Глава 32 Призрак выходит из тени

Ровно в 19. 30 Иван появился в ресторане «Охотник» и расположился за уединённым столиком, отгороженным от основного зала огромным аквариумом. Интерьер ресторана был выдержан в средневековых традициях. Натуральный камень, деревянные колонны, маленькие окошки с витражами ненавязчиво погружали в обстановку старинного замка. Массивный дубовый стол и рыцарские кресла как будто хранили тайны столетий, а очаг с потрескивающими поленьями, сложенный из тёсаного камня, завораживал и притягивал взоры присутствующих.

Ириада Сергеевна, как и пристало женщине, опоздала минут на пятнадцать. Когда она зашла, Иван сначала даже не узнал её. Это была совсем не та Полонская, которую он видел в музее. Тщательно уложенные волосы, неброский макияж, тёмное облегающее платье косого кроя, несколько аксессуаров, подчёркивающих тонкий вкус, еле уловимый запах французских «Тrue Love»… Её лицо каким-то чудесным образом лишилось морщинок и дышало свежестью. Иван встал навстречу и, подведя к столику, вручил ей цветы.

– Добрый вечер, вы прекрасно выглядите. Неужели вы специально надели это роскошное платье к нашей встрече? В таком наряде вы бы украсили самое изысканное светское общество, – он сделал комплимент от души и улыбнулся как-то по-детски.

– Представьте себе, надела специально к нашему свиданию. Меня с некоторых пор не покидает предчувствие, что вскоре вы во всём разберётесь и наши с вами встречи исчерпаются. И мне будет этого очень недоставать.

– Мне тоже будет жаль, если так случится. Встречи с вами для меня чрезвычайно интересны и познавательны. Уверен, что и сегодняшнее наше свидание не будет исключением.

– Кстати, ещё раз спасибо за приглашение, – Полонская внимательно оглядела зал. – Я здесь ранее никогда не бывала. В последние годы я редко посещаю подобные заведения… Но мне кажется, вы выбрали этот ресторан не случайно. Дух, атмосфера, название…

– Возможно… – Иван передал Полонской меню. – Пожалуйста, выбирайте, по-моему, здесь неплохая кухня. Не знаю ваш вкус, но вино я рискнул заказать сам, надеюсь, оно вам понравится… Совсем забыл: хотел вернуть книги, которые вы мне в прошлый раз порекомендовали, но не стал тянуть их сюда, завезу позже в музей. Спасибо, они помогли мне в деле, которым я интересовался.

– Неужели? – искренне удивилась Полонская. – После их прочтения вы поверили в существование призраков? Что же в этих книгах подтолкнуло вас к такой мысли?

– Не совсем так. Книги я, к сожалению, подробно прочитать не успел. Полистал оглавление, пробежал некоторые главы, посмотрел рисунки. Вы уж извините. Но эти книги, вернее процесс, связанный с тем, как я их доставал с книжной полки, натолкнул меня на факты, которые, надеюсь, помогут раскрыть тайну выстрелов в Молчановке. Собственно, я и хотел вам первой рассказать о своих выводах.

Они выбрали блюда, и появившийся, как из воздуха, официант принял заказ.

– Внимательно слушаю, – продолжила Полонская. – Ведь я в некотором смысле была вашим консультантом и невольно соприкоснулась с этой, не самой светлой страницей в жизни Молчановки. Иван Сергеевич, я не ослышалась? Вы действительно нашли того, кто совершал эти ужасные преступления? Его уже задержали, арестовали?

– Пока нет. Ведь это только мои предположения, и в доказательстве некоторых из них, надеюсь, вы мне сможете помочь… Начну свой рассказ, пока наш заказ готовится. Развлеку вас хоть и не совсем светской, но весьма драматической и занимательной историей.

Полонская утроилась удобнее и приготовилась слушать.

– Как вы уже знаете, – продолжил Иван после небольшой паузы, – за последний год в Молчановке произошло три загадочных случая. Первый – гибель Арсения Витальевича Григоровича, главного распорядителя имуществом Академии наук. Следствие пришло к выводу, что это была смерть, вызванная неосторожным обращением с оружием. Мол, Григорович охотником не был, как правильно заряжать и держать ружьё, не знал и в результате выстрелил в себя сам. Вроде бы логично: на охоту он тогда попал как бы случайно, на следующий день после новоселья, а подозревать присутствовавших резона не было. Никто из них не был заинтересован в смерти Григоровича. Скорее наоборот, распорядитель имуществом (и немалым!) в силу своей должности многим был нужен живым, и в первую очередь Ковалёву, которому он однажды уже «помог» при покупке усадьбы.

Я сам находился во время той охоты в Молчановке и видел, как проводилось следствие на месте – почти сразу, без колебаний и сомнений, доминировать стала версию самоубийства по неосторожности. Момента выстрела никто не слышал, все были рассредоточены по лесу, и обнаружили Григоровича уже поздно вечером, когда он не возвратился в усадьбу. На первый взгляд всё сходится, и версия следствия логична. Но я видел Григоровича накануне, за день до охоты. Тогда он показался мне угнетённым и подавленным. Не секрет, что его действия по передаче имущества Академии в частные руки давно вызывали интерес у правоохранительных органов, и последней каплей в его махинациях могла стать Молчановка. Вы же знаете, как долго и активно боролся Валентин Викторович Завьялов с Академией наук, а конкретно с Арсением Григоровичем, и только смерть дочери и собственная болезнь оборвали эту борьбу.

Уже несколько лет, как власть в государстве сменилась, и правительство пусть и не так активно, как хотелось бы, но начало борьбу с коррупцией. Григорович не мог не понимать, что рано или поздно его могут привлечь к ответственности. Это подтвердила и его жена, с которой он делился опасениями незадолго до смерти. А заговори он «в полный голос», «прицепом» пошли бы все, кому он совсем не бесплатно, руководствуясь исключительно дружескими чувствами, раздавал чужое имущество. И первым в этом списке стоял Ковалёв с вашей Молчановкой. Больно жирный кусок он себе отхватил. Тем более музей-усадьба – это не частное предприятие, одно из тех, какие он раньше по хорошо отработанной схеме забирал у таких же рейдеров, как и сам, только рангом помельче. Общественный резонанс после приобретения Молчановки был намного сильнее. И нельзя сказать, что окончательно стих.

Предчувствуя неприятности, Григорович наверняка поделился своими страхами с Ковалёвым. Тёртый калач Ковалёв почувствовал опасность расклада, при котором арестуют Григоровича, и тот с перепугу расколется – расскажет об их тёмных делишках, и возможно не только денежных. Знал ли Григорович, что смерть дочери бывшего директора музея была подстроена Ковалёвым и его людьми или только догадывался, мы уже не узнаем, но то, что Ковалёв оценил грозящую ему опасность, – несомненно. И с присущей ему решительностью и жесткостью тут же использовал подходящий случай – пригласил Григоровича на новоселье и охоту. А там уже инсценировал или подстроил самоубийство Григоровича. Сам ли Ковалёв это сделал, или, может, с помощью своего друга-подельника Бори Картавого, который тоже был в это время в усадьбе на охоте, мы вряд ли узнаем наверняка. Возможно, кто-то из них, не вызывая подозрений, спокойно подошёл к академику и выстрелил в него из его же ружья. Потом тщательно уничтожил отпечатки пальцев и положил ружьё рядом. Обнаружить чьи-либо следы в осеннем лесу очень трудно. В этом я милицию понимаю.

– То есть один жулик, спасая свою шкуру, убил другого…

– Примерно так. Но доказать это будет невозможно: прошло время, сейчас в живых нет ни Григоровича, ни Ковалёва. А Боря Картавый, если он действительно замешан в этом деле, ничего не расскажет, зачем же ему брать на себя лишнее? Кстати, ночью перед убийством Григоровича я совершенно случайно услышал обрывок разговора Картавого с Ковалёвым с угрозами в чей-то адрес. Сначала я решил, что они говорили о своих проблемах, а теперь полагаю, что речь могла идти о проблемах Ковалёва с Григоровичем…

Однако продолжим о том, что происходило после смерти академика Григоровича. О трагическом случае на охоте много писали, говорили по телевидению. Поэтому тот, кто совершил другие преступления в усадьбе, не мог не знать об этом убийстве или самоубийстве. Давайте назовём этого человека «стрелок». Думаю, он, «стрелок», давно замыслил последующие преступления в Молчановке, а смерть Григоровича навела его на мысль использовать для этого легенду усадьбы. Легенду о призраке, которую благодаря тщеславию нового хозяина Константина Ковалёва знали практически все. Зачем этому «стрелку» легенда о призраке? Например, чтобы запутать расследование преступлений, отвести подозрения от себя, пустить следствие по ложному следу. А может, «стрелок» просто любил эту легенду о молодом помещике Карновском? Кто знает предпочтения этого «стрелка»?

Полонская внимательно, хотя и несколько рассеянно слушала Черепанова, изредка пригубляя аперитив, который им принесли сразу же после принятия заказа.

– Погодите, Иван Сергеевич, если руководствоваться логикой, то у этого «стрелка», прежде всего, должен быть серьёзный мотив для последующих преступлений – убийства этого бизнесмена Ковалёва и потом ещё какой-то женщины. Вы, кажется, говорили, его жены. И как вы мне в прошлый раз рассказывали, у всех подозреваемых в этих преступлениях, то есть у тех, кого реально подозревала милиция, были конкретные мотивы для этих убийств. У одних это деньги и имущество, которое должно было достаться им после смерти Ковалёва. У других… ну, не помню, возможно, банально любовные интересы. На этой почве тоже довольно часто совершаются разные преступления. Вы обнаружили что-то или кого-то нового? И как мотивирует убийства легенда Молчановки? Каков же, по-вашему, мотив у этого неизвестного «стрелка», или сейчас уже убивают просто так?

– Бывает и такое, но не в нашем случае. А мотив, которым руководствовался наш подозреваемый, тоже стар как мир. Я почти уверен, что это месть и восстановление справедливости. Во всяком случае, так, как это понимал «стрелок». И реализовывал задуманное в классической, можно даже сказать, несколько мифологической, гротескной форме.

– Вы знаете, – Полонская ещё раз внимательно посмотрела на Ивана, – если бы я не была осведомлена о вашем негативном отношении к мистике, то сказала бы, что, из всех подозреваемых, которых вы мне до этого перечисляли, под мотив «месть и восстановление справедливости» больше всего подходит только один персонаж – призрак помещика Василия Карновского-младшего из легенды Молчановки.

Пожалуй, впервые после их знакомства Черепанов прямо, не отводя взгляда, посмотрел в глаза Полонской.

– Вы правы, – чётко проговорил Иван, – в отличие от официальных версий, я сейчас именно так и считаю. Эти преступления действительно совершил призрак. Или тот, кто им представлялся.

Повисла неловкая пауза. Но в это время официант, «подъехавший» лихо, словно на коньках, поставил на стол заказанные блюда и разлил по бокалам вино. Чуть вдали, в соседнем зале, тихо заиграл оркестр, зашаркали отодвигаемые стулья, и ресторан, словно очнувшись после дневного затишья, зажил своей обычной романтической вечерней жизнью.

Шеф-повар постарался на славу. Полонской принесли ризотто с песто и куриным филе с тёртым пармезаном, Иван заказал медальоны из свинины, запечённые под сырной корочкой с горчицей, картофельными дукатами и пикантным томатным соусом. И тоже не разочаровался. На десерт они оба выбрали традиционный торт с вишней и темным шоколадом.

– Позвольте тост, – сказал Черепанов, подняв свой бокал. – Сначала я хочу выпить за вашу красоту и терпение. Мало того что вы согласились украсить своим присутствием этот скромный ужин, так ещё и имели мужество терпеливо выслушать все мои несуразные предположения. Может, прекратим этот разговор об убийствах? Или будем продолжить?

– Нет-нет, – Полонская изящно отпила вино из бокала. – Продолжайте. Это безумно занимательно, тем более касается того места, где я провела большую часть своей жизни. Мне ведь совсем не безразлична судьба Молчановки, особенно после окончания расследования. Но вернёмся к вашему парадоксальному предположению, что «стрелок» – это призрак Молчановки. Кстати, а вы не боитесь говорить об этом открыто? – она вдруг внимательно и пронзительно посмотрела на Ивана. – Ведь этот «стрелок-призрак» может отомстить и вам. Призраки часто мстят, в чем вы уже убедились.

– Предполагаете, мне действительно стоит опасаться его мести? – Черепанов открыто взглянул на Ириаду Сергеевну.

Она минуту помолчала, сделав небольшой глоток вина.

– Думаю, нет. Вы ведь хотите спасти Молчановку для людей. И призраки это тоже чувствуют, уж поверьте мне… Так что происходило дальше, почему всё же призрак? Ведь раньше вы склонялись к другим версиям.

– Сначала так и было, но два дня назад я ещё раз посетил Молчановку и поговорил со сторожем усадьбы Никитичем и его женой. Они, кстати, передавали вам большой привет и благодарность. Оказывается, вы обладаете ещё одним талантом, или даже даром, о котором ранее мне не рассказывали. Вы ведь когда-то помогли Никитичу избавиться от пагубной страсти – пьянства. Вы буквально преобразили его. Мария Захаровна, его жена, говорила, что одно время он много пил. Завьялов нервничал, хотел даже уволить Никитича, несмотря на то что всегда хорошо к нему относился. Они ведь вместе ходили на охоту! Валентин Викторович, оказывается, был не только большим знатоком природы, но и неплохим охотником. Метко стрелял, разбирался в оружии. И в старинном, которое одно время хранилось в музее усадьбы, и в современном.

– Да, он знал в этом толк, разве я вам не говорила? Он был хорошим охотником, как и Никитич. В охотничий сезон они часто приносили нам зайцев или куропаток. Мария Захаровна готовила их, и мы устраивали чудные совместные ужины во дворе… Кроме того, в угодьях усадьбы в 90-е годы, особенно холодными зимами, стали появляться волки, которые заходили к нам из лесов, расположенных севернее. По этой причине, а также учитывая довольно удалённое от цивилизации расположение нашей усадьбы, «человек с ружьём» был там совсем не лишним. Это вас удивляет?

– Нет-нет, – Иван долил в бокал Полонской вина. – Хочу поднять бокал за ваш дар. Не предполагал, что вы отличный психолог или экстрасенс, не знаю, как это правильнее называется. Спасибо, что помогаете людям избавляться от вредных привычек и зависимостей. Вы ведь «вытянули» не только Никитича, после смерти матери смогли привести в норму состояние маленькой Олечки – дочери Валентина Викторовича.

– Вы преувеличиваете мои способности и заслуги. Наверное, небольшой дар был, что-то такое я чувствовала, не более. Всё, что я смогла сделать, ограничивается перечисленными вами людьми, ну, может, ещё несколькими алкоголиками из деревни, которых приводили жёны. И как получилось с ними, не знаю.

– С ними тоже нормально, я узнавал в деревне. Так что не скромничайте.

– Вы так активно интересуетесь моими способностями в этой области, что я уже начала думать, будто и вам нужна моя помощь в вопросах экстрасенсорики или гипноза, – Ириада Сергеевна ещё раз пристально взглянула на Ивана – так, что он даже поёжился и отвёл глаза.

– Пожалуй, уже нет. Вы и так сделали немало. Если позволите, попробую предположить, как всё происходило в Молчановке…

– Погодите, вы действительно уверены, что нашли того, кто совершил все эти преступления? Если так, то это вы скромничаете и пить будем за ваш успех. Но этого злодея о сих пор не арестовали, и правосудие не свершилось. Почему?

– Сложный вопрос... И боюсь, у меня нет однозначного ответа… Но давайте выпьем сначала за ваши способности, а уж потом за мои. Тем более у вас они конкретны, а мои – это лишь предположения и умозаключения.

Иван разлил по высоким бокалам кроваво-красное тягучее вино, и они снова выпили.

Музыканты, взявшие после небольшого перерыва инструменты, неожиданно заиграли «Падает снег» Сальваторе Адамо – одну из любимых песен Ивана, можно сказать, песню его юности. Черепанов пригласил Ириаду Сергеевну на танец, и она охотно, без всякого жеманства, подала ему руку. Ещё одним открытием для Ивана стало то, что она и танцевала очень хорошо. Хотя длительное отсутствие практики слегка чувствовалось.

– Спасибо вам, Иван Сергеевич, за этот чудесный вечер. И вино, и танец… Помните, как когда-то пел Александр Вертинский:

Послушай, о как это было давно –

такое же море и то же вино…

послушай, послушай, мне кажется даже...

мы жили тогда на планете другой.

И для этого вальса, и для этой гитары…

В ресторане притушили свет, и оркестр снова заиграл какой-то южный и до боли знакомый блюз.

– И всё же, – продолжила Ириада Сергеевна, – вы недорассказали свою историю с этим предполагаемым «стрелком». Так кто же устроил в Молчановке эти жуткие преступления? Кто, по-вашему, этот таинственный призрак Молчановки, последовательно мстящий потомкам, смачно плюющим в колодец собственной истории, за чудовищное неуважение к давно ушедшим прадедам.

– А вы разве не знаете кто? – Черепанов внимательно взглянул на Полонскую и спокойно продолжил: – Этот таинственный «призрак», последовательно убивавший новых владельцев усадьбы, это вы. Вы, Ириада Сергеевна…

На лице Полонской не дрогнул ни один мускул. Она лишь на секунду приподняла голову и снова вернулась к десерту.

– Сейчас будет очень хорошая мелодия, – обратилась она к Ивану, когда услышала начало новой музыкальной композиции. – Сделайте одолжение, пригласите меня на танец ещё раз. Считайте, что это «белый» танец…

– Пять минут назад вы, Иван Сергеевич, выдвинули одну, на первый взгляд совершенно необъяснимую гипотезу о якобы моём участии в ряде преступных событий, произошедших в усадьбе Молчановка. Не будете ли вы столь любезны пояснить, что же заставило вас сделать столь необычные выводы. Надеюсь, у вас имеются разумные объяснения этому заявлению, подкреплённые фактами? Иначе оно выглядит весьма странно.

– Позвольте я изложу вам цепь рассуждений, которые привели меня к этому выводу. Во время наших предыдущих встреч я подробно описывал вам свои шаги по расследованию событий в Молчановке. Рассказывал и о предполагаемых подозреваемых, и о том, почему в последний момент все они не вписались в ту картину, которая была на самом деле. После уточнения обстоятельств, предшествовавших убийству Ковалёва, у каждого из них не оказалось достаточного мотива. Эти преступления были им просто не выгодны.

– То есть вы считаете, что мне эти смерти выгодны?

– Не совсем так… Хотите я попытаюсь рассказать, как вы это всё продумали и сделали?

– Попробуйте. Любопытно будет послушать о себе в третьем лице…

– Когда предыдущие версии о возможных «стрелках» провалились, я стал искать в другом направлении. На это меня натолкнул ряд на первый взгляд случайных обстоятельств и фактов, которые я не мог объяснить. Например, это лежащие в палате Завьялова бахилы и случайно увиденная мною ваша фотография, подаренная Валентину Викторовичу уже после помещения его в психбольницу. Это глянцевый журнал в вашем кабинете, тоже случайно попавшийся мне на глаза. Это настойчивые свидетельства многих подозреваемых о призраке Молчановки, которые подтверждались, правда, только их невнятными рассказами, и не более. Но потом появилась видеозапись фигуры неизвестного, запечатлевшая его в коридоре дома. Затем мы проконсультировались с экстрасенсами, которых пригласили для идентификации загадочной фигуры. Они сделали свой вывод о наличии ранее неизвестного, но очень способного «кукловода». То есть всё указывало на то, что в самом начале расследования мы, возможно, упустили ещё одного важного фигуранта, увлёкшись, как нам казалось, более реальными подозреваемыми. Как, впрочем, это сделало и официальное следствие…

Но поверить в ещё одного участника событий мне мешала именно мистическая составляющая. Я ведь, как вы заметили, не верю в потусторонние силы. К чему вы меня, между прочим, активно подталкивали в наших предыдущих беседах. Но если неизвестная фигура с ружьём не настоящий призрак, подумал я, то кому-то очень хотелось, чтобы он был похож на того, который описан в легенде. Таким образом, должен быть человек, способный сыграть роль этого призрака... И сыграл её. И когда я начал сопоставлять факты, пазл сложился. На первый взгляд невероятный пазл, мастерски продуманный и исполненный. И его автор сидит передо мной. Автор, который гениально придумал и срежиссировал этот спектакль.

Но даже гениальные постановщики иногда ошибаются, не обошлось без помарок и в вашем случае. Но зачем вы поставили эту кровавую пьесу, я не понял и хочу узнать из ваших уст. Впрочем, попытаюсь изложить и свою версию, а вы меня поправите, если что не так.

Вы жили в музее-усадьбе долгое время, знали там вся и всё. Завьялов тщательно обследовал дом, составил детальный план усадьбы, который имелся только у вас и у него. И только вы с ним ориентировались во всех подземных ходах и выходах. Когда усадьбу незаконно отняли, а Завьялова упекли в больницу, вы приняли решение мстить. А может, у вас остались в усадьбе сокровища, клад, который и сейчас находится в укромном месте где-нибудь в саду или в тайной комнате дома? Или вы последняя наследница владельцев дома, которые пропали после революции? Но ведь по нашим законам вы бы не смогли претендовать на имение.

Пока не пойму, почему именно вы придумали, как убрать новых хозяев Молчановки – Константина Ковалёва и его жену Маргариту. На что вы рассчитывали в дальнейшем, я тоже не знаю…

Но как убить такого крутого и хорошо охраняемого бизнесмена? Как к нему подступиться? И вы придумали использовать Завьялова как орудие устранения, прикрываясь старинной легендой. Вы намеренно повторяли, что призрак Молчановки существует, и даже внушили это Никитичу, когда кодировали его от пьянства. Рассказывали про привидение и работникам молчановского музея. Тогда вы поддерживали легенду, чтобы привлекать в Молчановку туристов, и даже не могли предположить, что это пригодится для столь рискованной затеи в будущем…

Когда я впервые увидел в палате у Завьялова ваше фото, то решил, что он давно влюблён в вас и хочет иметь ваш портрет рядом. Но те, кто знал его по Молчановке, подтвердили, что он любил только свою рано ушедшую жену и был верен ей всегда. Да и вы бы не смогли полюбить такого, как Завьялов. Он прекрасный человек, но не вашего круга.

О том, что больному Завьялову легко навязать чужую волю, рассказал мне главврач психбольницы Сергей Сергеевич. А вы не рядовой человек, вы ведь обладаете даром внушения. И собственную фотографию дали ему совсем недавно, чтобы он не вышел из-под вашего контроля. Чтобы всегда думал о вас и в точности выполнял ваши приказы. Забирая Завьялова по субботам на прогулки, когда это было нужно, вы отвозили его к тайному подземному ходу в усадьбу. Вход этот находится за пределами владений, вдали от охраняемого забора, почти у самой лесной дороги. Там переодевали Завьялова в старинный костюм конца XVIII века и показывали ему фотографии жертвы. По пути он брал из тайной оружейной комнаты, расположенной где-то под домом, ружьё и, выдавая себя за призрака Молчановки, стрелял, в того, в кого вы приказывали. Он ведь был хорошим охотником, поэтому обращаться с оружием умел. Потом Завьялов оставлял ружьё в той же подземной комнате и тем же путем возвращался к вам. Всё занимало не более получаса. Даты выстрелов в усадьбе совпадают с теми днями, когда вы забирали Валентина Викторовича с собой якобы подышать воздухом. Это были выходные дни, и, если вам интересно, могу уточнить, когда именно. Я переписал даты из больничного журнала. А оттуда до Молчановки километров двадцать, не более, на машине – полчаса езды! Сделал «призрак» своё дело – и вы его обратно, в больницу. И ставили запрет в память Завьялова на воспоминания о выстрелах!

Так в один из выходных был убит Константин Ковалёв, а потом планировалось и убийство его жены Маргариты. Кстати, многочисленные фотографии четы Ковалёвых вы нашли в журнале «Наш буржуй», из которого аккуратно вырезали их и показывали Завьялову перед убийством. С Ковалёвым всё прошло почти гладко, немного помешал его друг – Борис Гольдин, который после выстрела неожиданно прибежал в кабинет Ковалёва. Но он был изрядно пьян, и Завьялову не составило труда просто оглушить его прикладом ружья. Боря, когда его арестовали, божился, что не он стрелял в Ковалёва и что видел в кабинете какого-то странного мужика с ружьём. Но кто ж ему такому поверит? А вот зачем Завьялов стрелял в Шуру Ушкало, подругу Ковалёвой, не понимаю. Ну, не застал он Риту, ну, увидела его Шура в таком странном наряде – так его и раньше принимали за привидение. Вы ведь наверняка прогнозировали вариант, что его кто-то может увидеть, и это лишь подтверждало легенду. Ну и ушел бы Завьялов без жертв. Неужели он самостоятельно нарушил ваше внушение стрелять только в того, кого вы указали на фото? Да и вы в нашем разговоре «прокололись», когда сказали, что пострадала жена Ковалёва. А с чего вы это взяли, ведь в СМИ сразу же говорилось, что неизвестный стрелял в Шуру Ушкало. Стало быть, вы сначала не знали об этом и были уверены, что Валентин Викторович стрелял в Риту, как вы ему и велели…

На кандидатуру Завьялова как «призрака» меня натолкнули экстрасенсы, когда сказали, что у этого загадочного «стрелка» очень смешано мужское и женское, но что это значит, объяснить толком не смогли. А это означало то, что вы, обладая серьёзными экстрасенсорными возможностями, довольно ловко манипулировали Валентином Викторовичем, заставляя его как призрака из легенды усадьбы совершать не виртуальные, а вполне реальные поступки. Вы на время как бы вселялись в него, подавляя его своей волей. А на самом деле именно вы были «призраком», охраняющим Молчановку. Но уже не просто пугающим посетителей, как вмонтированные в потолок и стены дома хитроумные «гуделки» и «шуршалки», а реально убивающим. Зачем?

Черепанов замолчал, Полонская молчала тоже. Пауза затягивалась.

Иван подозвал официанта и заказал себе ещё двести граммов коньяка. Вино совершенно не брало его, а разговор получался тяжёлым. Полонская была ему симпатична с самого начала их знакомства, и он до самого конца не представлял, зачем она выбрала такой жестокий и кровавый вариант. Как решилась на такое и почему? И уж совсем не представлял и не хотел представлять Ириаду Сергеевну в качестве подсудимой или заключённой…

– Хотите знать, почему я решила так действовать? – наконец тихо проговорила Полонская. – Вам отвечу, раз уж у нас пошёл такой откровенный разговор… Всё началось, когда умерла жена Валентина Викторовича. Мой муж погиб двадцать лет назад, своих детей бог мне не дал, и Оленька полностью заменила мне собственного ребёнка. Валентин Викторович видел наши отношения как матери и дочери и не возражал. С самим Завьяловым у нас ничего не было, не думайте. Он очень хороший человек, но герой не моего романа. Да и он горячо и преданно любил свою рано ушедшую в иной мир жену и всё внимание после её смерти сосредоточил на работе и дочери. Так мы в Молчановке все вместе и жили дружно... А потом случилось то, что случилось…

Сначала многочисленные попытки «наезда» на Завьялова и Молчановку. Они отняли у Валентина Викторовича, да и у нас, молчановцев, много сил и нервов. Мы боролись до последнего, как могли. А потом погибла Оля… Я чувствовала, что это связано с приватизацией усадьбы. Благодаря своим экстрасенсорным возможностям я видела, что это не несчастный случай, а вот о заказчике только догадывалась, пока точно не выяснила, кто это всё подстроил.

Тракторист, который Олю сбил, думаю, сидит в неплохих условиях, а через год-два, уверена, за хорошее поведение ему скостят срок, и он выйдет на свободу. Да ему и так суд изменил статью и дал минимальный срок – наверняка не без участия некоторых заинтересованных лиц.

После того как всё случилось и Валентин Викторович сразу тяжело заболел, всем занималась я. И на суде тоже была я. Там и увидела жену того самого тракториста Василия, хорошо запомнила её, и через пять месяцев после суда приехала к ней домой. Приехала как бы поговорить о возмещении средств на памятник Оленьке, что было предусмотрено решением суда. Но на самом деле, конечно, не для этого. Как вы уже поняли, я неплохо владею техникой гипноза – что-то наследственное, чему-то научилась сама… Зашла к ней, когда никого не было из посторонних, и под гипнозом жена Василия рассказала, что за этот наезд он получил деньги от каких-то людей и гарантии, что тюремный срок за содеянное будет минимальным, а сидеть он будет недолго. Кто эти люди, она не знала, они общались только с Василием. Но по её описанию, один из них был очень похож на покойного Константина Ковалёва. Она якобы уговаривала мужа не соглашаться на преступление, но он сказал, что ему нужно только сбить и напугать девочку. Как случился смертельный исход, он и сам не понял – был выпивши, и ему строго-настрого приказали сразу после наезда убежать и спрятаться. Вероятно, девочку добили люди Ковалёва…

Так я узнала правду, только что с такой правдой делать? Идти в милицию было бесполезно, они бы не возобновили дело, да и показания свидетеля под гипнозом не признаются. В нормальном состоянии жена Василия таких показаний не дала бы, а про самого Василия и говорить не приходится. Более того, милиция привлекла бы и посадила за неправомерные действия и оказанное давление на свидетеля меня. Нашли бы за что, сами знаете, как это делается, если они в доле. И тогда я решила отомстить сама – за Олю, за Валентина Викторовича, который не перенёс этой беды, за нагло украденную Молчановку… И хотя девочку не вернёшь, можно восстановить справедливость, можно наказать преступников…

Она сделала ещё несколько глотков вина и продолжила:

– Смерть Григоровича, кстати, вы зря «вешаете» на Гольдина. Он стал первой жертвой «призрака». Григорович, как по мне, ещё больший негодяй, чем Ковалёв. Они-то, эти григоровичи, и порождают ковалёвых и гольдиных. Я твёрдо решила, что такие люди жить на земле не должны! Они забрали жизнь у Оли, забрали Молчановку, забрали разум у Валентина Викторовича и смысл жизни у меня. Я сама вынесла им смертный приговор.

Каюсь, я использовала Валентина Викторовича не по его воле. Почти уверена, что он поддержал бы мой замысел, если бы был в нормальном психическом здоровье. Но даже в состоянии болезни он оставался в хорошей физической форме, прекрасно ориентировался во всех подземных ходах усадьбы, помнил расположение всех комнат в доме, знал тайную оружейную комнату, где находились ружья, и ловко умел с ними обращаться. Как вы правильно догадались, мне лишь оставалось привезти его к дальнему входу в подземный лаз, облачить в старинный костюм, который я брала из экспозиции музея, и бахилы, чтобы не оставлять следов в доме, поставить задачу и показать фото того, в кого нужно выстрелить. И он справлялся. Только в последний раз вышла досадная ошибка. Я показала Завьялову фото из журнала, но в спальне Риты Ковалёвой не оказалось – там была подруга, которая очень похожа на неё. Я увидела потом по телевизору фотографию этой Шуры, и всё поняла. Мне очень жаль, что так случилось, но не я начала эту войну. Впрочем, Шура поправится и будет жить… Один раз я действительно забыла забрать у Завьялова бахилы, которые он принёс с собой в палату. Кто бы мог подумать, что они и костюмы из хранилища музея натолкнут вас на разгадку? Да я сама собиралась обо всём рассказать потом, после….

– Вы до сих пор уверены, что не было другого пути к справедливости, чем тот, который вы выбрали?

– Уверена. И ни о чём не жалею. «Да воздастся каждому по делам его»… А вам спасибо за то, что пытаетесь продолжить дело Валентина Викторовича. Те документы или копии, которые сохранились у меня после того как забрали в больницу Завьялова, я выслала вам по почте. Не стала нести сегодня – к моему вечернему наряду папка с документами не очень подходит. Там есть уникальные исторические свидетельства о Молчановке авторитетных в стране учёных, копии многих неправомерных судебных решений, вынесенных после обращений Валентина Викторовича. Вижу, вы именно тот человек, который сможет добиться справедливости.

Теперь ещё одна, но не самая последняя проблема, – Полонская усмехнулась, – как быть с той информацией, которую вы мне рассказали, а я поведала вам? Решайте сами, но доказать всё это в суде, без моего признания, будет крайне сложно, скорее всего практически нереально. Показания Завьялова, как вы понимаете, следствие ни получить, ни принять не сможет: он болен, и боюсь, что надолго. Ваша логическая конструкция рассыплется как карточный домик: бахилы, экстрасенсы, фотографии, привидения – кто в это поверит? Никто…

– То есть вы с самого начала всё рассчитали и ничем не рисковали? – помолчав, медленно спросил Черепанов. – И ничего не боялись?

– Отчего же не боялась? – невесело усмехнулась Полонская. – Страх присущ нормальным людям. Боялась, конечно. За Валентина Викторовича. Всё учесть и всё рассчитать невозможно. Всяко могло выйти… Чтобы преодолеть страх, нужен сильный мотив. У меня он был. У них, у покойников, кстати, тоже… Знаете, Иван Сергеевич, мне кажется, что наша страна тяжело больна. Я не знаю названия этой болезни, но главный её симптом – хватательный рефлекс. К слову, не доводилось ли вам читать, как ловят обезьян? Охотник привязывает пустую высушенную тыкву или кувшин с узким горлом к дереву, кладёт внутрь приманку. Обезьяна чует добычу, засовывает руку в горлышко – и всё! Она попалась! Чтобы освободиться, нужно разжать кулак с добычей, а обезьяна этого сделать не может. Жадность! Жадность сильнее страха! А утром приходит охотник…

– Чёрт с ними, с обезьянами! – не выдержал Черепанов. – Но ведь вы же могли до конца своей жизни угодить за решетку!

– Нет, – снова улыбнулась Полонская, – не могла. Помните, я обещала вам рассказать о Заре? Так вот, она действительно не застрелилась и прожила долгую жизнь, а день и час собственной смерти выбрала сама. Просто остановила сердце и умерла. Это не сложно, если знаешь как. Так же она могла поступить и с Карновским – одно движение руки… Но пожалела. Это – во-первых. А во-вторых…

Полонская внезапно посмотрела прямо ему в глаза:

– Дайте вашу руку!

Иван, как загипнотизированный, протянул ей раскрытую ладонь. Её пальцы оказались неожиданно твёрдыми и сильными. Она несколько раз быстро нажала на руку Ивана повыше запястья.

– Всё, – коротко сказала она, не отводя взгляда от Черепанова, – через семь минут вы умрёте. У вас остановится сердце. «Скорую» можно не вызывать – бесполезно.

За столом повисла тяжёлая пауза. Прошло три минуты… четыре… Иван почувствовал, как что-то будто иголкой кольнуло в груди.

Полонская внезапно рассмеялась.

– А ведь вы поверили, Иван Сергеевич?! Извините, ради бога! Правда, поверили! Вот он, цыганский гипноз! Мне, конечно, мало что передалось по наследству, да и о самой Заре я знаю только по рассказам… А вот моя мама её, свою прабабку, хорошо помнила. Рассказывала, что была Зара женщиной решительной, но не злой. Вот и Василия Карновского, своего несостоявшегося мужа и моего беспутного предка, пожалела. Оставила охранять усадьбу от злых и жадных людей… А знаете что, Иван Сергеевич? Пойдёмте ещё танцевать, такой чудесный вечер выдался!

Когда огоньки уплывающего такси стали совсем крошечными, Иван вернулся в ресторан и купил пачку сигарет. Потом долго курил на улице, возле сквера, и думал. Затем достал телефон и сделал два звонка – вызвал такси для себя и позвонил Виталию Заборскому.

– Извини, Виталик, знаю, что поздно, но мы с тобой люди к ночным звонкам привыкшие. Просто вывод о деле в Молчановке, который я сделал сейчас, после встречи с Полонской, теперь мне окончательно ясен. Ириада Сергеевна, как я и рассчитывал, очень помогла, и я окончательно убедился, что мои последние гипотезы в новом направлением поисков были ошибочны. Следствие и этот твой капитан Сидорченко всё делают правильно. Сто процентов, что в Константина Ковалёва стрелял Боря Картавый, и мы с тобой, коль всё ясно, больше этим делом заниматься не будем… Так что спи спокойно, дорогой товарищ. А вот документы по усадьбе я тебе на следующей неделе передам. Ириада Сергеевна сказала, что среди них есть очень интересные экземпляры. Так что за Молчановку мы ещё крепко поборемся. Ну, спокойной ночи! Да, и напоследок важная информация, которую ты пока знать не можешь… Запоминай, пригодится: после того как бросишь курить, а через время снова закуришь, удовольствие получаешь несравнимо большее…

– У меня для вас тоже припасены две новости. По классике – одна хорошая, а вторая плохая. Но терпите до утра, раньше не расскажу, уж больно спать хочется. И главное спросонья не перепутать, потому что плохая может оказаться для вас и хорошей, – напустив туману, Заборский отключился.

Иван, как ему казалось, привык к вошедшим в моду технологичным провокациям, распространённым в информационном пространстве. Но сейчас его прошиб пот. Он щёлкнул мышкой на просмотр и обомлел. Вот кадры, где его обнимает Ковалёв, настойчиво повторяя «наша усадьба». Вот Иван как-то по-хозяйски окидывает взором «владения» во время той злополучной охоты. А вот и партнёр грёбаного Альмака, наверняка подстроившего всё это, сообщает Ивану, что теперь, после смерти этого придурка Ковалёва, Черепанов наконец-то станет владельцем усадьбы… Высочайшей пробы монтаж из кусочков вполне реального диалога. Разумеется, все возражения Черепанова и его жёсткий отказ на записи отсутствуют.

Черепанов ещё поклацал мышкой и выяснил, что запись выложили вчера в 19. 30. В то самое время, когда с Полонской в ресторане он вёл расследование под вино. Иван сердился на себя, не понимая за что. И ведь уже почти пять тысяч просмотров! Доказывай после этого, что не дурак. Начнёшь оправдываться – получишь обратный эффект. Иван вспомнил директора станкостроительного завода, попавшего «в историю» вместе со своим бухгалтером. Что ж, Ваня, пришла твоя очередь пострадать, чтобы почувствовал и запомнил, как оно. Что ж это они кадры со стриптизёршей не выложили? Оставили на вторую порцию, если плохо себя вести буду? Ладно, посмотрим ещё кто кого. Чтобы отвлечься, он нажал кнопку телевизионного пульта.

Бойкая ведущая Ярослава вела срочный репортаж с места очередного преступления: «Вчера около 23 часов 45 минут при выходе из ресторана «Бизон» неизвестным был застрелен директор информагентства «Точка» Роман Альмак…»

В этот момент на пороге возникла фигура Заборского с блаженной и слегка растерянной улыбкой на лице.

– Стало быть, убийство Альмака ты, дражайший мой друг Виталий, расценил как хорошую новость?! – Черепанов был в зол и не собирался этого скрывать. – Что ж это за дождь такой из сплошного потока дерьма? Получается, против моей воли меня окунули в какие-то чуждые мне процессы. То я оказался участником злополучной охоты с убийством. То имел какие-то делишки, в том числе и финансовые, с Альмаком, которого тоже грохнули на следующий день после ужина со мной. А мне отмывайся, объясняй, что не верблюд.

– Поэтому есть крамольнейшее предложение, нарушающее все каноны: по тридцать грамм коньячка под кофе с лимоном, несмотря на начало рабочего дня. Ввиду исключения.

– Ладно, шут с тобой, – Иван позвал Аню, слегка округлившую глаза после его распоряжения, и, немного успокоившись, поинтересовался: – А этого злополучного Альмака из какого оружия грохнули?

– Могу разочаровать. Не из того, из которого стреляли в Ковалёва и Ушкало. Хотя тоже что-то древнее. По предварительным данным, парабеллум… Я вот как думаю: Альмака убрали не те, с кем он работал, – для них он являлся очень ценным кадром. Этим их кто-то серьёзно предупредил. Так что цепь с эффектом матрёшки пока остановлена. А вы, наоборот, теперь являетесь источником ценной и любопытной информации. Несите правду и свои знания об этих загадочных событиях в эфир и ничего не бойтесь, как вы учили меня в своё время.

– Спасибо, взбодрил. А ты никогда не сталкивался с человеком по прозвищу Киргиз? – Черепанов пристально взглянул на Виталия.

– Проживать в городе и быть свободным от его жителей нельзя, особенно если они определяют судьбы. Киргиз занимается металлоломом и стоит особняком. Он никого не трогает, и его никто не трогает. Почему – не знаю. Он ещё какой-то благотворительностью занимается – помогает бомжам паспорта получать и даже ночлежку для них содержит, кто-то говорил о нём как о нашем местном Робин Гуде. А вы что, знакомы?

– Просто слышал имя, запало в память, вот и решил выяснить, – врать у Ивана всегда получалось не очень убедительно. – А как, по-твоему, не может ли у него быть общих дел с Завьяловым?

– В отпуск вам надо, Иван Сергеевич, – Заборский произнёс эти слова без иронии, было похоже, что он всерьёз начал опасаться за состояние здоровья шефа.
Вместо эпилога
Из репортажа криминальных новостей телерадиокомпании «Зенит» города Лугань:

– Здравствуйте, уважаемые телезрители! Вот уже больше года мы постоянно освещаем события, происходящие в бывшем музее-усадьбе Молчановка, который расположен неподалёку от нашего города. Мы неоднократно рассказывали о серии странных преступлений, совершённых там, о незаконной приватизации этого исторического и дорогого всем нам места.

Как только стало известно о наглом рейдерском захвате объекта государственной собственности – а музей Молчановка являлся именно государственным объектом и ранее находился в ведении Национальной академии наук, – мы начали своё собственное расследование. И сделали всё возможное и невозможное, чтобы вернуть Молчановку в собственность государства: собирали документы, свидетельские показания, доказательства… И вот вчера состоялось последнее заседание Высшего хозяйственного суда. Хочу поздравить вас и себя тоже – решение вынесено в нашу пользу, и музей-усадьба Молчановка будет возвращён государству!

Хочу поблагодарить всех неравнодушных людей, помогавших нам в расследовании, включая бывших сотрудников музея, которые до последнего боролись за Молчановку и хоть не сразу, но добились справедливого исхода. Мы будем всегда помнить бывшего директора музея Валентина Викторовича Завьялова, много сделавшего для защиты этой священной земли от рейдеров и проходящего сейчас курс реабилитации в больнице. Будем помнить Ириаду Сергеевну Полонскую – старшего научного сотрудника музея, которая безвременно ушла от нас, но до последнего удара внезапно остановившегося сердца боролась за судьбу усадьбы. Неоценимую помощь в возвращении Молчановки оказали нам и депутаты городского совета, в частности Иван Сергеевич Черепанов и Юрий Викторович Перебейнос, взявшие расследование этого громкого дела под свой контроль.

Дорогие друзья, скоро музей вновь откроет свои двери для всех желающих прикоснуться к прекрасному. Приезжайте в Молчановку на экскурсию, чтобы окунуться в сказочную атмосферу ушедших веков и просто насладиться чарующей природой этих заповедных мест.

А закончить свой репортаж я хочу словами нашего выдающегося земляка, основоположника степного лесоразведения и создателя первого образцового лесничества, выдающегося деятеля отечественного лесоводства Виктора Егоровича фон Граффа:

С вами был ведущий рубрики журналист Виталий Заборский.

До новых встреч на нашем канале!
Завершая день, Черепанов, как обычно, просматривал электронную почту. Открыв сообщение с незнакомого почтового ящика, он вдруг почувствовал, что его прошиб холодный пот. Ему показалось, что в кабинет тихо вошла Полонская – такая же, какой он запомнил её во время последней встречи в ресторане. На первый взгляд письмо выглядело обычно – несколько коротких фраз: «Вы опять поверили. Не верьте, просто так было надо. Мы обязательно встретимся. Вы же помните легенду: когда у руля Молчановки станет её наследница, там воцарится счастье. Я вернусь, обязательно, только верьте и ждите…».

Иван тряхнул головой и понял, что незаметно задремал за собственным рабочим столом…

Зачем она умерла?

Посчитала, что дело закончено и призрак должен умереть вместе с ней? Умная женщина, но не поняла главного: если страна сошла с ума, вылечить её сможет только сумасшедший.

Он усмехнулся.

Она считала его сумасшедшим.

Они все считают его сумасшедшим.

Это очень хорошо. Значит, его как бы и нет.

Они существуют, решают свои проблемы, грызутся за деньги, обворовывают и грабят друг друга. А он в застиранном халате тихо лежит в своей больнице и в жизни не участвует вовсе. Его нет в их жизни. Он не существует. И это очень хорошо…

Когда они станут искать «автора» очередного покойника, будут с усердием рыться в его бизнес-связях, выписывать в столбик врагов убитого, прикидывать, кому эта смерть была выгодна, искать мотив… А у него нет мотива. С их точки зрения. Его вообще не существует. Он, Завьялов Валентин Викторович, как им кажется, не представляет никакой угрозы, он – никто. Тихий сумасшедший в застиранном больничном халате.

Завьялов поднял голову и посмотрел в тёмное небо. Полная луна выглянула из-за тучи, и это облегчило ему путь. Подойдя к больничной ограде, он уверенным движением вытащил из массивной опоры нижний кирпич, засунул руку в образовавшуюся нишу и достал оттуда увесистый свёрток, завёрнутый в тряпку. Завьялов развернул ткань, и в лунном свете тускло сверкнула воронёная сталь. Хорошая машинка, подумал он удовлетворенно, ощущая ладонью прохладную тяжесть пистолета. Старая, но хорошая: удобная рифлёная рукоять, длинный ствол, лёгкий, почти спортивный спуск, удивительная точность и дальность боя. На боку – едва различимые при луне тиснёные буквы «PARA BELLUM». Р-08, морской вариант. Правы были древние: хочешь мира – готовься к войне! А Георг Люгер с австрийской аккуратностью облёк их девиз в совершенное инженерное решение – парабеллум. Он был готов к этой войне.

Господи, зачем же она умерла?! Она жалела его и считала сумасшедшим. Умная женщина, а не знала простой вещи: на сумасшедших гипноз не действует. Не хотелось её огорчать, она-то была уверена, что всё придумала сама и вся ответственность ложится только на неё. Наверное, так ей было легче. Пусть так.

Ему будет труднее одному, но он справится. Он вылечит эту страну. На сумасшедших не действует гипноз – действует только пуля! Он заставит их разжать кулак. Чтобы остаться в живых, нужно разжать кулак. Они не сразу поймут это, и потому будет много мёртвых обезьян. Много мёртвых глупых, жадных обезьян…

В подземной комнате у него осталась ещё старая, бережно хранимая «трёхлинейка», винтовка Сергея Ивановича Мосина, и достаточный запас патронов – наследство от прежних хозяев усадьбы. Но «мосинка» – на другой случай…

Ночь только начиналась. До города он доедет последним автобусом, а потом пойдёт пешком – не так и далеко. И на выходе из ресторана встретит нужного ему человека. Тот всегда ужинает допоздна в этом дорогом ресторане. Что ж, хочешь мира – готовься к войне! Так?

Он оттянул затвор, досылая патрон, и откуда-то издалека, из позапрошлого века, услышал ответ. «Точно так!» – коротко произнёс Георг Люгер.

Ночь только начиналась.