Воронцов В. Б. В75 Судьба китайского Бонапарта

10 октября Чан Кайши объявляет о первоочередных задачах Гоминьдана — подавление коммунизма, банди­тизма, восстановление финансов, организация неподкуп­ной и эффективной администрации, экономическое раз­витие, обеспечение автономии для районов. Он пытается лишить своих противников основных аргументов и бро­сает в лицо соратникам по партии обвинения в корруп­ции, злоупотреблении привилегиями, в нарушении зако­нов. Бранное выступление Чана по этому поводу на оче­редном заседании ЦИК в середине ноября оказалось, по существу, бурей в стакане воды — фамилии главных на­рушителей закона не были названы.

Но вот борец за нравственную чистоту членов Го­миньдана встречает приехавшего в Китай посланца Вто­рого Интернационала Эмиля Вандервельде. В тот самый

момент, согласно воспоминанию самого Вандервельде, когда он садился в машину, принесли дары: массу коро­бок с чаем, шелком, дорогими материалами, фруктами, веера, расписанные по золотому фону. Их преподнес мэр города Ханчжоу. Губернатор Чэн лично вручил гостю свой подарок: кули, сгибавшиеся под тяжестью груза, принесли огромный ящик с надписью на французском языке: «Правительство провинции Чжэцзян Эмилю Ван­дервельде». Трудно было отличить взятку от подарка. Но гость не остался равнодушным. Яркими красками он нарисовал читателям встречавшие его политические фи­гуры. И среди них самого Чан Кайши. «Высокий, тонкий, удивительно молодой, очень простой в своем мундире цвета хаки, без погон. Чан Кайши,— восхищался гость,— чужды всякая театральность и поза. В нем нет ничего жестокого, и он не позирует для галерки...» 1

Диктатура нуждалась в конституционном оформле­нии. 5 мая 1931 г. в Наньянском университете собралось Национальное собрание. Все 447 делегатов были члена­ми Гоминьдана, Чан Кайши говорит о верности програм­ме Сунь Ятсена, по его предложению 12 мая принимает­ся временная конституция.

Оппозиция проявляет себя на различных уровнях и в различных формах. Ху Ханьминь, хотя и был многим обя­зан Чан Кайши, попытался указать на необходимость повышения роли партии, а не личности. Чан просто поса­дил его под домашний арест. Сложнее было побороть противников в Гуанчжоу. Гуандунский генерал Чэнь Чжитан вместе с гуансийскими генералами создает «на­циональное правительство» во главе с Ван Цзинвэем в Гуанчжоу. В это правительство вошли такие известные деятели, как Сунь Фо и Евгений Чэн. 31 июля 1931 г. три человека стреляли в автомобиль Чан Кайши. Схваченные террористы заявили: они посланы правительством в Гу­анчжоу.

Чан Кайши ощущал нарастающие удары различных сторон: оппозиции внутри Гоминьдана, КПК, Японии. Главная угроза, по его мнению, исходила, как и прежде, от КПК. Чан Кайши предпринял ряд карательных опе­раций против района Цзянси, где был учрежден руково­димый КПК центр советского движения (то есть где выс­шими органами власти были советы). Стотысячная ар­мия, состоящая из отрядов местных милитаристов, дви­

1 Проблемы Китая. 1931, № 8—9. С. 18—19.

нулась на 40 тыс. бойцов, оборонявших советскую про­винцию Цзянси, где с ноября 1930 по январь 1931 г. раз­ворачивались кровопролитные сражения. Командующие корпусами Красной армии Чжу Дэ, Пэн Дэхуай, Хуан Гунлюэ, проявляя умелую тактику, сумели отбросить полки карателей. В начале 1931 г. Чан Кайши заявил о своем решении разгромить возглавляемые коммуниста­ми войска. Вторая карательная экспедиция (с середины марта до конца апреля 1931 г.), в которой приняла уча­стие половина (до 200 тыс.) войск Чан Кайши, также окончилась безрезультатно. Наконец в июне Чан сам воз­главил третью карательную экспедицию с участием при­мерно 300 тыс. войск, 100—120 самолетов, 150—200 ору­дий. Но и эта экспедиция закончилась крахом.

Главком, подавленный неудачей карательных похо­дов против КПК, не замечал или не хотел замечать воен­ных приготовлений японцев, отмахивался от внешней уг­розы. Он взывал к необходимости «привести в порядок дом», консолидировать силы в опорных районах Гоминь­дана, усилить вооруженные формирования. «Только пос­ле искоренения красных бандитов в Цзянси,— говорил он,— я смогу быть готовым пойти на жертвы, которые, возможно, будут необходимы в отношениях с японцами на Северо-Востоке».

В Японии к этому времени заканчивались приготов­ления к вторжению в ослабленную междоусобными рас­прями страну. Начиналась новая глава трагической и славной цстории борьбы китайского народа с японскими захватчиками. Предлогом (скорее, сигналом) для начала агрессии должна была стать тщательно разработанная японской разведкой провокация. Группа японских дивер­сантов заложила в один из железнодорожных вагонов взрывчатку. Взрыв произошел во время движения состава по Южно-Маньчжурской железной дороге. Японское ко­мандование возложило всю ответственность за взрыв на «китайских бандитов», заявило о намерении император­ской армии принять меры для безопасности своих граж­дан.

В 8.20 утра 19 сентября 1931 г. две роты японских сол­дат появились на полотне железной дороги в районе Шэньяна (Мукдена). Китайские полицейские открыли огонь, но были тут же смяты наступавшими. Японская батарея тяжелых орудий открыла сокрушительный огонь по казармам полиции, по аэродрому. До 10 тыс. китай­ских солдат и полицейских не выдержали огневого натиска

японской артиллерии и рассеялись. Понадобилось всего лишь 500 японских солдат, чтобы овладеть казармами. Такова была первая проба сил.

Активный участник разработки Маньчжурской опе­рации Сэйсиро Итагаки позвонил со станции Мукден в Порт-Артур и доложил командующему Квантунской ар­мией генерал-лейтенанту Сигэру Хондзё об успехе. В от­вет он услышал: «Да, наступление — лучший вид обо­роны, что должно было случиться, то и случилось».

Еще 11 сентября Чан Кайши уговаривал Чжан Сюэ-ляна предпринять все, что в его силах, с целью предот­вратить столкновение с японцами. Чжан Сюэляну не так легко это было сделать. Японские войска маршируют по улицам Шэньяна, Аньдуна и других городов Северо-Вос­точного Китая. Жители этих мест — бойцы и офицеры армии, находящейся под командованием Чжан Сюэля-на,— с тревогой ждут вестей с родины. Чжан Сюэлян, избегая боя, отходит на Юг. Рабочие и кули мукденского арсенала объявляют всеобщую забастовку протеста про­тив японской оккупации, мужественно вступают в улич­ные схватки с японскими солдатами и полицией. В то же время по поручению Нанкинского правительства в Же­неве китайский представитель официально поставил перед генеральным секретарем Лиги Наций вопрос о про­тивозаконных действиях Японии. Китайская сторона без­успешно взывает к Лиге Наций, умоляя незамедлитель­но принять необходимые меры и предотвратить дальней­шее развитие событий, подрывающих мир. В планы пра­вящих кругов Англии, Франции, США не входили какие-либо ответные действия. Многие на Западе ожидали, что японская агрессия будет в конце концов направлена на Север, против Советского Союза, и стремились содей­ствовать такому повороту событий.

21 сентября 1931 г. Чан Кайши собирает совет поли­тических и военных лидеров. На встрече он выражает сомнение в возможности Китая вступить в войну с таким сильным противником, как Япония. Казалось, что реаль­ная угроза со стороны Японии заставит соперников внут­ри Гоминьдана протянуть друг другу руки. Начинают­ся переговоры между Нанкином и Гуанчжоу о прекра­щении войны. Новый состав руководящих органов, из­бранный на IV съезде Гоминьдана (12—22 ноября 1931 г.), почти на равных объединил основные враждовавшие меж­ду собой группировки — нанкинскую и гуандун-гуансий-скую. Но чаша весов в их борьбе качалась то в одну, то в

другую сторону. За Чан Кайши было преимущество: он контролировал армию.

Чан Кайши, несмотря на оптимистические оценки об­становки, не верил, что японцы выведут свои войска из Маньчжурии. «Я знаю японцев. Я знаю японскую фило­софию,— утверждал он,— они скорее позволят уничто­жить Токио и Японский архипелаг, нежели уйдут из Маньчжурии» '. В его дневнике 22 сентября 1931 г. со­держится следующая запись: «С началом японской аг­рессии -в Китае началась вторая мировая война».

...10 января 1932 г. полковник японской разведки Итагаки направляет в Шанхай своему шефу телеграм­му. В ней, в частности, говорилось о целесообразности отвлечения внимания великих держав от Маньчжурии. Глава японской разведки в Шанхае майор Танака был вызван в Мукден, где и состоялась его встреча с полков­ником Итагаки. Полковник заявил: Кваитунская армия намеревается в недалеком будущем оккупировать Хар­бин, учредить новое маньчжурско-монгольское государ­ство во главе с последним представителем маньчжур­ской династии Пу И. Такое развитие событий будет идти, полагал полковник, вразрез с настроениями в Лиге На­ций. Танака получил конкретное задание: спровоциро­вать инцидент в Шанхае, чтобы отвлечь внимание миро­вой общественности от событий в Маньчжурии. Итагаки передал в руки Танака 20 тыс. долларов. В Шанхае май­ор мог получить дополнительно 100 тыс. долларов от японских текстильных промышленников.

18 января 1932 г. группа буддийских монахов — три ученика секты из пагоды Мёхо и два японских монаха из секты нитиран мирно шествовали по шанхайскому пере­улку Иншань, обращаясь к собратьям по религии звоном колокольчиков. Вдруг неизвестные лица напали на скром­ную процессию. Двое монахов тяжело ранены. Один сра­зу же скончался от побоев. На следующий день члены мо­лодежной организации японского сеттльмента «Обще­ство единой цели», вдохновляемые секретной агентурой, нападают на фабрику полотенец. Объект для нападения выбран отнюдь не случайно,— рабочие фабрики известны активным участием в движении против японской агрессии в Маньчжурии.

В Шанхае назревало кровопролитие. 23 января япон­ские боевые корабли бросили якорь недалеко от города.

1 Furuya К. Op. cit. Р. 343.

ПО

На стихийных митингах народ требовал от правитель­ства защиты города от агрессии. Назначенный президен­том Исполнительного юаня (парламентской палаты) член ЦИК Гоминьдана Сунь Фо вел переговоры с япон­цами. Сунь Фо с его прозападной ориентацией не подхо­дил, однако, для этой роли и вынужден был уйти в от­ставку. Его место занял Ван Цзинвэй. Настало время продемонстрировать трогательное единство Чан Кайши с Ван Цзинвэем. Расчеты связывались скорее всего с тем, что прояпонская позиция Вана поможет ослабить силу японо-китайского столкновения.

Вторжение японцев в Маньчжурию всколыхнуло пат­риотические чувства китайцев независимо от их социаль­ной принадлежности. 20 тыс. студентов из различных районов страны начали марш под антияпонскими лозун­гами в Нанкин. Наиболее популярными призывами были следующие: «Порвать с Лигой Наций!», «Объявить вой­ну с Японией!», «Объединить Нанкинское и Кантонское правительства!»

Чан Кайши стремился спустить на тормозах антияпон­ское движение. 5 декабря 1932 г. были запрещены сту­денческие демонстрации. Чан обратился к участникам движения протеста: «Все мы должны действовать в со­ответствии с нашими обязанностями и оставаться в рам­ках закона. Нет другого пути спасения нашей страны от агрессии».

Антияпонское движение развивалось помимо воли и желания гоминьдановских лидеров. Шанхайские собы­тия января—февраля 1932 г. показали: солдаты, добро­вольцы вполне сознательно шли на смерть в схватках с превосходящими силами агрессора, не имея порой ни ди­ректив, ни даже одобрения правительства. Храбро сра­жались бойцы 19-й армии, хотя и имели приказ отходить. Чан Кайши был, по существу, сторонним наблюдателем.

Иностранные обозреватели сообщали: 19-я армия наиболее дисциплинированная и эффективная сила. Пос­ле ее отхода с шанхайского фронта до 40 тыс. рабочих продолжали участвовать в забастовочном движении. Ка­залось, что интересы сопротивления иностранным зах­ватчикам диктовали необходимость использования 19-й армии. Но 19-я не входила в число личных подразделе­ний Чан Кайши, а представители командного состава не считались его людьми. Этого было достаточно для реше­ния о роспуске армии. Командование армии отказалось подчиниться приказу и отвело свои части в прибрежные районы провинции Фуцзянь. Тогда Чан Кайши направил своего приближенного Чжэнь И на пост губернатора про­винции Фуцзянь, снабдив его инструкцией разоружить и распустить 19-ю армию. Героическая армия оказалась в трудном положении: ее изолировали, лишили снабже­ния. Чан Кайши, предпочитая иметь дело с милитарис­тами, принимает решение о компромиссе с Янь Сишанем: возвращает ему его вотчину — провинцию Шаньси и даже предлагает ему пост председателя Комиссии по де­лам Монголии и Тибета при центральном правительстве.

Сила агрессора, поощряемая чанкайшистской поли­тикой умиротворения, как и следовало ожидать, все же возобладала. Под жерлами пушек адмирала Сёдзава было подписано унизительное для китайской стороны пе­ремирие. Соглашение вызвало новые протесты, возму­щенные студенты напали на тех, кто его подписывал. Участники антияпонского движения все глубже начина­ют проникаться идеей мобилизации сил в рамках едино­го фронта.

Борьба в среде гоминьдановских лидеров лишь спо­собствовала осуществлению японских планов овладения Маньчжурией. 1 марта 1932 г. мир узнал о провозглаше­нии нового «государства» Маньчжоу-Го во главе с Пу И.

В марте 1932 г. в Лояне состоялся пленум ЦИК Го­миньдана. 18 марта Чан Кайши занял пост председателя Военного совета. Председатель, декларируя свою плат­форму, отмечает первостепенную опасность со стороны «внутренних врагов» — коммунистов («...внутренние бес-

порядки — наиболее благоприятные условия нападе­ния агрессора»).

1931 —1932 годы стали для простого народа, обездо­ленных крестьян особенно тяжелыми. После обильных дождей Янцзы вырвалась из берегов, огромная террито­рия оказалась под водой. Улицы города Ханькоу превра­тились в русла рек. За два месяца утонуло до 2 млн человек. Целые деревни сносились потоками. И стоило отступить водяной стихии, как начинались голод, инфекционные заболевания.

Резкое падение цен на экспортные сельскохозяйствен­ные товары еще больше усиливало эксплуатацию сель­ской бедноты. Крестьяне бросали насиженные места, ухо­дили в города, пополняли ряды безработных и люмпенов.

5 апреля 1932 г. руководство советских районов объ­являет войну Японии. Авторитет КПК рос по мере повы­шения ее роли в антияпонском движении, в осуществле­нии новой аграрной политики в сельских районах. Лидеры Гоминьдана пытаются противопоставить КПК не только кулак, но и различного рода подачки сельскому населе­нию: претворяются в жизнь планы социального манев­рирования в деревне. В гоминьдановских верхах для Чан Кайши готовятся новые предложения по «умиротворе­нию» Красной армии и советских районов. Намечены и осуществляются меры по преобразованию деревни в про­винции Цзянси, откуда были удалены вооруженные си­лы КПК- Одна из задач — обеспечить лояльность насе­ления бывших советских районов по отношению к пра­вительству Нанкина. Особые надежды возлагались на «Ассоциацию моральных усилий офицеров», созданную в 1927 г. и призванную определять поведение военной элиты. Полковник Хуан Чжэнлин, возглавлявший ассо­циацию, в прошлом секретарь «Ассоциации молодых хри­стиан», имел тесные связи с мадам Чан Кайши. Сун Мэй­лин благословила полковника на привлечение предста­вителей методистской церкви к воспитанию военных и сельской паствы.

Союз гоминьдановцев с шэньши, крупными земле­владельцами, милитаристами ограничивал для Чан Кай­ши возможность использования крестьянства как опоры для осуществления своей политики. В этих условиях Чан Кайши не мог добиться желаемых успехов в сельских районах.

«Моральные усилия» офицеров из чанкайшистского окружения подкреплялись жесткими военными акциями.

8 Владилен Воронцов

113

Чанкайшистам все же удалось овладеть частью тер­ритории некоторых советских районов в Центральном и Южном Китае, заставить отдельные соединения Крас­ной армии передислоцироваться. Главного, однако, Чан не смог осуществить. Красная армия не была разгром­лена, она не только сохранилась, но и укрепилась в. чис­ленном и боевом отношении.

В конце июля—начале августа 1932 г. на Лушань-скую конференцию Гоминьдана собираются ведущие ли­деры партии — Чан Кайши, Ван Цзинвэй, Сунь Фо, там присутствуют видные представители шэньши, тухао (ро­стовщики, землевладельцы, содержатели притонов, свя­занные с уголовным миром). Конференция принимает новый план: «Три десятых* места — военным и семь деся­тых — политическим мероприятиям». Чан Кайши, оцени­вая новую тактику, учитывал прежде всего причины пре­восходства КПК, в частности успешную работу по мо­билизации сельского населения... он призывал в связи с этим полагаться не только на регулярные войска для подавления коммунистов («регулярные войска должны быть использованы в плановых операциях и позицион­ных сражениях»), но и создавать народные корпуса обо­роны, усовершенствовать систему «баоцзя», «организо­вать народные массы и вооружить их»

Система «баоцзя»... Самодержавные правители Ки­тая в целях укрепления национальной обороны с давних пор устанавливали воинскую повинность для крестьян — «баоцзя». При этой системе население регистрировалось и формировалось в специальные ячейки для набора сол­дат и рабочей силы (10 хозяев составляли одно цзя, а 10 цзя — одно бао, 10 бао, или 1000 хозяйств,— сян (село) либо чжэнь (город). Чан Кайши стремился об­ратиться в борьбе с КПК к традициям, прежде всего к круговой поруке, рекрутированию в ополчение (крестья­нин — солдат).

В соответствии с такого рода установками Чан Кай­ши создавалась система массовых школ «баоцзя». По

1 Воронцов В. ,f>. Дело «Амерэйша». М., 1974. С. 41.

существу, развернулась кампания по «вытравливанию из сознания народа коммунистических идей». Особенно насаждалась система «баоцзя» на территории бывшего Центрального советского района, куда после ухода КПК пришли гоминьдановские части. Организационная группа разъясняла населению принципы системы «баоцзя», про­водилась регистрация населения, аппарат управления разбивался на подразделения, формировалась местная милиция, которая отвечала за охрану деревень, ликви­дацию неграмотности, гигиену, распространение основ агротехники и идеологическое воспитание.

Чан решил не давать Красной армии передышки: он сразу же приступает к организации пятого похода. США в канун похода предоставляют заем. Нанкинское пра­вительство субсидируют англичане, французы, немцы, в том числе на строительство для Китая на американ­ских заводах 850 самолетов. К октябрю 1933 г. Чан за­кончил военные приготовления; в его руках сконцентри­ровалась огромная военная сила — до 90 дивизий, вклю­чавших наиболее преданные Нанкину части, 300 само­летов, более 200 орудий. На службе у Чан Кайши нахо­дилось тогда до 150 американских и канадских пилотов.

Отличительной чертой нового похода против Крас­ной армии стало участие в разработке оперативных пла­нов Чан Кайши опытных специалистов из Германии. Гитлер, пришедший к власти в 1933 г., одобрил поездку руководителя рейхсвера Ганса фон Секта в Китай. В 1933 г. Сект стал начальником генерального штаба Нанкинской армии. Затем Секта сменил фон Фалькен-хаузен. Немецкие советники организовывали специаль­ные школы, курсы по подготовке военных и военно-тех­нических специалистов, руководили созданием военных сооружений, принимали непосредственное участие в бое­вых действиях.

В борьбе Чан Кайши с Красной армией отражалось, хотя порой и в весьма сложном преломлении, столкно­вение в международной политике противоположных ми­ровоззрений. Немецкие советники, находившиеся при Чан Кайши, с удивлением узнали, что в советских районах действует их соотечественник. Нацистская разведка в Китае информировала свой центр в Берлине: в Баосане (Северная Шэньси) находится немец по фамилии Ли Дэ, который сотрудничает с командирами Красной армии. Гоминьдановские генералы были поражены, когда поз­накомились с попавшими в их руки записками Ли Дэ,

8*

11S

Чан Кайши видел для себя серьезную угрозу во вза­имодействии Центрального советского района и 19-й ар­мии, возглавляемой генералом Цай Тинкаем. 19-я армия, в рядах которой резко усилились антияпонские, анти-чанкайшистские настроения, стала опорой Народно-ре­волюционного правительства провинции Фуцзянь. О соз­дании этого правительства было объявлено на массовом митинге в городе Фучжоу 22 ноября 1933 г. В фуцзянь-ских событиях приняли участие бывшие военные лидеры Гоминьдана Чэнь Миншу, Ли Цзишэнь, политические деятели Евгений Чэн, Сюй Цянь и другие.

Участники событий требовали ликвидации диктату­ры Чан Кайши в Гоминьдане, прекращения его «ошибоч­ных и незаконных действий». В специальной проклама­ции от 22 ноября Чан был заклеймен «за пренебрежение к воле народа, предательство нации». Через день он по­лучает от них телеграмму с предложением уйти в отстав­ку. Оппозиция в Фуцзяни требовала отказа от неравно­правных договоров с капиталистическими державами, .удаления из портов и вод провинции всех иностранных войск и организаций колониального характера, введе­ния всеобщего избирательного права и демократических свобод, проведения ряда социально-экономических ме­роприятий в интересах трудящегося народа.

Чан Кайши с глубокой тревогой отнесся к событиям в Фуцзяни. «Цай Тинкай капитулировал перед коммуни­стами,— жаловался он Секту,— это измена, она должна быть осуждена и пресечена, ибо это плохой пример для сепаратистов, которых немало на Севере и Юге Китая»

Античанкайшистское восстание в Фуцзяни не было, однако, использовано руководством КПК. «Только сов­местные с 19-й армией военные действия,—отмечалось позднее в решении совещания Политбюро ЦК КПК в Цзуньи (8 января 1935 г.),— могли уничтожить основ­ную силу Чан Кайши, но этот выгодный и небывало удоб­ный случай нами не был использован». Было ли это ошибкой? Ясно одно: слабостью КПК тех времен объ-

1 Crozier В., Спои Е. Op. cit. Р. 155; Сапожников Б. Г. Указ. соч. С. 61.

ясняется ограниченное использование военных и поли­тических средств, находившихся в ее распоряжении, про­тив Чан Кайши.

Часть своих войск, предназначенных для борьбы с Красной армией, Чан Кайши бросает на фуцзяньский фронт, против 19-й армии. Гоминьдановцам удалось за­хватить провинцию Фуцзянь, использовав свое военное и техническое преимущество. В Цзянси против Централь­ного советского района было сосредоточено около двух третей наличного состава войск Чан Кайши.

С весны 1933 г. Гоминьдан пошел на значительные уступки Японии. Ван Цзинвэй показал себя активным сторонником японской ориентации, и при его участии и было достигнуто соглашение в Тангу (31 мая 1933 г.). Япония получила ряд привилегий в Северном Китае. Устанавливалось сквозное железнодорожное сообщение и прямая почтово-телеграфная связь с Маньчжоу-Го.

Упрочение диктатуры-слабость режима

Спасение нации,

или Выживание Чан Кайши

Вскоре после начала японской агрессии в Маньчжурии обучавшиеся в Японии китайские студенты, взволнован­ные тревожными вестями с родины, стали активно обсуж­дать возможные пути противодействия захватчикам. В октябре 1931 г. состоялась встреча антияпонски настро-ейной молодежи и в Нанкине. Участники собраний выдви­нули лозунг «Спасти нацию!». Маньчжурский инцидент благоприятствовал появлению различных организаций националистического характера — «Армия железа и кро­ви», «Антияпонская ассоциация» и т. д.