б) Законодательство об ответственности за разбой

Разбой – наиболее опасная насильственная форма хищения. Это преступление посягает на два объекта: собственность и личность (жизнь и здоровье потерпевшего). Наличие строгих санкций за это преступление определяется первостепенной задачей защиты личности. Даже разбой без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 179 УК) относится к тяжким преступлениям. В законе разбой определяется как «нападение с целью хищения чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья лица, подвергшегося нападению, или с угрозой непосредственного применения такого насилия» (ч. 1 ст. 179 УК).

Нападение при разбое – внезапное применение насилия к потерпевшему. Термин «нападение» связан с внезапностью, неожиданностью психического воздействия на потерпевшего в результате действий виновного. Внезапность парализует в какой-либо мере способность потерпевшего к отражению нападения либо лишает его возможности прибегнуть к помощи власти или третьих лиц, поскольку внезапное вторжение в сферу поведения потерпевшего выражается немедленной реализацией насилия ¹.

Тем не менее, внезапность и неожиданность действия, не могут считаться основными признаками объективной стороны разбоя. Они имеют производный, подчиненный характер. Главным при разбое является опасность насилия для жизни или здоровья. Об этом свидетельствует, например, признание разбоем случаев приведения потерпевшего в беспомощное состояние путем применения сильнодействующих или ядовитых веществ.

Насилие при разбойном нападении может быть применено к собственнику или к лицу, в обладании или под охраной которого находится имущество, а также к любому другому лицу, которое, по мнению преступника, может помешать его преступным действиям. Насилие при разбое представляет столь высокую опасность, что это преступление признается оконченным с момента применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, или с момента явно выраженной угрозы непосредственного применения такого насилия, когда они предшествует изъятию имущества. Это непосредственно вытекает из формулировки закона «нападение с целью хищения». Во всем остальном данное преступление соответствует общим признакам хищения. Признание разбоя оконченным преступлением с момента нападения («усеченный» состав) и отвечает задаче приоритетной защиты жизни и здоровья. Следует также квалифицировать как разбой деяние, начавшееся с открытого изъятия имущества, когда насилие или угроза его применения были применены уже в процессе изъятия или даже непосредственно после него, в целях удержания похищенного и получения возможности распорядиться им по своему усмотрению.

Состав разбоя отсутствует, если виновный применяет опасное для жизни и здоровья насилие не для изъятия имущества, а с целью избежать задержания. В этом случае налицо совокупность преступлений: хищение и насильственное преступление (против личности или порядка управления).

Разбой от насильственного грабежа отличается тем, что применяемое при разбое насилие является опасным для жизни и здоровья. Опасность насилия определяется, прежде всего, по его последствиям, исходя из реального вреда, причиненного здоровью потерпевшего.

Кроме опасности по последствиям, насилие может быть опасным для жизни и здоровья в момент применения насилия. Под насилием, опасным для жизни и здоровья, говорится в Нормативном постановлении от 11.07.2003 года, следует понимать причинение вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, приспособленных для причинения вреда здоровью, а также иное насилие, повлекшее причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшему ¹. Именно применение указанных средств может свидетельствовать об опасности насилия, характеризующего разбой в момент применения такого насилия. И в этих случаях, несмотря на последствия даже в виде легкого вреда, действия виновного следует квалифицировать как разбойное нападение.

В судебной практике насилием, опасным для жизни и здоровья, признаются (даже при отсутствии серьезных последствий) такие действия, как нанесение лежащему человеку ударов ногами, целенаправленное нанесение ударов в жизненно важные органы, перекрывание дыхательных путей, выталкивание на ходу из транспорта, применение предметов, предназначенных для причинения ранений, и т. п. Во всех этих случаях учитывается опасность насилия для жизни и здоровья в момент применения такого насилия.

Статья 179 УК состоит из трех частей. В ч. 1 ст. 179 раскрываются признаки простого разбоя, т.е. без квалифицирующих признаков. Часть 2 ст. 179 характеризует квалифицированный вид этого преступления, т. е. разбой, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с незаконным проникновением в жилое, служебное, производственное помещение либо хранилище; г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; д) с причинением тяжкого вреда здоровью.

Большинство квалифицирующих признаков разбоя по содержанию аналогичны соответствующим признакам грабежа, но есть и специфические признаки: совершение разбоя с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

 Под оружием следует понимать устройства и предметы, предназначенные для поражения живой или иной цели, отнесенные к оружию в соответствии с Законом Республики Казахстан от 30.12.1998 года «О государственном контроле за оборотом отдельных видов оружия» и признанные оружием экспертным заключением ¹.

Используемыми в качестве оружия, признаются предметы, которыми может быть причинен вред здоровью, опасный для жизни или здоровья (ножи бытового назначения, бритва, топор, отвертка, приспособленные предметы: дубинки и т.п.).

Под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, следует понимать фактическое их применение с целью причинения вреда жизни или здоровью потерпевшему (производство выстрела, нанесение колюще-режущих ударов и т.п.), то есть использование способности оружия или предмета поражать живую цель ¹.

«Если виновный угрожал заведомо непригодным или незаряженным оружием либо предметом, имитирующим оружие (макет пистолета, игрушечный кинжал и др.), то действия виновного при отсутствии квалифицирующих признаков следует квалифицировать по части первой статьи 178 УК» - указано в п.21 Нормативного постановления от 11.07.2003 года.

Если виновный непосредственно не применил, а лишь угрожал применить реальное оружие или предмет, используемый в качестве оружия, то его действия следует квалифицировать по части первой статьи 179 УК, поскольку фактического применения оружия и предметов не имело места в пункте г) части второй ст. 179 УК, предусматривающем этот квалифицирующий признак, говорится именно об их применении.

Разбой, совершенный с причинением тяжкого вреда здоровью человека, является одним из наиболее опасных видов этого преступления. Признаки тяжкого вреда здоровью приведены в части первой ст. 103 УК. Более полно признаки тяжкого вреда здоровью изложены в Правилах организации и производства судебно-медицинской экспертизы утвержденных приказом Министра здравоохранения Республики Казахстан от 20.12.2004 года № 875/1. В главе 6 этого документа критериями тяжкого вреда здоровью являются:

1) опасность вреда здоровью для жизни человека;

2) не опасные для жизни повреждения, повлекшие тяжкий вред здоровью по последствию после каких-либо воздействий:

- потеря зрения, речи, слуха или какого-либо органа, либо утрата органом его функций;

- неизгладимое обезображивание лица;

- расстройство здоровья, соединенное со значительной стойкой утратой

- общей трудоспособности не менее чем на одну треть (33% и выше);

- полная утрата профессиональной трудоспособности;

- прерывание беременности;

- психическое расстройство (психическое заболевание);

- заболевание наркоманией или токсикоманией.

Опасным для жизни вредом здоровью следует считать как телесные повреждения, так и патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных внешних факторов, которые могут угрожать жизни потерпевшего.

Предотвращение смертельного исхода, обусловленного оказанием медицинской помощи, самопомощи или взаимопомощи, а также стечением случайных обстоятельств, не должно приниматься во внимание при оценке опасности причиненного вреда для жизни.

В этом же нормативно-правовом акте дан перечень видов опасного для жизни вреда здоровью.

Причинение при разбойном нападении тяжкого вреда здоровью либо тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, охватывается соответственно ч.2 или ч.3 ст.179 УК РК, поэтому дополнительной квалификации деяния по ст.103 УК РК не требуется.

Если при применении насилия в ходе разбойного нападения виновный умышленно причинил смерть человеку, то содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений – по соответствующим частям ст.179 УК РК и п. «з» ч.2 ст.96 УК РК ¹.

Если насилие, опасное для жизни и здоровья, было причинено потерпевшему не в целях завладения имуществом, а из хулиганских побуждений, то последующее тайное или открытое завладение чужим имуществом избитого образует реальную совокупность хулиганства (ст.257 УК) и кражи либо грабежа (ст. 178 или 179 УК). Такие действия не могут рассматриваться как разбой. Участники избиения, не завладевшие имуществом, несут ответственность только за хулиганство ².

Таким образом, можно сделать вывод, что вооруженный разбой, совершенный организованной преступной группой – это нападение с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Признаки бандитизма иные: создание устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан или организации, а также руководство ею или участие в такой группе.

Кроме того, при вооруженном разбое, совершенном организованной преступной группой, всегда устанавливается корыстная направленность – цель хищения чужого имущества. Для бандитизма нападение на граждан или организации могут совершаться с иными целями. Само такое нападение более опасно, так как представляет угрозу не только для собственности граждан, но и для их личной безопасности, нормального функционирования государства, коммерческих или иных организаций.

В судебной практике наиболее часто возникают вопросы при оценке «открытости» хищения, ошибки приводят к неправильной квалификации грабежа как кража и, наоборот, – кражи иногда ошибочно квалифицируются как грабеж.

Например, Кокшетауский городской суд в приговоре от 16.04.2009 года не согласился с квалификацией органов предварительного следствия действий М. как грабеж и усмотрел в его действиях наличие состава кражи. Обстоятельства совершения данного деяния следующие. М. и Ш., будучи в нетрезвом состоянии, незаконно проникли на территорию ТОО «Стерх» и путем перекидывания через забор похитили запасные части и технические агрегаты на сумму 195 000 тенге. На месте преступления они были замечены их знакомым по фамилии Д., к которому они обратились с просьбой никому не говорить о происходящем. Д. молча покинул их и рассказал о происходящем С., который направился к месту происшествия. М. и Ш., услышав оклик С., скрылись с места происшествия, не доведя преступный умысел до конца. Органы предварительного расследования квалифицировали действия виновных как покушение на грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору с проникновением в хранилище, по ч. 3 ст. 24, пунктам в), г) ч. 2 ст. 178 УК РК. Суд не согласился с такой квалификацией и оценил действия виновных как покушение на совершение кражи, совершенное группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в хранилище. При этом суд основывал свой вывод на показаниях подсудимого М., который заявлял, что они с Ш., решив совершить кражу, полагали, что Д. никому не скажет о краже. Суд в приговоре указал, что данное утверждение подсудимого не опровергнуто стороной обвинения, более того оно подтверждается показаниями свидетеля Д. о том, что он, видя, что М. и Ш. намерены совершить кражу, попросили его никому не говорить о совершаемых действиях, и он молча ушел, не возразив на их просьбу.

Суд также сослался на п. 4 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 11.07.2003 года «О судебной практике по делам о хищениях», в котором указано: «Если хищение совершалось в присутствии лиц, с которыми виновный находится в родственных, дружественных и иных взаимоотношениях личного характера, в связи с чем, он рассчитывал, что они не будут доносить и пресекать его действия, деяние в таких случаях также следует квалифицировать как кража. Если вышеуказанные лица пресекли действия, направленные на хищение чужого имущества, то виновный должен нести ответственность за покушение на кражу» ¹

Для сравнения следует отметить, что и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» по рассматриваемому вопросу изложено аналогичное разъяснение, но при этом указано, что совершение хищения только в присутствии близких родственников может быть квалифицировано как кража. По этой позиции Верховного Суда РФ в юридической литературе отмечается, что круг лиц, на молчание которых может рассчитывать виновный при совершении хищения в их присутствии, должен быть расширен. Отмечается, что к данным лицам следует относить не только близких родственников, но и иных лиц, в силу сложившихся личных отношений с которыми у виновного возникает уверенность, что в ходе изъятия чужого имущества он не встретит противодействия с их стороны и что они не донесут на него. Такими лицами могут быть друзья, знакомые, лица, с которыми они ранее отбывали наказание, употребляют спиртное или наркотики и т.п.¹ В приведенном выше нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан как раз и закреплена такая позиция. Таким образом, в рассматриваемом вопросе более предпочтительной признается позиция Верховного Суда Казахстана.

Аналогичную картину, связанную с квалификацией кражи можно проследить и по другому делу, рассмотренному Кокшетауским городским судом 20.05.2009². Согласно приговору, Ш. и лицо не установленное следствием, подъехали на такси к строящемуся объекту, где ранее работал Ш. Последний, взял в вагончике ключи от гаража и, вместе с неустановленным следствием лицом, похитили принадлежавшие А-ой стройматериалы и инструмент на сумму 29 200 тенге. Свидетелем всего происходящего был сторож, которого Ш. знал. Сторож, увидев, что Ш. завладел ключом и намеревается проникнуть в гараж, позвонил хозяйке объекта. После он обратился к похитителям и сказал им: «Мужики, не стоит этого делать, сейчас хозяйка приедет, она уже была». В ответ те заявили: «Да ладно, все нормально, успокойся». После такой реакции пришельцев сторож снова позвонил хозяйке и попросил срочно приехать. И когда он опять попросил прекратить преступные действия, похитители ответили: «Ладно, завязывай!». После того, как такси, груженное похищенным, отъехало, прибыла хозяйка. Сторож указал направление, в котором скрылись виновные. Через некоторое время все они вернулись с хозяйкой и затем были задержаны. Органы предварительного следствия квалифицировали действия Ш. по пунктам в), г) ч. 2 ст. 178 УК как грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору с проникновением в хранилище. Суд переквалифицировал его действия на ч. 3 ст. 24, пункты в), г) ч. 2 175 УК РК, признав, что имело место покушение на совершение кражи, совершенное группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в хранилище. При этом суд мотивировал тем, что водитель такси был введен преступниками в заблуждение и не знал, что совершается хищение, а в отношении сторожа подсудимый рассчитывал на его молчание, полагая, что тот не сообщит о преступлении, т.к. сам в это время отбывал наказание в колонии-поселении. На основании этого суд счел важным обстоятельством и то, что даже и по мнению водителя такси сторож и похитители являлись друзьями.

Коллегия по уголовным делам Акмолинского областного суда по протесту прокурора данный приговор суда первой инстанции изменила. В постановлении коллегии было указано, что по обстоятельствам дела, установленным самим же судом, имел место грабеж, поскольку деяние было совершено в присутствии постороннего лица. При этом как виновное лицо, так и свидетель Я., осознавали характер совершаемого преступления. Кроме того, коллегия указала, что при указанных обстоятельствах преступление следует считать оконченным, так как осужденный с похищенным покинул место преступления и был задержан только лишь в пути следования, когда уже имел возможность распорядиться похищенным имуществом по своему усмотрению. Окончательно действия Ш. были квалифицированы по пунктам в), г) ч. 2 ст. 178 УК РК ¹.

Как видно из приведенного примера, для правильной оценки обстоятельств по делу и квалификации преступления важно правильно оценить, в каких взаимоотношениях были сторож и подсудимый. Несмотря на то, что подсудимый ранее работал на данном объекте и хорошо знал сторожа, по делу не установлено доказательств, которые бы указывали на то, что у подсудимого были реальные основания рассчитывать на его молчание, следовательно, отрицать факта наличия открытости хищения, характерного для грабежа, оснований не имелось.

Ошибка суда при принятии решения о незавершенности хищения была связана с тем, что он ошибочно полагал, что задержание подсудимого с похищенным имуществом неподалеку от места преступления, указывает на то, что он не имел реальной возможности распорядиться украденными ценностями.

Такое суждение трудно признать правильным. Ведь для решения вопроса об окончание преступления не имеет значения, распорядился ли подсудимый похищенным имуществом, а принимаются во внимание обстоятельства, которые указывают на то, что он мог или не мог это сделать. Судя по описанным в приговоре обстоятельствам, подсудимый уже стал распоряжаться похищенным имуществом, он его вывез на такси, и только благодаря оперативности полиции, подсудимый с похищенным имуществом был задержан, при этом он уже находился на определенном удалении от объекта, откуда были похищены стройматериалы и инструмент. А это означает, что подсудимый уже имел возможность распорядиться похищенным по своему усмотрению и совершенное преступление, как правильно определила коллегия областного суда, следует считать оконченным.

В судебной практике определенные трудности могут возникнуть при квалификация хищения чужого имущества, совершенного в присутствии малолетних либо лиц, которые в силу психического расстройства не в полной мере способны воспринимать окружающую действительность.

Например, представляется правильной позиция суда, признавшего. что Б. совершил открытое хищение. Как установлено в судебном заседании, Б., будучи пьяным, зашел в квартиру Т., где находился только шестилетний сына хозяина, и в его присутствии он похитил деньги и вещи. Малолетний свидетель показал, что хотя Б. и заставлял его закрыть глаза и не смотреть, что он делает, но он стоял рядом и видел, как Б брал деньги и вещи, принадлежащие его родителям, и он понимал, что тот берет их без разрешения. Сам Б. подтвердил, что при указанных обстоятельствах он не исключал факта понимания мальчиком противоправного характера его действий, но он этим пренебрег и похитил чужое имущество в его присутствии ¹.

Процесс изъятия имущества при грабеже чаще всего от начала до конца носит открытый характер.

Но открытым является также и хищение (грабеж), которое преступник вначале намеревался совершить тайно, но, будучи застигнутым, продолжил его на глазах у потерпевших или других лиц. Такое «перерастание» кражи в грабеж возможно до полного завладения имуществом. Если же лицо пыталось совершить хищение тайно, но было застигнуто на месте преступления и, спасаясь от преследования, бросило похищенное. Его действия не могут квалифицироваться как грабеж ².

В судебной практике часто возникают проблемы, связанные с отграничением грабежа и мошенничества.

Например, правильной ли является квалификация действий осужденного Я. по п. б) ч. 2 ст. 178 УК РК, который завладел сотовыми телефонами потерпевших при следующих обстоятельствах? Он на улице г. Петропавловска, с целью присвоить сотовый телефон попросил его у потерпевшего М. под предлогом необходимости позвонить. Потерпевший М., не подозревая об истинных намерениях Я., передал ему свой сотовый телефон. После совершения звонка Я. попросил М. оставить у него телефон, ссылаясь на то, что ему, якобы, должны перезвонить и что он пойдет с потерпевшим вместе к центру города. По пути следования зазвонил телефон у второго потерпевшего И-ва, изначально находившегося вместе с ними.

Осужденный Я., преследуя корыстные цели, попросил телефон у И-ва под предлогом послушать музыку. В дальнейшем Я., обманув обоих потерпевших, отошел во двор дома, якобы, «по нужде» и скрылся. Спустя некоторое время, точно также он поступил в отношении третьего потерпевшего Б. Как было указано выше, суд квалифицировал действия Я. как неоднократное совершение грабежа¹. Сомнения в правильности такой квалификации вызываются тем, что в момент завладения чужим имуществом наличествовал обман. Под обманом следует понимать умышленное искажение или сокрытие истины с целью ввести в заблуждение лицо, которому принадлежит имущество, и таким образом добиться от него добровольной передачи имущества, а также сообщение с этой целью заведомо ложных сведений ².

В рассматриваемом нами случае потерпевшие, поддавшись, обману, добровольно передали свои сотовые телефоны виновному, который, завладев ими, скрылся, и это позволяет сделать вывод о том, что суд, квалифицируя действия Я., исходил лишь из того, что мошенничество переросло в грабеж. С такой позицией суда трудно согласиться. Виновный путем обмана уже завладел похищенным. Когда он удалялся с чужим имуществом, факт завладения уже был окончен, а он был совершен путем обмана, что, является признаком объективной стороны мошенничества.

Вызывает сомнения квалификация судом действий Н. как грабеж по ч. 1 ст. 178 УК РК. Органы предварительного следствия квалифицировали его действия по п. а) ч. 2 ст. 178 УК РК. Суд не согласился с выводами органов следствия о том, что к потерпевшему было применено насилие, опасное для его жизни и здоровья по следующим основаниям, приведенным в приговоре. Осужденный Н. с несовершеннолетними К., А., и С., прогуливаясь по улице, увидели потерпевшего Ж. с друзьями. Несовершеннолетний К., который не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, с целью хищения сотового телефона направился к потерпевшему Ж., захватив с собой подсудимого А. Последнему, как следует из приговора, он не сообщил о своих преступных намерениях. Подойдя к потерпевшему, К. под предлогом просмотра функций сотового телефона, попросил его у потерпевшего Ж.. Понимая, что похитить телефон путем обмана потерпевшего не получится, К. продолжал удерживать его у себя. В это время ему на сотовый телефон позвонил Н, у которого, как написано в приговоре, возник умысел на преступное завладение чужим имуществом. С этой целью, он пошел во двор, где находились потерпевший и К. и, делая вид, что не знаком с последним, имитируя конфликт, нанес К. несколько ударов рукой по телу и выхватил из его рук сотовый телефон. Как указано в приговоре, суд установил, что подсудимым Н. при совершении грабежа в отношении потерпевшего Ж. никакого насилия не применялось. В отношении К., говорится далее в приговоре, в ведении которого в это время находился сотовый телефон, имитировалось насилие, т.к. Н. и К. знали друг друга, и К. догадывался о намерениях Н. похитить телефон Ж., своими действиями способствовал ему.

Суд, исключив квалифицирующий признак, предусмотренный п. а) ч. 2 ст. 178 УК РК, но при этом не признал и наличие предварительного сговора, который, на наш взгляд, имел место, и умысел обоих был направлен на совершение мошенничества группой лиц по предварительному сговору. О наличии предварительного сговора свидетельствует согласованность действий лиц, участвовавших в совершении преступления. Сговор, на наш взгляд, был на то, чтобы обманным путем заполучить чужое имущество в руки, а затем по заранее подготовленному сценарию похитить его, что и было блестяще исполнено злоумышленниками. Не совсем убедительно утверждение суда о том, что о преступной акции не знал и другой участник А., которого К. сразу же позвал с собой и в его присутствии совершил вышеуказанные действия. На наш взгляд, действия Н. следует квалифицировать как мошенничество, если же А. достиг возраста уголовной ответственности, то по п. а) ч. 2 ст. 177 УК РК ¹.

Примером спора отграничения грабежа и кражи являются эпизоды по уголовному делу, рассмотренному Костанайским городским судом. В своей апелляционной жалобе в коллегию Костанайского областного суда по уголовным делам, осужденный К. не соглашается с мнением государственного обвинителя о совершении им грабежа и считает, что его действия следует квалифицировать как кражу в отношении потерпевших М. и О.

По первому оспариваемому эпизоду осужденный К. попросил у продавца М. 5 карточек «Билайн» и стал запутывать продавца просьбами подать разные продукты питания. Когда в пакете оказались продукты питания и карточки, он оставил пакет на прилавке и, положив карточки в карман, покинул магазин. В это время, продавец отошла от прилавка, чтобы подать шампунь из другого отдела. Такие же действия он совершил в другом магазине в отношении продавца О. И во втором случае, когда продавец отвлекся для подачи очередного товара, К. ушел из магазина с похищенными карточками.

Коллегия по уголовным делам Костанайского областного суда своим постановлением оставила в силе приговор суда первой инстанции, признав в действиях виновного наличие грабежа. Такую позицию Костанайского областного суда следует признать правильной. По ситуации совершения преступления видно, что действия виновного совершались, открыто, был элемент обмана для того, чтобы завладеть похищенным, но в целом действия виновного совершались открыто.

В рассматриваемом случае К. обманным путем получил доступ к предмету преступления, а затем завладел им открыто. Продавцы, подававшие товары преступнику действовали по его просьбе и понимали всю складывающуюся ситуацию. К. осознавал, то что он действует в присутствии продавщиц и желал при этом завладеть карточками. Как отмечается в литературе, элементы обмана могут присутствовать не только при мошенничестве, но и при краже. При мошенничестве обман является способом завладения имуществом, а при краже обман направлен только на получение доступа к имуществу, которое в дальнейшем изымается тайно от собственника ¹. В рассматриваемом случае элемент обмана присутствовал при совершении грабежа.

По другому уголовному делу, рассмотренному Костанайским районным судом Костанайской области, действия М. были квалифицированы как грабеж. ². М. по просьбе несовершеннолетнего пытался помочь ему в поднятии во дворе свалившийся столб. Когда эта помощь не удалась, он напросился домой, так как хотел пить. В то время когда мальчик пошел на кухню ставить чайник, М. стал ходить по комнатам и, увидев в зале на компьютерном столе сотовый телефон, решил похитить его. В момент, когда он положил телефон в карман, мальчика не видел происходящее. По словам мальчика в ходе судебного заседания ему показалось, что М. взял со стола телефон, но он не стал ничего говорить, так как боялся его разозлить. Судя по приговору и материалам дела, М. не имел преступных намерений и решил помочь мальчику по его просьбе. Умысел возник внезапно в период правомерного пребывания лица в доме. При этом преступник субъективно тайно желал завладеть телефоном и осознавал, что его действия являются скрытными. Все это позволяет утверждать что М. совершил кражу. О том, что М. совершил кражу, свидетельствуют его слова, что он не видел мальчика. Для квалификации содеянного, как кражи, как раз важным является субъективное желание совершить хищение виновным скрытно от других. Сомнения мальчика в этом эпизоде не имеют значения. Даже если бы, мальчик видел факт завладения имуществом, а виновный этого не знал, в его действиях следовало бы усматривать совершение кражи.

Анализ судебной практики показал, что очень часто с целью совершения хищения злоумышленники просят сотовый телефон позвонить у потерпевшего и затем незаконно завладевают им. Суды правильно, на наш взгляд, квалифицируют такие случаи как грабеж, при отсутствии признаков других форм хищений.

Примером такого грабежа может быть деяние, рассмотренное Кокшетауским городским судом Акмолинской области. Осужденный А. попросил у ранее не знакомого Б. посмотреть время. Взяв телефон, А. стал убегать и причинил ущерб потерпевшему в размере стоимости похищенной вещи. Суд правильно квалифицировал действия А. как грабеж по ст.178 ч.1 УК РК ¹.

Следующий пример также свидетельствует о том, что иногда неправильный анализ обстоятельств совершенного преступления и его признаков приводит к ошибкам в квалификации хищений. С. ранее 6 раз осуждался за корыстные преступления и, будучи условно-досрочно освобожденным, за последний грабеж, совершил рассматриваемое деяние. Фабула этого дела следующая. С. проходя возле магазина, увидел в стеклянной витрине манекен, на котором был женский пуховик с шапкой. Как написано в приговоре, «убедившись, что рядом с ним нет прохожих, и за его действиями никто не наблюдает», он поднялся на крыльцо магазина, зашел в тамбур и сдернул с манекена пуховик и шапку и, выйдя на улицу, продолжил быстрым шагом свой дальнейший путь по улице. Когда он услышал крик «Стой!» он обернулся и увидел, что за ним бежит сторож. В этот момент он бросил вещи, которые он только что похитил из магазина и, стал быстро уходить на другую улицу, и затем был задержан. Органами предварительного следствия действия С. были квалифицированы как покушение на грабеж. Суд не согласился с такой квалификацией и переквалифицировал деяние на ст.ст. 24 ч. 3 175 ч.3 п. «в» УК РК, справедливо считая, что осужденным совершено покушение на кражу. Действительно, начатая кража не переросла в грабеж оттого, что виновный после совершения преступления был замечен сторожем. Поняв, что за ним гонится сторож, С. бросил похищенные вещи и далее пытался скрыться сам. Его действия можно было квалифицировать как покушение на грабеж, если бы он убегал с похищенными вещами. Умысел самого виновного был направлен на совершение кражи, т. е тайное завладение чужим имуществом, но это деяние не удалось ему довести до конца по не зависящим от него обстоятельствам ¹.

Грабеж обладает теми всеми признаками, которые определены в п. 1 примечания к ст. 175 УК РК. Согласно этому примечанию под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Цель грабежа - противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества, т.е. завладение имуществом без передачи собственнику эквивалента стоимости имущества. В некоторых случаях изъятие чужого имущества может совершаться с иной целью, и тогда хищение будет отсутствовать. Так, в ходе ссоры Ш. и П., последний признал свою неправоту в споре и пообещал за это накрыть стол. В дальнейшем, когда оба они и И. оказались в квартире П., Ш. забрал, лежащий в зале сотовый телефон стоимостью 21 000 тенге и сообщил П., что он вернет телефон после того, когда он накроет стол. Вместе с И. они вышли из квартиры П. После этого Ш. сразу отдал телефон И. на временное хранение. Суд квалифицировал действия Ш. как совершение грабежа группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилое помещение (ст.178 ч.2 п. «в,г») ¹. С такой квалификацией вряд ли можно согласиться по следующим основаниям. Во-первых, осужденный Ш. не имел целью безвозмездное завладение сотовым телефонов, во-вторых, у него не было предварительного сговора с И. о хищении чужого имущества. Желание завладеть телефоном у Ш. возникло внезапно, при виде этого предмета в момент, когда он по приглашению потерпевшего был в его квартире, и поэтому, здесь нет и признака незаконного проникновения в жилище. В действиях Ш., на наш взгляд, есть признаки самоуправства, а в действиях И. признаки присвоения или растраты вверенного имущества, т.к. последний продал переданный ему на хранение телефон.

Наиболее спорным вопросом в судебно-следственной практике является вопрос об оценке степени опасности насилия. От решения этого вопроса зависит разграничение грабежа от разбоя.

В данной части работы мы ограничимся лишь характеристикой насилия, не опасного для жизни и здоровья. Под физическим насилием, не опасным для жизни и здоровья понимается причинение потерпевшему физической боли, нанесение побоев, совершение действий, ограничивающих его свободу. При этом такое насилие при грабеже является средством завладения либо удержания чужого имущества. Наименьшим пределом насилия при грабеже является ограничение свободы потерпевшего (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.), наиболее интенсивным является насилие, совершаемое путем физического воздействия на потерпевшего, нанесением ему побоев.

Примером применения насилия является случай по уголовному делу Р., рассмотренному Петропавловским городским судом. Р. совместно с неустановленным лицом, открыто, похитили сотовый телефон у Л., последний пытался вернуть принадлежавший ему сотовый телефон путем уговоров виновных. С целью удержания похищенного и подавления воли потерпевшего к сопротивлению Р. и неустановленное следствием лицо стали наносить Л. удары в область лица. После этого виновные скрылись с места происшествия. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы потерпевшему был причинен легкий вред здоровью, квалифицированный по признаку кратковременности его расстройства, сроком менее 3-х недель. Суд правильно признал в действиях виновных признаки грабежа¹.

Весьма интересным с точки зрения оценки насилия при совершении грабежа является другой пример из судебно-следственной практики. Подсудимый И. вместе с группой ребят распивал спиртные напитки в общежитии колледжа. После распития спиртного между И. и одним из ребят С. возникла ссора на почве внезапно возникших неприязненных отношений, в ходе которой И. нанес С. удары в область лица несколько раз. На основании заключения судебно-медицинской экспертизы потерпевшему С. был причинен легкий вред здоровью.

После нанесения телесных повреждений потерпевшему С., подсудимый И. увидел у С. сотовый телефон, в этот момент у него возник умысел на завладение сотовым телефоном и он выхватил телефон из рук потерпевшего. После этого И., не обращая внимания на просьбы потерпевшего С., вернуть принадлежащее ему имущество, с места преступления скрылся.

Органы предварительного следствия квалифицировали действия И. как грабеж, а в ходе судебного разбирательства прокурор изменил обвинение и просил суд переквалифицировать совершенное на ст. 105 УК и ч. 1 ст. 178 УК РК. Свою позицию прокурор, мотивировал тем, что у подсудимого умысел на открытое хищение чужого имущества возник после нанесения потерпевшему легких телесных повреждений в ходе происшедшей ссоры. В ходе судебного заседания было установлено, что причиной возникновения конфликта между И. и С. послужила словесная перепалка, обусловленная тем, что С., якобы, высказывал критику в адрес лиц казахской национальности. Суд, правильно разобравшись в этой ситуации, совершенно справедливо переквалифицировал действия И. с п. а) ч. 2 ст. 178 на ст. 105 и ч. 1 ст. 178 УК РК ¹.

В судебной практике встречается ошибочное представление о том,, будто бы любые насильственнее действия при хищении, на подпадающие под признак разбоя, следует рассматривать как насильственный грабеж. Для правильной оценки насилия необходимо иметь в виду, что насилие при грабеже, как и при разбое, используется преступником для лишения потерпевшего возможности сопротивляться либо принуждения его к передаче имущества виновному. Соответственно, не считаются признаком насильственного грабежа такие действия, как обыск потерпевшего, снятие с него часов, одежды, а также перетаскивание пьяного в более удобное для совершения преступления место. Нельзя квалифицировать как насильственный грабеж неосторожное причинение физической боли, например, при выхватывании из рук портфеля или срывании головного убора, прикрепленного к прическе ².

Одним из квалифицирующих признаков грабежа, ответственность за совершение которого предусмотрена по ч. 2 ст. 178 УК является совершение его неоднократно. Ранее уже было отмечено, что этот признак претерпел существенные изменения, а судебная практика по применению закона в новой редакции ещё в достаточной степени не выработана, поэтому затрагивать вопрос о проблемах квалификации по этому признаку можно только в теоретическом плане.

При квалификации грабежа по признаку совершения его по предварительному сговору группой лиц, необходимо учитывать, что соглашение (сговор) о совершении преступления между его участниками должно быть достигнуто до начала выполнения объективной стороны. Согласованность действий в процессе совместного хищения не может расцениваться как предварительный сговор. Как правило, предварительный сговор происходит до начала изъятия имущества у владельца, причем не имеет значения время, которое проходит с момента сговора до начала его реализации. В то же время следует иметь в виду, что предварительным сговором может быть признано соглашение, достигнутое как до, так и после изъятия имущества, совершенного с иной (некорыстной) целью, но до получения этого имущества в свое распоряжение или в распоряжение третьих лиц, и отграничивать такие деяния от грабежа по субъективной стороне преступления.