Династическая борьба среди Тимуридов

Вскоре после смерти Тимура созданная им империя распалась, а Мавераннахр превратился в арену кровавой династической бор ьбы. Еще при жизни Тимур назначил управлять частями госу­дар ства своих сыновей Джехангира, Омар-шейха, Миран-шаха, Ша хруха и внуков Мухаммад Султана, Пир Мухаммада, Иб-рах има, Улугбека.

Не прошло и несколько дней после смерти Тимура, как каждый из Тимуридов объявлял себя независимым. Внук Тимура, прави­тель Ташкента ЗСалил- султан (сын Мйран-шаха), собрал войско и, опередив другого внука Тимура, сына Джехангира Пир Мухамма­да _, которого Тимур назначил своим преемником, овладел столи­цей государства Самаркандом. Неоднократные попытки Пир Му-хамсмада восстановить свои права не увенчались успехом. В 1406 г. он <>ыл убит.

¹⁶ Клавихо, 1881, стр. 316.

¹⁷ Там же, стр. 317—318.

¹⁸ В переписке Тимура с правителем государств Западной Европы — фран­
цузским королем Карлом VI и английским королем Генрихом IV вопросы развития
торговли занимают значительное место. См.: Умняков И. И., 1956; «История
Самгарканда», т. I, 1969, стр. 173—189.

221

Тимуридам пришлось вступить в борьбу и с представителями прежних династий, которых Тимур лишил власти. На западе и на северо-западе Ирана восстали представители одной из туркмен­ских династий — Кара-Куюнлу, в Туркестане подняли мятеж эмир Худайдад и шейх Нур ад-Дин.

В то время как Халил-султан сражался на берегу Амударьи с войсками Пир Мухаммада, Худайдад объединил войска моголов и калмыков и вторгся в Мавераннахр. Он захватил Самарканд и во время боя взял Халил-султана в плен.

Для Тимуридов создалось чрезвычайно опасное положение. Сын Тимура Шахрух, правивший в Герате и считавшийся номинальным наследником Тимура, поспешно собрал войско и двинулся в Мавераннахр.

Разбив войска Худайдада, Шахрух через подосланных лиц убил его и освободил Халила. Однако он не восстановил Халила в правах наследника трона, а назначил его правителем Рея. Управление Самаркандом и вообще Мавераннахром Шахрух в 1409 г. поручил своему пятнадцатилетнему сыну Улугбеку. После этого он двинул свои войска в Иран.

Постепенно отстранив от власти потомков трех старших сыно­вей Тимура (детей Джехангира, Омар-шейха и Миран-шаха), предприимчивый Шахрух сделал своего сына Ибрагим-султана правителем Шираза, а другому сыну, Суюргатмышу, поручил управление Кабулом, Газной и Кайдагаром.

За это время представители туркменской династии Кара-Куюнлу успели вернуть себе территорию, которой они владели до завоеваний Тимура, и значительно расширить ее. Шахрух совер­шил против Кара-Куюнлу три похода, но, не добившись решитель­ной победы, согласился на заключение мира и предоставил управление Азербайджаном одному из представителей этой династии—Джехан-шаху.

В период правления Шахруха (1405—1447 гг.) держава Тиму­ра хотя и потеряла часть своей территории, однако до некоторой степени сохраняла еще могущество. Фактически из владений Шахруха образовалось два государства: самого Шахруха с центром в Герате и Улугбека с центром в Самарканде ^|9„

Когда Шахрух назначил пятнадцатилетнего Улугбека прави­телем Самарканда, власть фактически находилась в руках видного военачальника, сподвижника Тимура эмира Шах-Малика. Уже 20 апреля 1410 г. Улугбеку и его опекуну пришлось бежать

из Самарканда под натиском войск другого тимуровского вое­начальника, правителя Туркестана. Для наведения порядка с боль­шим войском явился сам Шахрух, разгромивший войска мятеж­ного феодала; через два года он был убит.

Власть Шахруха была окончательно утверждена в Средней Азии. Улугбек тяготился зависимостью от опекуна, много раз жаловался на него отц.у. Политическая целесообразность так­же диктовала необходимость отозвать Шах-Малика (у.него было много врагов среди среднеазиатской знати), и это было осуще­ствлено. С 142 1 г. семнадцатилетний Улугбек становится уже не формальным, а фактическим правителем Мавераннахра.

При этом верховная власть оставалась в руках Шахруха. Улугбек несколько раз ездил на поклон в Герат, постоянно запрашивал мнение отца по важнейшим вопросам, отчитывался и. т. д. Вместе с тем современники не считали Улугбека удельным князем или наместником. Практически почти во всех отношениях он был самостоятельным, н о не доводил до открытого неповинове­ния отцу или д. о разрыва отношений с ним.

В 1414 г. Улугбек осуществил успешные военные действия против правителя Ферганы царевича Ахмада. Фергана, а затем и Кашгар были присоединены им к его владениям. Большое беспо­койство причиняли Улугбеку усилившиеся узбеки и Моголистан. Вначале ему удалось добиться возведения на престол в этих коче­вых государствах своих ставленников, но вскоре они перестали ему подчинятьс я.

В 1425 г. он разгромил моголистанских эмиров в районе оз. Иссык-куль и р. Или, захватил добычу, в том числе нефрит, по­шедший на могильник Тимура ²⁰.

Памятником этих событий является также надпись в Джиляну-тинском ущелье (на пути между Джизаком и Самаркандом), где Улугбек сообща ет, что предпринял поход и «от того народа возвра­тился в эти страны невредимым»²¹.

Но уже через два года войска Улугбека потерпели жестокое поражение от кочевых узбеков, причем в значительной степени благодаря беспечности и нераспорядительности самого Улугбека и руководителей его войска. Победители опустошили страну. На помощь сыну прибыл с большим войском сам Шахрух.

Виновники военного поражения были наказаны палками, Улугбек отстранен от власти, которую отец вернул ему лишь в аиде милости.

После этого Улугбек уже не рисковал возглавлять военные экспедиции, а действия тех отрядов, которые он направлял про­тив кочевников, обычно не приносили успехов. Кочевые узбеки не только захватил и значительную часть Хорезма, но и неоднократно

Из внутригосударственных мероприятий Улугбека следует от­метить денежную реформу 1428 г., сыгравшую положительную роль в упорядочении денежного обращения и торговли и соответ­ствовавшую интересам трудового населения (подробнее о ней см. ниже). По-видимому, при Улугбеке поземельный налог взимался в меньшем размере, чем во второй половине XV в., уже после смерти этого государя. Отсюда слова Даулат-шаха: «Во время царство­вания своего отца Шахруха Улугбек сорок лет самостоятельно правил Самаркандом и Маверанахром. Он придерживался пох­вальных правил в деле управления и правосудия».

Улугбек во многом отличался от Шахруха, который был орто­доксальным мусульманином и главную свою задачу видел в том, чтобы не только самому точнейшим образом соблюдать все пред­писания шариата, но и принуждать к этому всех своих подданных. В столице государства, в Герате, при Щахрухе господствовал ри­горизм и показное благочестие.

Вмеете с тем в этот период в Герате развиваются литература и изобразительные искусства. Сын Шахруха принц Байсункар устро­ил здесь большую китаб-хана — книгохранилище. При ней име­лось большое число переписчиков, переплетчиков и даже специ­алистов по литературе. Была организована не просто переписка старинных и редких текстов, но проводилась и текстологи­ческая работа. Только так можно расценивать подготовку сво­бодного текста «Шах-наме» Фирдоуси, проведенную в этой китаб-хана по приказу Байсункара. Кроме того, тексту было пред-посланно обширное предисловие. Этот экземпляр «Шах-наме» со­хранился до наших дней (находится в Тегеране) ²².

Совсем иная атмосфера царила в Самарканде. Даже официаль­ный глава духовенства — шейх ал-ислам — устраивал пиры, на которых бывали женщины-певицы. Приверженец строгого соблю­дения шариатских норм задал ему вопрос: «Шейх ал-ислам без ислама, какой религиозный толк дозволяет мужчинам и женщинам сидеть вместе и пить?».

Конфликт между представителями мусульманского благочес­тия и Улугбеком углублялся из-за увлеченности Улугбека светски­ми науками.

Первым воспитателем Улугбека в детские годы был шейх Ариф Азари — сказитель, поэт и известный ученый. Позже были и другие учителя. Среди них следует особо отметить Кази-заде Руми, которого называли «Платоном своей эпохи», Гияс ад-Дина и др. Улугбек прекрасно разбирался в литературе, в совершенстве

²² Бартольд В. В., 1964 г, стр. 120—121; Ромаскевич А. А., 1934, стр. 14; Якубовский А. К)., 1946, стр. 20—21; Бвртельс Е. Э., 1960, стр. 169—170.

224

Саманидское и Газневидекое государства.

_г ./ ,_; , _: •-. . ...; и.^Ш^Щ;'^:^


. >












о

и

■■■

• >№*** .

Средняя Азия в XVII—XVIII вв.

>

о
зн-ал тюркский, таджикский, арабский языки, сам писал стихи на тюркском и на таджикском языках, был знатоком музыки и автором пяти музыкальных произведений, увлекался медици­не й. Он участвовал в ученых Диспутах, поражая не только своей феноменальной памятью, но и глубиной познаний. При всей эн"циклопедично»сти зн аний Улугбека его излюбленными науками были математика и особенно астрономия. Он сумел собрать в Самарканде цвет астр»оном ической и математической мысли того времени, была сооружена астрономическая обсерватория с усовер­шенствованным и инструментами. Плодом работ обсерватории, в которых Улугбек принимал непосредственное участие, явились новые астроном ические таблицы с обширным теоретическим вве­дением ²³.

В Самарканде, Бухаре, Хеше, Гиждуване по приказу Улугбека было возведено много монументальных сооружений, в том числе знаменитое медресе на самаркандском регистане ²⁴ .

Убийство Улузгбека. Феодальные распри

После смерти Шахруха (1447 г.) Улугбек на некоторое время зат!ял столичный Герат . Но в это время кочевые узбеки вторглись в область Самарк анда и осад или город. Улугбеку пришлось вернуть­ся в Мавераннахр, по дороге он понес большие потери в войске. Это по_дорвало его авторитет, население было недовольно тем, что центральная власть не моэкет пресечь грабительские нападения и грабежи. Воспользовавшись этим недовольством, усердно подо­греваемым духовенством, против Улугбека поднял восстание его собственный сын Абд ал-Латиф. В происшедшем сражении Улуг­бек потерпел полное поражение и был низложен. С ведома (и, несомненно, по приказу Абд ал-Латифа) в конце октября 1449 г. Улугбек был убит.

Абд ал-Латнф давно уже стремился занять тимуридский трон. Его поддерживали представители мусульманского духовенства и руководители дервишеких братств, которые ненавидели Улугбека.

Убив своего отца, Абд ал-Латиф умертвил также и брата, что­бы устранить возможного претендента на престол. Но спустя шесть месяцев еж сам был убит военными заговорщиками. После этого дшнастическая борьба между Тимуридами разгорелась с новой силой. Междоусобицами воспользовались кочевые племена, кото­рые стали играть все большую роль в политической жизни ст раны. При непосредственной помощи узбекских кочевых племен, объединенных под руководством Абу-л-Хайр-хана, тимуриду Абу Сайду удалось- восстановить в Мавераннахре власть потомков Ми ран-шаха.

8 6108

Роль реакционного дервишизма возросла до тдкой степени, что Тимуридское государство почти всецело подчинялось руко­водителю дервишских братств, крупнейшему феодалу Ходже Ахрару. Можно сказать, что сорокалетнее господство Улугбека сменилось почти сорокалетним же господством Ходжи Ахрара, одной из наиболее мрачных фигур в истории народов Средней Азии.

В середине XV в. в Хорасане шла ожесточенная борьба за овладение верховной властью. Абу Сайду удалось захватить ге-ратский лрестол и объединить под своей властью территорию от Тянь-Шаня до Багдада и от степей Киргизии до реки Инда. Однако объединение было, по существу, номинальным, так как невозможно было бороться с сепаратизмом крупных феодалов, ко­торые были фактически полными хозяевами целых районов и областей ^а.

О том, насколько силен был в тот период феодальный сепара­тизм, особенно в Хорасане, очень ярко рассказывает современ­ник, историк Абд ар-Раззак Самарканди: «Самое удивительное то, что каждая из крепостей, которая находилась в той стране, была во владении какого-нибудь главаря».

2. ХОЗЯЙСТВО. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

При Тимуридах сельское хозяйство достигло значительно луч­шего состояния, чем при монголах. Войны Тимура были разори-

тельны, он уничтожил массу населения, особенно в городах и об­ластях, где.ему оказывали сопротивление, но в то же время он предпринимал некоторые меры для восстановления разрушенных монголами ирригационных сооружений и расширения посевных площадей в некоторых областях государства. Его налоговая по­литика также создавала относительно благоприятные условия для подъема и развития земледелия. Тимуриды (за исключением периодов междоусобных войн) в-основном продолжали эту поли­тику основателя государства ²⁷.

Известно, что Тимур организовал большие оросительные рабо-тьж в Мервском оазисе, в долине р. Мургаб. Он распорядился, чтобы военачальники и вельможи вывели из Мургаба каналы; источники называют 20 таких каналов, причем многие из них носили имена крупные военных и сановников тимуровского вре­мени. Позже Ш-ахрух принял меры по восстановлению здесь глав­но й плотины, именуемой Султан-бенд, а также по очистке зане­сенных каналов. Значительное число площадей в Мервском оазисе было орошено гжо инициативе Султан-Хусейна. Оросительные ра­боты были проведены и в некоторых других областях государства (например, в районе столичного Герата и Самарканда). Поощ­рялась при Тимуридах и частная инициатива в этом направлении: ли дам, осваивающим пустующие земли, предоставлялись льготы

Ряд важнейших вопросов социально-экономической истории Средней Азии XV в. еще не разрешен, некоторые даже не постав­лены. Однако советские историки много и плодотворно занима­лись и занимаются аграрными отношениями этого времени²⁸, гак что основные закономерности, процессы и явления могут быть освещены полнее и конкретнее, чем это было возможно для пред­шествующего времени.

Харадж — основной поземельный налог-рента при Тимуре и Тимуридах — собирался двояко: из доли урожая натурой или с обмеренной площади деньгами²⁹. В основном харадж собирался нахурой, и размер его был фиксированным. По некоторым дан­ным, с пахотных земель он равнялся, как правило, трети уро­жая.

В источниках приводятся примеры того, как чиновников на-

Однако не всегда хар-адж, обозначенных в источниках деньгами, механи­чески можно считать денежной формой ренты. Например, Н.Махмудов (1966, стр. 70) считает, что денежную форму имел харадж, который должен был выплачивать Тимуру один из правителей; или харадж, который должен был быть доставлен из Хорасана в Самарканд и который был собран посланцем Тимура с налоговых чиновников Хорасана, Едва ли верно в данных случаях говорить а подлинно денежной форме ренты. Скорее, перед нами случаи, когда харадж, как обычно, собирайся натурой и лишь был оценен в деньгах и деньгами был внесен в казну гдентральной власти.

Но те же источники сообщают, что (особенно в пору междо­усобных войн) харадж нередко собирался несколько раз в течение: одного года или же сверх всех норм и помимо всех видов налогов производился совершенно произвольный сбор с населения.

Интересно в этой связи свидетельство Даулат-шаха о норме денежного сбора хараджа не из доли урожая, а с определенной площади земли. Из этого свидетельства видно, что норма эта при Улугбеке была ниже, чем в то время (1487 г.), когда писал Даулат-шах³⁰. Имело ли место аналогичное изменение доли хараджа, взимавшегося-натурой из доли урожая,— пока неизвест­но. Но более правдоподобно, что если уж норма изменялась, то это коснулось всех видов хараджа.

Кроме основного налога-ренты в XV в. существовало много других, дополнительных, но тоже узаконенных, которые взимались то деньгами, то натурой. Целая группа таких дополнительных на­логов была предназначена на содержание чиновничьего аппарата. Был специальный налог на плодовые деревья — «сар-дарахт».

Подушная подать, введенная монголами, сохранилась и в XV в. под названием «сар-шомар». Кроме этого, периодически собирался «подымный» налог — «дуди». Очень обременительной была почтовая повинность — «улаг» (согласно которой население обязано было предоставлять лошадей всяким гонцам) и сборы «пишкаш» (для подарков и подношений), нерегламентирован­ность которых открывала широкие возможности для злоупотреб­лений. Недаром Тимур, например, вообще запрещал сбор пишка-ша. Во время войн с населения положено было собирать особые дополнительные налоги, однако чиновники иногда пытались со­бирать эти налоги и в мирное время.

Третья форма ренты — отработочная под названием «бе-гар» — тоже широко использовалась при Тимуридах для строи­тельства и ремонта крепостей и городских стен, для рытья и очист­ки каналов и т.д. Это была очень тяжелая повинность, кроме всего прочего, она отрывала от основных работ.

Таким образом, общий уровень эксплуатации народных масс был очень высок. Однако исследователи справедливо считают положительным тот факт, что Тимур и некоторые Тимуриды в своей налоговой политике старались придерживаться установлен­ных, фиксированных норм и даже пытались иногда пресекать зло­употребления чиновничества. Если это и не создавало достаточно благоприятных условий для развития крестьянского хозяйства, то, во всяком случае, избавляло его от полного разорения.

³⁰ Бартольд В. В., 1964 г, стр. 132; Чехович О. Д., 1965, стр. 303—304 и др.

228

Следует отметить, что сельское и городское население и само было достаточно активно й в разных формах оказывало властям сопротивление, особенно в случаях злоупотреблений и незаконных поборов чиновников и сверхнормированного обложения. Иногда массы крестьян пере селялись в другие области, и для сохранения налогоплательщиков власти вынуждены были даже отменять сверхнормиро ванные поборы. В источниках упоминаются и откры­тые выступления на_родных масс, доведенных до разорения во время междоусобные войн бесконечными дополнительными побо­рами. Например, котда Султан-Хусейн завоевал Хорасан и наз­начил в диван двух новых чиновников, те наложили на население дополнительную подать. В Герате народ выступил с таким актив­ным протестом, что Султа н-Хусейну пришлось и подать отменить, и чиновников отстра нить от их должностей,

Известны н другие ел учаи отмены налогов на разные сроки. Например, неоднократно отменялись налоги на содержание вой­ска в силу того, что население было доведено до крайней степени нищеты не' только и не столько самими налогами, сколько зло­употреблениями чиновников, сверх нормы собиравших в свою пользу значительный" куш. Для восстановления платежеспособ­ности населения Тим уриды шли на временные жертвы, а также пытались бороться с самовластием чиновников. В источниках упо­минаются случаи не только отстранения их от должностей, но даже и казни.

Итак, налоговый тнет был тяжел. Тяжесть его на отдельных отрезках времени ус угублялась междоусобицами, которые соп­ровождались то многократным сбором одних и тех же налогов и податей, то введением новых. Постоянным злом были злоупотреб­ления чиновников, собиравших подати серх нормы в свою пользу. Тем не менее в целом относительно благоприятным обстоятельст­вом была норм ироваиность основных налогов и податей, попытки Тимура и некоторых Тимуридов придерживаться этих норм и пресекать в интересам казны злоупотребления чиновников.

Можно думсать, что фонд крестьянских мильковых земель к XV в. резко сократился. Именно эти неустойчивые мелкие хозяй­ства должны были р азоряться при монголах в первую очередь. Тем не менее в XV в. эта относительно привилегированная часть крестьянства существовала. Размер основного налога-ренты, который они платили государству был меньше. Но от прочих на­логов они, конечно, ме были освобождены. Основную же массу крестьян, как я рань-ше, составляли арендаторы-издольщики и крестьяне-общинники.

Если для монгольс кого времени о существовании крестьянских общин или их стойких; пережитков мы говорили априорно, то для XV в. имеется кон-кретный, правда очень скудный, материал. Е. А. Давидович по данным XVI в. установила, что одним из

Конкретное содержание и сущность общинного землевладения на этом этапе пока неизвестны. Ясно только, что все члены имели общие права на землю общины, так что при купле-продаже, пере­даче в вакф и пр. выделять участки было нельзя. Совместными могли быть даже права на виноградники. Обработка, безусловно, была раздельной, но неизвестно, существовал ли передел участков между членами общины. Не вызывает также сомнения тот факт, что земли эти общине принадлежали «вечно», что было, безуслов­но, преимуществом крестьянина-общинника перед крестьянином-арендатором. Интересно и другое: ренту крестьяне-общинники, судя по приведенным примерам, могли выплачивать не только го­сударству, но и вакуфному установлению, и частным лицам. Ина­че говоря, общинное землевладение в это время было на разных категориях земель: на землях государственных, вакуфных и фео­дальных мильковых. Следовательно, нельзя дело представлять так, будто крестьяне-общинники сидели только на государствен­ных землях.

Большую группу крестьянства составляли арендаторы. В ва­куфных грамотах подчеркивается, что срок аренды не должен пре­вышать трех лет. Необходимость менять арендуемые участки ста­вила арендаторов в наименее выгодное положение.

Давидович Е. А. 1961 а, стр. 37. Чехович О. Д., 1965 а, стр. 346.

Чехович О. Д., 1951, стр. 62, 65—66.

230

Категории феодальной собственности на землю. Суюргал в XV в.

По праву с обственности земля и вода делились на те же кате­гории, что и р-аньше. Выше уже упоминались крестьянские миль-ки. За XV в., безусловно,, вырос фонд вакуфных земель, особен­но по сравнению с предшествующим временем. Тимур и Тимуриды развернули большую строительную деятельность. Многие города Средней Азии: и Ирана были украшены многочисленными пос­тройками разного назначения: медресе, мечетями мавзолея­ми, ханака и др. Все эти постройки обеспечивались вакуф-ным имуществом. Несколько вакуфных грамот сохранилось. О других крупных пожертвованиях сообщают нарративные письменные источникси'⁴.

Вакуфным имуществом управляли мутаваллии. Очень часто вакфодагели н азначали мутаваллиями себя и своих потомков. Об­щее наблюдение за управлением вакфов осуществляло специаль­ное учреждение во главе с садром. С вакуфных имуществ кан­целярии садра_ получ ала особый налог, который и употреблялся на содержание аппарата управления вакфами. Лишь специаль­ным указ.ом го»сударя вакуфное имущество'могло быть извлечено из-под контроля канцелярии садра и избавлено от этого налога. Во всех остальных случаях садр.и его чиновники стремились ур­вать побольше из вакуфных доходов; на этой почве часто раз­горалась борьба. Некоторых садров смещали за злоупотребле­ния.

Что же кас ается остальных налогов и податей, то с вакуфных земель они взисмались в казну, за исключением тех случаев, когда государь особым актом освобождал их от этого. При Тимуридах (особенно при Тимуре) такие освобождения практиковались очень широко.

Фонд государственных земель был самым большим. Но лишь часть налога-ренты поступала в казну центральной власти, так как при Тимур идах очень развит был институт феодальных пожа­лований. Суюргал XV в. не был каким-то единым, отлившимся в одну форму видом пожалований. В это время, как и раньше, су­ществовали разные виды пожалований, и все они назывались сукэргалами. Одной из наиболее развитых форм суюргала были удельные владения членов династии. В пожалованных им крупных городах и областях они фактически были полностью самостоя­тельными. Такого же положения иногда достигали и крупные сановники, которым были пожалованы области и города. Практи­чески все эти -суюргалы часто были и наследственными. Изредка они так и назывались — «вечными» суюргалами. Однако важно

подчеркнуть, что наследственность не была чем-то само собой ра­зумеющимся, неотъемлемым компонентом такого вида крупных суюргалов. Когда имела место передача этих суюргалов по нас­ледству, центральная власть оформляла это отдельным актом. Имели место и другие ограничения. Иногда жалованный вла­детель часть доходов своей области должен был вносить в казну центральной власти. Центральная власть в некоторых случаях ог­раничивала и судебно-административный иммунитет, посылая к жалованным владетелям своих чиновников. Иногда эти суюрга­лы отбирались полностью или сокращались в размерах.

Вместе с тем отмечены и обратные случаи, когда жалованные владетели превращались фактически как бы в независимых го­сударей, и центральная власть не всегда была в состоянии с этим бороться.

Таким образом, даже самые крупные суюргалы в XV в. не были по своему содержанию чем-то однородным.

Одновременно существовали более мелкие суюргалы с более ограниченными правами для жалованных владетелей. Суюргалы при Тимуридах, особенно при самом Тимуре, часто получали вое­начальники (даже не крупные), отличившиеся и замеченные во время военных действий. Эти суюргалы были самых различных размеров, от крупной области до одного селения. Иногда суюрга­лы получали и духовные лица. Вообще же этим термином обоз­началось любое пожалование, вплоть до ценного подарка.

Огромным был фонд мильковых земель, принадлежащих свет­ским и духовным феодалам. Источники называют целый ряд лиц, размеры земельных владений которых были огромны и все время умножались. В качестве примера можно взять владения Ходжи Ахрара³⁵. Ему принадлежало 1300 участков земли в разных об­ластях Средней Азии. Подразумевались не мелкие участки, а це­лые земельные массивы. Ушр (т. е. рента-налог в размере 0,1 уро­жая) с участков одной Самаркандской области, который вносил Ходжа Ахрар государству, равнялся 80 тыс. самаркандских ма-нов, т. е. 1600 тоннам зерна, из расчета, что ман равен 20 кг³⁶. А это значит, что основная часть ренты, которая приходилась са­мому Ходже Ахрару с этих земеЛь, по минимальному расчету (когда вся основная часть земельной ренты равна 0,3 урожая) с тех же земель была не менее 0,2 урожая, т. е. 3200 тонн зерна.

Когда управители Ходжи Ахрара однажды были собраны для отчета, оказалось, что большинство собрало по 30—40 тыс. бат­манов зерна и никто — не менее 10 тыс., не считая денежных

³⁵ Набиев Р. Н., стр 35 и ел.

¹⁶ Давидович Е. А., 1970, стр, 90. Другие исследователи производят расчет этих данных XV в., считая ман равным 8 пудам, что неверно.

232

доходов с садов и бахчей. Неясно, какие батманы подразумева­лись в данном случае. Если самаркандские (равные 20 кг), то каждый управляющий собрал от 200 до 800 тонн зерна.

С мильковых земель государству причиталась часть ренты. Однако в XV в. довольно широко практиковалось освобождение мильковых земель светских и духовных феодалов от передачи в казну центральной власти этой части ренты. Такие освобождения оформлялись тарханными грамотами. Крупные феодалы, стано­вясь тарханами, получали еще некоторые права: они и их потомки освобождались от наказаний за девять проступков; они могли свободно входиггь к государю. Но тарханами назывались и другие типы освобождения от государственных налогов. Тарханство на какое-то время могло быть ГГожаловано жителями целого города и области.

Мы не знаем, с какой интенсивностью в XV в. шел процесс

получает 2/3 земли (и эта часть переходит в категорию государ­ственных земел:ь), а собственник. — 1/3 земли (и эта треть стано­вится его полной собственностью),Известен документ конца ХУв.³⁷ о подобном разделе каналов, причем для канала, ставшего полной собственностью» феодала, употреблен совершенно точный тер­мин — «мутлак», т. е. именно «полная» собственность.

Торговля

Самым примечательным явлением экономической жизни XV в. был высокий уровень развития ремесла и внутренней денежной торговли. Как показал сравнительный анализ нумизматических материалов IX- -XVIII вв., именно в XV в., особенно в послед­ней четверти столетия и в первой четверти XVI столетия, товарно-денежные отношения достигли максимального развития. Именно в это время чрезвычайно увеличился как общий объем производ­ства товаров, т.ак и удельный вес производства товаров широкого потребления. И менно в это время в товарно-денежные отношения

" Махмудов Н., стр. 52—53.

233

были вовлечены наиболее широкие слои городского общества, а отчасти и сельского населения (особенно сельских местностей, прилегающих к крупным городам). Никогда в предшествующее и последующее время, вплоть до присоединения Средней Азии к России, товарное производство, денежная торговля и степень вов­лечения широких слоев населения в товарно-денежные отношения не достигали такого уровня³⁸.

С этим фактом непосредственно связана узкая специализация в ремесле, которая обеспечивала рост производительности труда и возможность значительного увеличения объема производства товаров³⁹.

Денежную торговлю в сфере широкого потребления обеспечи­вали медные монеты. Очень существенно, что Улугбек в 1428 г. провел денежную реформу, основной задачей которой было соз­дание наиболее благоприятных условий именно для мелкой роз­ничной торговли товарами первой необходимости, в которой более всего были заинтересованы рядовые горожане и сельские жи­тели.

Содержание реформы сводилось к следующему⁴⁰: в 1428 г. были запрещены все ранее выпущенные медные монеты низкого веса. Их можно было в течение некоторого времени обменивать на новые, более высоковесные монеты, чекан которых и начался в 1428 г. сразу во многих городах: в Бухаре и Самарканде, в Ташкенте и Шахрухие, в Андижане, Карши и Термезе. После за­вершения обмена старых монет на новые все монетные дворы, кроме бухарского, были закрыты — отныне чекан медных монет был централизован в Бухаре. Бухара же в течение многих лет (до гибели-Улугбека и даже после его смерти) выпускала медные монеты совершенно одинакового вида, даже дата на них не ме­нялась: в каком бы году практически ни была отчеканена монета, на ней всегда был обозначен тот год, когда. Улугбек декретировал свою реформу. Бухарские пореформенные монеты обеспечивали торговлю всего государства среднеазиатских Тимуридов на рав­ных основаниях. На эти монеты можно было покупать товары в любом уголке Средней Азии. Их неизменный вид обеспечивал им беспрепятственное обращение и исключал всякие злоупотребления и перемены. Такая организация денежной торговли для феодализ­ма — явление редкое и нетипичное. Эта реформа как нельзя лучше соответствовала объективным потребностям внутренней торговли. Широкое производство товаров для рядового потребителя требо­вало упорядочения обращения именно медных монет, что и сделала реформа Улугбека. Проведение этой реформы и ее успех, в свою

а« Давидович Е. А., 1965, стр. 83—91.

^м Беленицкий А. М., 1940, стр.. 44.

¹¹¹ Давидович Е. А., 1965 а, стр. 274—299.

234

очередь, создавали благоприятные условия для дальнейшего раз­вития торговли в сфере мелкого товарооборота.

Интересно, что позже, особенно в последнем десятилетии XV в., общегосударственное обращение медных монет было пол­ностью разрушено. Удельные владетели кто во что горазд выпус­кала свои монеты и производили с ними всякие перемены и ма­хинации с целью извлечь побольше доходов. Особенно беззастен­чивые операции с медными монетами проводил, между прочим, Хусрау-шах, владетель огромного удела с центром в Хисаре (Гис-сар- Тадж,ССР). Окончилось это кризисом денежного обращения, так что в 1501 г. Хусрау-шах вынужден был провести реформу. Взамен разнообразной и полностью дискредитированной продук­ции Хисарская область получила одинаковые монеты, обращение которых Хусрау-шах уже не рисковал подвергать никаким пере­менам. Все монетные дворы в мелких городах были закрыты, от­ныне медные монеты чеканили только Хисар, Термез и Кушдуз, причем продукция этих трех монетных дворов имела равное об­ращение по всему уделу. Для удобства торговли были выпущены монеты трех достоинств — одинарные динары (так в это время назывались медные монеты), двойные динары и мелкие монет­ки*¹.

Большого развития достигла в XV в. и международная торгов­ля. Тимур и Тимуриды прилагали усилия для развития и расши­рен ия торговых связен с разными странами. Как указывалось, Ти­мур посылал письма даже французскому и английскому королям с предложением взаимно оказывать купцам всевозможное покро­вительство. В источниках того времени известия о посольствах в разные страны весьма многочисленны. С разных концов приез­жали послы и в.Герат — столицу Тимуридов. На базарах Сред­ней Азии и Хорасана можно было купить различные иностранные товары. Но и местные, товары во множестве шли за границу. Международная торговля была одним из стимулов развития не­которых видов ремесел и расширения объема их производства. Активизировала она и внутреннюю торговлю.

Город и ремесло

Максимальное развитие товарно-денежных отношений именно в XV— начале XVI в. — явление не изолированное. Оно наиболее ярко и выпукло показ ывает то место, которое этот отрезок времени занимает в жизни средневековых городов Средней Азии, и свиде­тельствует о больших сдвигах, которые произошли в это время. К сожалению, для всестороннего рассмотрения того, что пред­ставлял собой город XV в. в социально-экономическом отношении,

"⁴¹ Давидович Е. А., 1965 б, стр. 44—48.

аъгЭ

еще не накоплен достаточный материал. Мы располагаем лишь небольшим числом исследований, посвященных частным вопро­сам. Однако и разрозненные факты и наблюдения позволяют зак­лючить, что все противоречия социально-экономической жизни города как антифеодального звена в системе феодализма именно в XV—XVI вв. чрезвычайно обострились.

С одной стороны, заметна активизация средних слоев и низов города. Исследователи уже отмечали, что принятые при монголах формы эксплуатации ремесленников, сведенные до положения крепостных и рабов, в XV в. теряют свое значение, хотя и не полностью. Основной фигурой в ремесле становится свободный ремесленник, основной формой организации ремесленников явля­ется ремесленный цех. А. М. Беленицкий справедливо подметил, что цеховые организации в XV в. окрепли, значение их очень выросло. Одним из внешних показателей значительного места цехов в жизни города является их организованное участие в празднествах, устраиваемых Тимуром и Тимуридами. Каждый цех на этих праздниках выступал самостоятельно ⁴².

Еще более конкретный и убедительный материал дает изуче­ние идеологии этого времени, отразившейся в литературе и куль­турной жизни в целом. А. Н. Болдырев рассмотрел обширную группу фактов и убедительно показал, что вторая половина XV в. (особенно конец XV — начало XVI в.) характеризуется несомнен­ным расширением социальной базы культурной жизни и творчест­ва. Среднее городское сословие — городские ремесленники и тор­говцы, чиновники и среднее духовенство — становятся не только потребителями, но и создателями культурных ценностей. В анто­логиях того времени, в мемуарах Васифи упоминаются много­численные поэты из ремесленников, торговцев, мелких служи­лых людей: лишь немногие из них были профессиональными поэ­тами, для большинства литература была увлечением, ей они от­давали свой талант и досуг. Поэты, музыканты, острословы со­бирались теперь не только в домах вельмож; литературные дис­путы, чтение стихов, соревнования в мастерстве поэтических экс­промтов происходили и в книжной лавке, и в мастерской ремес­ленника, и просто на площади или на базаре. Так было в Герате и Самарканде, в какой-то степени во многих других городах го­сударства Тимуридов.

Не менее существенно, что идеология города, средних город­ских слоев отразилась и на самой литературе. Возникла даже спе­циальная «ремесленная поэзия», основным сюжетом которой стал быт ремесленных кругов, а язык обогатился ремесленной лекси­кой. Идеология города, его оппозиционное феодализму мировоз­зрение нашли отражение и в творчестве выдающихся представи­телей передового направления литературы XV—XVI вв..<sup>43

42</sup> Беленицкий А. М., 1940 а, стр. 189 и ел.

⁴³ Болдырев А. Н., 1957, стр. 253 и ел.

236

С другой ст ороны, город XV—XVI вв. оставался феодальным, и в нем преобладали чисто феодальные формы эксплуатации ре­месла и торгоали. Эта сторона социально-экономической жизни города лучше исследована по материалам XVI в.⁴⁴, но извест­ные «факты по XV в. дают полную аналогию, так что характерис­тика может быть общей для двух столетий. В городе мы встре­чаем те же категории земельной собственности, что и в сельской местности. Основная часть земли была или государственной, или же принадлежала духовным и светским феодалам (включая чле­нов династии). Фонд земель, принадлежащих в городе непосред­ственному производителю, был, очевидно, так же невелик, как и в сельской местности. А это значит, что непосредственный произ­водитель в городе, если его лавка, мастерская или жилой дом на­ходились не на его собственной, а на государственной, вакуфной или на феодаль ной мильковои земле, должен был в какой-то форме уплачивать ренту за эту землю ее собственнику. В этом смысле между горожанином и крестьянином не было разницы.

Источники показывают, что не только земли, но и многочислен­ные торговые з а веден и я также принадлежали феодалам. Процесс концентрации ремесленно-торговых заведений и даже жилых до­мов шел очень интенсивно. А это значит, что ремесленник и мел­кий торговец становились не только арендаторами земли, но часто даже мастерской, лавки, жилого дома, что увеличивало их зависи­мость от феодала. Тяжесть такой зависимости усугублялась еще и тем, что в городе были самые разные сочетания земли и постро­ек. Например, непосредственный производитель мог арендовать вакуфную лавку, находящуюся на мильковои земле, и наоборот.

Не были из житы и другие, чисто феодальные формы эксплуа­тации: ремесленная среда не была однородной, кроме свободных ремесленников существовали группы, находившиеся в разной степени «внеэкономической» зависимости. Часть ремесленников, привезенных Тимуром из других стран, по существу находилась на положении рабов. Более существенны данные в отношении формы зависимости некоторых групп оружейных мастеров. Сог­ласно одному указу, группа таких ремесленников была пожалова­на начальнику оружейной палаты, который должен был наблю­дать за их работой; государственные чиновники не имели права вмешиваться еь его дела и взимать налоги с этих ремесленников. Другая форма зависимости касалась некоторых групп ремеслен­ников, обслуживавших двор. Эти ремесленники должны были быть объединелы в цехи, старшину цеха назначало правительство. Старшина организовывал работу, следил за качеством, но продук­ция шла не на рынок, а непосредственно государственному ведом­ству. Существенно отметить, что старшины даже тех свободных

" Иванов П. Л., 1954, стр. 42—43; Давидович Е. А., 1961а, стр. 40—42.

237

цеховых организаций, которые работали на рынок, не были вы­борными, их тоже назначало правительство ⁴⁵.

Еще один существенный показатель: городское население вы­плачивало государству некоторые из тех налогов, которыми обла­галось и сельское население (например, подушный или подымный) Городское население не было избавлено даже и от отработочной ренты.

Кроме того, существовали, конечно, непосредственные налоги на торговлю и ремесло. В XV в. основной такой налог по наслед­ству от монголов назывался тамгой. Размер тамги был, судя по ряду косвенных данных, очень велик. Но весьма существенно в данной связи, что против этого налога были феодалы. В частнос­ти, духовные феодалы активно боролись против тамги под видом того, что это противоречит нормам шариата. На самом деле при­чина была чисто экономическая: этот налог задевал их интер-ёсы — интересы класса феодалов. Феодалов устраивали чисто феодаль­ные способы эксплуатации города, ремесла и торговли, от которых они получали, прибыль, и не устраивали иные формы эксплуата­ции, которые приносили им убытки.

В городах Средней Азии, как правило, не было подлинного самоуправления. Управляли городами наместники, назначаемые центральной властью или крупными удельными владетелями. Го­рода всегда были объектами феодальных пожалований.

Таким образом, основное противоречие социально-экономичес­кой жизни городов, особенно обострившееся в последней четверти XV в. и в первой четверти XVI в., сводилось к следующему. С одной стороны,— прогрессивное развитие городов, рост произво­дительности труда в ремесле, небывало возросший объем товар­ного производства, высокий удельный вес производства товаров широкого потребления, максимальное вовлечение в товарно-де­нежные отношения городского и отчасти сельского населения, ак­тивизация среднего сословия городов и вызванные всем этим к жизни новые явления в области культуры. С другой стороны, раз­витие городов тормозили такие факторы, как очень высокий уро­вень эксплуатации трудового населения города и преобладание феодальных форм эксплуатации; сосредоточение в руках одних и тех же феодалов и сельской, и городской собственности; концент­рация торгово-ремесленных построек в руках тех же духовных и светских феодалов, которые являлись собственниками земли в го­роде и деревне, т. е. слияние (за малым исключением) торгово-ростовщической городской верхушки с земельной аристократией; феодальные формы управления городом.

Все эти моменты требуют более глубокого конкретно-истори­ческого рассмотрения. Среднеазиатскому городу, его социально-

⁴⁵ Беленицкий А.М., 1940, стр. 45—46.

238

экономическим проблемам истторики уделяют значительно меньше внимания, чем аграрным отношениям. Появление работ, посвя­щенных отдельным вопросам городской жизни, разделяют годы и даже десятилетия. М ежду тетм это одна из важнейших проблем, прежде всего ю аспекте изуч-ения особенностей среднеазиатского феодализма, причин ш сущес-тва его застойного характера.

3. КУЛЬТУРА Строител-ьст^-во и архитекура

От XV в. до нас дошло значительное число монументальных памятников арх итекту~ры, но это лишь малая часть того, что было. Тимур и Тимур иды развернули грандиозное строительство. Под­ражали им и крупные феод алы. Особенно интенсивным было строительство в дву^с столипщах — Самарканде и Герате. Но и многие другие города за XV из. были украшены прекрасными по­стройками гражданского и культового назначения⁴⁶.

От многочисленны^ дворцо в XV в. в Средней Азии сохранилась лишь часть портала А».к-сарая в Шахрисабзе, построенного Тиму­ром ⁴⁷. Однако восторженные : отзывы современников и их под­робные описания дают доста^-точное представление об искусстве архитекторов, д_екораторов и садовников, их выдумке и изобрета­тельности. Особенно охотно Тимур, его потомки и придворные создавали загородные паржи с дворцами. Парки, расчлененные аллеями, отличались продуманным и живописным подбором де­ревьев и цветов, включали водоемы разной конфигурации, обса­женные цветами арырчи с проулочной водой; в глубине парка воз­водился дворец, богато украшденный всеми доступными тогда раз­нообразными средствами⁴⁸.

О памятниках гра^жданскавго зодчества также в основном из­вестно из письтменнызс источнмиков. Характерен большой размах этого строительства. В Самарканде, например, как уже говори­лось выше, по гмриказ^/ Тимура одну из улиц превратили в сплош­ной благоустроенный базар. Хотя работы не были доведены до конца, Клавихо в совершеннтом восторге описывает эту улицу-базар, перекрытую сводом с окошками для освещения. Нечто ана-

логичное сделал Шахрух в Герате. Две пересекающиеся улицы там сплошь были застроены торговыми двухэтажными помеще­ниями и перекрыты сводами с окнами для освещения, а вместе пересечения этих двух крытых улиц-базаров был построен Чор-су — купольное здание, в котором тоже находились торговые помещения ⁴⁹.

Об инженерных, конструктивно-планировочных и декоратив­ных достижениях зодчества XV- в. полное представление дают дошедшие до нас медресе, мечети и мавзолеи того времени. Важ­нейшим достижением было сначала некоторое усовершенствова­ние старой системы купольных перекрытий, а затем — широ­кое применение новой системы. Существо новой системы за­ключалось в том, что купол теперь опирался не на стены по­мещения, а на такую комбинацию пересекающихся арок и пару­сов, которая позволяла значительно уменьшить его диаметр. А это значит, что куполами можно-было перекрывать более об­ширные помещения. При этой системе купол легко было воз­вести не только над квадратным., но и над прямоугольным помещением.

Стремление к роскоши и пышности нашло яркое выраже­ние в декоративной отделке памятников. Средства декорации были разнообразны и совершенны: они впитали достижения прошлого и обогатили их новыми приемами. Широкое приме­нение в XV в. получила трудоемкая и дорогостоящая, достиг­шая неповторимого совершентсва наборная мозаика. Мозаи­ку XV в. отличают изящество растительного и геометричес­кого рисунка, благородный подбор цветов (среди которых пре­обладает сине-бело-голубая гамма), необычайная глубина си­ней глазури, на мерцающем фоне которой бесконечная фан­тазия художника тонко и со вкусом «прорисовывала» круже­во узора. Для отделки внутренней поверхности использова­лась техника кундаль. сочетавшая золото с каким-либо цве­том, часто синим. Соотношение позолоты и краски бывало раз­личным: иногда фон покрывался золотом,а слегка рельефны-й рисунок — цветной крлской, иногда — наоборот. В любом слу­чае эффект был поразительный, и не случайно специалисты сравнивают этот вид декорации со златотканой парчой.

Широкое применение получил мрамор: то отполированный, то покрытый резными рисунками и надписями, то тонко рас­писанный золотом.

В кратком очерке невозможно описать все декоративные приемы этого столетия. Нужно лишь подчеркнуть, что деко­ративные идеи не оставались неизменными. Для конца XIV —

■ ' №

Мавзолей Гур-и эмир. 1404 г. Самарканд

начала XV в. характерно стремление полностью затянуть сте­ны декоративным убранствам. Позже часто и широко исполь­зуется фактура кладки, «тобы на ее фоне развернуть прос­тые узоры и надписи, слож-енные из глазурованных кирпичиков⁵⁰. Стремление к грандиознаости лучше всего демонстрирует ме­четь Биби-ханым, построен ная в Самарканде в 1399—1404 гг. Когда-то монументальный п-ортальный вход вел в обширный двор, окруженный галереями, сво_ды которых покоились на 400 мрамор­ных колоннах. В глубине двора возвышалось.главное здание ме­чети: портальный вход, вь=лсокое купольное помещение, а над ним — второй декоративны» купол на высоком стройном бараба­не. Сейчас от мечети осталось немного, но ее романтические руи­ны дают полное представление о былой грандиозности и велико­лепии ^5|.

Разнообразны и интересаны с архитектурной точки зрения мав­золеи XV в. Небольшие, но необычайно богато декорированные

Наиболее подробно они охарактеризованы Б. П.Денике (1939) и Л. И. Ремпелем (1961).

'' О Биби-ханым см.: Массой^. М.Е., 1929: Ратия Ш.Е., 1950; Пугаченкова