Психологические теории: адлер, фромм, хорни, салливан

и Бейтсон (Bateson, G.) применяют представления Салливана к пробле-

мам человеческих отношений и взаимодействия между культурой и лич-

ностью. Фрида Фромм-Райхман (Fromm-Reichmann, F.) в известной книге

(1950) развила многие идеи Сал-

ливана относительно терапевтического процесса. Исследование Стенто-

на и Шварца (Stanton, А. Н. & Schwartz, М. S., 1954), посвященное пси-

хиатрической клинике, четко описывает типы межличностных ситуа-

ций в учреждении и влияние этих ситуаций на пациентов и персонал.

как <политического психиатра>. Он полагал, что нужно <служить, что-

бы учиться>. Им было осуществлено исследование чернокожего населе-

ния Юга совместно с Чарльзом С. Джонсоном (Johnson, С. S.) и черноко-

жего населения Вашингтона совместно с Э. Френклином Фрэзером (Fra-

zier, Е. F.) (Sullivan, 1964). Во время войны он разрабатывал процедуры

отбора, укрепления морали и эффективного лидерства. И мы уже отме-

чали его огромную работу по освобождению мира от напряжения и кон-

фликтов.
Из четырех теорий личности, представленных в этой главе, наиболь-

ший стимул для исследований явила, по-видимому, теория Салливана.

Одна из причин этого - в том, что Салливан при построении своей тео-

рии использовал язык, позволяющий преодолеть разрыв между теорией

и наблюдением. Понятийные конструкции Салливана тесно связаны с

эмпирическими наблюдениями, вследствие чего кажется, что он описы-

вает поведение реальных людей, живущих по соседству. Абстрактность

мысли не настолько затруднила понимание, чтобы была утеряна связь с

конкретикой, можно сказать - с повседневным поведением людей. Меж-

личностная теория обращена к земному, она приглашает к эмпиричес-

кой проверке и вдохновляет на нее.
1 82 Социально-психологические теории: Адлер, Фромм, Хорни, Салливан

СТАТУС В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ. ОБЩАЯ ОПЕНКА

ку все они подчеркивают влияние социальных переменных на формиро-

вание личности. Все они так или иначе представляют реакцию на ин-

стинктивистский позитивизм психоанализа Фрейда, хотя каждый из этих

теоретиков признает, что многим обязан плодотворной мысли Фрейда.

Все они стояли на плечах Фрейда и добавили сантиметры к его неимовер-

ной высоте. Они придали личности социальное измерение, равное - если

не более важное - измерению биологическому, предложенному Фрей-

дом и Юнгом. Кроме того, эти теории помогли психологии войти в сферу

социальных наук.

му подходит к сочетанию социальных переменных. Эрих Фромм наиболь-

шее внимание уделяет тому, как структура и динамика конкретного

общества формируют социальный характер человека в соответствии с

общими потребностями и ценностями этого общества. Карен Хорни, при-

знавая влияние социального контекста, в котором обитает человек, больше

обращается к формирующим личность семейным факторам. В этом от-

ношении межличностная теория Салливана больше походит на взгляды

Хорни, а не Фромма. Для Салливана первостепенное значение имеют

взаимоотношения в младенчестве, детстве, отрочестве, и более всего он

красноречив и убедителен, когда описывает связь между матерью и ре-

бенком. Адлер же в поисках релевантных факторов странствует по все-

му общественному пространству - и везде их находит.
Хотя все четыре теории энергично протестуют против фрейдовой до-

ктрины инстинктов и идеи неизменности человеческой натуры, ни одна

из четырех не занимает радикальной позиции обусловленности средой,

заключающейся в том, что личность порождается исключительно усло-

виями общества, в котором рожден человек. Каждая теория по-своему

согласна с тем, что есть такая вещь, как человеческая природа, прихо-

дящая в мир вместе с ребенком в основном в форме общих задатков и

потенций, а не в форме специфических потребностей и черт. Эти общие

потенции, примером которых является социальный интерес по Адлеру

или потребность трансценденции по Фромму, актуализируются и кон-

кретизируются под воздействием формальных и неформальных воспита-

тельных сил общества. В идеальных условиях - и в этом согласны дан-

ные теории - индивид и общество взаимозависимы: человек работает,
Статус в настоящее время. Общая оценка 1 83
служа обществу; общество, в свою очередь, помогает человеку достичь

своих целей. Короче говоря, эти четыре теории не являются ни чисто

социальными или социоцентристскими, ни исключительно психологи-

ческими или психоцентристскими: они действительно социально-психо-

логические.
Далее, каждая теория не только допускает пластичность и гибкость

человеческой природы, но допускает и такую же пластичность и гиб-

кость общества. Если конкретное общество не соответствует человечес-

кой природе, люди могут изменить его. Иначе говоря, люди создают тот

тип общества, который, по их мнению, является наилучшим. Очевидно,

что на пути развития общества возникают ошибки и, закрепившись в

форме социальных институтов и обычаев, они с трудом поддаются ис-

правлениям. Тем не менее, каждый теоретик оптимистически смотрит

на возможности изменений, и каждый по-своему пытается осуществить

изменения в структуре общества. Адлер поддерживал социал-демокра-

тическое движение, настаивал на необходимости совершенствования

школ, основал детские воспитательные центры, требовал реформ в обра-

щении с преступниками, выступал с лекциями по социальным пробле-

мам. Фромм и Хорни в своих трудах и устных выступлениях указывали

дорогу к лучшему обществу. Фромм, в частности, высказывался по по-

воду главных реформ, которые необходимо осуществить для оздоровле-

ния общества. Салливан до своей кончины пытался улучшить общество

через международное сотрудничество. Все четверо как профессиональ-

ные терапевты часто сталкивались с тяжелыми последствиями несовер-

шенства общественного устройства; как критики и реформаторы они

выступали с позиций профессиональных знаний и практического опыта.
Другое общее для четырех теорий допущение заключается в том, что

тревога - социально порождаемое явление. Люди от природы не явля-

ются <тревожными животными>. Тревожными их делают условия жиз-

ни - призрак безработицы, нетерпимость и несправедливость, угроза

войны, враждебность родителей. Измените эти условия, говорят наши

теоретики и иссякнут источники тревоги. Люди по породе и не деструк-

тивны - вопреки мнению Фрейда. Они могут стать деструктивными при

фрустрации базовых потребностей, но и в этой ситуации фрустрации

можно пойти другим путем - путем смирения или ухода.
Во всех теориях - за исключением теории Салливана - развиваются

представления об уникальной индивидуальности и креативном Я. Не-

смотря на попытки общества вести людей строем, каждый человек до
1 84 Социально-психологические теории: Адлер, Фромм, Хорни, Салливан
некоторой степени ухитряется сохранить творческую индивидуальность.

Именно благодаря врожденным творческим силам человек может вно-

сить изменения в общество. Отчасти в силу того, что люди различны,

они создали общества различного типа - на разных этапах истории и в

разных частях земного шара. Люди обладают не только творчеством, но

и самосознанием. Они знают, чего хотят, и сознательно движутся к сво-

им целям. Идея бессознательной мотивации не пользуется значитель-

ным вниманием теоретиков социально-психологической ориентации.

ваном, существенно раздвинули горизонт фрейдистской психологии, от-

крыв пространство социальных детерминант личности. Тем не менее,

ряд критиков принижают оригинальность этих социально-психологичес-

ких теорий. Они утверждают, что в теориях этих попросту разрабатыва-

ется один из аспектов клинического психоанализа, а именно, проблема

эго и его защит. Фрейд ясно видел, что личностные черты часто пред-

ставляют привычные защиты человека или стратегии противостояния

внутренним и внешним угрозам в отношении эго. Потребности, склон-

ности, стили, ориентации, персонификации, динамизмы и пр., обсужда-

емые в представленных в этой главе теориях, включены в теорию Фрей-

да под названием <защиты эго>. Таким образом, заключают критики,

ничего нового к Фрейду не добавлено - зато многое утеряно. Ограничив

личность только системой эго, теоретики социально-психологической

ориентации отрывают личность от витальных родников человеческого

поведения, эволюции человека как вида. Преувеличив социальность че-

ловеческой личности, они лишили человека его великого биологическо-

го наследства.

Адлером, Фроммом и Карен Хорни (это не относится к Салливану),

обвиняют их в <розовости> и идеалистичности. В мире, потрясенном

двумя мировыми войнами и над которым нависла угроза третьей, не

считая других многочисленных форм насилия и иррациональности

людей,- образ разумного, сознательного, социализированного индивида

удивляет странным несоответствием и недостоверностью. В этом пла-

чевном положении вещей можно, конечно, обвинить не людей, а об-

щество - именно так и поступают эти теоретики. Но ведь они утвер-

ждают или хотя бы подразумевают, что именно разумные человеческие

существа создали тот тип социальной организации, который ответстве-

нен за то, что человек неразумен и несчастен. Таков великий парадокс

циальны, то почему они создали столько несовершенных социальных

систем?
Философ Исаак Франк (Franck, 1., 1966) отметил, что концепция че-

ловека, представленная Фроммом и другими гуманистическими и соци-

альными психологами, в меньшей степени проистекают из исследова-

ний, а в большей выступают следствием их нормативных представле-

ний. Они - не ученые, а моралисты. Франк утверждает, что человеческие

склонности и черты этически нейтральны, и потому этические предпи-

сания нельзя выводить из того, что касается человеческой реальности.

Однако трудно найти теоретика личности - от Фрейда до Фромма - кто

не высказывал бы - явно или скрыто - моральных суждений относи-

тельно вредного влияния на человека со стороны социального окруже-

ния. Многие из них выписывают рецепты. Соучаствующие наблюдате-

ли, сколь бы учены они ни были, вряд ли останутся нейтральными.

психоаналитиков, связана с тем, что эти теории не могут точно опреде-

лить средства, при помощи которых общество влияет на человека. Как

человек обретает социальный характер? Как человек учится быть чле-

ном общества? Очевидное пренебрежение процессом научения в теори-

ях, столь серьезно зависящих от представлений о научении в плане опи-

сания путей формирования личности, считается главным упущением.

Достаточно ли просто быть причастным состоянию общества, чтобы это

состояние влияло на личность? Механически ли штампуются социально

одобряемые формы поведения и подавляются социально отвергаемые?

Или же человек реагирует на социальные взаимодействия посредством

инсайта и предвидения, <отбирая> те черты, которые, как он полагает,

создадут лучшую организацию личности, и отвергая те, что представля-

ются бессмысленными в плане самоорганизации? По большей части эти

теории хранят молчание по поводу процессов научения, несмотря на то,

что научение долгие годы было центральной проблемой американской

психологии.
Хотя по сравнению с другими теориями эти социально-психологи-

ческие теории не стимулировали многочисленных исследований, они

благоприятно повлияли на интеллектуальный климат, в котором мог-

ли расцвести социально-психологические исследования - что и про-

изошло. Социальная психология более не падчерица психологии. Она -

большая и чрезвычайно активная часть психологической науки. Адлер,

социальной психологии, но влияние их было значительно. Каждый из

них внес немалый вклад в развитие представлений о человеке как со-

циальном существе. Этим определяется их огромное значение для со-

временности.

5. ПЕРСОНОЛОГИЯ МЕРРЕЯ.

мической психологии,- уникальное явление среди теоретиков личнос-

ти. Могучей силой, интегрирующей эти разнообразные таланты, явился

блестящий стиль Меррея как писателя, связанный с его постоянным

глубоким интересом к литературе и гуманитарным дисциплинам. Воз-

никшая на базе этих трех источников теория демонстрирует глубокое

уважение к биологическим факторам, полное понимание индивидуаль-

ной сложности человека и озабоченность тем, чтобы поведение было

представлено таким образом, чтобы из теоретических положений естес-

твенно вытекала бы возможность контролируемого исследования.

отражение в термине <персонология>, введенном Мерреем (1938) при-

менительно к собственным и чужим попыткам понять во всей глубине

каждый индивидуальный случай. Он постоянно подчеркивал целостность

поведения, указывая, что отдельные его фрагменты не могут быть поня-

ты в отрыве от всей функционирующей личности. В отличие от многих

разделявших это убеждение теоретиков, Меррей старается создать аб-

стракции, необходимые для построения различных специализирован-

ных исследований, всегда настаивая на том, что реконструкция возмож-

на лишь после завершения анализа. Еще одним отличием от многих

живался идеи о том, что для адекватной оценки поведения необходим

предварительный анализ и точное представление о том контексте среды,

в котором осуществляется поведение. Меррей не только подчеркивал

важность детерминант среды, но и создал систему отражающих их по-

нятий.
Прошлое индивида - или его история - важны для Меррея так же,

как настоящее индивида и его окружение. Его теория согласна с допуще-

ниями психоанализа относительно решающего значения младенчества и

детства для взрослой жизни. Еще одно сходство с психоаналитическими

представлениями заключается в том значении, которое придается бессо-

знательной мотивации, и глубоком интересе к субъективным свободным

вербальным отчетам индивида, включая продукты воображения.

ференцированное и скурпулезное описание мотивации. Предложенная

Мерреем система понятий для описания мотивации нашла широкое при-

менение и очень влиятельна. Еще одна необычная характеристика его

теории - постоянный акцент на сосуществующих и функционально свя-

занных физиологических процессах, сопровождающих процессы психи-

ческие. Введенное им понятие <регнантность>, которое мы обсудим позже,

служит для того, чтобы теоретик постоянно имел в виду, что мозг - это

локус личности и ее составляющих. Часто Меррей подчеркивал важ-

ность подробного описания как необходимой прелюдии к сложным тео-

ретическим построениям и исследованиям. С этим связан его глубо-

кий интерес к таксономии и исчерпывающей классификации, что про-

явилось в подходе ко многим аспектам поведения.
Меррей предпринял серьезные шаги к компромиссу между часто кон-

фликтующими требованиями сложности клинического подхода и эконо-

мичности исследовательского. Он создал средства описания - по край-

ней мере, частичного - огромного разнообразия человеческого поведе-

ния; в то же время он решал задачу создания способов оценки

переменных, играющих главную роль в его теоретических построениях.

Эта двойная направленность естественно вела к уменьшению разрыва

между клинической практикой и лабораторным исследованием.

ков же сам создатель теории? Генри Меррей родился 13 мая 1893 года В

Нью-Йорке, получил образование в Гротонской школе в Гарвардском

колледже, в 1915 году став бакалавром истории. Закончив Гарвард, он

кончил в 1919 году первым в классе учеником. В 1920 году в Колумбии

он получил степень магистра биологии и некоторое время преподавал в

Гарвардском университете физиологию, вслед за чем прошел двухгодич-

ную интернатуру по хирургии в Пресвитерианском госпитале в Нью-

Йорке. Затем он вошел в штат Рокфеллеровского института медицинс-

ких исследований в Нью-Йорке, где в течение двух лет участвовал в

качестве ассистента в эмбриологических исследованиях. Вслед за тем

настал период учебы в Кембриджском университете, где в 1927 году он

получил степень доктора биохимии за исследования в этой области.

Именно во время обучения в Европе он заинтересовался психологией, и

интерес этот укрепился во время визита в Цюрих к Карлу Юнгу, о кото-

ром он писал: <Первый совершенный, планетарный ум из всех, кого я

встречал>.

его фаустовском убежище. Отомкнулись великие врата мира чудес, я уз-

рел то, что моей философии не снилось. За месяц было разрешено множес-

тво двусмысленных проблем, и я убыл, плененный глубинной психоло-

гией. Я смог прожить бессознательное, а это нечто, что невозможно по-

черпнуть из книг> (1940, с. 153).

свою страну, в Рокфеллеровский институт, где работал еще год, пока в

1927 году не принял приглашение на пост преподавателя психологии

Гарвардского университета. Этот неконвециональный выбор в качестве

преподавателя необычного человека, не имеющего психологического

образования, со стороны именитого академического департамента был

организован Мортоном Принсом (Prince, М.), только что основавшим

Гарвардскую психологическую клинику. Права этой клиники были пред-

оставлены с условием, что работа ее будет связана с исследованиями и

обучением в области патопсихологии и динамической психологии, и

Принс, в поисках молодого перспективного ученого, которому можно

было бы доверить будущее клиники, обратился к Меррею. В 1928 году

Меррей стал ассистент-профессором и директором Психологической кли-

ники, в 1937 году - адъюнкт-профессором. Он был одним из членов-уч-

редителей Бостонского психоаналитического общества, и к 1935 году

завершил психоаналитическую подготовку под руководством Франца

Александера и Ганса Сакса. Прекрасное описание обучения психоанализу

7 Кэлвин С. Холл

194 Персонология MtppM,

rey, 1940).

ной, Гарвардская психологическая клиника, интеллектуальным и ду-

ховным лидером которой был Меррей, представляла арену в высшей

степени творческой теоретической и эмпирической деятельности. Мер-

рей собрал вокруг себя группу талантливых молодых учеников, чьи объ-

единенные усилия описать и исследовать человеческую личность были

замечательно плодотворны. Книга (1938)

отчасти отражает продуктивность той эпохи, наиболее же важные ре-

зультаты - в форме ценностей, концепций, интенций - связаны с та-

кими именами, как Дональд У. Мак-Киннон (MacKinnon, D. W.), Саул

Розенцвейг (Rosenzweig, S.), P. Невитт Сэнфорд (Sanford, R. N.), Силь-

ван С. Томкинс (Tornkins, S. S.) и Роберт У. Уайт (White, R. W.). Именно

здесь, в этой клинике, впервые серьезную академическую аудиторию

получил психоанализ, были предприняты серьезные попытки перевес-

ти блестящие клинические инсайты Фрейда в экспериментальные про-

цедуры, которые могли бы до некоторой степени их подтвердить или

опровергнуть. И не только в собственных учениках пробуждал Меррей

чувство научного волнения, предощущения близкого открытия; двери

клиники были открыты и для зрелых ученых - специалистов в раз-

личных областях (Эрик X. Эриксон (Erikson, Е. Н.), Кора Дюбуа (Du-

Bois, С.), Уолтер Дик (Dyk, W.), X. Скаддер Мак-Кил (McKeel, Н. S.)),

так что работа протекала в замечательной междисциплинарной атмос-

фере.
Эта эра подошла к концу в 1943 г., когда Меррей оставил Гарвард, с

тем, чтобы вступить в армейский медицинский корпус, где в звании

майора, а затем подполковника организовал и руководил службой эк-

спертизы для Управления стратегических служб. Его служба получила

трудное задание подбора кандидатов для выполнения сложных, секрет-

ных и опасных миссий. Итоги деятельности этой группы нашли отраже-

ние в книге (1948). В 1946 году за свою работу в

вооруженных силах он был награжден орденом <За заслуги>. В 1947 году

он вернулся в Гарвард на временную работу в качестве преподавателя

клинической психологии в только что сформированном департаменте

социальных отношений и в 1950 году стал профессором клинической

психологии. В 1949 году он организовал отделение клинической пси-

хологии при Гарвардском университете и там вместе с несколькими
Персонология Меррея 195
коллегами и студентами - выпускниками осуществлял исследования лич-

ности, включая анализ 88 подробных историй болезни. В 1962 году Мер-

рей стал почетным профессором. Он был отмечен наградой Американс-

кой психологической ассоциации <За выдающиеся научные достиже-

ния>, Золотой медалью Американского психологического фонда за вклад

в психологию.

ний, Меррей обращался к более широким проблемам современности,

включая отмену войн и создание единого всемирного государства (1960а,

1961, 1962b). Меррей считал - и был убежденным сторонником этой

идеи - что творчество и разум способны разрешить любые проблемы,

стоящие на пути человека. Он резко критиковал психологию за созда-

ние негативного образа человека и за ее <злокачественный нарцис-

сизм>.
Медицинское и биологическое образование Меррея, его исследования

в этих областях глубоко повлияли - как он постоянно показывает - на

его представления о важности физических и биологических факторов

поведения. Опыт медика - диагноста очевидным образом воплотился в

убеждении относительно того, что личность должна в идеале оценивать-