Энциклопедический

Л. стремился к марксистскому синтезу теории и практики. Выступая против реформистского тезиса о врастании капитализма в социализм, Л. доказывал, что «органич.» развитие общества не исключает скач­ков и насилия, что «органический» не всегда означает «постепенный» и «мирный», что вера реформистов в бурж. демократию — всего лишь «суеверие» и что условием победы социализма является «боевая сила» пролетариата.

Рассматривая вопрос о роли личности и масс в исто-рич. процессе, Л. выступал против вытекающего из теории стихийности тезиса «революции не делаются» и настаивал на том, что революции можно «сделать», что они являются итогом роста знаний и воли обще­ства. Критикуя концепции ревизионистов, придавав­ших детерминизму К. Маркса фаталистич. характер, Л. отмечал, что причинность, необходимость, закономер­ность обществ. развития включают в себя индивидуаль­ное деяние как фактор первостепенной важности, если оно способствует активности масс.

Идея социальной активности — центральная в фи-лос. концепции Л. Он подчёркивал, что детерминиро­ванный в своём естеств. и обществ. развитии человек сам является важнейшей детерминирующей силой, способен творчески разрешать социальные противоре­чия. Для развития общества важен поэтому примат ак­тивности. В иерархии обществ. сил она выше осталь­ных. Основываясь на воле и вырастая из неё, действие увеличивает волю, к-рая для него лишь средство. Действие — цель всех духовно-психич. и физич. сил; оно — исходный пункт всякого развития. Идея творч.

преобразования действительности ведёт у Л. к идеалу свободного, гуманистич., «космически-универсально­го» будущего.

Гуманистич. пафосом убеждений Л. продиктовано его особое внимание к иск-ву. Выступая против Кан­та, философию к-рого он считал опорой ревизионист­ской критики марксизма, Л. связывал эстетич. совер­шенство с этическим, рассматривал форму как неотде­лимое свойство содержания. Трактовка проблемы тра­гического заострена у Л. против идеи социального примирения, лежащей в основе теорий, традиционных для нем. классич. эстетики.

Характеризуя мировоззрение и деятельность Л., В. И. Ленин писал: «Карл Либкнехт — это имя изве­стно рабочим всех стран... Это имя есть символ предан­ности вождя интересам пролетариата, верности со­циалистической революции. Это имя есть символ дейст­вительно искренней, действительно готовой на жертвы, беспощадной борьбы с капитализмом» (ПСС, т. 37, с. 458).

* в рус. пер.: Милитаризм и антимилитаризм в связи с рас­смотрением интернац. движения рабочей молодежи, М., 1960; Избр. речи, письма и статьи, М., 1961; Мысли об иск-ве. Трак­тат, статьи, речи, письма, М., 1971.

• История философии, т. 5, М., 1961; Гинцберг Л. И., К. Л., М., 1959; его же, К. Л. —глашатай пролет. интерна­ционализма, М., 1971.

ЛИБМАН (Liebmann) otto (25.2.1840, Лёвенберг, Си-лезия,— 14.1.1912, Йена), нем. философ, представи­тель раннего неокантианства. В соч. «Кант и эпигоны» («Kant und die Epigonen», 1865) Л. призывал вернуться «назад к Канту». Отвергая понятие «вещи в себе», Л. строил свою философию на априоризме и феноменализ­ме. Внеш. мир, согласно Л., есть лишь феномен (явле­ние) внутри воспринимающего интеллекта, а потому подчинён законам последнего; всякая метафизич. си­стема может претендовать только лишь на гипотетич. объяснение сущности мира. Центральной в идеалистич. системе Л. является идея имманентных закономерно­стей сознания, определяющих собою всю сферу человеч. познания. Кантианская гносеология перерастает у Л. в онтологию.

• Zur Analysis der Wirklichkeit, В., 1876; Gedanken und Thatsachen, Bd 1—2, Stras., 1882—1904.

• Zum 70. Geburtstag O. Liebmanns, «Kant-Studien», 1910, Bd 15.

ЛИДЕРСТВО (от англ. leader — ведущий, руководи­тель), один из механизмов интеграции групповой дея­тельности, когда индивид или часть социальной груп­пы выполняет роль лидера, т. е. объединяет, направ­ляет действия всей группы, к-рая ожидает, принимает и поддерживает его действия. Частично перекрываясь понятиями «управление», «руководство», Л. характери­зует вместе с тем и специфич. форму отношений в группе или орг-ции. Тип Л. всегда связан с природой обществ. строя,

специфич. характером и структурой группы и конкретно-историч. ситуацией.

Проблема Л. привлекала к себе внимание на протя­жении веков. Геродот, Плутарх и др. антич. историки ставили в центр историч. повествований действия вы­дающихся лидеров — монархов, полководцев. Макиа­велли рисовал образ лидера-государя, к-рый любыми средствами достигает политич. целей. Волюнтарист­ское понимание Л. в бурж. обществоведении развива­ли Карлейль и Эмерсон. Для Ницше стремление к Л.— проявление «творч. инстинкта» человека; лидер вправе игнорировать мораль — оружие слабых. Для Тарда подражание последователей лидеру — основной закон социальной жизни. По Фрейду, подавленное либидо может переходить в стремление к Л. Массы нуждают­ся в авторитете, аналогичном авторитету отца семей­ства. Мн. исследования Л. опираются на типологию авторитета, разработанную М. Вебером. В совр. бурж. социологии проблема Л. переводится в план эм-пирич. исследований в малых группах, выявляющих психологич. и социально-психологич. аспекты Л. При этом из социологич. анализа исключаются классовые

отношения. Изучение Л. направлено на разработку ме­тодов эффективного Л. и отбора лидеров. Созданы пси-хометрич. и социометрич. тесты и методики (К.Левин, Дж. Морено, X. Дженнингс, К. Фидлер — США, и др.), применение к-рых в малых группах приносит известные результаты.

Методологич. основа науч. изучения Л.— диалек-тич. и историч. материализм. Л. выступает как процесс сложного взаимодействия людей в социальных группах на основе господствующих обществ. отношений. В ан-тагонистич. обществе за отношениями Л. стоят отноше­ния эксплуатации и угнетения; помимо функции согла­сования и координации усилий членов группы оно выполняет задачи навязывания воли господств. класса. Для социализма характерен демократич., коллекти­вистский тип Л. Оно призвано способствовать проявле­нию инициативы масс, созданию необходимых условий для оптим. развития коллектива. На взаимоотношения в коллективе влияют характер группы, сфера её жиз­недеятельности, специфич. признаки ситуации, пси­хологич. особенности участников, цель деятельности и личность лидера. В системе совместной деятельности Л. возникает как объективная потребность определ. группы, преломившаяся в сознании участников и при­нявшая форму ожиданий и требований, обращаемых к лидеру.

По стилю различают авторитарное Л., предполагаю­щее единоличное направляющее воздействие, основан­ное на угрозе применения силы, и демократич. Л., позволяющее членам группы участвовать в установле­нии целей и управлении её деятельностью.

В орг-циях различают «формальное» и «неформаль­ное» Л.: первое связано с установленными правилами назначения руководителя и подразумевает функцио­нальные отношения. «Неформальное» Л. возникает на основе личных взаимоотношений участников. Эти типы Л. либо дополняют друг друга и сочетаются в лице авторитетного руководителя, либо вступают в конф­ликт, и тогда эффективность организации падает.

Проблемы Л. изучаются различными науками. Пси­хология и психиатрия исследуют особенности лично­сти лидера. Социология рассматривает Л. с т. зр. социальной системы. Социальная психология изучает Л. как процесс взаимодействия социальных и психоло­гич. факторов, исследует его механизмы, разрабаты­вает методы отбора, обучения и выдвижения руководи­телей в зависимости от характера группы и орг-ции.

Особое значение имеет проблема политич. Л. В бурж. социологии получило распространение эмпирич. иссле­дование отд. случаев и ситуаций политич. Л., однако отсутствует его науч. теория. Нередко результаты ис­следований Л. в малых группах распространяются на всё общество. Исследователи-марксисты опираются на сформулированную В. И. Лениным теорию отношений нар. масс — классов — партий — политич. руководи­телей (см. ПСС, т. 41, с. 24). Политич. Л. возникает в процессе классовой борьбы. Каждому этапу обществ. развития и каждому классу присущи свои методы формирования, воспитания и выдвижения лидеров, организации Л. Коммунистич. движение в ходе своего развития выработало принципы демократического цент­рализма, служащие основой воспитания, отбора и вы­движения руководителей. В социалистич. обществе возрастает роль науч. управления и организованности во всех сферах общества и соответственно значение изучения социологич. и социально-психологич. про­блем Л.

* Гвишиани Д.М., Организация и управление, М., 1972²; Селюков Ф. Т., Руководитель и подчиненный в сис­теме управления, М., 1971; Щ е п е л ь В. М., Руководитель и подчиненный, М., 1972;Руководство и Л., Л., 1973; А ш и н Г.К., Критика совр. бурж. концепций Л., М., 1978; Bass B.M., Leadership, psychology and organizational behavior, N. Y.,

1960; Jen n ings E.E,, An anatomy of leadership, N. Υ., 1960; Leadership and interpersonal behavior, ed. L. Pctrullo and B. M. Bass, Ν. Υ., 19Β1; Leadership, ed. C. A. Gibb, Middl­esex, 1970; Stogdill R. M., Handbook of leadership, N. Y.— L., 1974; Political leadership in industrialized societies; studies in comparative analysis, ed. by L. J. Edinger, N. Y., 1976. Γ. H. Aшuн, В. В. Ольшанский.

Будучи одной из школ неопозитивизма, Л. ф. отри­цает мировоззренч. характер философии и считает традиц. филос. проблемы псевдопроблемами, возникаю­щими в силу дезориентирующего влияния языка на мышление. В отличие от сторонников др. разновидности аналитич. философии — логического анализа филосо­фии, представители Л. ф. усматривают задачу «филосо­фа-аналитика» не в том, чтобы реформировать язык в соответствии с нек-рой логич. нормой, а в детальном анализе фактич. употребления естеств. разговорного языка с тем, чтобы устранять недоразумения, возникаю­щие вследствие его неправильного употребления. В частности, согласно Л. ф., такой анализ приводит к выявлению причин постановки филос. проблем, к-рые будто бы возникают в результате неправомерного рас­ширения обыденного словоупотребления. Возражая против любых проявлений техницизма в философии, связанного с использованием спец. понятийного аппа­рата, и отстаивая «чистоту» употребления естеств. языка, Л. ф. выступает в качестве решит. противника сциентизма в философии, в частности сциентизма логич. позитивистов.

Впервые идеи Л. ф. получили своё выражение в 1930-х гг. в т. И. кембриджской школе последователей позднего Витгенштейна, усматривавших задачу фило­софии в терапевтич. «анализе» языка с целью извлече­ния постоянно возникающих при употреблении языка «недугов», к-рые будто бы и являются подлинным источником «метафизич.» (т. е. филос.) проблем. С кон. 1940-х гг. большое влияние приобретают представите­ли т. н. оксфордской школы (Райл, Остин, Стросон и др.). Соглашаясь с Витгенштейном и кембриджскими аналитиками в том, что анализ призван выполнять не­гативную функцию элиминации метафизики, оксфорд­ские аналитики в то же время полагают, что анализ может дать и позитивные результаты, связанные с вы­яснением деталей и оттенков употребления выраже­ний языка. Они подчёркивают разнообразие языковых явлений, способов употребления языковых выраже­ний, выступая против всяких тенденций к унификации языка. Несмотря на несостоятельность Л. ф. как филос. течения в целом, исследования представителей Л. ф. содержат нек-рые позитивные результаты по анализу логич. структуры обыденного языка и изучению его семантич. возможностей.

* Геллнер 9., Слова и вещи, пер. с англ., М., 1962; Б е-гиашвили А. Ф., Совр. англ. Л. Ф., Тб. 1965; К о з л о-в а М. С., Философия и язык, М., 1972; Богомолов А. С., Англ. бурж. философия 20 в., М., 1973, гл. 7; Совр. бурж. фи­лософия, М., 1978, гл. 2, § 11; Б ρ у т я н Г. А., Очерки по ана­лизу филос. знания, Ер., 1979; Black M., Problems of analysis, Ithaca, 1954; The revolution in philosophy, ed. by G. Ryle, L., 1956; Charlesworth M. J., Philosophy and linguistic analysis, Pittsburgh, 1959; Tugendhat E., Vorlesungen zur Einführung in die sprachanalytische Philosophie, Fr./M., 1976.

Проблема Л. в философии — это прежде всего вопрос о том, какое место занимает человек в мире, причём не только чем он фактически является, но и «...чем человек может стать, то есть может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он „сделать" себя самого, создать свою собственную жизнь» (Грамши А., Избр. произв., т. 3, М., 1959, с. 43).

В своём первонач. значении слово «Л.» обозначало маску, роль, исполнявшуюся актёром в греч. театре (ср. рус. «личина»), Л. вне общины или полиса для др.-греч. философии так же нереальна, как биологич. ор­ган, оторванный от целого организма. Однако уже в ан­тичности возникает проблема несовпадения реального поведения человека и его «сущности», какой он сам её видит, и связанные с этим мотивы вины и ответствен­ности. Разные религиозно-филос. системы выделяют разные стороны этой проблемы. Если в антич. филосо­фии Л. выступала преим. как отношение, то в христи­анстве она понимается как особая сущность, «индиви­дуальная субстанция» рационального характера (Бо­эций), синоним нематериальной души. В философии нового времени, начиная с Декарта, распространяется дуалистич. понимание Л., на первый план выдвигается проблема самосознания как отношения человека к са­мому себе; понятие «Л.» практически сливается с поня­тием «Я», тождество личности усматривается в её созна­нии. По Канту, человек становится Л. благодаря самосознанию, к-рое отличает его от животных и позво­ляет ему свободно подчинять своё «Я» нравств. закону.

В ходе развития филос. мышления уточнялись и дифференцировались отд. проблемы исследования Л.: её биологич. и социальные детерминаты, степени сво­боды Л. по отношению к природе, обществу и самой себе. Однако в домарксовской философии эти пробле­мы не были достаточно чётко разграничены. Л. и обще­ство нередко сопоставлялись и противопоставлялись как равные, однопорядковые величины. Отсюда, с од­ной стороны, свойственное метафизич. материализму принижение Л., рассмотрение её гл. обр. как продукта социальной или биологич. среды, а с другой — волюн­таристское понимание личной свободы как произвола, отрицающего естеств. и историч. необходимость. При этом Л. оказывается либо абс. демиургом (творцом), либо трагич. страдающим началом, гибнущим под на­тиском внечеловеч. безличных сил (романтики).

Марксистско-ленинская философия снимает эти про­тивоположности. Если «сущность человека», не «...аб­стракт, присущий отдельному индивиду», а «...сово­купность всех общественных отношений» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 3), то абс. противопоставление индивида обществу лишается смы­сла. Мир перестаёт быть простой совокупностью «внеш­них» вещей, становится человеч. миром, а человеч. индивид обретает социальную природу. Основа фор­мирования Л. как в фило-, так и в онтогенезе — обществ.

производств. деятельность, всегда предполагаю­щая взаимодействие с другими. Учение об обществ.-историч. природе человека не снимает проблемы Л. в собств. смысле слова. Безличные обществ. отноше­ния, противостоящие индивиду как нечто внешнее, объективное, от его воли не зависящее, суть объекти­визации деятельности прошлых поколений, т. о. опять-таки «живых личностей». Бессильный в качестве абст­рактного, изолированного индивида, человек стано-

вится творцом истории совместно с другими, в составе обществ. классов и социальных групп.

В ходе историч. развития меняются не только пре­обладающие социальные типы Л., их ценностные ори­ентации, но и сами взаимоотношения Л. и общества. В первобытном обществе отд. человек не был самостоя­тельным по отношению к общине. Лишь усложнение и дифференциация обществ. деятельности создают предпосылки для автономии Л. Однако процесс этот глубоко противоречив. «...В ходе исторического раз­вития,— и как раз вследствие того, что при разде­лении труда общественные отношения неизбежно пре­вращаются в нечто самостоятельное,— появляется раз­личие между жизнью каждого индивида, поскольку она является личной, и его жизнью, поскольку она подчинена той или другой отрасли труда и связанным с ней условиям» (Маркс К. и Э н г е л ь с Ф., там же, с. 77). Это отчуждение достигает своего апогея при капитализме, к-рый, с одной стороны, провозглашает Л. высшей социальной ценностью, а с другой — под­чиняет её частной собственности и «вещным» отноше­ниям.

Трагич. саморазорванность сознания бурж. общест­ва, ищущего точку опоры то в изолированной от мира саморефлексии, то в прославлении иррационального, спонтанно-чувственного начала, ярко отражается в совр. зап. философии (см. Экзистенциализм, Персона­лизм) и социологии (теория «массового общества и т. п.). Разрешить эти противоречия может только коммуни-стич. общество, в к-ром «...свободное развитие каж­дого является условием свободного развития всех» (Маркс К. иЭнгельс Ф., там же, т. 4, с. 447).

В общей психологии под Л. чаще всего подра­зумевается нек-рое ядро, интегрирующее начало, свя­зывающее воедино различные психич. процессы инди­вида и сообщающие его поведению необходимую после­довательность и устойчивость. В зависимости от того, в чём именно усматривается такое начало, теории Л. подразделяют на психобиологические (У. Шелдон, США), биосоциальные (Ф. Олпорт, К. Роджерс, США), психосоциальные (А. Адлер, К. Хорни и др. неофрей­дисты, США), психостатистические («факторные» — Р. Кеттел, США; Д. Айзенк, Великобритания) и т. д.

Хотя развитие теории Л. сильно отстаёт от эмпирич. исследований и в ней много спорного и неясного, в последние десятилетия достигнуты определ. успехи. В свете экспериментальных данных подверглись кри­тике и вынуждены были сдать многие свои позиции односторонние теории Л., такие, как фрейдизм, бихе­виоризм, персонализм. По-новому поставлены и неко­торые старые проблемы.

В значит. мере преодолен совр. психологией тради­ционный дуализм «внешних», интерпсихологич., и «внутренних», интрапсихологич., процессов. Согласно Выготскому и его последователям, внутр. процессы человеч. психики складываются на основе интерпси­хологич., межличностных процессов. Индивид фор­мирует свой внутр. мир путём усвоения, интериориза-ции, исторически сложившихся форм и видов социаль­ной деятельности и, в свою очередь, выражает, эксте-риоризирует, свои психич. процессы. Т. о., «социаль­ное» и «индивидуальное», на первый взгляд являю­щиеся противоположностями, оказываются связанны­ми друг с другом генетически и функционально.

Большие теоретич. трудности представляет пробле­ма структуры Л. Отказавшись от традиционного по­нимания Л. как более или менее случайной совокуп­ности психологич. черт, совр. психологи видят в ней определ. систему, структуру. Но раскрывается это по-разному. «Многофакторные» теории (Айзенк, Кет-тел и др.) рассматривают Л. скорее как совокупность нек-рого числа эмпирически (при помощи тестов) уста­новленных и более или менее автономных психологич. характеристик. «Холистич.» или «организмич.» теории, напротив, видят в Л. субстанциальное единство, к-рое

лишь проявляется в эмпирически наблюдаемых свой­ствах.

Однако задача создания общей теории, описывающей регуляцию человеч. поведения на всех уровнях — от организмического до социального включительно, выхо­дит за рамки не только теорий Л., но и психологии в целом. Психологи, занимающиеся изучением Л. в собств. смысле слова, обычно суживают свою задачу и видят ядро Л. как субъекта сознат, деятельности в мотивационной сфере, выделяя в её составе потреб­ности, интересы и направленности (Рубинштейн). В этой области психологии достигнуты большие успе­хи. Важное значение для нормального функционирова­ния Л. имеет также такой внутр. регулятивный меха­низм Л., как самосознание, включая образы собствен­ного «Я», самооценку и самоуважение, от к-рых во многом зависят уровень притязаний и реальное пове­дение. Эти явления привлекают к себе усиленное вни­мание психологов (В. С. Мерлин, К. К. Платонов). Серьёзную помощь в этом отношении оказывает психо­патология: изучение расстройств, неврозов и поведения людей в различных патогенных ситуациях существенно проясняет закономерности нормального функциониро­вания различных подсистем Л. Отправная точка с о-циологич. исследований Л.— не инди­видуальные особенности человека, а та социальная си­стема, в к-рую он включён и те социальные функции, роли, к-рые он в ней выполняет. Анализируя социаль­ные (прежде всего экономия.) отношения людей, К. Маркс подчёркивал, что люди участвуют в них «...не как индивиды, а как члены класса» (Маркс К. иЭнгельс Ф., там же, т. 3, с. 76), что «... определен­ные общественные роли вытекают отнюдь не из челове­ческой индивидуальности вообще...» (Маркс К., там же, т. 13, с. 78), а детерминированы социальной структурой общества.

Совр. социология пользуется рядом терминов, в к-рых описываются переходы от индивидуального к социальному и переходы от социальной структуры к межличностным отношениям и индивидуальному по­ведению (классовая принадлежность, социальная по­зиция, статус, роль, социальный тип, социальный ха­рактер и т. д.). Однако эти термины имеют в разных со-циологич. теориях весьма неоднозначное содержание. Во фрейдистских теориях (Фромм) социальный харак­тер рассматривается как продукт специфич. преобразо­вания психосексуальных влечений людей под влиянием определ. социальной среды. Понятие социальной роли мн. бурж. авторы трактуют в узком социально-психо-логич. смысле: как ожидание, предъявляемое индиви­дами друг другу в процессе непосредств. взаимодейст­вия в малых группах. Не отрицая известного значения этой проблематики, марксистская социология ставит её, однако, в зависимость от той общей социальной си­стемы, к к-рой принадлежит любая данная группа или организация, а также культуры и истории.

Марксистская социология Л. имеет разные уровни исследования: изменение социального типа Л. и сте­пени её свободы в зависимости от характера обществ. строя; соотношение автономных факторов социализа­ции Л. в разных социальных системах; Л. в организа­ции; закономерности социального взаимодействия ин­дивидов в различных социальных группах: потребно­сти, мотивы и ценностные ориентации Л., регулирую­щие её социальное поведение, и т. д. Последние пробле­мы являются общими для социологии и социальной пси­хологии, поэтому граница между ними в значит. мере условна.

Именно изучение социальной системы позволяет понять ценностные ориентации Л., её притязания и идейную направленность, возможную степень её творч. проявления. Но социальное поведение детерминируется