ГЛАВА 13 КРОВЬ И ВРЕМЯ В КОНЦЕ СВЕТА

Прямо за мной, возвышаясь почти на 30 метров, стоял идеальный зиккурат, храм Кукулькан. В каждой из четы­рех его лестниц насчитывалось по 91 ступени. С учетом верхней площадки общее количество ступенек составляет 365 — число полных суток в солнечном году. Геометрия и ориентация сооружения выдержаны с немыслимой точнос­тью, что позволяло добиться результата столь же драмати­ческого, сколь и таинственного: в дни весеннего и осеннего равноденствия с точностью швейцарского хронометра на ступенях северной лестницы Из треугольников света и тени складывалось изображение гигантской извивающейся змеи. Эта иллюзия длилась ровно 3 часа 22 минуты.

От храма Кукулькан я направился в восточном направ­лении. Передо мной, опровергая распространенное заблуж­дение, будто народы Центральной Америки не преуспели в создании колонн как архитектурных элементов, стоял це­лый лес белых каменных колонн, которые некогда поддер­живали массивную крышу. Солнце немилосердно палило сквозь прозрачную синеву безоблачного неба, а типичные для этих мест прохладно-глубокие тени притягивали к себе. Я прошел мимо и направился к подножью крутых ступе­ней, которые вели к расположенному рядом "Храму Вои­нов".

Ступив на лестницу, я поднялся наверх и увидел ги­гантскую фигуру идола Чакмоол. Он полулежал, полусидел в странно напряженной и выжидательной позе. Согнутые

колени торчали вверх, толстые икры были прижаты к бед­рам, пятки — к ягодицам, локти упирались в землю, руки были сложены на животе, удерживая пустое блюдо; спина, казалось, находится в неустойчивом положении, как будто идол стремится встать. Если бы он это проделал, то рост его составил, думаю, метра два с половиной. Даже откинув­шись назад, он напоминал сжатую пружину, заряженную свирепой и безжалостной энергией. Его неумолимое квад­ратное лицо с тонкими губами казалось таким же жестким и безразличным, как камень, из которого его вырезали. Глаза были обращены на запад, олицетворявший традици­онно тьму, смерть и черный цвет.

В мрачном настроении продолжал я подниматься по сту­пеням "Храма Воинов", размышляя о том, что в доколум-бовьг времена человеческие жертвоприношения были здесь в порядке вещей. Пустое блюдо, прижатое Чакмоолом к животу, предназначалось для вырванных сердец. Как рас­сказывал один испанский очевидец в XVI веке:

"Если они собирались вынуть сердце у челове­ка, то обставляли это с большой помпой... Жертву приводили и клали на каменный жер­твенник. Четверо держали ее за руки и за ноги, растягивая в разные стороны. Приходил палач с кремневым ножом и с большим искус­ством делал разрез между ребрами с левой

стороны груди, пониже соска. Затем просо­вывал руку между ребрами и, как голодный тигр, вырывал живое сердце, которое бросал на блюдо... "

Какая культура могла питать и стимулировать такие нравы? Здесь, в Чичен-Ица, среди развалин, возраст кото­рых свыше 1200 лет, сформировалось "гибридное" обще­ство, объединившее элементы культур майя и ацтеков. Это общество никоим образом не являлось исключением в сво­ей приверженности жестоким и варварским церемониям. Напротив, все великие цивилизации местного, мексиканс­кого происхождения позволяли себе ритуальные убийства человеческих существ.

Я стоял и смотрел на алтарь Младенческой жертвы, со­здание ольмеков, чью трехтысячелетнюю культуру называ­ли "матерью культур" Центральной Америки. Это бьы блок из серого гранита длиной более метра. На боковых его гра­нях были высечены рельефные изображения четырех чело­век в странных головных уборах. Каждый из них держал в руках по здоровенькому, упитанному ребенку; видно было, что дети отчаянно сопротивляются. Задняя грань алтаря была без орнамента; зато на передней грани была изображена некая фигура, держащая в руках, как будто предлагая, без­жизненно повисшее тельце.

Ольмеков считают самой ранней высокоразвитой ци­вилизацией на территории древней Мексики; процедура че­ловеческих жертвоприношений была у них делом вполне обычным. Через две с половиной тысячи лет, уже во време­на конкисты, ацтеки оказались последним по времени (но ' не по размаху) народом региона, который не изменил своей старой и вошедшей в плоть и кровь традиции.

И занимались они этим с рвением фанатиков.

Свидетельствуют, в частности, что Ауицотль, восьмой и самый могущественный император ацтеков, "ознаменовал освящение храма Уицилопочтли в Теночтитлане, выстроив четыре шеренги пленников перед командами жрецов, кото­рые четыре дня трудились, отправляя их на тот свет. В целом за одну эту церемонию было умерщвлено ни много ни мало 80000 человек".

Ацтеки обожали одеваться в кожу, содранную с прине­сенных в жертву. Испанский мессионер Бернардино де Са-агун посетил вскоре после конкисты одну из таких церемо­ний:

Свидетелем другого массового жертвоприношения был испанский летописец Диего де Дуран. В этот раз жертв было столько, что их кровь, стекавшая по ступеням храма, "образовывала на земле целые лужи". В целом, по некото­рым оценкам, в начале XVI века число человеческих жертв в империи ацтеков достигало 250^ тысяч в год.

Какую цель преследовало это маниакальное душегуб­ство? Согласно утверждениям самих ацтеков, это делалось, чтобы задержать наступление конца света.

ДЕТИ ПЯТОГО СОЛНЦА

Подобно многим народам и культурам, которые пред­шествовали им в Мексике, ацтеки верили» что Вселенная существует в рамках великих циклов. Жрецы говорили как о чем-то несомненном, что с момента сотворения рода люд­ского минуло уже четыре таких цикла, или "Солнца". К моменту конкисты шло уже Пятое Солнце. Ныне человече­ство живет в эту же эпоху. Ниже приводится хронология, заимствованная из "Ватикано-Латинского кодекса" — ред­кого собрания письменных памятников, относящихся к ци­вилизации ацтеков:

Еще одним памятником эпохи ацтеков, который пере­жил испанское завоевание, является "Камень Солнца" Акай-якатля, шестого правителя царской династии. Этот огром­ный монолит был высечен из базальта в 1479 году. Он весит 24,5 тонны. На нем изображены несколько концент­рических окружностей, около каждой из которых сделана замысловатая символическая надпись. Как и в упомянутом выше "Кодексе", в этих надписях сообщается, что мир пе­режил уже четыре эпохи, или Солнца. Первое, самое древ­нее из них, представлено богом-ягуаром Оселотонатию: "Во время этого Солнца жили великаны, которых создали боги;

но потом на них напали ягуары и сожрали". Второе Солнце представлено главой змей, богом воздуха Эхекоатлем: "В этот период род людской бьет уничтожен ураганами, и люди превратились в обезьян". Символом Третьего Солнца явля­ется властелин дождя и небесного огня: "В эту эпоху все было уничтожено огненным дождем с неба и потоками лавы. Все дома сгорели. Люди превратились в птиц, чтобы спас­тись от катастрофы". Четвертое Солнце представлено влас-

тительницей дождя, богиней Чалчиутликуэ: "Разрушение пришло в виде проливных дождей и наводнений. Горы ис­чезли, а люди превратились в рыб".

Символом нынешней эпохи Пятого Солнца является лицо самого бога солнца Тонатиу. Изо рта у него высовы­вается язык в виде обсидианового ножа, показывая, что бога необходимо напитать человеческой кровью и сердца­ми. Лицо его сморщено из-за преклонного возраста, он как бы выходит из символа движения Ольин.

Почему Пятое Солнце известно как "Солнце Движе­ния"? Потому что, "как говорят старики: в эту эпоху про­изойдет движение земли, от которого все мы погибнем".

Когда же произойдет эта катастрофа? Скоро, как гово­рили жрецы ацтеков. Они верили, что Пятое Солнце уже очень старое и приближается к концу своего цикла (отсюда морщины на лице Тонатиу). Древние центральноамерикан­ские предания относят рождение этой эпохи к далеким вре­менам — четвертому тысячелетию до Рождества Христова по христианскому летоисчислению. Ко временам ацтеков способ расчета конца периода оказался забыт.

Без этой важной информации вся надежда на отсрочку надвигающейся катастрофы оказалась связана лишь с чело­веческими жертвоприношениями. Разумеется, ацтеки счи­тали себя избранным народом, на который возложена свя­щенная миссия воевать и кровью своих пленников поить Тонатиу, чтобы сохранить жизнь Пятого Солнца.

Крупный авторитет по истории Америки Стюарт Фиэ-дель так подвел итог: "ацтеки верили, что для того, чтобы предотвратить гибель Вселенной, которая уже четырежды случалась в прошлом, нужно непрерывно питать богов че­ловеческими сердцами и кровью". Это верование, с незна­чительными вариациями, разделялось всеми великими ци­вилизациями Центральной Америки. Однако в отличие от ацтеков некоторые древние народы точно рассчитали, когда следует ожидать великой подвижки земли, которая послу­жит концом Пятого Солнца.

НЕСУЩИЙ СВЕТ

От эры ольмеков до нас не дошло никаких памятни­ков, кроме темных, угрожающих скульптур. Однако майя, которых справедливо считают величайшей древней цивили­зацией Нового Света, Оставили после себя драгоценные ка­лендари. Пересчитав их в соответствии с современной сис­

темой летосчисления, из их загадочных надписей можно извлечь любопытную информацию: оказывается Пятое Сол­нце должно завершиться 23 декабря 2012 года.

В рационально-интеллектуальном климате конца XX века совсем не модно серьезно относиться к пророчествам о кон­це света. Принято считать их продуктом суеверных умов и спокойно игнорировать. Между тем, пока я путешествовал по Мексике, время от времени какой-то внутренний голос нашептывал мне: а не прислушаться ли к древним предани­ям? Я хочу сказать: вдруг существует какой-то сумасшед­ший, ничтожно малый шанс, что авторы этого пророчества вовсе не суеверные дикари, какими мы их всегда считали? Вдруг они знали что-то такое, чего не знаем мы? Что если их предсказание о дате, когда кончится Пятое Солнце, ока­жется точным? Иначе говоря, где-то в земных глубинах уже зреет ужасная геологическая катастрофа, предсказанная мудрецами майя...

В Перу и Боливии я узнал, что инки и их предшествен­ники были буквально одержимы идеей расчета времени. Теперь же, в Мексике, я обнаружил, что народом майя, которые верили, что им удалось вычислить дату конца све­та, владела та же навязчивая идея. С точки зрения этих людей, все на свете сводится к числам. Они верили, что стоит только посмотреть, какие числа связаны с события­ми, и можно будет точно прогнозировать их время. И я чувствовал, что не могу игнорировать очевидную перио­дичность близости человечества к гибели, так живо отра­женную в преданиях народов Центральной Америки. Кста­ти, эти предания, включая легенды о великанах и наводне­ниях, до жути близки к своим аналогам, существовавшим в далеких Андах.

Тем временем во мне крепло намерение пройти по дру­гой цепочке исследований. Она имела отношение к борода­тому белокожему божеству по имени Кецалькоатль, кото­рое, по преданию, в далекой древности приплыло в Мекси­ку из-за моря. Именно Кецалькоатлю приписывают изоб­ретение математических формул и усовершенствованного календаря, позволивших впоследствии майя рассчитать дату судного дня. Кроме того, он поразительно напоминал Вира-кочу, бледнолицего бога из преданий народов Андского ре-гиоНа, который явился в Тиауанако "во времена мрака", неся с собой в виде даров свет и цивилизацию.

Посвятив ранее столько времени изучению преданий о Виракоче, бородатом боге далеких Анд, я обнаружил, что описания Кецалькоатля, главного божества пантеона древ­ней Мексики, звучат до удивления знакомо.

Так, например, в одном доколумбовом мифе из Мекси­ки, записанном испанским летописцем XVI века Хуаном де Торквемадой, говорится, что Кецалькоатль был "румяным светлокожим человеком с длинной бородой". В другом ис­точнике о нем говорится: это был белый человек, крупный мужчина с высоким лбом, большими глазами, длинными волосами и большой окладистой бородой (la barba grande у redonda). В третьем его характеризовали так:

"Загадочная личность... белый человек могу­чего телосложения с высоким лбом, большими глазами и ниспадающей бородой. Он был одет в длинную белую рубаху почти до пола. Он осуждал жертвоприношения, за исключением плодов и цветов. Его знали как бога мира... Когда к нему обращались по военным вопро­сам, он, как рассказывают, затыкал уши паль­цами ".

Согласно особенно удивительному преданию, этот муд­рый учитель

Читатель помнит, что в Андах Виракоча путешествовал под разными именами. То же самое делал и Кецалькоатль.

В некоторых районах Центральной Америки (особенно у майя-киче) его называли Гукумац. В других местах, напри­мер, в Чичен-Ица, его знали как Кукулкана. Когда оба эти имени перевели с местных наречий, оказалось, что они оз­начают в точности одно и то же: Пернатый Змей. Кстати, так же переводится и Кецалькоатль.

Были. и другие боги, особенно у майя, чье описание было очень близко к описанию облика Кецалькоатля. Один из них, великий просветитель Вотан, был, по описаниям, тоже светлокожим, бородатым и носил длинную рубаху. Ученые не смогли перевести его имя, но его символом, как и у Кецалькоатля, была змея. Другим родственным боже­ством был Ицамана, бог врачевания майя, тоже бородатая личность в длинной рубахе; его символом была гремучая змея.

Из всего этого, по мнению ведущих специалистов, сле­дует, что мексиканские легенды, собранные испанскими хронистами во время конкисты, зачастую являются про­дуктом взаимопроникновения и соединения очень древних устных преданий. При этом, однако, складывается впечат­ление, что за ними стоит некая историческая реальность. По мнению наиболее авторитетного исследователя майя Сильвануса Грисвольда Морли:

"Великий бог Кукулкан, или Пернатый Змей, является "майским аналогом ацтекского Ке­цалькоатля, мексиканского бога света, обра­зования и культуры. В пантеоне майя он счи­тался великим организатором, основателем городов, автором законов и календаря. При­чем его основные черты и биография настоль­ко реалистичны, что представляется вполне вероятным, что это — реальный историчес­кий персонаж, крупный законодатель и орга­низатор, память о деяниях которого намного пережила его, а в дальнейшем стала причиной его обожествления".

Все легенды недвусмысленно утверждают, что Кецаль­коатль (он же Кукулкан, Гукумац, Вотан, Ицамана...) при­был в Центральную Америку издалека (из-за "Восточного моря") и впоследствии снова уплыл в том же направлении, к всеобщей великой печали. ' Легенды добавляют, что он торжественно обещал когда-нибудь вернуться — слишком

точная аналогия с Виракочей, чтобы считать это простым совпадением. Вспомним вдобавок, что отъезд Виракочи по волнам Тихого океана» был описан в андских преданиях как волшебное событие. Отбытие Кецалькоатля из Мексики так­же выглядит достаточно странно: утверждают, что он от­плыл "на плоту из змей".

В общем, я чувствовал, что Морли был прав в своих поисках реальной фактической подоплеки мифов майя и других народов. Похоже только, что, судя по преданиям, бородатый светлокожий иностранец по имени Кецалько-атль (он же Кукулкан и пр.) был не одним лицом, а не­сколькими людьми, прибывшими из одного места и при­надлежавшими к одному, но явно не индейскому этничес­кому типу (борода, светлая кожа и т.д.). В пользу такой гипотезы о существовании целого семейства родственных ¹⁸, но слегка различных богов с общим символом змеи гово­рит, в частности, то, что, согласно многим источникам, Ке­цалькоатля — Кукулькана — Ицаману сопровождали "спут­ники", или "помощники".

В некоторых мифах, которые приводятся в сборнике древних религиозных текстов майя "Книги Чилам-Бала-ма", сообщается, что первыми жителями Юкатана были "Люди Змеи". Они приплыли на лодках с востока во главе со своим вождем Ицаманой, "Змеей Востока" — великим лекарем, который мог лечить наложением рук и оживлял мертвых".

"Кукулькан, — как гласит другое предание, — при­плыл с девятнадцатью спутниками, двое из которых были богами рыбы, двое других — богами земледелия и еще один — богом грома... Они оставались в Юкатане десять лет. Ку­кулькан сотворил мудрые законы, после чего поднял парус и исчез в направлении восходящего солнца..."

Согласно испанскому хронисту Лас Касасу: "Туземцы утверждают, что в древние времена в Мексику прибыли двадцать человек, вождя которых звали Кукулькан... Они носили свободные рубахи и сандалии, у них были длинные бороды и непокрытые головы... Кукулькан преподал лю­дям искусство жить в мире и научил их, как сделать раз­личные важные орудия..."

Тем временем Хуан де Торквемада записал следующее довольно своеобразное предание о пришельцах, которые приплыли в Мексику с Кецалькоатлем:

Подобно своему задолго до того исчезнувшему близне­цу, белому и бородатому андскому богу Виракоче, Кецаль-коатль, как говорят, принес в Мексику все ремесла и на­уки, необходимые для перехода к цивилизованной жизни, чем обеспечил наступление золотого века¹⁹. Верили, что он принес в Центральную Америку письменность, изобрел ка­лендарь и был блестящим строителем, который научил лю­дей секретам каменной кладки и архитектуры. Он был от­цом математики, металлургии и астрономии; про него гово­рили, что он "измерил землю". Он также явился родона­чальником продуктивного земледелия, открыл и внедрил кукурузу — основу жизни в этих краях. Великий врачева-тель, он был покровителем лекарей и чародеев, "открыл людям загадочные свойства растений". Кроме того, он был почитаем как законодатель, покровитель ремесел и искусств.

Как и можно бьыо ожидать от такой высококультур­ной личности, он категорически запрещал грязную практи­ку человеческих жертвоприношений во время своего прав­ления. После его отбытия кровавый ритуал возродился с новой силой. Тем не менее даже ацтеки, самые неистовые последователи ритуала человеческих жертвоприношений в долгой истории Центральной Америки, вспоминали о вре­менах Кецалькоатля "с ностальгией". "Он бьет учителем, — вспоминает легенда, — который учил, что не следует при­чинять вреда никакому существу и что уж если приносить в жертву, то никак не людей, а птиц и бабочек".

КОСМИЧЕСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Почему ушел Кецалькоатль? Что случилось? Мексиканские легенды так отвечают на эти вопросы. Они говорят, что конец просвещенному и великодушному правлению Пернатого Змея положил Тескатилпока, злоб­ный бог, имя которого переводится как "Дымящееся Зер­кало", чей культ требовал приносить людей в жертву. По­хоже, что в древней Мексике произошло сражение почти

космического масштаба между силами света и тьмы, в кото­ром темные силы одержали победу...

Предполагаемое место, послужившее ареной, на кото­рой разыгралась эта трагедия, сейчас называется Тула. Ему не более тысячи лет; однако окружающие его легенды отно­сят его к гораздо более отдаленной эпохе. В те доисторичес­кие времена оно именовалось Толлан. Все предания сходят­ся на том. что именно у Толлана Тескатилпока нанес пора­жение Кецалькоатлю и заставил его покинуть эти края.

ОГНЕННЫЕ ЗМЕИ

Тула, провинция Идальго

Я сидел на плоской вершине сооружения, которое без особой выдумки называется "Пирамида В". Послеполуден­ное солнце так и палило с безоблачного синего неба, а я сидел лицом к югу, оглядывая окрестности.

У основания пирамиды, с севера и востока, располага­лись стены с изображениями ягуаров и орлов, пожирающих человеческие сердца. Сразу за моей спиной стояли четыре колонны и четыре устрашающего вида гранитных идола, каждый высотой под три метра. Впереди и слева от меня находилась частично разрытая Пирамида С, поросший как­тусами курган высотой около 12 метров; дальше виднелись

курганы, не тронутые археологами. Справа от меня находи­лось "Поле для игры в мяч". На этой длинной I-образной арене в древности устраивали игры гладиаторов. Две ко­манды, а иногда просто два игрока, боролись за обладание каучуковым мячом; проигравшим отрубали голову.

Идолы на площадке сзади меня имели вид торжествен­ный и устрашающий одновременно. Я встал и подошел, чтобы познакомиться с ними поближе. Скульптор наградил их суровыми и неумолимыми лицами, крючковатыми носа­ми и пустыми глазами, лишенными сочувствия и эмоций. Но больше всего меня заинтересовал не их свирепый вид, а предметы, которые они сжимали в руках. Археологи при­знаются, что не знают точно, что это за предметы, однако попытались дать им названия. Эти названия "прилипли", и теперь принято говорить, что в правой руке каждый идол держит копьеметалку атль-атльс, а в левой — "копья или стрелы и курильницы". И никого особенно не волнует, что на самом деле эти предметы нисколько не похожи на атль-атльс, копья, стрелы и курильницы.

Когда я разглядывал эти своеобразные предметы, у меня возникло ощущение, что их оригиналы были изготовлены из металла. Устройство в правой руке как-будто высовыва­ется из футляра или защитного кожуха; оно имеет форму ромба со скругленной нижней кромкой. Устройство в левой руке может быть каким-либо прибором или оружием.

Я вспомнил легенды, согласно которым боги древней Мексики -были вооружены ксиукоатль, "огненными змея­ми", которые могли испускать лучи, способные пронзать и расчленять человеческое тело. Может быть, идолы в Туле держали в руках именно "огненных змей"? Что же они собой представляли в таком случае, эти змеи?

Чем бы они ни были, внешне оба устройства выглядели как нечто техническое. И чем-то напоминали столь же за­гадочные предметы, находившиеся в руках идолов Каласа-сайи в Тиауанако.

Мы с Сантой прибыли в Тулу — Толлан, потому что она была тесно связана как с Кецалькоатлем, так и с его заклятым врагом Тескатилпокой, Дымящимся Зеркалом. Вечно молодой, всемогущий, вездесущий и всезнающий Тескатилпока ассоциировался в легендах с ночью, тьмой и священным ягуаром. Он был "невидим и неумолим, явля-

ясь людям то летящей тенью, то ужасным чудовищем". Ча­сто изображаемый в виде сверкающего черепа, он владел якобы, загадочным предметом, Дымящимся Зеркалом, в честь которого и был назван и которое позволяло ему на боль­шом расстоянии наблюдать за тем, что делают люди и боги. Ученые логично предположили, что этим зеркалом мог быть примитивный "магический кристалл" из обсидиана. Обси­диан всегда обладал в глазах мексиканцев волшебной си­лой, именно из него для жрецов изготавливали жертвенные ножи... Берналь Диас [испанский хронист] отмечает, что они называли этот камень "Тескат". Из него же для колду­нов изготавливались магические зеркала.

Олицетворяя силы тьмы и хищного зла, Тескатилпока, как гласят легенды, ввязался в конфликт с Кецалькоатлем, продолжавшийся немало лет. Верх брал то один, то другой. Но в конце концов космическое сражение окончилось по­ражением добра, и Кецалькоатль был изгнан из Толлана. Вслед за этим, под влиянием кошмарного культа Тескатил-поки, в Центральной Америке повсеместно снова были вве­дены человеческие жертвоприношения.

Как мы уже знаем из легенд, Кецалькоатль бежал на побережье, откуда отплыл на плоту из змей. Как гласит одна из легенд, "он сжег свои дома, построенные из серебра и раковин, зарыл свои сокровища и отплыл по Восточному морю вслед за своими соратниками, которые обратились в ярких птиц".

Это горькое расставание произошло, предположитель­но, в месте, которое называется Коацекоалькос, что означа­ет "Святилище змей". Там перед отправлением Кецалько­атль обещал своим последователям, что когда-нибудь вер­нется, чтобы низвергнуть культ Тескатилпоки и начать но­вую эру, когда боги вновь будут "принимать пожертвова­ния из цветов" и прекратят требовать человеческой крови.