О значении телесного стр. 4 О значении душевного стр. 5 О силах души стр. 9 О нравственных качествах стр. 11 Об одаренности стр. 12 Резюме ст

Иными словами – всякий человек приходит в земную жизнь светлым и, только оказавшись в мире, лишается окружающими и света, и светлости.

Об этом же, видимо, говорили святые отцы, которые считали всякую душу, по ее устройству, христианкой.
Если я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном? Ин 3: 12

Определение, как и многие другие, имеющее форму вопроса и говорящее об очевидном для всех отношении к сказанному о меньшем, которое является залогом отношения к сказанному о большем.

Светом достаточно часто называет себя Спаситель. Определенно говорится, почему люди не идут ко Христу. Но приведенный стих говорит не о желании избегнуть человеческого обличения, а обличения своих злых дел, прежде всего, в собственных глазах.

А для православных пищей являлось бы творить волю Христа и совершать дела Его.

Большинство умерших умерло грехом. Воскрешены будут все без изъятия, но только телесно. А тела при их воссоздании воссоединятся со своими душами, не подверженными разрушению. Потому при общем воскрешении одни воскреснут телом к жизни вечной, а другие – к вечной смерти. Следовательно, Господь не только воскрешает, но и живит, оживотворяя душевно тех, которых воскресил телесно. Евангелие же совершенно определенно и недвусмысленно говорит о том, что воскрешение не безусловно влечет за собой оживление.

А значит, такого же естества, какого и те, которые подлежат суду; такой же природы, как и все люди. Но это, наверное, не самое главное. Гораздо существеннее то, что Спаситель, ничуть не в меньшей степени, чем другие люди, нес на Себе всю тяжесть первородного греха и испытывал на Себе все его последствия. Именно потому, что Он, нося в Себе, как и прочие люди, все предпосылки для совершения всякого греха, пребывал не причастным ко греху, «Ему дана власть производить суд» над всеми теми, которые, имея все предпосылки для противостояния греху, самоохотно стремились к нему.

Это определение объясняет, что явилось причиной Его чуждости греху при Его человеческой несвободности от последствий первородного греха.

Так же оказывается праведным и суждение христианина, основанные не на его собственных измышлениях и пристрастиях, а на Христовом научении и не по поступкам или внешности [«не судите по наружности, но судите судом праведным» (Ин 7: 24)] человека, а по причинам, которые побуждают его совершать те или иные поступки. Разумеется, что речь идет о суде не человека, а его нравственных качеств, хотя, в повседневной жизни, очень трудно бывает отделить одно от другого.
Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? Ин 5: 44

Следовательно, не может ни при каких обстоятельствах считаться верующим тот, кто ищет человеческого признания, одобрения и славы.

Речь в данном стихе идет, по-видимому, не о совпадении во времени намерений учеников и достижения ими берега, а о том, что даже одно только намерение принять Спасителя приводит человека к любой его цели и способствует осуществлению любого благословного намерения.

Никто, несмотря на уговоры, объяснения, просьбы самых близких людей, не обратится ко Христу, потому что никто не может привлечь или привести ко Христу человека, как бы ни хотел этого, если не привлечет того Бог-Отец. Скорби и несчастья могут обратить человека к Богу успешнее любых слов, но это уже не в человеческих силах и праве.

В этом же причина нарастающей если не ненависти к христианам, то уж неприязни, во всяком случае, не зависящей от способа свидетельства о зле мира: словом, делами или просто православным отношением к жизни.

Но тогда и в человеке, если он не ищет славы себе, нет неправды. А если не ищет славы себе, то говорит не по своей воле, а по послушанию.

В таком же положении по отношению ко Христу оказывается христианин, ищущий возможности угодить Ему: Христос неотлучно пребывает с ним, пока он пытается или учится делать дела для угождения Ему.

Уверится в верности этого определения легко может каждый человек, попытавшийся прекратить тот или иной привычный для него грех.

Точно так же грех остается на людях, которые считают себя достаточно знающими Св. Писание и исполняющими заповеди. Остается грех и на тех, которые считают себя достаточно знающими и без Св. Писания.

Воскресение обусловлено способностью самостоятельно воскресать и совершается как бы само по себе, без какого-либо воздействия извне. А воскрешение кого-либо совершается не силой и властью воскрешаемого. Но воскрешать способен только тот, кто воскресает сам. Таково воскресение Спасителя, Который воскрешает людей в силу одного только Своего воскресения – Христова Воскресения.

Ненавидящий содержание и направленность душевной деятельности, устремленной к миру и действующей по законам мира.

Вот и определена единая всеобъемлющая заповедь, ради следования которой, и для ее исполнения даны все заповеди, как бы велики они не были. В том числе – заповеди о любви к Богу и ближнему.

Сказано Петру на Тайной Вечери, но имеет прямое отношение ко всем ученикам и последователям Христа. Даже те, кто противостоит греху в надежде очиститься от него, не могут стать чистыми, если не будут омыты Христом.

В этом случае любой клирик, пользующийся большим личным комфортом в своей жизни и ищущий большего служения лично себе, чем это имело место в земной жизни Христа и по отношению к Нему, уже делает себя большим Христа, большим, чем господин и посылающий.

Здесь речь идет уже не о тех, которые были учениками Христа во время Его земной жизни, а о тех, кого Он будет посылать к людям в течение всей истории человечества. Поэтому не принимающий, искажающий или «обновляющий и улучшающий» учение и правила возглавляемой Христом Церкви и Его не принимает.

Между собою – говорится о взаимной любви между учениками, которой не может и не должно быть в отношениях с иноверцами и атеистами. Любовь к иноверцам, атеистам и иным врагам Христа и христиан должна быть, а взаимная любовь не может быть достигнута хотя бы в силу разного ее понимания и отсутствия любви со стороны врагов.

И опять – не человек приходит к Богу, а Бог к человеку, если тот не отвращается от Него словами, делами или хотя бы настроениями. Поэтому самонадеянно возносящийся к Богу удаляется от Него.

Из этого определения следует, что те, к кому мир относится с любовью, не могут быть причислены к тем, кого избрал Христос. Но и рвущиеся ко Христу изо всех сил ничего не достигнут, поскольку не они добиваются избрания собственным рвением, а Христос избирает тех, кого Сам хочет.

Потому и делаются люди сынами Божиими. Разумеется, не по естеству, а по усыновлению.

И мир, который люди могут иметь во Христе, побеждает скорбь, которую они имеют в мире в силу очень краткого определения: «Я победил мир», не «покорив» его, а не будучи побежден грехами мира.

Сам Христос определил о ком Его молитва. Вряд ли кто их христиан, будучи в здравом уме и ясной памяти, осмелится дерзнуть на большее. Но приведенное определение ни коим образом не вступает ни в малейшее противоречие с заповедью о любви к врагам, с молитвами Церкви о просвещении иноверцев светом Христовой веры, с заповедью благотворить всем людям, благим и злым, или любыми другими словами Евангелия.

И даже когда христианин не замечает или не ощущает этой ненависти, она всегда имеет место. Откровеннее всего ненависть обнаруживается в желании причинить вред лестью или ласкательством. Если же человек не только не осознает, но даже не ощущает ненависти или неприязни со стороны «мира», то это означает, что он живет по законам мира, мирскими же интересами и стремлениями.

И во всякие времена мирские правители с антихристианским духом приобретали власть над христианами только тогда, когда им это давалось свыше для вразумления народа.

Все Евангелие проникнуто радостью, но это определение радует особо: оно определяет, что наши современники, верующие не расположениям и суждениям своей души, а Христу, оказываются блаженны только потому, что уверовали во Христа, которого никогда не видели.

Слова этого определения, носящего предупреждающий характер, не принимают во внимание, относясь к ним, как и к другим словам Евангелия: люди живут не ими, а рядом с ними. Люди со вкусом угрызают и с аппетитом съедают друг друга, совершенно не учитывая, «что мы члены друг другу» (Еф 4: 25) и при этом, смачно похрустывая костями ближнего, сетуют по поводу снижения численности населения России. Ранее, наверное, это «снижение» назвали бы вырождением. Стало оно возможным только «потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу» (Фил 2: 21).

Ближний для человека тот, кто принимает его помощь или кто испытывает потребность помочь. Для христианина таким может оказаться только человек православный, которому можно и нужно говорить истину, но не всякий называющий себя православным ее ищет.

Патриарх Никон

Правила определяют состояние и возможности не только любого отдельного члена Церкви, от прихожанина до епископа, но и самой Церкви.

Правила церковные обладают уникальной особенностью, резко отличающей их от всех остальных писаных правил, указов, законов. Отличие это состоит в том, что любой закон можно нарушить, но вполне возможно, как показывает нам жизнь, не только избегнуть ответственности за это нарушение, но и достичь при этом тех или иных целей, лично нарушителю выгодных. Иными словами, можно нарушить (разрушить) какой-либо конкретный закон целиком, и в части, определяющей незаконное поведение или поступки, и в части, определяющей воздаяние за них. А церковные правила можно, конечно, преступить, но ни одному человеку или человеческому сообществу не дано ни малейшей возможности избегнуть воздаяния за эти преступления, предусмотренные самим преступаемым правилом.

Правила, в отличие от евангельских заповедей, в большей степени научают верующего человека не непосредственному всеобъемлюще верному отношению к окружающему, а его верной оценке в частностях, которая и помогает сформировать верное отношение к самым разным событиям в жизни Церкви и отдельных его членов; даже представленные в крайне незначительном количестве, они дают возможность составить представление о широте охвата ими жизни Церкви. Но сами правила и мнения их общепризнанных толкователей лучше могут свидетельствовать о себе, поэтому к ним и следует обратиться.

Что же сказать о тех, кто участвовал в совместных молитвах не только с пребывающими вне церкви в результате отлучения от нее, но и с исповедующими «латинскую ересь», с протестантами и еще Бог весть с кем? Об этом говорит правило 45 Св. Апостолов.

В толковании на приведенное правило епископ Никодим говорит, что отлучение «происходит само собою».

Правило 25.

Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, праведно за явные вины изверженный, дерзнет коснуться служения, некогда ему порученного: таковый совсем да отсечется от церкви.

Видимо значение данного правила сделается яснее, если иметь в виду, что, даже по ограниченным земным законам, незнание их не освобождает от ответственности за их нарушения. Обусловлено же такое положение чисто духовными причинами, поскольку судится чаще всего, если не всегда, не то или иное преступление, а духовно-нравственное состояние человека, позволившего себе преступить закон, даже если этого не принимают во внимание ни судьи, ни обвинители с адвокатами, ни сам подсудимый.

Здесь речь идет о грехе симонии, называемом так по имени Симона-волхва, который первым вознамерился приобрести у Апостолов за деньги дары Святого Духа, сообщаемые человеку при рукоположении. Епископ Никодим говорит, что «благодать не продается, и за деньги не преподается верующим освящения Св. Духа». По его же мнению, дерзающий продавать дары Св. Духа «подобен Иуде, ибо как Иуда предал ради серебра Христа, так и симонит предает вторично Христа».

Настоящее правило замечательно тем, что устанавливает обязательность единства епископов каждой поместной Церкви, делая его независящим от суждений или желаний отдельных членов епископата. Из этого проистекает ответственность всех епископов за действия каждого из них, предусмотренная правилами Церкви. Подробнее об этом будет сказано ниже.

Если соотнести это правило с правилом 34, то получается, что действия епископа, молящегося и служащего с еретиками, совершаемые без ведома и соизволения «первого в них» и всего епископата должны повлечь за собой его извержение и отлучение, очищающие Церковь. Если же эти действия общеизвестны, а сам епископ открыто проповедует еретические мнения и при этом не отлучается, не извергается и даже не отстраняется от занимаемых должностей, то, volens nolens, вынужденно приходится признать весь епископат, в том числе, разумеется, и патриарха, единомысленным с еретиком безнаказанным и, также как и он, прилежащим к ереси.

Поэтому настоящее правило, как и правило 10, побуждает прихожанина не относиться безразлично к молящимся вместе с ним мирянам, к священнику и к тому, чье имя возносится священником в молитвах, чтобы нечаянно не оказаться отлученным от Церкви или не стать причастным к ереси, никем не будучи поставленным в известность об отчуждении от Церкви.

Может быть, то же самое имел в виду и св. Ефрем Сирин, когда говорил, что епископы и пресвитеры будут мучимы за погубленные ими души людей. В свете этих слов рассуждения о том, что главное – самому не грешить, а епископы и пресвитеры сами ответят за свои грехи, выглядят явным заблуждением. Конечно, виновные в погублении человеческих душ мучимы будут, но последовавшие за ними и одним этим погубленные ими души тоже не избегнут мучений.

Необходимо отметить, что к лишению вечной жизни люди приходят по временной, земной жизни. В течение земной жизни миряне могут отлучаться от церкви, а епископы извергаться из своего сана. Различие между ними состоит только в том, что покаявшийся мирянин возвращается в церковь в прежнем своём достоинстве, а епископы или пресвитеры могут быть приняты только в качестве рядовых мирян и не могут в дальнейшем возводиться в более высокую степень.

И отлучение, и извержение из сана могут совершаться и совершаются в случае необходимости без человеческого суда.

Христиане могут узнать об этом не исследуя богословские труды, а при обыкновенном оглашении. Так «Пространный Христианский Катехизис» митр. Филарета (Дроздова) в пункте 267 раздела «О девятом члене Символа веры» говорит: «Согрешающие, но очищающие себя истинным покаянием, не препятствуют Церкви быть святой; а нераскаянные грешники или видимым действием церковной власти, или невидимым действием суда Божия как мертвые члены отсекаются от тела Церкви».

Протоиерей Петр Смирнов в своем 25-м (!) издании «Изложения христианской православной веры» выражается еще определеннее. Он говорит:

Что же касается священноначалия, то известно, что при хиротонии каждый архиерей приносит архиерейскую присягу, которая гласит (в сокращении): «Обещаюся блюсти каноны свв. Апостол и седми Вселенских и благочестивых поместных соборов, иже на сохранение правых велений суть узаконены… и та вся хранити крепце и ненарушне до кончины моея жизни с сим моим обещанием свидетельствую: и вся, яже они прияша, и аз приемлю: и ихже они отвратишася, и аз отвращаюся… Аще же обещанное зде мною что преступлю, или Божественным правилом являюся противен… Тогда абие (сразу, незамедлительно) да лишен буду всего сана своего и власти, без всякого извета (извещения) и слова, и чужд да явлюся дара небесного, при посвящении возложением рук данного мне Духом Святым».

Конкретно о рядовых священниках не говорится, но те законы, которым равно подлежат и миряне, и епископы не могут не распространять свою власть и на пресвитеров. В приведенных цитатах даже нет какого-либо деления грешников, поскольку перед правилами все равны и отношение ко грешникам одинаково. Правда и в этом вопросе церковь обнаруживает обычное свое человеколюбие и дает провинившемуся возможность одуматься (см. прав. Ап. 58, 59, 81).

Божий суд представляется даже более предпочтительным в силу определенности, ясности, безотлагательности и нелицеприятности. Каждое правило Церкви представляет собой духовно-нравственный закон, возвещенный Богом через людей, и, одновременно с этим, приговор суда Божия преступающим законы или пренебрегающим ими. При этом для суда Божия не имеет значения, кто ему предстоит: мирянин и епископ, или главарь всякой администрации и безработный судятся одинаково.

Впрочем, кому больше дано, с того больше и спросится. Почему-то люди, в большинстве своем, упускают из виду, что правила не только устанавливают законы Церковной жизни и выносят преступающим их приговор, но оказываются и исполняющими этот приговор «действием суда Божия», не нуждающегося в человеческом содействии, участии или рассуждении. Божьему суду нет нужды в адвокатах, присяжных заседателях или судебных исполнителях, и им принимаются не апелляции, а исповедь и раскаяние, которые могут вернуть человека в Церковь, но не восстановить в священном чине. При этом вполне допустимо считать, что отличие Божьего суда от человеческих суждений в том, что его решение неоспоримо, а поэтому исполняется независимо от любых человеческих суждений, даже если таковые имели место, но были противны правилам.

Если Духом Святым, безо всякого человеческого участия, обеспечивается неукоснительное исполнение столь серьезных правил, как правила, нарушение которых влечет за собой отлучение от церкви для мирянина или извержение из сана любого клирика, от диакона до архиепископа, то имеются все основания считать, что все вообще правила, без изъятия, изреченные через св. отцов, действуют непосредственно силой Св. Духа или, пользуясь современной терминологией, приводят приговор правил в исполнение.

Люди, в большинстве своем, отвращаясь от грехов, для противостояния им не своими силами, а Божьей помощью и принося покаяние, обращаются к священнику, исповедуя ему свои грехи. Осознание своих грехов, потребность изменить свою жизнь и поиск священника, который примет исповедь, уже являются если не существенными составляющими покаяния, то, во всяком случае, его началом. Приходилось, к сожалению, видеть «священников», которые прямо отказывали исповедающемуся в отпущении грехов под разными предлогами, не понимая ни того, что отпущение это совершается не их личной силой и властью, ни того, что с момента такого отказа они переставали быть священниками, а становились извергами, изверженными из священного чина. Но разве не то же самое делает священник, неоднократно отказывающий другим священниками и монахам в их просьбе принять в свой приход ищущих исповеди и физически лишенных возможности посещать другие храмы? Разве на него не распространяется настоящее правило и последствия его нарушения? Ведь фактически он тоже «обращающегося от греха не приемлет».

И всегда надо иметь в виду, что если священник – душевно отзывчивый, интересный и чуткий собеседник, то это еще не является основанием для того, чтобы считать его верным и надежным духовным наставником и следовать всем его советам, рекомендациям и наставлениям. Особенно, если они явно не согласуются с мнением Церкви, отраженном в Св. Писании и Св. Предании.

По этому поводу преп. Симеон Новый Богослов говорит: «Строго исследуй своего наставника и точно сверяй, поступает ли он согласно святым отцам, дабы, избирая пастыря, не угодить тебе к лютому волку».

Так и в земных делах. Князь мог лично изъявить свою волю подданным, мог сделать ее известной людям посредством принимаемых законов. Мог передать ее и через своих приближенных или слуг. Но если слуга говорил подданному, что воля князя не обязательна к исполнению, а лучше делать то, что лично он, слуга, советует, или, что не обязательно следовать княжеской воле во всем, и другое подобное, то подданному лучше было не только не выполнять советы слуги, но даже и не слушать их. Раньше и различались преступления слова и преступления слуха, но и к тем, и к другим относились именно как к преступлениям.

Так же, как к слуге простого князя, можно относиться и к простому слуге Царя Небесного – к священнику. Все же лучше следовать воле Царя, чем отличному от нее по неграмотности или «избытку духовности» мнению слуги.