Великий каган Аттила посещает христианский собор в Вероне

47.Великий каган Аттила посещает христианский собор в Вероне

Общий командующий этим крылом темник Таймас направлялся с тремя туменами осаждать укрепленный город Патавию²⁰⁹, находящийся в одном конском переходе от северо-западного побережья Адриатического моря. Ему были непосредственно подчинены, кроме его биттогурского полутумена, полутумен хайлундуров и майлундуров (начальник хайлундурский бек Порсук), технический тумен остготов (командующий конунг Валамир) и тумен аланов (предводитель хан Таухуз).

Двадцать пять тысяч пехотных и конных нукеров из племен оногуров (полутумен под началом бека Эртека), витторов (полутумен под руководством этельбера Хулатая), гепидов (технический тумен по водительством конунга Ардариха) и скиров и ругиев (полутумен под управлением конунга Эдекона) направились вдоль альпийских предгорий для покорения лежащих там небольших кастеллов Конкордии, Альтинума, Висентии и других. Общее руководство ими всеми осуществлял туменбаши Эдекон.

И третья группа гуннских отрядов в количестве двадцати тысяч джигитов из хуннагуров и угоров, напрямую подчиненных великому кагану (полутумен), садагаров, саранов, баяндуров и азелинов (полутумен под командованием хуннагурского этельбера, жасаула-темника Газанулы), западных антов и хорватов (полутумен под предводительством коназа, жасаула-темника Поскребыша) и восточных антов и венедов (полутумен под управлением коназа Светозара), самолично ведомых верховным главнокомандующим всеми степными войсками, сенгир-ханом Аттилой устремилась в свободном поиске в среднее течение многоводной реки По. Эти полутумены не собирались осаждать и брать приступом города. Они имели другую цель – широкой облавой пройти с обоих сторон реки, обнаружить все мало-мальски значимые загородные дома, усадьбы, виллы и латифундии и забрать оттуда все съестные припасы. Ведь степные воины пришли сюда с запасом пропитания и фуража только на один месяц. Верховный хан поставил задачу трем командирам своих полутуменов: жасаулу Поскребышу, жасаулу Газануле и туменбаши Светозару – в течение десяти дней собрать припасы зерна, оливкового масла, сыров, вина и стада различного скота и доставить все это поспешно к Патавии, которая будет в силу своего выгодного центрального расположения являться пунктом сбора провианта и фуража.

Неважно было в это время с продовольствием в степи. В прошлом году почти все мужское население находилось в боевом сапари в Галлии и окот скота был проведен без заботливых рук очень плохо; много молодняка крупного рогатого и, особенно, мелкого скота погибло. Но хоть в этом году теплилась надежда, что стада и отары принесут хороший приплод. Ведь верховный главнокомандующий распорядился взять с собой в боевое италийское сапари только молодых джигитов, а мужчины старших призывных возрастов остались дома доглядывать за хозяйством и скотом. На восточном левом крыле гуннов, в дакийских, понтийских и предкавказских степях, осталось шестьдесят пять тысяч воинов – шесть с половиной туменов, а на западном правом крыле, в панонийской пуште и в междуречье Савы и Дравы, – свыше восьми туменов. Они уже, наверняка, отлично позаботятся о своевременном проведении окота, главная цель которого сохранить новорожденных жеребят, верблюжат, телят, ягнят и козлят.

Но и здесь, в Северной Италии, как понял великий каган, положение с продовольствием было не очень утешительное. Выяснилось, что всю прошлую весну лили проливные дожди, происходили наводнения, а когда все же крестьяне умудрились засеять свои поля и пашни, то в начале лета ударили сильные заморозки, которые погубили посевы. Так что посланным на заготовку туменам приходилось с великим трудом находить далеко и глубоко запрятанные продукты питания. Только под страхом смертной казни богатые горожане Западного Рума выдавали съестные припасы из своих тайников. Оказалось, что и многие зажиточные румийцы живут впроголодь, не говоря уже о крестьянах, колонах и сельскохозяйственных рабах.

Но все же худо-бедно гуннам удалось добыть достаточно пропитания для своих тринадцати туменов войск.

С начала весны трава пошла в рост и коней уже пасли на нагорных лугах и в речных долинах вдоволь, фуража для их подкормки уже почти не требовалось.

Румийские легионы не оказывали никакого сопротивления вторгнувшимся в их владения гуннам и их союзникам. Было такое впечатление, что некогда великий и победоносный исконный Рум измельчал и был готов к полному повиновению перед иноземными завоевателями. Немногочисленные боестолкновения южнее реки По, когда против гуннской конницы пытались сражаться некоторые пешие и конные румийские отряды, состоящие из исконных латинян, не меняли этого впечатления у великого кагана, так как быстрый маневр и обход с тыла повергал их всех в беспорядочное бегство.

Таким образом, полностью уверившись в том, что из-за реки По и со стороны Апеннинского нагорья ни один западнорумийский боеспособный легион не угрожает южному флангу степных туменов, хозяйничающих в широкой североиталийской равнине, верховный хан Аттила через одну луну вернулся назад к Патавии. Город уже был три дня назад взят яростным штурмом гуннов и их союзников. Вспомогательно-осадный тумен германских остготов, верхоконный тумен аланов, конный полутумен биттогуров и сводный полутумен хайлундуров и майлундуров уже давно покончили с сопротивлением последних городских защитников. Но победители были сильно разочарованы – кроме засевших за укрепленными стенами двенадцати тысяч солдат из двух легионов, мирных жителей в покоренном кастелле не оказалось. Не было молодых красивых, крутозадых и черноволосых женщин, не было уже подросших девочек, годящихся гуннам в жены; не было крепких парней для успешной продажи их в рабство; а обороняющиеся легионеры большей частью предпочитали погибать в схватке, нежели сдаваться на милость победителей. Пришлось большую их часть перестрелять из луков.

Великому кагану доложили, что, как только слухи о движении гуннских отрядов в сторону Патавии достигли города, жители сразу же начали покидать свои дома внутри городских стен, спешно убегать в сторону Адриатики и перебираться на острова под названием Венеция.

– А ты, туменбаши Таймас, послал вдогонку погоню, чтобы захватить беглецов? – сурово вопросил недовольный сенгир-хан.

– Да, мой каган, ведь это здесь недалеко, всего два конских перехода, – ответствовал командующий западным гуннским крылом, рыжеволосый и голубоглазый биттогур Таймас, – мало того, я даже сам побывал там и могу тебе уверено доложить, что до беглецов нам никак не добраться. Там нет ни одного большого острова, в обычном понимании, а множество островков, расположенных в плавнях – заросшей камышом и тростником низменной болотистой местности. Там кони проваливаются и их моментально засасывает в глубину. Эти небольшие кусочки земли отделены глубокими естественными каналами друг от друга, но морской прилив и отлив делают невозможным плавание там даже на небольших судах и кайиках, сильный прилив переворачивает суда, а мощный отлив уносит их с собой. Как умудряются беглецы там прятаться – это уму непостижимо! И потому эти острова Венеции полностью для нас недоступны.

Верховный главнокомандующий всеми гуннскими и союзными войсками выслушал в юрте своего боевого темника, ничего не сказал в ответ, только снял с головы летний колпак, отороченный горностаевой белой шкуркой с черным хвостом, и откинулся на правый бок на кожаные подушки. Услужливый джигит подал ему бокал с красным вином. Также были поданы чаши и кубки с вином сидящим рядом с великим каганом младшему тайчи шестнадцатилетнему Денгизиху, главному гуннскому шаману Айбарсу и элтуменбаши Оресту. Верховный хан самолично протянул кубок с крепким напитком сидящему перед ним на кошме, по-степному скрестив ноги, этельберу Таймасу, дождался, когда тот осушит полностью сосуд, и лишь тогда вернулся к теме разговора:

– Ладно, коли до бежавших жителей нам не добраться; так, следовательно, хочет всесильный Тенгири-хан. Остались вы сами без красивых белотелых женщин. Сейчас на нас смотрят все североиталийские румийские провинции, что мы предпримем. Ты, верный мой туменбаши Таймас, сын Усура, завтра во всеуслышанье объяви, что за непокорность город сжигается и разрушается, а его защитники все до одного продаются в рабство на горные рудники, а там они долго не протянут, от силы год-два. Также объяви, что в случае покорности мы бы пощадили город, не стали бы продавать в рабство жителей, а ограничились бы только взиманием дани. И отпусти живыми многих пленных, ведь кто-то должен передавать твои слова дальше, чтобы они превращались в слух. А слух же скачет вперед быстрее любого гонца.

Мудрый был приказ великого кагана Аттилы. Почти три недели времени затратила гуннская группировка под руководством конунга скиров Эдекона для окончательного взятия Висентии, лежащей в одном конском переходе на северо-восток от Патавии. Но когда осадно-техничекий тумен гепидов темника Ардариха, три полутумена: оногуров бека Эртека, витторов этельбера Хулатая и сводный ругиев и скиров командующего группировкой Эдекона – подошли к Вероне, из города торопливо были высланы парламентеры для переговоров. Кастелл соглашался открыть ворота, выплатить контрибуцию золотом, серебром, деньгами и съестными припасами, но в обмен просил сохранить свободу и жизнь горожан, т. е. оставить их проживать в городе и не уводить в рабство.

Парламентеры были доставлены к самому верховному хану, который со своим ближайшим окружением, охраняемый всего лишь хуннагурской воинской полутысячей, уже прибыл к Вероне.

– Это очень богатый город, – заметил элтуменбаши Орест, исподволь наблюдая за своим начальником-каганом и видя его благодушное настроение, – и к тому же очень красивый, здесь самый большой амфитеатр среди румийских городов, третий по величине после Рума и Константинополя. А богатства города покоятся на том, что он имеет право сбора налогов со всего левобережья реки По. Здесь действует филиал общеимперского казначейства и много золотых и серебряных монет хранится в его подвалах.

– А что? – стал размышлять вслух верховный гуннский правитель: – Благоразумные горожане не прячут свое богатство, ходят выкупить свои жизни и свою свободу, согласны выдать нам продовольственные товары, а зачем нам тогда рисковать драгоценными жизнями наших нукеров? – и великий властитель повернулся к главному шаману: – Мой аба Айбарс, я полагаю, что высокое небо только одобрит наши действия? Ведь жизнь даже одного гунна оценивается нашей небесной матерью Умай намного выше, чем все богатства города Вероны, – и верховный хан кивком головы темнику Эдекону дал свое согласие принять заявленные условия капитуляции от городских жителей.

В этот же день после обеда великий правитель Аттила, главный шаман Айбарс, элтуменбаши Орест, туменбаши Эдекон и тайчи Денгизих въехали в город осмотреть амфитеатр; впереди и позади знатных гуннов ехали охранные верховые гунны-хуннагуры и германцы-скиры, держа луки на седлах наизготовку, на случай отражения вероломного нападения, ведь от этих непостоянных западных румийцев всего можно ожидать. Но не доезжая до форума, внимание высокородных степных всадников привлекло величественное строение из белого и желтого мрамора с колоннадами; это было здание христианского собора, построенное императором Константином I Великим около ста двадцати лет тому назад.

Великий каган спешился, сошли с коней и его спутники. Верхняя часть колоссального здания отсвечивала и переливалась местами на предвечернем солнце серебром и перламутром. Сенгир-хан задрал голову, стараясь измерить высоту храма, но не сумел сделать этого из-за бьющих в глаза предвечерних солнечных лучей. Но все же громадное и массивное строение впечатляло и подавляло. «Именно такими должны быть дома богов», – подумалось верховному гуннскому властителю, когда он входил в огромное и гулкое молельное помещение. Несмотря на наличие трех глухих стен, облицованных черным мрамором, в этом просторном помещении было очень светло. Дневной свет падал откуда-то из-под сводчатого потолка. Особенно четко освещалась главная и «почетная» глухая стена напротив входа. Как и во всех подобных христианских храмах, в которых некогда удавалось побывать гуннскому сенгиру, на «почетной» стене была изображена величественная картина распятого богочеловека Иссы. Отрешенный, мученический и в тоже время одухотворенный взгляд главного бога христиан глубоко запал в сердце великого кагана. Он долго стоял перед объемной живописной картиной, написанной масляными красками прямо на белой стене, и различные мысли посещали его. И самая главная мысль, которая неотступно терзала его со времен аманатства и учебы в румийском педагогикуме: разве может всесильный, всевластный и бессмертный бог умирать, как простой смертный харахун, будучи распятым на кресте? А если он умирает, то тогда он не бог. А если он бог, тогда он не должен ни разу умереть, пусть даже он потом обязательно воскреснет.

Справа и слева от казненного богочеловека Иссы выступали барельефы, изображающие человеческие лица.

– А это кто? – обратился недоуменно к элтуменбаши румийцу Оресту верховный главнокомандующий всеми гуннскими и союзными туменами.

– Это ученики бога-сына Иссы Христоса, – пояснил тот.

– А чем они знамениты, что даже удостоились чести быть изображенными рядом с самим Иссой?

– Они всегда сопровождали своего учителя Христа, записывали все его мудрые изречения и написали пергаментные книги под названием Евангелие. Имеются, к примеру, Евангелия от Иоанна, от Иакова Старшего, от Фомы. Их у Иссы было двенадцать учеников.

– А что же они не смогли уберечь своего учителя от такой мучительной смерти?

– У румийцев, казнивших Христа, по предложению его же соплеменников, было большое войско, и никакие ученики не могли бы им противостоять. Поэтому и казнили его, мой каган.

– Элтуменбаши Орест, и все эти ученики Иссы такие хорошие, или среди них есть и не очень хорошие?

– Но почему же, мой каган, эти ученики, они еще называются апостолы, не все были хорошие. Среди них был и один предатель по имени Иуда, он выдал румийским стражникам потайное место, где укрывался их учитель Исса. И за это ему было заплачено тридцать три серебряных денария.

– Большие деньги... А что этот предатель Иуда тоже изображен здесь?

– Да, мой каган, чтобы люди знали бы про него и проклинали бы его. Вот он, последний шестой справа.

– Да, интересные люди эти христиане, даже увековечили память подлого предателя, за тридцать три денария продавшего своего наставника-учителя. Ты так не полагаешь, элтуменбаши?

– Не знаю, что и отвечать, мой каган. В твоем вопросе есть огромная доля правды. Иногда люди не знают имен верных и истинных апостолов, распространявших учение Христа, но поголовно все христиане знают имя предателя Иуды. А вообще всех учеников Христа поименно звали: Варфоломей, Иаков Младший, Андрей, Иуда, Петр, Иоанн, Фома, Иаков Старший, Филипп, Матвей, Фаддей и Симон.

– Румиец Орест, давай восстановим справедливость. Ты вызови завтра умелого мастера-художника, пусть он уберет со стены лик этого изменника, недостойного того, чтобы находиться рядом с изображением преданного им учителя Иссы, – и, немного помедлив, великий каган гуннов, верховный главнокомандующий всеми гуннскими и союзными туменами, сенгир-хан Аттила добавил хриплым голосом: – А вместо него пусть изобразит мое лицо… поскольку я еще никогда никого не предавал.