Научно-издательский центр «Открытие» otkritieinfo ru Перспективы развития современной филологии материалы II международной научной конференции

УДК 80

Представлены материалы докладов международной научной конференции «Перспективы развития современной филологии».

В материалах конференции обсуждаются проблемы современной филологической науки, анализируются вопросы русской и мировой литературы, проводятся сопоставительные исследования русского и других языков на разных уровнях языковой системы. Сборник представляет интерес для филологов различных исследовательских направлений, учителей-словесников, студентов-филологов и аспирантов.

ISBN 978-5-8430-0169-8

Мотив приближающегося светопреставления находит развитие и в драматургических текстах. На наш взгляд, развитие этого мотива наиболее последовательно прослеживается в пьесах М.Е. Салтыкова-Щедрина и А.В. Сухово-Кобылина.

М. Е. Салтыков-Щедрина начинает свою комедию «Смерть Пазухина» (1857) со слов мещанина Велегласного: «Мужие имут носити одеяние коротко, выше колену, и штаны натянуты, жены же будут иметь образ бесовский, главы непокровенны имущи, и на главах имут носити рога скотские и змиины, уподобяся бесу... И тогда будет пришествие антихристово...» [1]. Вычитанные из «замасленной рукописи» пророчества, истинный смысл которых страшен для верующего христианина, в пьесе подан в комическом свете. Так, страшным грехом Велегласный считает употребление чая: «Китайская стрела в Россию вошла; кто пьет чай, тот спасенья не чай...» [1], а чтобы отучить от любви к этому напитку Прокофия Ивановича Пазухина (и спасения его души) предлагает его супруге «А ты его маленько повымучь, от супружества на время отставь или иную меру одумай...» [1]. Источник комизма – соотнесение в умах малообразованных людей, каковыми являются персонажи комедии, мыслей об Апокалипсисе и вынужденном отказе от привычных удовольствий. В ходе пьесы получает развитие и первая часть «пророчества», описывающая внешний облик мужчин, – Прокофий Пазухин ради возобновления контактов с отцом, приверженцем европейского стиля жизни, отказывается от своих убеждений. Живший согласно православным традициям (правда, соблюдение их было только внешним), Прокофий, чтобы не упустить большое наследство, сбривает бороду, переодевается в европейское платье, считавшееся в среде истинно верующих бесовским нарядом. Однако и в описании перемен Пазухина-младшего автор не обходится без комизма: сын радует отца своим появлением в сюртуке, «впрочем, ниже колен» (ср. «одеяние коротко, выше колену») (курсив мой – И.Б.).

Следует отметить, что мотив светопреставления имеет в пьесе и серьезные, даже трагические коннотации. Так, если весь событийный ряд комедии рассматривать через призму первых реплик Велегласного, то, очевидно, что мир, существующий согласно таким законам и представлениям, действительно находится на пороге распада. Все персонажи пьесы заинтересованы в смерти Пазухина-старшего, ждут ее с нетерпением и плохо скрываемым удовольствием. В четвертом, заключительном, действии, когда старик уже находится при смерти, символично появление в списке действующих лиц персонажа по фамилии Праздников – приказной «без речей и несколько навеселе» [1] (курсив мой – И.Б.). Смерть Пазухина – праздник для всех, кто сумеет получить хотя бы часть от его богатства. Противоречат представлениям о морали и нравственности и все козни и хитросплетения вокруг завещания Ивана Прокофьевича, попытки его зятя Фурначева подделать ключ от сундука с деньгами, мнимое единомыслие сына, постоянный обман персонажами друг друга.

Таким образом, мотив светопреставления, реализуемый в пьесе Салтыкова-Щедрина одновременно в двух планах – комическом и трагическом, занимает важное место в гротескной поэтике комедии.

Амбивалентность в толковании эсхатологического мотива скорого светопреставления прослеживается и в драме «Дело» (1861) А.В. Сухово-Кобылина – драматурга, чья художественная концепция имеет много перекличек с творческими установками Салтыкова-Щедрина. О грядущем конце света в пьесе сообщается из уст приказчика Ивана Сидорова: «антихрист не то что народился, а уже давно живет и <…> уже в летах, солидный человек <…> на днях произведен в действительные статские советники – и пряжку имеет за тридцатилетнюю беспорочную службу. Он-то самый и народил племя обильное и хищное – и все это большие и малые советники, <…> и все скорби наши, труды и болезни от этого антихриста действительного статского советника, <…> и видите, сударь, светопреставление уже близко» [2] (курсив мой – И.Б.). Далее мотив конца мира развивается в свете губительного, разрушающего воздействия чиновничества на жизнь «ничтожеств или частных лиц» [2]. Именно чиновники в буквальном смысле разрушают мир Муромских: отец семейства гибнет в приемной важного лица, его дочь Лидочка опозорена в свете, состояние семьи растрачено на взятки. Бюрократическая «махина» не останавливается на достигнутом: в комедии-шутке «Смерть Тарелкина» она начинает уничтожать уже и своих подчиненных, вышедших из повиновения. Трагическое завершение «Дела»: в финале пьесы становится очевидно, что уничтожение Муромских для чиновников – дело рядовое, что они способны и на большее зло, наступление которого, по мысли автора, неминуемо, соприкасается с мотивом предожидания страшных бед, предшествующих концу света.

При этом нельзя не отметить и явного комизма в описании черт якобы народившегося антихриста – «действительный статский советник», тридцать лет беспорочно служащий «на благо России». Сатирически заострены образы всех чиновников, по Ивану Сидорову, – творцов грядущего Апокалипсиса (к примеру, экзекутор Живец «совершил карьеру на поле чести. Получив там несколько порций палкою и от этого естественно выдвинувшись вперед, он достиг обер-офицерского зваия» [2], а правителя дел Варравина «природа при рождении одарила кувшинным рылом, судьба выкормила ржаным хлебом; остальное приобрел сам [2]). Вообще бюрократия представлена в гротескном образе «живого механизма», состоящего из «сил, подчиненностей, колес, шкив и шестерен».

Итак, в пьесе Сухово-Кобылина мотив приближения конца света развивается также в двух плоскостях – комической и трагической, что придает ей гротескный характер.

Таким образом, в драматургических текстах Салтыкова-Щедрина и Сухово-Кобылина мотив близящегося светопреставления – одна из констант художественного мира драм. Развертываясь одновременно в двух противоположных направлениях – комическом и трагическом – он организует гротескную составляющую поэтики пьес.
Литература

1. 
   Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 т. – Т. 4. – М.: «Художественная литература», 1966. – С. 64-128
   
2. 
   Сухово-Кобылин А.В. Картины прошедшего. – Л., 1988. – С. 84-189
   

Существует практика введения в уроки литературы содержательных компонентов из истории православной культуры, древнерусской книжности с проявлением интереса к богослужебным текстам; из истории иконописи, традиций духовной культуры в русской литературе. Учителя-практики предлагают различные элективные курсы, проблемы, которые связаны с источниковедением ранней христианской литературы, историографией древнерусской культуры, с искусством книги в Древней Руси, с творчеством русских писателей в контексте истории русской православной культуры.

Тем самым высветляются коренные русские идеи отечественной литературы и их православный характер: идеи Великой русской земли, отечественного единения и согласия, исторического долга и преемственности поколений, идеи русской семьи, отеческой веры; духовного служения Правде – Истине, выросшего на обостренном чувстве справедливости; почитания святостроителей Русской земли и всечеловечность; идея веры, православного миросозерцания, того, что можно назвать внутренним укладом жизни русского человека.

Русское книжное слово возникло как слово христианское. Это было слово Библии, литургии, жития, слово Отцов Церкви и святителей, проповедующее Слово Божье, духовно значимое для человека. Изначально духовные ценности русской словесности – это тот стержень, который образует лицо национальной культуры, эта та самая «незыблемая скала» (О. Мандельштам), на которой держится русский характер, русская душа. «Вся русская литература о причудливом пейзаже русской души» (Н. А. Бердяев) и драме души русского человека, где «дьявол с Богом борется» (Ф. М. Достоевский). Для русской литературы приближение к национальному идеалу сопряжено с необходимостью соединения в русском характере устремленности ввысь, духовной широты, поиска праздника и обновления души с созидательной верой, с ярким проявлением таких качеств национального характера, как милосердие, смирение, соборность и др.

Тема «Православие и литература» стала в последние годы одной из признанных и ведущих в отечественном литературоведении. Однако чаще всего речь ведут о христианских мотивах в творчестве русских писателей, о прямых и скрытых цитатах из Библии, о характерах героев, являющихся носителями православного сознания, о диалогических отношениях писателей с Православной церковью. Не всегда учитывается то обстоятельство, что связь писателя с религиозной святыней своего народа определяется национальным обликом всей русской классической литературы, который сформировался под мощным тысячелетним воздействием православно-христианских ценностей.

Отечественное литературоведение насчитывает немало работ, концептуально представляющих русскую литературу как христианскую словесность. Это исследования В. Котельникова и В. Топорова, И. Есаулова и В. Захарова, М. Дунаева, В. Лурье и А. Любомудрова, Л. Сатаровой, Б. Клосса и др.

Наблюдая духовно-нравственную направленность русской литературы в контексте Православия, можно обозначить фундаментальные цели и задачи изучения отечественной словесности. Главная из них, на наш взгляд, состоит в том, чтобы выявить подлинный смысл духовных исканий героя художественного произведения, определить его нравственные установки, охарактеризовать систему ценностей, которой руководствуется герой. В религиозно-философском поиске русской словесности 19 века это одна из центральных идей. Изучая русских писателей в контексте православной культуры, можно многое понять и в их самобытном творчестве. И тогда своеобразие и святость русской литературы будет понято глубже, а ее значение в мировой культуре открывается во всем своем сокровенном величии. Примером тому могут служить конкретные спецкурсы, читаемые на филологическом факультете нашего вуза.

Проблема духовности в нашем обществе в последнее время является одним из тех краеугольных камней, которые требуют внимательного и вдумчивого отношения. В связи с тем, что в телевизионных передачах и публикациях на эту тему, духовность понимается расплывчато, требуется, на наш взгляд, уточнение термина. Мы согласны тем, что это культурологическое понятие, вбирающее в себя помимо религии многие области науки о природе и обществе, такие виды искусств как живопись, музыка, литература, кино, сценическое искусство (балет, опера и т.д.). Это выражается в праве, нормах поведения, традициях, языке, церемониях, символах, обычаях, обрядах, этикете и др.

Между тем, довольно большой процент современников сводят понятие духовности только к религиозности. Здесь особый упор делается на христианскую мораль, которая может помочь решить ряд социальных проблемы современной России. Разделяя эту точку зрения, Виктор Николаев в ряде своих произведений предлагает свое понимание духовности. Констатируя тот факт, что духовность - это близость человека к Богу, современный прозаик все же дает некую параллель. Духовность должна быть присуща всем культурным людям (в том числе и верующим), а религиозность – только верующим. При этом каждый духовный человек должен стремиться через испытания и лишения к светлой Истине Веры и Добра. Свидетельством тому может служить жизни этого писателя.

Практически во всех современных антологиях, касающихся литературного процесса конца ХХ – начала ХХI веков, указывается на наличие новой тенденции – появление так называемой религиозной прозы. Как правило, речь идет не только о формальных признаках такой литературы. Думаем, было бы уместнее говорить о религиозности поисков представителей современной русской литературы, к таковым можно отнести и В.Н. Николаева.

Религиозная проблематика литературных произведений является одной из самых популярных в современной российской филологии. На наш взгляд интересны те статьи и книги, не идеологизированные по постановке проблемы и значимые в общегуманитарном контексте, которые религиозность рассматривают как особую философскую концепцию, имеющую непосредственное отношение к современному бытию. Это работы М.М. Дунаева (1), В.Н. Захарова (2), И.А. Есаулова (3), А.М. Люболюдрова (19), Т.А. Кошемчук (4), В.М. Пронягина (10), Е.С.Троицкого (11) и некоторых других. Но практически все исследования посвящены классической русской литературе. О религиозной проблематике современных литературных произведений, как правило, говорят только относительно таких произведений как «Плаха», «Вечная невеста» Ч. Айтматова, «Пирамида» Л. Леонова, «Отец-лес» А. Кима. Однако сгодня настало время бурных полемик, касающихся обсуждения вопросов веры, неверия и связи с трансцендентной сущностью веры как таковой в произведениях А.Трапезникова, Л. Бородина и некоторых других. Но до сегодняшнего момента практически не существует публикаций, посвященных творчеству В.Н. Николаева. Это, на наш взгляд, более чем несправедливо.

При аналитической работе с произведениями данного автора (одного прочтения здесь явно недостаточно) требуется внимательное отношение не только к избранным формам документально-художественного повествования, но к ярко выраженной позиции писателя.

О Викторе Николаевиче Николаеве известно следующее: он майор запаса, кавалер ордена Красной Звезды, член Союза писателей России. Выпускник Курганского высшего военно-политического авиационного училища, Виктор Николаев прошел через все «горячие точки». В 1987 - 1989 гг. служил в Афганистане в должности начальника поисково-десантной группы (ПДГ), осуществлявшей поиск и спасение терпящих бедствие и попавших в плен военнослужащих. Затем выполнял задачи по ликвидации нештатных ситуаций в Сумгаите, Степанакерте, Нагорном Карабахе, Спитаке, Тбилиси. В 1990 - 1993 гг. учился в Военно-политической академии. Лишь тяжелая болезнь вынудила Виктора Николаева оставить службу в Вооруженных Силах.

   Поборов недуг, Виктор Николаев создал книгу о самом себе и о тех, кто погиб, не вернулся к мирной жизни, защищая отчизну, выполняя приказ. «Живый в помощи. Записки «афганца»» повествуют о русском воине, прошедшем через ад войны, но не сломавшемся, а укрепившимся духом, с честью выдержавшим все физические пытки и тяжкие духовные испытания. Это своего рода цикл рассказов того, что случилось с автором и с его боевыми друзьями. В книге нет выдуманных персонажей и вымышленных событий, автор писал о собственной жизни, о людях, с которыми столкнула его судьба. Но главное в этой книге - высокая нота духовного подвига, совершаемого воинами России. «Живый в помощи» - это книга о самовозрождении человека, одно из самых искренних исповедальных произведений русской литературе рубежа XX - XXI вв.

«То, что пишет о страданиях и смерти наших воинов Виктор Николаев - в духе многовековой христианской традиции... Виктор Николаевич - это современный воин-исповедник, который подвигами своими, страданиями, кровью своею, чудом оставшийся в живых, исповедал верность заповеди Христовой: положить жизнь за други своя, исповедовал верность своей Родине, своему долгу», - утверждает священник Константин Молчанов (11). «Эта книга - путь к Богу. Или озвереть и ожесточиться, или уверовать, переломить себя», - пишет монах Кукша из Сербского монастыря Хиландар на Святой Горе Афон (5).

Оценило заслуги Виктора Николаева и литературное сообщество: в 2000 году Виктор Николаев стал лауреатом премии Союза писателей России «Честь имею», а в 2002 году удостоен литературной премии «Прохоровское поле».

С необъявленной афганской войны Виктор вернулся живой. Но она снова настигла его. В 1993 году, когда он учился в Военно-политической академии, сказались последствия ранений и контузий. Внезапно на занятиях он потерял сознание. Его отправили в госпиталь имени Бурденко. Был поставлен диагноз: раковая опухоль левой височной доли мозга. Жить ему по прогнозам врачей оставалось не более двух месяцев. По свидетельству В. Николаева, операция могла иметь роковой исход. Но он, посоветовавшись с женой, согласился. Операция продолжалась восемь часов. «И все это время жена, находясь дома, читала псалом «Живый в помощи». С ней была семилетняя дочь, она сидела, прижав к себе картонную иконочку Владимирской Божией Матери. Вот почему моя книга называется «Живый в помощи». А самое потрясающее - когда врачи вскрыли мою голову, оказалось, что гной в мозге собрался в капсулу величиной с куриное яйцо. Когда доктор Фомин достал ее из моей головы, она лопнула у него в руках. Он сказал, что оперирует 25 лет, но такой случай у него впервые. Вот что такое вера и мужество женщины» (6).

Но самой проникновенной, на наш взгляд, является его «БезОтцовщина», посвященная драматическим судьбам тех детей, которые с малолетства не задумывались о Боге (как говорит автор: «Об Отце Небесном») и не знали земных родителей. Если у кого-то родители и были, то их маргинальность не давала шанса детям вырваться из жесткого мира пьяни и тлена. Сейчас по данным МВД в России около 5 млн. беспризорников. Именно из них формируются кадры преступного мира. Преступления подростков поражают своей жестокостью, цинизмом. Самое главное, что они не чувствуют раскаяния. Вот и призывает писатель о детях молиться. На ряду с этим нужна и соответствующая политика государства и помощь ближнего. Мы полностью разделяем точку зрения автора «Безотцовщина - это не просто дети на улице, это эпидемия, которая охватила всю нацию. Безотцовщина убивает человека, семьи, народы, нации, поколения и передается из рода в род. Безотцовщина не удовлетворяется смертью пораженного ею человека, она может замаскироваться в жизни каждого и проявлять себя ежедневно, причем человек даже не будет знать, что он поражен этой эпидемией» (7). Проблема касается каждого и нужно решать ее всем миром.

 Таким образом, выражение духовности для В. Николаева в благословении Божьем, предназначении человека делать добро, помогать страждущим. Для этого нужны благие дела и помыслы, об этом и его книги.

1. 
   
   жүктеу/скачать 0.66 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: