Библиотека научного социализма под общей редакцией д. Рязанова г. В. Плеханов

БИБЛИОТЕКА НАУЧНОГО СОЦИАЛИЗМА

ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ Д. РЯЗАНОВА

Г. В. ПЛЕХАНОВ

СОЧИНЕНИЯ

ТОМ IV

Д. РЯЗАНОВА

ИЗДАНИЕ 2-ОЕ

11 — 25 тысячи

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МОСКВА

Гиз № 5753 Главлит № 25753. Напеч. 15.000 экз.

1-я Образцовая типография Госиздата. Москва, Пятницкая, 71.
СОДЕРЖАНИЕ

Стр.
Предисловие редактора 1

На международные темы (1888 — 1894).

Фердинанд Лассаль 5

(«Библ. Соврем. Соц.», вып. IV. Женева. 1887 г.)

Речь на международном рабочем социалистическом конгрессе в Париже

(14 — 21 июля 1889 г.)……….…………………......................... 53

(«Соц.-Дем.», № 1. Лондон, 1890 г.)

(«Соц.-Дем.», № 1. Лондон. 1890 г.)

(«Соц.-Дем.», № 3, Женева. 1890 г.)

(«Соц.-Дем.», № 4. Женева. 1892 г.)

(«Соц.-Дем.», № 2. Женева. 1890 г.)

(«Рабоч. библ.», вып. пятый. Женева. 1891 г.)

(«L'Ère Nouvelle», 1893 г.) Анархизм и социализм

1. 
   Точка зрения утопического социализма 169
   
2. 
   Точка зрения научного социализма 177
   
3. 
   Историческое развитие анархической доктрины 182
   

Макс Штирнер 182

Прудон 191

Бакунин 207

Эпигоны 221

4. Так называемая анархистская тактика. Ее мораль . 236

Заключение: Буржуазия, анархизм и социализм 245

Сила и насилие . . . . 249

(Перев. с итальянск. Г. Зильбера. Изд. Рутенберга. 1906 г.)
IV

Библиографические заметки: Стр.

Библиографические заметки из «Социал-демократа». Женева. 1888 г. 261

Библиографические заметки из «Социал-демократа». Книга первая.

Лондон, февраль 1890 г. 281

Библиографические заметки из «Социал-демократа». Книга третья.

Женева, декабрь 1890 г. . 296

Библиографические заметки из «Социал-демократа». Книга четвертая.

Женева, 1892 г. 314

Французское правосудие и русское шпионство 320

(«Соц.-Дем.», № 2. Женева. 1890 г.)

Шпионские забавы 325

(«Соц.-Дем.», № 4. Женева. 1892 г.)

Приложение

Доклад и заключительное слово на Цюрихском конгрессе в 1893 г.

(Позиция социал-демократии в случае войны) 329

(«Protokoll des Int. Sozial. Arbeiterkongresses in Zürich». Zürich. 1894.)
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА.

Содержание предлагаемого тома носит несколько пестрый харак­тер. В него вошли, главным образом, статьи периода 1888—1894 гг. на международные темы. Брошюра о Лассале осталась неоконченной. На­писанная до появления Бернштейновского издания сочинений Лассаля, когда о последнем, кроме нескольких сенсационных брошюр и «дамских воспоминаний», имелась только одна мало-мальски серьезная работа известного литературного критика Г. Брандеса, работа Плеханова представляла большой интерес, как первая попытка подойти к Лассалю с точки зрения ортодоксального марксизма. Так, Плеханов уже тогда указывает, что Лассаль «иногда готов был идти рядом с прусским пра­вительством, соглашая несогласимое, реакционную монархию с револю­ционной демократией».

Из статей, написанных для иностранной хроники «Социал-Демократа», почти все носят информационный характер и представляют теперь только исторический интерес.

Библиографические заметки и рецензии, помещенные в пяти кни­гах «Социал-Демо-крата», выделены нами, за одним исключением, в осо­бый отдел этого тома.

С 1889 г. Плеханов начинает принимать непосредственное уча­стие в международном движении.

К сожалению, его историческая речь на Парижском конгрессе из­вестна нам только по краткому отчету о ней, помещенному в «Социал-Демократе». Это изложение так мало отличается от немецкого текста, как он опубликован был в протоколе Парижского конгресса Вильгель­мом Либкнехтом, что мы решили ограничиться только русской версией.

На международный конгресс в Брюсселе в августе 1891 г. группа «Освобождение труда» делегата не послала и ограничилась тем, что

2

доставила доклад, написанный Плехановым и переведенный на француз­ский язык Верой Засулич. К сожалению, нам еще не удалось найти экземпляр этого чрезвычайно редкого издания.

Помещая теперь этот автореферат в переводе с французского, мы, кроме того, в приложении даем в переводе с немецкого доклад и заключительное слово Плеханова, как они были опубликованы в немец­ком протоколе Цюрихского конгресса.

Полемика, завязавшаяся между Плехановым и анархистами на Цюрихском конгрессе и после него, дала ему повод заняться поближе вопросами об отношениях между анархизмом и социализмом. Плодом этих занятий явились написанные для немецкого социал-демократиче­ского издательства на французском языке и переведенные на немецкий язык госпожей Бернштейн брошюра об «Анархизме и социализме» и статьи о «Силе и насилии». Из переводов первой на русский язык, из­данных при жизни Плеханова, нет ни одного, который был бы им офи­циально редактирован. Наоборот, перевод статей о «Силе и насилии», сделанный Зильбером, был просмотрен Плехановым и снабжен особым предисловием. Последнее, направленное против большевиков, будет на­печатано в одном из последующих томов.

Декабрь 1922 г. Д. Рязанов.

1888 -1894

ФЕРДИНАНД ЛАССАЛЬ.

ЕГО ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

I.

Чтобы выяснить историческое значение деятельности Лассаля, мы считаем не лишним, в немногих словах, напомнить читателю те об­щественно-политические движения, которыми ознаменовалась внутрен­няя история Германии в первой половине XIX века.

Обмен до крайности затрудняется политическою раздроблен­ностью страны и внутренними таможнями; крепостное право продол­жает сковывать сельское население; крупное землевладение имеет со­вершенно феодальный характер; безобразное, многоголовое здание абсо­лютизма давит «великое немецкое отечество» и не оставляет места для политической самодеятельности граждан.

Впрочем, честный Михель и не претендовал на такую самодеятель­ность. Хотя и не легко жилось ему под капральскою палкою его бес­численных больших, средних и малых правителей, но он слишком силь­но проникнут был страхом божиим и духом филистерским, чтобы поду­мать об иных политических порядках. Вероятно, он долго еще не вы шел бы из своего забытья, если бы его не разбудили пушки Наполеона *).

Французские победы показали всю гнилость общественного и поли­тического устройства Германии. Неприятельское нашествие пробудило во всем образованном населении стремление к свободе и национальному

*) Сочувственное отношение к французской революции скоро уступило, как известно, место благочестивому негодованию против «ужасов» террора.

6

объединению. В Берлине раздался мужественный голос Фихте, который в своих восторженных «Речах к немецкому народу» заявляет, что он обращается к немцам вообще, говорит о немцах вообще, «совершенно не признавая всех тех подразделений, которые с давних времен созда­лись в единой нации, благодаря несчастным событиям».

Zu den Waffen! Zu den Waffen!

Als Männer hat uns Gott geschaffen,

Auf, Männer, auf! und schlaget drein

Die Freiheit soll die Losung sein! *)

Правительства волей-неволей принуждены были поддерживать это стремление, так как в нем заключался единственный залог победы. Мало того, чтобы поощрить мужество немцев, им обещали даже предста­вительное правление.

Обещание это было, однако, забыто почти всеми немецкими пра­вительствами тотчас же после падения Наполеона.

Поощрявшаяся прежде любовь к свободе стала преступлением, самый патриотизм сделался подозрительным в глазах немецких прави­телей, обязанных ему своим восстановлением. Глава реакции, Меттер­них, человек, по мнению которого даже император Александр I был до 1815 г. «чистым якобинцем», решился «противопоставить миру, на­ходящемуся в безумии, другой мир, исполненный мудрости, разума, спра­ведливости и порядка», т. е., в переводе на прозаический язык, старый «мир» полицейско-деспотиче-ского режима. О немецком единстве не было и помину. Неудивительно, поэтому, что в более развитых слоях нации явилось неудовольствие и раздражение.

«Уже во время последней (наполеоновской) войны можно было слышать от Арндта, Петерса, Лудена, Яна жалобу на то, что опасность и борьба слишком скоро прошли для Германии, что мир слишком легко возвратит изгнанных духов тьмы, что только новая война может от­вратить вредную порчу, вкрадывающуюся в отечественные дела», гово­рит Гервинус в своей «Истории девятнадцатого века». Но войны не было, а следовательно, и нельзя было надеяться на то, что новый мир прине­сет, наконец, Германии политическую свободу. Оставалось завоевать ее путем борьбы с реакцией. Но здесь подтвердилась та старая истина,

*) К оружию! К оружию! Бог создал нас мужами, восстаньте же, мужи, и сражайтесь! Свобода должна быть вашим лозунгом.

7

что борьба за внутреннюю свободу предполагает в народе гораздо боль­шую степень развития, чем борьба за внешнюю независимость. Против французского «тирана» поднимались все или почти все; против соб­ственных, гораздо худших, деспотов способны были восстать в тогдаш­ней Германии только немногие. Эти немногие принадлежали, главным образом, к «интеллигенции» страны, к учащим и учащимся. Уже в конце второго десятилетия между немецкими студентами появляются решитель­ные революционеры, которые приобретают значительное влияние на молодежь. Братья Фоллены основывают в Гиссене свое общество «Без­условных» (der Unbedingten). В одной из песен, распевавшихся членами этого общества, говорится, что

Selbstherrscher von Gottesgnaden.

Другая песня заканчивается решительным воззванием:

Nieder mit Kronen, Thronen, Frohnen. Drohnen und Baronen!

Sturm!

Борьба, начавшаяся, таким образом, между правительствами и ре­волюционною молодежью, по необходимости должна была протянуться очень долго. С одной стороны, революционеры были слишком правы в своих требованиях, чтобы отступиться от них при первых неудачах, а с другой стороны невозможно было скорое осуществление этих тре­бований, так как они находили сочувствие лишь в очень незначитель­ной части населения. Дворянство боялось за свои привилегии, а «го­рожанин, издавна боязливо привязывавшийся к своему дому и ремеслу, не имел до той поры ни привычки, ни времени думать об общественных делах, не имел ни понятия, ни способности к тому, чтобы получить по­нятие о судьбах и обстоятельствах государственного быта, почти не имел понятия и о делах своей общины. Он с радостью готов был укло­няться от всякой гражданской обязанности, и за это рад был бы отка­заться от всех гражданских прав; даже когда появлением сборщика по­датей напоминалась ему обязанность, ему едва вспоминалось право. Он предоставлял думать о государственных делах чиновнику, потому что ведь они вверены ему, хоть и ненавидел этого чиновника. Точно так же он... предоставил высшие почести и должности в государстве дворянину, хотя и сердился на его привилегированность» *).

*) Гервинус, «История XIX века», т. II, стр. 370.

8

нуса, «отчаянно мучилась нетерпеливым сомнением, когда же, наконец, начнет, и начнет ли когда-нибудь, таять эта старая ледяная кора». Со­бытия показали, что для «таяния» необходимо было изменение внут­реннего строения «коры». А оно не заставило себя ждать, и соверша­лось неуклонно, хотя медленно и незаметно. Политическая неразви­тость среднего сословия обусловливалась его экономической отста­лостью, преобладанием в Германии мелкого ремесленного производства. Но мелкое производство само заключает в себе условия, которые рано или поздно устраняют его, выдвигая на сцену крупную промышленность. К тому же здесь присоединилось влияние международных отношений, ускорявших внутреннее развитие Германии. Таким образом, между тем как правительства свирепствовали против молодежи и постановляли свои «Карлсбадские» и другие решения; между тем как революцио­неры ломали голову над вопросом о том, как же разбудить народ, — на историческую сцену Германии выступили новые действующие лица.

Первым заявил о своем появлении, как и следовало ожидать, госпо­дин предприниматель. С начала тридцатых годов его присутствие дает себя чувствовать во всех сферах тогдашней общественной жизни. «Только тогда купец и основатель акционерных обществ, как Ганзе­ман, мог сделаться руководителем общественного мнения, — говорит Ф. А. Ланге *). — Промышленные товарищества и подобные им общества росли, как грибы... Граждане начинавших богатеть городов заводили политехнические училища, ремесленные и торговые школы, между тем как несомненные недостатки гимназий и университетов рассматрива­лись в увеличительное стекло отрицательного отношения. Правитель­ства... были, вообще говоря, охвачены тем же духом. Главнейшая их деятельность направлена была на создание средств обмена и сообще­ния; важнейшим социально-политическим делом всего десятилетия была организация Немецкого Таможенного Союза. Еще более важною по своим последствиям оказалась постройка железных дорог, над которою соперничали с половины десятилетия главнейшие торговые города. Как раз в то же время интерес к естественным наукам обнаружился, нако­нец, и в Германии, при чем самую выдающуюся роль играла химия, — наука, стоящая в теснейшей связи с практическими интересами».

*) »Geschichte des Materialismus», Iserlohn 1882, 2 В., S. 436 — 437.

9

Влияние новых общественных потребностей не менее заметно и в области так называемых нравственных и политических наук. В эко­номии появляется учение Фридриха Листа, в котором, как в зеркале, отражается тогдашнее положение немецкой промышленной буржуазии. В политике растет увлечение конституционализмом. Наконец, в следую­щем десятилетии немецкая философия разрывает с тем духом компро­мисса, который, по замечанию Ибервега, характеризует собою всю ее историю; ее передовые представители становятся во главе оппози­ционного и даже революционного движения. Буржуа начинает сознавать свое значение и готовится вмешаться в борьбу революционной моло­дежи с правительством.

Разбуженный шумом нового движения, стесненный в своем мате­риальном положении развитием крупной промышленности, мелкий го-

*) Положение рабочего и ремесленного подмастерья в тогдашней Гер­мании было едва ли лучше положения работника в современной нам Рос­сии. К жалкому экономическому положению прибавлялась полная безза­щитность от полицейского произвола. В Австрии чиновники обращались с работниками, «как со скотом. Кто хоть раз побывал утром в венской поли­цейской дирекции, помнит, как целые сотни подмастерьев стояли по целым часам в узком коридоре, дожидаясь окончания пересмотра их «путевых книг» между тем как полицейский, с саблей или с палкой в руке, при­сматривал за ними подобно надсмотрщику за рабами. Полиция и юстиция будто сговорились довести этих бедняков до отчаяния». Ernst Violand, «Sociale Geschichte der Revolution in Österreich», Leipzig 1850, цитировано у Bern­hardt Becker's, «Die Reaktion in Deutschland gegen die Revolution von 1848», Braunschweig 1873, S. 68.

10

рожанин (Kleinbürger) также почувствовал недовольство существую­щим политическим порядком и заговорил о конституции.

Под соединенными усилиями всех этих недовольных элементов пало в 1848 году насквозь прогнившее здание немецкого абсолютизма.

Уже в период, предшествующий революционному взрыву 1848 года, эти враждебные абсолютизму элементы делились (поскольку они до­росли до мысли о политической борьбе) на различные политические партии. Либеральная партия, с ее осторожным, «законным» способом действий, защищала интересы крупной и огромной части мелкой бур­жуазии. Эта партия не организовала тайных обществ, не делала заго­воров и не сражалась на баррикадах. Она предоставляла это револю­ционной молодежи и рабочим. Однако, тотчас же после падения абсо­лютизма власть фактически попала в ее руки, так как ее сторонники составили большинство в законодательных и городских собраниях. Ей выпала, таким образом, руководящая роль в борьбе с реакцией, и от ее тактики, от ее энергии и предусмотрительности зависели ход и исход этой борьбы. К сожалению, такая роль оказалась ей не по силам. Чтобы добить реакцию, нужно было вооружить народ и поддерживать его революционное настроение, а буржуазия более всего боялась имен­но революционного настроения народа. Вооруженный пролетарий был для нее гораздо страшнее прусского или австрийского солдата. Когда 6-го апреля берлинские работники мирно собрались для обсуждения своих нужд и требований, буржуазная гражданская стража поспешила окружить место собрания и занять ближайшие улицы. В другой раз редактор «Zeitungshalle», Dr. Юлиус, напечатал прокламацию, в ко­торой некоторые увидели подстрекательство рабочих против буржуа­зии. Такая дерзость вызвала всеобщее негодование. Студенты окружили редакцию, чтобы воспрепятствовать распространению листка, многие го­рожане и все биржевые деятели сговорились никогда более не брать его и руки, а министр юстиции Борнеманн приказал начать против преступ­ного редактора судебное преследование» *). Ни в Берлине, ни в Вене, в этих важнейших центрах, где решалась судьба революции, работники не имели другого оружия, кроме камней и своих рабочих инструментов Венские демократические комитеты мало смущались этим обстоятель­ством, продолжая водить невооруженных рабочих на манифестации и

*) Bernhard Becker, «Die Reaktion in Deutschland», S. 53.

11

даже на баррикады. 14-го июня 1848 года берлинские рабочие сделали было попытку овладеть цейхгаузом, чтобы запастись оружием, но они были отбиты соединенными усилиями регулярных войск и буржуазной гражданской стражи *). Мало того, те же самые венские демократы боялись наплыва в столицу рабочих из других городов. Заведовавший общественными работами в Вене, единомышленный им «Рабочий Комитет» объявил, что городская община обязана доставлять работу только своим беднякам, и потребовал удаления всех иногородних рабочих. Само со­бою понятно, что реакция могла лишь рукоплескать мероприятиям, ослаблявшим революционную силу города.

«... Борьба идет не столько между республикой и монархией, сколько между капиталом и бедностью, между имуществом и рабочей силой, между повелевающим и служащим классами общества», — писала в апреле та же газета. — Майские и июньские события в Париже еще более усилили опасения немецкой буржуазии. Повсюду стали рас­пространяться тревожные слухи о рабочих волнениях. Достаточно было самой вздорной выдумки, чтобы вызвать панику между зажиточными классами той или другой местности» ***). При таком настроении «бла-

*) Эта последняя проявила истинно геройский дух. «Нами овладело такое рвение, — говорит известный Рудольф Гнейст, служивший тогда в этой страже, — что три стражника сразу кинулись со штыками на семнадцати­летнего мальчика, который вздумал было рассуждать» (!) «Berliner Zustände», цитировано у Беккера, стр. 103—104.

**) Becker, 48.

***) Характерен следующий факт. Два берлинских работника поссо­рились с булочником за то, что он продавал слишком маленькие хлебы. Это событие тотчас же нашло отголосок в Собрании Городских Представите­лей (Stadtverordneten-Versammlung), и один из его членов обратился к своим товарищам с предложением подумать о том, «как защитить булочников».

12

горазумного бюргера», никакие воззвания не могли подвинуть его на решительные шаги в борьбе с реакцией. Он «протестовал», ссылался на свое доброе право и оказывал «пассивное сопротивление» там, где нуж­но было аргументировать штыками и убеждать пуш-ками.

С своей стороны, рабочие нисколько не были расположены хладнокровно смотреть на успехи побежденной ими в марте реакции. Не раз предлагали они буржуазным законникам оказать вооруженную поддержку их требованиям; но те предпочитали «пассивное сопротивле­ние», а рабочие были еще слишком малочисленны, слишком плохо орга­низованы, чтобы отстоять своими собственными усилиями дело полити­ческой свободы. Во всяком случае, они до конца остались лучшими за­щитниками этого, оставленного буржуазией, дела. «Когда, в конце 1848 года, монархия направила решительные удары против прусского Национального Собрания, — говорит Георг Адлер, — берлинские чле-ны со­юза «Arbeiter-Verbrьderung» *) заявили этому Собранию, что они го­товы защищать его и предоставляют свои силы в его распоряжение. Нейтральный же Комитет Союза требовал в своем воззвании к местным и окружным комитетам немедленного вооружения рабочих для защиты Собрания. («Настало время, когда каждый город, каждая деревня в Гер­мании должны превратиться в крепость против тирании. Докажем, что мы достойны свободы!» — говорилось в воззвании.) ...В Саксонии, в Ба­дене, в Рейнском Пфальце члены «Verbrüderung» принимали деятель­ное участие в восстании (1849 года). И хотя в других странах восстание не имело места, но названный Союз употребил все средства, чтобы его вызвать. Во время восстания в юго-западной Германии, так называемой Reichsverfassungs-Kampagne, Центральный Комитет Вюртембергских ветвей Со-юза издал воззвание, в котором он объявлял обязанностью вся­кого немца, и в особенности рабочего, принять участие в борьбе... Сло-