Уничтожить её сразу не выйдет.

— Всю ночь? — мрачно сказал Акс. — Значит, он разгадал наш план?

— На то он и Штрой, — вздохнула Ронуэн. — Мне сразу не понравилась пустая труба. Прямо подталкивала нас в неё спрятаться! Разумеется, её тщательно проверили на предмет заклятий, защитили как следует своими, расставили даже часовых — исключить нападение снизу. Хотя кому, казалось бы, нападать... А ведь я допускала, допускала!

— Что ты допускала? Змею? — не поверил Аксель.

— На то она Ронуэн! — довольно подтвердил Гвинн. — Штрой ставит себя на наше место, мы себя — на его. Но ни Ро, ни я не находим смысла в такой затее... Вот, сами увидите, не бойтесь!

Последние слова были совсем не лишними, учитывая белых как снег детей, и без того натерпевшихся сегодня. Страшный удар разнёс крышку вдребезги, однако все обломки взлетели в кратер — ни один не обрушился на эльфов. Светлее, правда, не стало: крышку заменила тёмная пасть, и в глубине её что-то тлело... Угли?

— Пытается нас втянуть и сделать гриль. Или другое блюдо, боюсь, столь же неудачное, — с прежним хладнокровием сказал Гвинн.

— Неужто вы не боитесь? — шепнула Дженни.

— У нас же наложена защита! — пожал плечами король. — Змея славная, спору нет, волшебство настоящих звёздных духов, только вздохи её не обладают теми же мощностями, что и она сама... А ей самой у нас будет тесновато, или, если сожмётся, мы выдавим её вверх, как прыщ!

— Может, она обрушит стены Рефрактора? — поёжился Тави.

— О нет, тут нужна большая подготовительная работа. И она не укрылась бы от нас! Мы просто не полезли бы в западню...

— Чего ж ему надо, негодяю? — с ненавистью сказала Кри.

Гвинн развёл руками и покосился на сову, напряжённо думавшую о чём-то.

— Задержать нас! — вдруг мрачно сказала та.

— Задержать? В чём именно? — с прежним недоумением спросил Гвинн.

— Я не знаю. Если я права, он нам и тыл перекрыл! — Ронуэн кивнула на выход из окуляра, ведущий в глубь Резиденции. — Иначе не было смысла... Ему нужны для чего-то два часа, и он потратил всю ночь, но получил их! И армию ради них не пожалел.

— Почему же два? — спросил Аксель.

— Минимум два. Скорей — три или четыре! Пока мы продавим... именно продавим нашей магической энергией защиту змеи, или те заклятия, которые защищают другие выходы. Один волшебник вообще не смог бы выбраться. Армия эльфов может!

— А нельзя ли переместиться отсюда в Абаллак? Прямо из телескопа? — спросил Тави.

— Ты же здесь гостил! — вздохнула Кри. — Только с поверхности Луны можно «сделать ноги»... Не помнишь, что ли?

— Помню, конечно, но... духи-то почти все мертвы! Значит, и заклятия их должны исчезнуть.

— Заклятия Штрой накладывал, а не духи! И он не мёртв!

— Совершенно верно, — поддержал девочку Гвинн ап Нудд. — Тем не менее, для паники причин никаких! Я сейчас свяжусь с Асфоделью, извещу её о нашей победе, а также о досадной задержке...

Он создал рядом со Скользящим Облаком Говорящее и несколько минут разговаривал с сестрой. Дети отошли в сторону: они не видели Асфодель со времён проекта «Луна», то есть, не имели случая помириться. Ну, значит, и нечего навязываться! Захочет — сама помирится, и то мы ещё подумаем... Аксель, правда, чуть не остался рядом с Гвинном, однако, вспомнив о погубленном медальоне, отступил.

И всё же она пришла к ним — такая, как в первый раз, в жемчужной короне, на ступенях своего трона, прекрасная и счастливая! И церемониальная тьма не скрывала эту улыбку, ибо первой её увидел Гвинн. Говорящее Облако раздалось, заполнило собой шахту, чтобы армия могла слышать королеву:

— Поздравляю вас, доблестные воины моего великого брата! И вас, друзья моего народа, идущие в бой вместе с ним из чувства чести! Только Гвинн был достоин вести вас к победе, но не я... Мой вклад в ваше торжество невелик и скромен, однако я и мои феи, поверьте, не сидим сложа руки. Абаллак ждёт вас! Возвращайтесь скорей, а мы поспешим приготовить вам торжественный пир. И мы не забудем о наградах!

У эльфов не принято кричать здравницы — они не болеют. Просто отсалютовали оружием с ликующим криком, и Говорящее Облако погасло. Аксель успел только подумать, что Асфодель сильно похудела и побледнела. Грустные мысли? Одиночество? От них не всегда найдутся лекарства и у феи...

— Ну, а теперь будем изгонять Штроя, — сказал Гвинн.

— А где он сидит? В змее? — спросил Акс.

— Безусловно, нет, — ответил король. — Он тогда терял бы время, как мы... Да, Диусс?

Подошёл Старший Спригган и коротко доложил:

— Штрой минуту назад взлетел из кратера Геродот! Разведчики узнали его. Летит на огромной скорости к Земле...

Гвинн и сова переглянулись.

— Летит? Не переместился? Значит, направляется в непривычное ему место... — начал король.

— Или туда, где его не ждут, — подхватила Ронуэн. — Стало быть, не в Подземный Мир. Жаль, что за ним не проследишь...

— Мне кажется, я бы мог! С моим Фомальгаутом, — сказал Аксель, осторожно снимая с шеи Тави кулон. Голубая звезда приветствовала хозяина краткой вспышкой.

— Пока он не очень отличился, — заметил Тави. — Как и я сам... Может, он не совсем исправен?

— А вот проверим...

Но тут вмешался король.

— Его не выследить надо, а настичь! — резко бросил он. — Иначе кровавым играм конца не будет... И сейчас, когда он не ждёт, может получиться. Главное — скорей выбраться отсюда, пускай небольшим отрядом! Наконец-то пришёл твой час, друг, — повернулся он к Шворку. — Давай-ка, покажи свою прыть и знание здешних закоулков! Найти из Резиденции выход в космос очень трудно: Штрой хорошо её укрепил ещё до того, как запереть нас в ловушке. Но если всё же сумеешь...

— Кого глотать? — рявкнул Шворк в ответ.

— Я, Ронуэн... или нет, пускай остаётся за меня... И следит за нашим маршрутом! Я, Акси, его друзья, если захотят, Гудна... Проклятье! Энер и Ринор, вот эти два Тильвит Тег. А ты, Диусс, вместе с Неном, начинай таранить змею, фокусируй поле. Если подключить и Поздних Гостей, особенно Турха, который неплохо пообедал, больше двух часов ей не продержаться! Сможем найти в Резиденции лазейку для всех — тут же дадим вам знать...

— Подожди! — сказал Гвинну Аксель. — Ничего мы в Резиденции не найдём, только зря время потеряем. Давай я обращусь к Фомальгауту...
— Успеешь! — с досадой ответил Гвинн. — Надо хотя бы попытаться... Тут лучше обойтись без Смертей! Они не глупее нашей Ронуэн, да и Штроя, и если не хотели мешать сражению, значит, предвидели последствия. А может быть, знали от него!

— Ты хочешь сказать... им тоже зачем-то нужно, чтоб мы здесь застряли?

— Не исключено... Ну, глотай нас! — поторопил он Шворка.

— А у меня вот тоже идея! — заявил пёс. — Я ведь могу проглотить вас всех. Всю армию эльфов... Только её придётся сильно уменьшить!

— Спасибо за предложение, — вежливо поблагодарил Гвинн, отбросив прежнюю резкость. — Но, проглотив такой заряд волшебной энергии, ты потеряешь две трети своей манёвренности...

— «Зависну», как говорят люди о компьютерах?

— Наверно. И вообще, нельзя сводить судьбу целой армии к судьбе одного бойца... пусть даже Шворка. Скорей!

Шворк не заставил его повторять трижды. Секунда — и наши герои очутились в «салоне желудка», знакомом кому угодно, кроме Гвинна. (Впрочем, и тот знал пса по памяти Акселя). Другая — пудель выскользнул в стальной зал с барельефом лунного духа на стене. Гостеприимно разинутая пасть барельефа, как мы помним, скрывала магический коридор, могущий доставить гостя в любой закоулок Резиденции. Если хозяева не против...

На сей раз они, увы, были против. Допуска пудель не имел, его пассажиры — тоже. Но отряд попытался бы как-нибудь обмануть магию духов, не развей она их надежды сразу: незримая сила и близко не давала подойти к барельефу! Шворк жёг молнией пустоту во всех направлениях, стараясь проломить стены зала, Аксель сочинял стихотворные заклятия с той же целью — напрасно... Пришлось Гвинну согласиться на Фомальгаут: времени больше не оставалось, если погоня за Штроем уже не опоздала.

Аксель с трепетом взял в ладонь огонёк, горящий у него на груди — холодный, голубой, одинокий — и произнёс:

— Дежурная, Фомальгаут!

По цепи вдруг побежала цепочка искр — таких же голубых и холодных, сделавших его похожим на призрака. Остальные невольно отступили...

А затем перед ним сгустилось облако, в котором сидела Смерть. Выглядело всё, как когда-то, когда в поисках Белой Маски Аксель, Кри и Дженни проникли в Главную Диспетчерскую и вызвали Смертей самовольно. Бело-зелёный туман чуть скрадывал очертания гигантской фигуры перед пультом: скелет в сером балахоне, напоминающем скомканное облако. В чёрных провалах глаз — огоньки спокойствия.

— Гутен абенд, герр Предисессор, — вежливо сказала она Акселю на его родном языке... будто ровне! — Двести девятая, я в курсе ваших проблем. Чем вам помочь?

— Добрый вечер, — ответил Аксель. — Мм... у меня две просьбы. Ох, извините, даже три! Первая... не могли бы вы срочно выпустить нас в открытый космос? Отсюда, где мы стоим?

И вдруг они очутились на поверхности... на равнине! Совсем рядом с ними вздыбился рыже-серый вал, похожий на крепостную стену: змеиный бок. Морды видно не было, только шея — но зато отсюда ещё видней, какая она огромная, живая долина! Кратер в сравнении с ней выглядел маленьким, поблёкшим от страха. А вон и тело Томаса... подойти бы!

— Вторая просьба? — напомнила о себе Двести девятая.

— Спасибо! Нельзя ли убрать эту змею? Или выпустить эльфов к нам, сюда?

— Сожалею. Мы готовы выполнить просьбы, имеющие отношение к вам лично. В войны земных народов мы не вмешиваемся... С другой стороны, количество просьб не ограничено. Просите сколько хотите, не стесняйтесь!

«Она куда любезней, чем та, когда-то, — подумал Аксель. — Что ж, и я — на законных основаниях!»

— Нам нужно поскорей догнать Штроя! Не знаете, куда он летит?

— Знаю, ответить не вправе по уже названной причине. Его нетрудно догнать, пользусь магическим следом, который он оставляет. С вами волшебник, имеющий нужную сноровку... Если же вы хотите проследить конечную цель Штроя, держитесь на небольшой дистанции, а я позабочусь, чтоб он вас не заметил!

Аксель глянул на Гвинна. Тот кивнул.

— Это всё? — уточнила Смерть. —Удачного вам полёта!

Осклабилась и исчезла.

— Они знали заранее! — уверенно сказал Гвинн. — Ну что ж, спасибо на том... — Произнёс незнакомое Акселю заклятие, и звёздное небо перечеркнул серебряный след. Ведущий к серпу Земли, но пока не слившийся с ним...

— Далеко ушёл, — вздохнул Гвинн, мгновенно сделав расчёт. — Шворк, я дам тебе скорость в семь раз большую твоей максимальной, и она ещё будет возрастать... Получи график! Справишься?

— От Семи Смертей летал и быстрее...

И пёс пулей понёсся в небо, пронзив Боевую Сферу. Аксель хотел попрощаться взглядом с телом — не успел. Успел лишь окинуть глазами кратер: привычные, родные места крови и славы... Чудовищное тело змеи, сунувшей голову в мягко светящуюся миску, тянется по серо-оранжевой пустыне... Сузилось, ссохлось, и панорама космоса смыла его с обзорных панелей. Уффф...

В «салоне желудка» загремели аплодисменты. Аксель оглянулся. Аплодировали ему.

— Здорово! — восхищалась Дженни, глядя на него не хуже Нериссы, увидевшей в нём пророка.

— Удивительно! — вторила Нерисса, глядя не хуже Дженни.

— Класс! — подтвердил Октавио. — Я только не понимаю... — завёл он старую песню. — Если Смерти не желают сказать, где Штрой, зачем же я носил эту штуку?

— Я её просто недопонял. Наверное... — вздохнул Аксель. — Недоизучил... Она же не тяжёлая, верно?

Полетели тревожные минуты. Заниматься никто ничем не мог, все места себе не находили, глядя то на след, то на Гвинна. Король сидел поодаль мрачнее ночи. Думал. Вызвал и погасил Говорящее Облако... Аксель не выдержал и скоро подсел к нему.

— Ты огорчён? — тихо спросил он. — Ведь мы победили, вспомни...

— Мы? — поднял брови Гвинн. — Или Смерти?

— Ну, главное, победили...

— Мне не нравится такая победа. Я не привык, чтобы мне кидали кости! А я уже получил их, целых две... Победа, которая входила в планы врага! — Он яростно фыркнул. — Пожертвовал своей армией, глазом не моргнув — и, уверяю, не ради пустяка... А я сидел бы в его ловушке, как эльфёнок, если б ко мне не снизошли... да кто ещё знает, для чего!

— Смерти не причинят нам зла! — твёрдо ответил Аксель. — И, что бы Штрой ни задумал, основной вариант у него сорван...

— Не нами, — напомнил Гвинн. — Впрочем, ты прав, главное — не мои амбиции...

— Куда он, по-твоему, летит?

Лицо Гвинна перекосилось, глаза засверкали так, что он и впрямь стал похож на владыку мёртвых. Аксель отпрянул.

— В том-то всё и дело — КУДА? И ниточка у нас одна, Акси: армия моя была бы Штрою помехой. Запирать её имело бы смысл только в одном случае: если бы он напал на мою страну... Невозможно и, главное, не нужно!

— Почему? — отважился спросить Аксель. — То есть, почему невозможно, я понимаю: наши границы защищены многими заклятиями...

— Спасибо тебе за «наши», особенно после Асфодели! Их мог бы, конечно, взломать «космический трал», но тот годится для связи разных Вселенных. Не нужно же Штрою нападение, поскольку он никого не ненавидит. Им никогда не движет слепая месть... и если это признак величия, то да, он и в самом деле Великий Звёздный! — Оскал Гвинна чуть смягчился. — На что ему кровь фей и наших детей? Станут говорить, будто ему лишь слабые по плечу, да притом ценой своей армии... А между тем цель у него есть, и такая, которая оправдает поражение...

Он закрыл глаза и вздохнул.

— Кроме того, я сейчас вызвал Абаллак. У них тихо. Разумеется, Штрой ещё в пути...

Помолчали.

— Можно не рисковать, — заметил Аксель. — Давай поднажмём со скоростью, догоним его, и, прежде чем обезвредить, я прикажу ему сознаться во всём!

— Пожалуй... — медленно кивнул Гвинн. — Если б не Смерти, я уже поступил бы так. Хочется понять их план до конца, не вспугнув добычу, как нам намекнула их Дежурная... Но если подобное любопытство обернётся чьей-нибудь кровью...

И он открыл рот, чтобы позвать Шворка. Однако пёс рявкнул первым:

— След исчез!

— Исчез? — не поверил Гвинн. — Не может быть!

Все бросились к обзорной панели. Голубой ореол Земли озарял пространство. Чёткий, словно обрубленный невидимой сталью след купался в её сиянии, издеваясь над незадачливой погоней. За ним была пустота...

— Не может быть... — глухо повторил Гвинн. — Для чего ему вдруг перемещаться? Сделал бы это сразу, ещё с Луны... Вошёл в чужой магический мир? Современные я все знаю, их здесь нет. А с древними он давно не дружит — те полностью отошли от земных дел... Ронуэн!

Аксель принял его возглас за намерение посоветоваться, но секунду спустя понял ошибку. Сова распростёрла крылья в Говорящем Облаке перед Гвинном — взъерошенная, обезумевшая, страшная!

— Армия?! — крикнул Гвинн, рванувшись к ней.

— Армия цела! — выдохнула она в ответ. — Немедленно переместись к Асфодели! На Облако времени не трать, связи нет! И бегите из Абаллака оба, иначе она погибла!!!

— Я только что говорил с охраной...

— Ему не охрана нужна, а Асфодель! — зашлась в истерике Ронуэн. — Не вздумай там оставаться — не защитишь! Скорей, потом объясню!!!

И она исчезла.

— Шворк! — загремел Гвинн. — Переносимся в Абаллак, в пропасть у Радужного Моста! Оттуда — в тронный зал, и выпустишь нас... Готов?

Тот утвердительно взревел. Аксель успел увидеть потрясённые лица друзей и двух Тильвит Тег, схватившихся за оружие... затем его ослепила вспышка света... и они очутились в Абаллаке! Стены белого зала, уходящие в стороны и в высь, подавляющие туманом... И километровый провал внизу, с чёрной водой на дне, чтобы остановить врагов, не пустить их к Асфодели... Но нет Радужного Моста, спригганов с обнажёнными мечами и самой Церемонии Мечей. Над пропастью, перед дверью тронного зала — ни души.

Пёс прыжком взвился из пустоты, ворвался в зал. Прежде, чем Аксель успел что-то разглядеть, он уже стоял на голубом хрустальном полу, под которым замерли тени рыб. На возвышении, вдали светился знакомый трон, и кто-то на нём сидел. Но первое, схваченное остановившимися от ужаса глазами — фрейлина Маргаритифера... Она на коленях стояла меж троном и дверью в зал, сгорбив шею и плечи, спрятав лицо в ладони. Её неподвижная, тёмная фигура — пускай в огромной юбке и жемчугах — казалась Ангелом Скорби, перенесённым сюда из Рима волшебной силой.

Гвинн ап Нудд страшно закричал, потрясая огромный зал — вся подводная раковина дворца сотряслась от вопля до основания. Там, на жемчужном троне, в спокойной, отдыхающей позе сидела Асфодель... только что поздравлявшая войска, в своей короне! Лицо её было таким же белым, как балахон... наверно, белей, чем маска Великой Смерти. А на снегу балахона, на груди ширилось и темнело пятно крови...

Аксель, пытаясь проснуться, повёл глазами и увидел у трона колесницу, запряжённую, кажется, грифоном. Львиное тело, крылья и голова орла... На колеснице стояли две фигуры, две живых статуи. Юноша из чёрного мрамора, с белыми крыльями за спиной, в крылатом бронзовом шлеме. Серый хитон с коротким мечом на поясе... Рядом с юношей — женская фигура в белой одежде. Тоже крылатая, в правой руке обнажённый меч, на лезвии — пятна крови. Левая рука привычно согнута в локте, и в ней весы.

— Танатос... — леденея, прошептал Аксель. — Танатос!!!

Остановив на нём чёрные пустые глаза, гений смерти чуть шевельнул вожжами (в правой руке, кроме них, колыхнулся и незажжённый факел), а левую поднял в знак приветствия. И блеснул в её пальцах льняной локон, срезанный с головы Асфодели.

Забыв о Танатосе, Аксель кинулся к трону. Взлетел по ступеням, упал на колени перед той, которая была его лучшим другом, злейшим врагом, любовью без счастья и ответа, а главное — мечтой о любви и смыслом жизни...

— Я... знала, — шевельнула она губами. — Я знала...

И попыталась, кажется, улыбнуться — как только она умела. Но он так никогда и не узнал, что же она знала. Что будет здесь умирать, и он придёт? А может, она поверила, что теперь-то он её любит? Тогда она не ошиблась: в эту секунду он никого, кроме неё, не любил, не знал и не помнил. Асфодель ещё успела почувствовать его ладонь на своей, губы её наконец улыбнулись и застыли. Голубые глаза — огромные глаза Кри — не видя, глядели сквозь него.

— Великая Смерть, спаси её!!! — страшнее и громче, чем Гвинн ап Нудд, крикнул Аксель. — Я сделаю всё, всё, всё на свете!

— Что ты сказал?! — послышался резкий голос.

Фомальгаут вспыхнул зловещим блеском — Аксель его не видел: из-за колесницы выступила фигура, полностью поглотившая внимание. В самой нарядной из своих звёздных мантий, с длинным жезлом, когда-то прикончившим Ивонн... Тёмные, стрекозиные шары глаз на бледном морщинистом лице мерцали пылью созвездий.

— Штрой!!! — общий крик ненависти ещё раз заставил зал содрогнуться. А Великий Звёздный не обращал внимания ни на меч рыцаря в ракушечных латах, сверкнувший над его головой, ни на открытый в гневном вопле рот Кри, ни на потрясающего кулаком Тави, ни на оцепеневших Акса с Нериссой. Он глядел только на грудь Акселя, где вдвое ярче обычного горел Фомальгаут, словно чей-то мстительный глаз из иного мира. И по ряби созвездий, кинувшихся в глазах Штроя к переносице, Аксель понял: всё равно, что зрачки, которые замерли бы у человека.

Прошла вечность, пока Штрой вдруг отпрянул и сделал шаг к колеснице. Гвинн снова взмахнул мечом, но какие-то незримые волны, исходящие от Танатоса и Немесис, не давали эльфу нанести удар своей жертве. Не обращая внимания на меч, Штрой уже потянулся к подножке... Однако что-то мешало и ему! Замедляло его движения! И впервые с тех пор, как его знал Аксель, на старческом холодном лице появилась тень растерянности.

— Стой, — негромко произнёс Предисессор.

Штрой замер.

— Ты останешься здесь и ответишь за свои преступления.

Две безмолвных фигуры над грифоном не удостоили сцену даже взглядом. Колесница дрогнула и начала таять в воздухе. Великий Звёздный не отрываясь глядел ей вслед, пока она не исчезла, а затем спокойно повернулся лицом к врагам.

— Ну, и как вы узнали, что я здесь? — насмешливо сказал он. — Сова надоумила, наверно? Ох, цены ей нет, этой птице! Я должен её переманить...

— Никого ты больше не переманишь! — крикнула Дженни.

— Ты собираешься сделать глупость, Аксель Реннер? — мирным, домашним тоном продолжал Штрой. И хотя охраняющие его волны исчезли, и Гвинн мог его ударить, никто не нападал на него, загипнотизированный спокойным голосом. — Поздравляю, конечно, с повышением... огромным для волшебного мира! Не диво, коль голова твоя закружилась: подобная честь не снилась самому Гуго. Но если б ты заключил союз со мной, я привёл бы тебя к ещё большим почестям! А так ты кончишь, где начал...

Гвинн наконец подошёл к нему вплотную.

—Зачем ты убил её? — тихо спросил он, полностью овладев собой. — Прежде, чем ты издохнешь, я хочу знать!

— А Ронуэн тебе не сказала? Не успела... Ну тогда поднатужься хоть немножко, и, может быть, поймёшь без неё, владыка мёртвых! — Казалось, он провоцирует Гвинн ап Нудда. — Во-первых, встаёт вопрос, кто из нас больше потрудился, ты или я, чтоб это произошло. (Гвинн отпрянул). Как политик ты вёл себя очень верно, но разве можно оставлять одну такую глупышку? Словом, выбирай что-нибудь одно, а когда выбрал, умей не винить других...

Штрой сделал глубокую издевательскую паузу. Гвинн ап Нудд молчал.

— Так-то лучше, — заметил его противник. — А во-вторых, после того, как вы порезвились там, в музее, мне ничего другого не оставалось! Я не знаю деталей, однако прежних Ключа и Предисессора могли остановить только Смерти, и уж никак не ваши таланты...

Он скрестил руки на груди.

— При любом исходе их встречи я понимал, что буду висеть на волоске. Правда, и отказаться не хотелось! Гибель целого Лотортона — а значит, его Антивселенной — заставила бы волшебный мир забыть мои неудачи. И даже аплодировать мне... Вот какими категориями мыслит политик! — с улыбкой бросил он Акселю. — В твоём теперешнем чине...

— Кончай своё хвастовство! — прервал его Гвинн.

— Но ты захотел понять? Вот и учись... Короче, следовало сделать Смертям подарок. И так как в целом они не кровожадны — глубоко справедливое деяние... Ну, я и вызвался пожертвовать армией — и всем моим народом впридачу! — чтоб покарать преступницу, замышлявшую уничтожить человечество. Да притом детскими руками! А главное, не спросив у них, у Смертей...

— Это ты про Никоса? — спросил Аксель, дивясь бесстыдству. — Ведь ты же ей и велел!

— Разве? Ты мог убедиться лично, как легко велеть Асфодели то, чего ей не хочется... Весь план создала она, и она нашла юного киприота, а не я! Выдавать себя за Танатоса — такая неслыханная наглость, которая пришла бы в голову только ей одной! Недаром Асфодель утаила её даже от своих...

— Ах, вот кто у тебя виноват! — сжал кулаки Аксель. — И ты решил задобрить Смертей её головой и твоими духами?

— Не забывай о самом Танатосе! — живо подхватил Штрой. — И он, и его сестра Немесис, свершившая законную казнь — очень, очень могущественны... Разумеется, в благодарность за услугу — за помощь в поимке Лжетанатоса — оба ходатайствовали перед Великой Смертью, прося извинить мне будущую историю с Двоими. Вызванную научным любопытством... И хотя ответа насчёт меня не получили, мысль моя о возмездии была глубоко одобрена! Деутера согласилась со мною: Асфодель, бесспорно, виновна, и следует её наказать. Произвело также впечатление, что я, предвидя ваш безумный поступок с подарком Деутеры, перенёс место битвы на Луну! Ведь могли пострадать неповинные земные народы...

— А она не спросила, Деутера, — перебил Гвинн, — почему ты печёшься о мелочах, когда готов погубить тысячи миров?

Штрой искренне засмеялся.

— Да они такие же, Смерти, — ты не заметил? Тоже мне, «Deus ex machina»! Означает: «Бог из машины», — любезно сообщил он присутствующим. — В античном театре людей ряженые боги спускались на сцену механизмами и решали за героев все их накопившиеся проблемы... Полезная штука, верно? Я-то не корчу благодетеля, — злорадно сказал он Фомальгауту, — а им подавай высший интерес! Которого нет...

Аксель вспомнил тревогу Великой Смерти за её охотничьи угодья и не мог не признать: какая-то правда в этих словах Штроя звучит. Тот явно не надеется на пощаду, бросая Смертям в лицо издёвку...

— И, конечно, не стоило подчёркивать, — невозмутимо продолжал Штрой, — что мне на самом деле вовсе не нужно ни губить свою армию, ни запирать вашу, чтобы добраться до Асфодели! Магия Танатоса и Немесис способна сломить вашу защиту и настигнуть виновницу, даже когда весь ваш народ охраняет двери... Но Деутера выше подобных мелочей! А вот моя готовность к жертвам — не мелочь...

Тут только Акселю окончательно стало ясно, почему ему запретили вызвать Штроя — и до, и после сражения, — однако разрешили идти по следу. Пускай участвует в казни и мнит себя в безопасности: тем сильней потом удар и расплата! Даже и не потом, а тотчас — лишь бы успел... «Так пусть же все пожинают плоды своих усилий!» — всплыла в его памяти зловещая фраза Деутеры. Лишь сейчас он понял её значение — и стиснул зубы.

Штрой зорко следил за ним. Но не стал пользоваться моментом и молить о пощаде. Если даже его отпустят, он обречён. А значит, нечего унижаться...

— Хотел бы также отметить мою гуманность, — добавил он. — Я сохранил будущий труп от исчезновения: видите, цел... Для подобающих королевских похорон! Достойный людской обычай, неплохо и эльфам перенять. Он вовсе не отменяет памятников...

— Замолчи! — взревел Аксель. — Замолчи!!!

— Не мешай насладится речами в последний раз, — сказал Гвинн. — Чем больше мы будем знать о его злодействах, тем больше пользы живым...

Аксель, тяжело дыша, весь в поту, кивнул. И Штрой оскорблённо продолжал:

— А главное, я хотел удалиться вместе с Танатосом, не тронув фей и детей! Хотя мог бы их уничтожить... Ты не щадишь мой народ, Гвинн, — но я щажу твой.

— Ты прав, — издевательски согласился тот. — Неудобно топить в крови эльфов, карая преступницу людей!

— Последнее, что я вынужден добавить, — вздохнул Штрой. — Ты никогда не любил её, признайся! А она так ждала тебя... И его, — кивнул он на Акселя. — Понимая тщетность надежд... Не оказала никакого сопротивления. Полностью признала свою вину! На лице у неё было написано: «Скорей бы... Скорей!» И сейчас написано — поглядите! О, я готов умереть с тем же смирением, которому ты вряд ли научишься...

Все ожидали от Гвинна дикой вспышки, но издевательства произвели на него совсем не то впечатление, на какое рассчитывал оратор. Ему словно плеснули в лицо ледяной водой.

Великий Король Фей И Всех Эльфов вздохнул, отступил на шаг и оглядел Штроя, словно мошку. Ядовитого паука в стеклянной клетке...

— Не жди от меня быстрой награды! — сказал он. — Тебя будут судить судом Диадемы в присутствии моего народа. И я позову Смертей на этот суд, а если Танатос согласится, то и Танатоса! Ты хочешь уйти героем — подохнешь жалким обманщиком, запутавшимся в собственной лжи...

Что-то неуловимо дрогнуло в лице Штроя.

— Но ты не один здесь! — напомнил он. — И у других есть старые счёты. Вот кто мечтал убить меня! — повернулся он к Кри, и та живо отскочила. — Ну что же, ты дождалась...

— Я не стану марать об тебя руки! — гадливо сказала она, отступая ещё на шаг. — Что, струсил?

— Ах, да... Здесь есть кое-кто, ненавидящий меня даже больше... — Теперь Штрой глядел в лицо Октавио — белое, как у Асфодели. — Конечно! Я ведь свёл в могилу твоих родителей. И ты тоже уступишь месть другому?

— Да, уступлю! — стиснув зубы, сказал Октавио. — С тобою нужна не месть, а справедливость...

— Правильно! Молодцы, — кивнула Дженни.

— Лучше не скажешь, — поддержали Акс и Нерисса. Кри заплакала. Тави отвернулся.

— Отдай его мне, — тихо шепнул Аксель королю эльфов, пользуясь поднявшимся шумом. — Он будет дразнить Смертей! Навлекать новые беды на твой народ... И мало ли что ещё придумает! А раскаяния от него ты не дождёшься...

Гвинн секунду подумал и молча кивнул: согласен.

— Я, кажется, поспешил, говоря, что из тебя не получится король, — признал он. — Сколько же сегодня ошибок...

— Нет, вот тут ты как раз не ошибался... Тебя накажу я — и сейчас же! — громко объявил Штрою Аксель. — Король согласен!

— Именной меч? — немедля осведомился тот. — Достойно для Почётного Эльфа! И Предисессора...

— Перестань хитрить! — сказал Аксель. — До чего ж тебе хочется, чтобы тебя убили... Кто забудет — подумает: и правда, мужчина...

— Забудет? О чём забудет?

— О твоём двойнике — а может, о нескольких, не знаю... Но если тебя убьют, он оживёт и вступит в игру? И ты возродишься в нём... Увы, не получится! Зато я исполню другую твою мечту... Помнишь, там, на Луне?

Штрой молчал.

— «Не отдам Геганию Чёрную Луну, сам туда удалюсь. И все забудут меня», — точно процитировал Аксель Заклятием Памяти.

Штрой молча глядел на него, не веря. Наверно, впервые понял, что значит ужас, от которого нет защиты. Ведь он никогда не умел представить себя на месте жертвы — как любой преступник на свете.

— Ты будешь бродить по её базальтовым залам вечно. И с каждой стены пускай смотрят на тебя портреты тобой убитых. И пусть портрет Асфодели будет в последнем зале... из которого ты вернёшься в первый!

Фомальгаут слегка мерцал, запоминая. Бросая на лицо Акселя холодные, неживые тени.

— Но... — растерянно сказал Штрой, пытаясь шагнуть к нему.

— Убирайся! — крикнул Аксель, топнув ногой. Много раз он мысленно расправлялся со Штроем — в том числе и так... И сейчас не жалел, а ненавидел. Но в нём почему-то росла жалость к себе... Как будто он казнит и себя!

Штрой медлил секунду — этого оказалось слишком много. Зал заволокли сумерки, и на миг у юноши шевельнулась безумная надежда: не выйдет ли из двери рядом с троном Асфодель? Однако вместо неё из-под купола навис горбатый рукав... словно дыра в Голубом Космосе, готовая поглотить Акселя и Шеса. Огромная чёрная клешня схватила лупоглазое существо, снимая стрекозу с ветки. А затем, под громкие стоны страха, издаваемые фрейлиной Маргаритифера, утащила смятую фигурку от любого живого глаза навсегда...

Аксель, не замечая объятых ужасом лиц, поглядел на трон, хотел подойти к нему, но в глазах у него поплыло, и он сел на пол. Последнее, что он видел, была не бегущая к нему Дженни, а толпа в белых балахонах, теснящая фрейлину с порога. Лица Диусса, Нена... И затихающий, комариный голос:

— Змея исчезла! Рассыпалась в разгаре наших усилий... Приветствуем тебя, Асфодель!