Вводная сцена во святилище

Вводная сцена во святилище

Начальные стихи Откр. 5 изображают переломный мо­мент в развитии этого конфликта. Содержание остальной части главы убеждает в том, что смерть Христа предопреде­лила исход этой борьбы и что вознесшийся Христос отныне восседает на престоле вместе с Богом²².

Песнопения. В пяти гимнах этой вводной сцены видно явное развитие мысли. Два гимна обращены к Отцу (4:8, 11). Следующие два обращены к Агнцу (5:9, 10, 11, 12). Пятый и финальный гимн адресован и Отцу, и Сыну (5:13).

Одинаковая степень восхваления очевидна из растущего числа участников. Гимн 4:8 поют лишь четыре животных. Гимн 4:11 поют 24 старца. Гимн 5:9, 10 поют и животные, и старцы. В пении гимна 5:11,12 в небесном хоре объединяют­ся миллионы ангелов. Пятый и финальный гимн (5:13) испол­няет все творение. Растущее число хористов указывает, что небеса с радостью чтят Иисуса Христа, как чтят и Отца (5:23).

Всеохватность языка 5:13 указывает на предваряющий характер этого гимна (предвосхищение будущего) — вся вселенная поет хвалу Богу (ср. Флп. 2:9—11)²³. Поэтому, акцентируя внимание на восхождении Христа на престол в начале христианской эпохи, глава 5 указывает также на вселенское ликование в конце.

Сцена, связанная со святилищем. Ни один элемент из Откр. 4 не заимствован напрямую из ветхозаветного святили­ща, однако сочетание всех аллюзий настойчиво обращает внимание читателя к этому святилищу и служению, происхо­дящему в нем. Мы перечислим свидетельства.

Слово «дверь» (thura, 4:1) в греческом переводе Ветхого Завета (Септуагинта) встречается свыше 200 раз, причем многократно это слово относится непосредственно к святилищу²⁴. Трубы (4:1) использовались как в богослужении, так и в военном сражении (см. Чис. 10:8—10). Вполне вероят­но, что престол (4:2) должен был напомнить о ковчеге завета (ср. 11:19; Пс. 98:1), хотя мы не можем этого утверждать. Вполне возможно, что он соответствует столу для хлебов предложения в Святом²⁵, поскольку стол - единственный предмет утвари святилища, не упоминаемый в Откровении.

Три драгоценных камня (4:3) мы видим также в описании наперсника первосвященника (см. Исх. 28:17—21)²⁶. 24 стар­ца напоминают нам о 24 сменах священников в храме (1 Пар. 24:4—19). Семь светильников (lampad.es, 4:5) ассоциируются с подсвечником в Святом, хотя использовано и иное грече­ское слово²⁷. Стеклянное море (4:6) передано греческим словом (thalassa), которое используется в описании «литого Моря?» в храме Соломона (3 Цар. 7:23, 24). Сходство четырех животных (4:6 — 9) с описанием престола в Иез. 1 и 10 напоминает нам о херувиме на крышке ковчега завета (см. Исх. 25:18 — 20; 3 Цар. 6:23 — 28). Херувимов, однако, можно было увидеть и в Святом (см. Исх. 26:1,31 — 35). В еврейском предании лев, телец, человек и орел ассоциируются с четырьмя знаменами вокруг которых Моисей поставил израильский лагерь в пустыне (ср Чис. 2).

В главе 5 многие из этих образов повторяются с некоторы­ми дополнениями. Закланный Агнец в 5:6 (аллюзия на Ис. 53: 7) напоминает нам об утренней и вечерней жертве (см. Исх. 29: 38 — 42) или о пасхальной жертве (см. 1 Кор. 5:7). Искупле­ние Богом жителей земли возможно благодаря крови агнца (5-9). Они же в свою очередь служат Богу по аналогии со священниками ветхозаветного святилища (5:10). 24 старца дер­жат золотые чаши курений, символизирующие молитвы свя­тых (5:8). И курения, и молитвы святых ассоциируются с утренними и вечерними жертвоприношениями в святилище²⁸. В нет более текста, где аллюзии на святилище встречались бы в большем количестве и отличались большим чем в этой вводной сцене, происходящей во святилище.

Существует лишь два служения во всем еврейском культе, во время которых задействовано все святилище: День искупления и служение освящения скинии (ср. Исх. 40). Раз в Откр. 4 и 5 так сильно звучит мотив святилища, с каким же из этих ритуалов можно связать эти главы? По­скольку 3:21 ассоциирует эту сцену с крестом и восшест­вием Христа на престол, поскольку язык «храма» (naos) и «суда» (ср. 11:18, 19) отсутствует и поскольку общая структура Откровения помещает День искупления во вторую часть Книги²⁹, представляется, что вводную сцену в глаБах 4 и 5 следует понимать в свете служения освящения.

Таким образом, мы приходим к выводу, что в этой сцене изображено освящение всего небесного святилища в 31 г. по р X. В Откр. 8:3—5 автор уделяет больше внимания ежеднев­ным служениям, связанным с первым отделением святилища. Позднее, в 11:19 перед взором ясно предстает второе отделение.

Ветхозаветные аллюзии

Прослеживается также связь и с двумя более ранними ветхозаветными сценами, изображающими престол: с виде­нием Михея (см. 3 Цар. 22:19; 2 Пар. 18:18) и явлением Божь­им на Синае (см. Исх. 19:16—24). В этой сцене есть также це­лый ряд элементов, не встречающихся более ни в одном из «видений престола» Ветхого Завета³⁰. Поэтому, хотя образы Иезекииля и Даниила чрезвычайно важны для Откр. 4, лишь одна треть из содержащегося в Откр. 4 материала связана с ними. В своем описании небесного двора Откр. 4 демонстри­рует параллели с самыми разнообразными источниками³¹.

Глава 5 основана на картине, представленной в главе 4. Поэтому большинство ключевых ветхозаветных текстов связанных с престолом, не добавляют ничего нового к этой сцене³². Дан. 7, однако, представляет наиболее значимую структурную параллель. В Дан. 7, к примеру, содержится описание Бога на престоле, судных книг, пришествия «Сына человеческого», передачи Ему власти над землей, присутст­вия святых и бесчисленного войска небесного.

В основных своих чертах структура Откр. 5:9-—14 как бы повторяет основные моменты Дан. 7:13—27. Вначале Сын человеческий принимает власть (см. Дан. 7:13, 14; ср. Откр. 5:6—9). Далее упоминаются народы, племена и языки (см. Дан. 7:14; ср. Откр. 5:9). Затем властью наделяются народы (см. Дан. 7:18, 22, 27а; ср. Откр. 5:10); и, наконец, власть над всем сущим вновь переходит к Богу (см. Дан. 7:27b; ср. Откр. 5:13, 14).

В то же время между Дан. 7 и Откр. 5 отмечаются и суще­ственные различия. Многие элементы, присутствующие в тексте Книги Даниила, отсутствуют в Откровении, где, в свою очередь, есть множество других деталей³³. У пророка Даниила книги (во множественном числе) раскрываются до того, как на сцене появляется Сын человеческий; в Открове­нии же книга (в единственном числе) не открывается в виде­нии вообще.

Хотя Иоанну и знаком использованный Даниилом тер­мин «Сын человеческий» как один из титулов Хряста (Откр. 1:13), в данном случае он намеренно избегает его использова­ния. Этому титулу он предпочитает другие: Агнец, Лев от колена Иудина и Корень Давидов. Фактически, несмотря на сильное внешнее сходство, лишь менее одной четверти Откр. 5 заимствовано из Дан. 7.

Удивительней всего то, что в этой сцене с престолом Иоанн старательно избегает языка суда. В греческом языке идея суда обычно выражается существительными krisis и krima, а таже глаголом krino³⁴. Как показывают некоторые ссылки, Иоанн хорошо знаком с языком суда, но он созна­тельно избегает использования его в первой половине Кни­ги Откровение. Единственное мнимое исключение (6:10) представляет собой на самом деле не описание суда, но призыв к его началу.

В отличие от других книг Нового Завета, где язык суда мо­жет относиться как к кресту (ср. Ин. 12:31; Рим. 8:3), так и к про­поведи Евангелия³⁵, в Откровении язык суда используется лишь для описания событий последнего времени (см. Откр. 12—20).

Поэтому не следует, поддавшись искушению, предпола­гать, что, поскольку сцены в Дан. 7 и Иез. 1—10 включают в себя следственные суды, Откр. 4 и 5 также следует восприни­мать как сцену следственного суда. Иоанн в действительно­сти избегает каких-либо аллюзий на книги Даниила и Иезе-кииля, содержащих указания на суд. И, напротив, он сосредо­тачивается на тех текстах, язык которых знаком читателю и создает в сознании картину небесного тронного зала.

Например, в Откр. 4 мы находим несколько параллелей со сценой вокруг престола в Книге Иезекииля (см. Иез. 1 и 10). Но такие элементы суда, как начертание на чело (см. Иез. 9), появляются не в вводной сцене, но в 7:1—8, где совершен­но определенно присутствует контекст конца времени. 24 старца наделены правом заступничества (5:8), но не суда (как мученики в 20:4). Кризис главы 5 разрешается не судом, но смертью Агнца.

Все сказанное выше вовсе не отрицает того, что крест сам по себе был судным актом (см. Ин. 12:31, 32; Рим. 8:3). Если бы Иоанн хотел выделить судные аспекты креста, он без труда сделал бы это. Но Иоанн преднамеренно избегает языка суда³⁶, я Поэтому, какими бы значимыми для этой сцены ни были структурные параллели с Даниилом и Иезекиилем, мы вовсе не должны, исходя из этого, предполагать, что какая-то часть изображенных в Откр. 4 и 5 небесных событий относится к последнему времени и предваряющему пришествие суду.

Этот обзор ветхозаветного контекста первой в книге вводной сцены святилища демонстрирует, в какой мере От­кровение заимствует элементы Ветхого Завета в своей лите­ратурной структуре. Он также демонстрирует, как Святой Дух, творчески используя эти элементы, побуждает Иаонна писать на их основе совершенно новое Послание. Исследова­телю поэтому следует избегать произвольного поиска источ­ников для символов, которые затем можно было бы истолко­вать по собственному желанию.

В самой природе символов заложена гибкость их смысла. Их конкретное значение следует определять по ближайшему контексту, но не обязательно по тому, как они использова­лись в предыдущем контексте. Там, где мысль автора не вполне ясна из ближайшего контекста, исследователь может искать разгадку в контексте и темах отрывков, находящихся на заднем плане; но не следует допускать, чтобы подобные «разгадки» искажали смысл текстов, которые достаточно ясны сами по себе.

Серия посланий к семи церквам задает тон. Прежде чем приступить к более подробному анализу вводного виде­ния к пророчеству о печатях, полезно остановиться на роли и функции вводных сцен в Откровении. Такой анализ лучше всего начать с вводной сцены к посланию семи церквам (1:9—20). Изложенная довольно ясным языком, она устанав­ливает тот образец, которому Иоанн в более скрытой форме будет следовать в своем повествовании, начиная с главы 4. Вводная сцена к посланию семи церквам формирует их богословское обоснование (см. Откр. 2 и 3). Иисус является Иоан­ну, чтобы утешить его откровением о Себе (1:17, 18). То, что Он сделал для Иоанна, Он сделает и для всех церквей, кото­рые олицетворяет Иоанн (1:19, 20)³⁷.

Каждой из церквей Христос являет Себя в свете характе­ристик, перечисленных в первой главе³⁸. Ни одной из церк­вей Он не открывает Себя во всех Своих характеристиках. Каждая из церквей получает лишь то, что ей необходимо в конкретной ситуации. При такой структуре вводная сцена, описанная в 1-и главе, на протяжении всех посланий церк­вам остается в сознании читателя. Многие черты Открове­ния напоминают древнегреческие и римские драмы³⁹. Ввод­ные сцены в начале большинства разделов Откровения под­готавливают сцену для тех событий, которые развернутся в соответствующих актах этой драмы⁴⁰. Поэтому каждая из них должна оставаться в поле зрения на протяжение всей той мизансцены, которую она предваряет. Вводные сцены создают богословскую основу для всех тех событий, кото­рые далее развернутся в этой книге. Так что не следует ду­мать, что они завершаются, как только начинается после­дующий материал.

Подобная же литературная модель обнаруживается и в пророчестве о печатях (4:1--8:1). В описании снятия печа­тей (6:1, 3, 5,7,9,12) и изображении животных (6:1—8) глава 6 постоянно перекликается с вводной сценой (см. Откр. 4 и 5). События главы 6 развиваются в результате последовательного снятия печатей. Поскольку песнь 5:13 может обрести свое истинное исполнение лишь на новой земле (см. Откр. 21 и 22), вводная сцена относится ко всему промежутку време­ни, который охватывает пророчество о печатях (6:1 - 8:1).

В центре Откр. 6 находится крест Христов (5:5, 6, 9,12; ср. 3:21). Победа Христа на кресте дает теологическое основание событиям 6-й главы, в которых народ Божий стремится одер­жать победу кровью Христа (ср. 12:11). Таким образом, проро­чество о печатях простирается от креста и воцарения Христа до конца великой борьбы между Христом и сатаной, когда вся все­ленная в едином порыве воздаст хвалу Богу (5:13; ср. 7:9—17).

Бог-Творец

и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы,

говоривший со мною,

сказал: взойди сюда, и покажу тебе,

чему надлежит быть после сего.

Откр. 4:1,

Сцена в небесном святилище. Пророчество о печатях предваряет вводная сцена, в которой Иоанна приглашают взойти в небесное святилище. Отверстая дверь (thura eneogmene) напоминает о той открытой двери (thuran eneogmenen), которая обеспечивает доступ ко Христу и укреп­ляет Филадельфийскую церковь в ее слабости (3:8)⁴¹. Трубный голос напоминает предыдущее явление Христа Иоанну (1:10).

Слова «чему надлежит быть после сего»⁴² сознательно указывают на общую цель Откровения (1:1, 19)⁴³. Иисус утверждает, что содержанием Книги Откровение является то, «что есть и что будет после сего» (1:19). Откр. 1:1 указывает, что основное внимание уделено грядущим событиям.

Отсутствие упоминания «о том, что есть» в Откр. 4:1 го­ворит нам о следующем: 1) послания церквам относятся пре­жде всего к современной Иоанну ситуации, но не к более поздней истории⁴⁴; 2) с начала главы 4 мы переходим к основ­ному содержанию книги — к событиям, которым предстоит произойти после времени видения⁴⁵. В таком свете литератур­ная связь между «отверстой дверью» 3:8 и 4:1 вовсе не пред­полагает, что сцена с престолом в Откр. 4 и 5 относится к кон­цу времени.

Открытая дверь, через которую Иоанн поднимается на небо, позволяет ему «увидеть» «откровение Иисуса Христа», в результате чего и будет написана его книга. Поэтому пред­положение, что глава 4 представляет собой введение не толь­ко к пророчеству о печатях, но и ко всей книге, вполне логич­но вытекает из самого текста.

Слова «в духе» (4:2), по-видимому, предваряют у Иоанна описание видения (ср. 1:10; 17:3; 21:10). Время греческого глагола, переведенного как «стоял» (ekeito)⁴⁶, говорит о том, что престол находился на этом месте постоянно, а не был только что установлен. Здесь можно отметить отличие от Дан. 7:9, где престолы были «поставлены»⁴⁷. Из этого вполне ясно, что Иоанн не воспринимал эту сцену как повторение видения Даниила.

Это видение небесного святилища сопровождается ря­дом образов, подчеркивающих величие сцены (Откр. 4:2—6а). Мы видим драгоценные камни, радугу, молнии, семь светильников, стеклянное море, 24 старцев, восседаю­щих на престолах вокруг престола Божьего в белых одеждах и с золотыми венцами (stephanoi) на головах.

Кто же они, эти 24 старца? В Откровении они упоминают­ся 12 раз⁴⁸. Из того, что 24 представляет собой сумму двух чи­сел 12, можно предположить наличие связи с 12 воротами Но­вого Иерусалима, названными по именам 12 колен Израиля, и с 12 основаниями, названными по имени 12 апостолов Агнца⁴⁹. Можно также указать на связь со 144000 (12 раз по 12). Оче­видно, что 24 старца олицетворяют прославленное и искуп­ленное человечество. Не ангелы, но одержавшие победу ве­рующие разделяют престол со Христом (3:21). В Откровении белые одежды обычно носят святые⁵⁰, а золотые венцы — это не царские короны (diademata ср. Откр. 19:11), но венцы побе­дивших (stephanoi), которые более всего подходят для Христа и искупленных⁵¹. Подтверждением того, что старцы являются людьми, служат также и косвенные доказательства. Ни в Биб­лии, ни в древнееврейской литературе ангелы не восседают на престолах⁵². С другой стороны, христиане, которым отводится роль царей⁵³, изображены таким же образом⁵⁴. Слово stephanoi, означающее «победные венцы», используется для описания тернового венца Христа⁵⁵, венцов верующих, а также их награ­ды⁵⁶. Ангелы никогда их не носят⁵⁷. Также ангелы никогда не называются старцами, хотя это и весьма распространенное обозначение видных деятелей синагоги и Церкви⁵⁸. Поэтому можно сделать вывод, что 24 старца — это люди, вознесенные на небо до свершения суда. Возможно, что это те, кто воскрес при воскресении Христа⁵⁹. Они являются образцом того, кем могут стать все верующие во Христе⁶⁰.

Животные. Вся значимость образов четырех животных (4:66—8) становится очевидной лишь тогда, когда мы рас­сматриваем их в свете литературного контекста Книги Иоан­на. Мы не можем подробно останавливаться здесь на данном вопросе из-за ограниченности объема исследования. Но эти животные, будучи существами, окружающими небесный престол, первыми воспевают в тронном зале троекратное «свят» (4:8). Между этим гимном и 1:4, 8 существуют явные параллели.

«И когда» (hotari) четыре животных воздают славу Сидя­щему на престоле, 24 старца падают ниц, склоняя венцы пе­ред престолом, и в свою очередь возносят хвалу Творцу (4:9—11). Выражение «и когда» указывает на то, что эта сце­на в главе 4 не относится к какому-либо конкретному момен­ту во времени (как, например, 31 г. по Р. X. или 1844 г.). Она скорее отражает суть непрерывно протекающего на небесах служения.

Глава 5, напротив, отражает сложившийся в небесных чертогах кризис. Песнь старцев в 4:11 начинается со слова, которое станет центральным в разрешении этого кризиса:

«Достоин Ты,

Господи, принять славу,

и честь,

и силу:

и все по Твоей воле

Существует

и сотворено».

Кризис и его разрешение

Откр. 5 переходит от общего описания тронного зала и проходящего в нем служения к конкретному временному эпизоду, когда наступает кризис. Этот кризис представля­ет собой единовременное событие. Но он разрешается смертью Льва/Агнца, что вызывает ликование всей все­ленной.

Хотя престол не исчезает из виду, о нем упоминается го­раздо реже, чем в главе 4⁶². Отныне центром литературного повествования становятся книга (biblion) с ее печатями (sphraqidas), Агнец (arniori) и вопрос, кто же достоин снять печати и открыть книгу.

Книга, запечатанная семью печатями. Основная про­блема в истолковании этой части Откровения (4:1 — 8:1) за­ключается в определении сущности и значимости запечатан­ной семью печатями книги⁶³. Когда происходит запечатление народа (в Откровении), действие это служит знаком защиты или принадлежности к собственности Божьей (7:2; 9:4; ср. 14:1)⁶⁴. Когда же речь идет о запечатанной книге или посла­нии, подразумевается как правило, таинственность содержа­ния (22:10; ср. 10:4)⁶⁵. Каково же это скрытое содержание свитка? Представляется, что оно каким-то образом связано с основной целью Книги Откровение (1:1,2):
«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог,

чтобы показать рабам Своим, чему надлежит

быть вскоре.

И Он показал, послав оное через Ангела Своего

рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал

слово Божие,

и свидетельство Иисуса Христа и что он видел».

Книга Откровение появилась в результате состоящего из трех этапов процесса. Бог дал «откровение» Иисусу Христу, Который символически передал его через ангелов Иоанну. Затем Иоанн передал его Церкви в виде «книги (bibliori) про­рочества» (22:7, 10, 18, 19) о том, что он видел⁶⁶. Таким обра­зом, когда в главе 5 Бог передает «книгу» (bibliori) Иисусу, перед нами явная параллель.

Содержание передаваемой вести вкратце изложено в фразе «чему надлежит быть вскоре» (1:1), следовательно, именно грядущие события составляют содержание книги. Такой вывод, а также многочисленные параллели, прослежи­ваемые между 1:4—8 и 4:1—8⁶⁷, создают впечатление, что свиток из главы 5 есть содержание самой Книги Откровение. Можно предположить, что запечатанная книга содержит весть о судьбе мира, о замысле Божьем и плане избавления Его народа в конце времени, а также о разрешении того нрав­ственного конфликта, который возник во Вселенной.

Эти будущие действия Божьи зафиксированы в Его наме­рении (записанном в виде юридического документа), но скрыты от человеческого познания (запечатаны)⁶⁸; отсюда и скорбь Иоанна. К счастью, крест дал возможность раскрыть книгу.

Возможные ветхозаветные аллюзии. Та важная ин­формация, которую предоставляет нам контекст, позволяет предположить и иные варианты значения свитка⁶⁹. В двух ветхозаветных текстах свитки встречаются в контексте суда. На нераскрытом, исписанном с двух сторон свитке в Книге Иезекииля написано: «плач, и стон, и горе». Это пре­достережение о судах, которые вот-вот постигнут Иудею (2:9, 10). Огромный, летящий по небу свиток в Книге Захарии содержит проклятия Божьи на всех нечестивых жителей земли (5:1—4). Свитки эти, однако, уже открыты к тому мо­менту, когда пророки видят их, поэтому данные параллели не совсем убедительны.

Два других, возможно, параллельных, текста связаны с те­мой наследства. По римским законам завещатель и шесть сви­детелей скрепляли завещание печатью⁷⁰. А во времена Иере­мии запись на свитке служила гарантией того, что приобрете­ние земли согласно закону о go 'el⁷¹ сохранит силу даже после возвращения из вавилонского плена (32:6—15). Обе идеи вы­глядят привлекательными. Если книга содержит завещание, ее можно открыть и выполнить завещанное в силу жертвенной смерти Христа⁷². Если же это документ о приобретении земли, то книга олицетворяет право преемственности мира на нее. Плач Иоанна (5:4) отражает лишение этого наследства в ре­зультате греха. Своею смертью на кресте Агнец возвращает утраченное наследство, и поэтому Он достоин снять печати и восстановить истинного преемника в его правах⁷³.

Какими бы привлекательными и соответствующими кон­цепции Нового Завета ни выглядели эти идеи, мы не видим, чтобы они последовательно прослеживались в Книге Откро­вение. Если они и использовались, то лишь в качестве литера­турного приема⁷⁴.

Другой запечатанный свиток мы обнаруживаем в Книге Исайи (29:11,18; 30:8). Как и в Откровении, свиток Исайи со­держит послания самого пророка. Отсутствие явных струк­турных параллелей между Ис. 29 и 30 и Откр. 5 не позволяет, однако, с уверенностью утверждать, что Иоанн заимствовал из Книги Исайи описание запечатанной книги.

Связанная с престолом символика главы 5 вполне совпада­ет с другой ветхозаветной концепцией. При коронации нового царя в Израиле ему вручался свиток завета (Второзаконие)⁷⁵. Приняв свиток и показав всем, что он имеет власть открыть его и прочесть, царь заявлял о своем праве на правление, а также о том, что он получает право окончательного решения в любой критической ситуации, которая может возникнуть. Однако эта возможная аллюзия на Второзаконие не настолько ясно очер­чена, чтобы делать какие-либо выводы. Иногда можно услы­шать заявления, что запечатанную книгу следует соотнести с книгой жизни Агнца (13:8; 21:27). Поскольку это единствен­ная в Откровении книга, содержание которой описано доста­точно конкретно, есть смысл остановиться на этом вопросе. Представляется, однако, что содержание запечатанного свитка намного шире, чем содержание книги жизни.

Возможные новозаветные аллюзии. Возможно, куда более ясным контекстом является новозаветная концепция «тайны» (musteriori). В Новом Завете слово «тайна» всегда используется в эсхатологическом смысле⁷⁶. Открыта она бу­дет лишь в последние дни. Но поскольку Иисус есть Мессия, последние дни уже наступили⁷⁷. Апокалиптическое царство стало современной реальностью⁷⁸. Поэтому скрытая веками полнота Евангелия становится отныне раскрытой тайной⁷⁹. Возвещать тайну Божью (см. 1 Кор. 2:1) значит проповедо­вать Христа распятого (см. 1 Кор. 1:23; ср. 2:2). Но, будучи раскрытой для последователей Иисуса, она скрыта от тех, кто не знает Его (см. Мф. 13:11; Мк. 4:11; Лк. 8:10). Более того, некоторые аспекты этой тайны еще не в полной мере раскры­ты даже верующему⁸⁰. Несмотря на то, что в определенном смысле последние дни наступили с приходом Христа, с дру­гой стороны, они еще в будущем. И в Откровении мы видим хо же, что и в Новом Завете, — напряжение между тем, что уже открыто во Христе, и тем, что будет явлено лишь в конце. Во «дни» седьмой трубы «тайна Божья» будет завершена (10:7).

Восстание, в котором объединяются сатана, его воинство на небе и род человеческий на земле, ускоряет развитие все­ленского кризиса (5:1—4). Свиток представляет собой небес­ную книгу, отражающую судьбу мира. В ней изложена суть предусмотренного Богом разрешения этого кризиса. В таком случае в этой книге должна быть вся та информация, которая открыта в Книгах Откровение и Даниила. Благодаря Своей жертвенной смерти Агнец способен дать ход тем событиям, которые приведут историю к предназначенному ей концу⁸¹.

Пророчество о семи печатях, однако, изображает период, когда замысел Божий еще в значительной мере скрыт от взо­ра человеческого (ср. 6:9—11). Начиная же с главы 10, замы­сел этот полностью раскрывается через весть трех ангелов, а также видимые события.

Характеристики Агнца. Тот факт, что вселенная оказа­лась в кризисе, очевиден из повествования этой главы. У Бога в руках книга, раскрыть которую может лишь тот, кто досто­ин этого. Но такового не находится, и это повергает Иоанна в скорбь. Вопрос: «Кто достоин?» требует уникального сочета­ния положительных качеств⁸². Согласно 5:9,10,12, Агнец по­тому достоин, что Он был заклан и таким образом получил возможность искупить человечество Своею кровью.

Восстановление рода Давидова. Символ «Льва из ко­лена Иудина» основывается, конечно же, на данном колену Иудину обетовании правления (Быт. 49:9, 10). Соединение этого образа с символом «Корня Давида» наводит на мысль, что воцарение Агнца подразумевает обещанное в Ветхом Завете⁸³ восстановление вечной династии Давида. Агнец - обетованный Мессия. Следовательно, Иисус восстановил династию Давида, когда провозгласил о наступлении Сво­его царства (см. Мф. 12:28; Лк. 17:20, 21).

Первое впечатление таково, что Агнец уже был заклан (ст. 6, hos esphagmenori). To, что Агнец подходит, чтобы взять книгу, поясняет, что смерть побеждена Им (ст. 7; ср. 1 : 1 8). За­тем Агнец воссоединяется с Богом на престоле, принимает хвалу от небесного воинства и власть над миром (5:12 — 14-17:14; 19:16; 22:3). Наконец, в завершении пророчества Аг­нец вступает в брак с Новым Иерусалимом, символизиру­ющим христианскую Церковь (19:6 — 8; 21:9 и далее)⁸⁴.

Нет никаких сомнений в том, что для Иоанна Агнец -это превознесенный Христос (см. Откр. 1 — 3), Который дос­тоин принять книгу не только на основании Своей смерти на кресте, но и на основании своего статуса. Таким образом, из текста совершенно очевидно, что Агнец должен обладать в полной мере как Божественной, так и человеческой природой для того, чтобы совершить искупительную работу. Человеческая природа Агнца видна из того, что Он был заклан. О Его Божественности говорит вознесение Агнца на престол Божий для принятия хвалы от всего творения⁸⁵.

Семь рогов Агнца вызывают в памяти ветхозаветные символы политической и военной власти⁸⁶. Семь очей Агнца напоминают о видении Захарии (4:10), в котором Сам Гос­подь имеет семь очей, чтобы обозревать всю землю⁸⁷. Этими символами ясно определяется всемогущая и всеведущая Божественность Агнца.

Существует мнение, что принятие Христом книги из рук Отца подразумевает, что Он перешел из первого помещения небесного святилища во второе. Но в самом видении не со­держится никакого намека на перемещение престола Божье­го. Таким же образом не играют роли для данной сцены и пе­ремещения Агнца, поскольку Он уже стоит «посреди престо­ла» (5:6). Лучше всего воспринимать видение глав 4 и 5 как единую сцену, происходящую в одном месте небесного святилища. Точное же расположение Его не так важно для ис­толкования видения.

Новая песнь. Идея «новой песни» хвалы Богу широко распространена в Ветхом Завете. Новые песни хвалы Богу воспеваются за свершившееся избавление⁸⁸, за деяния спасе­ния и суда⁸⁹, за Его творческую силу, которая непрестанно яв­ляет себя на земле⁹⁰. Поэтому новая песнь совершенно уместна в свете величайшего во всей истории деяния Божьего - искупительной смерти Иисуса Христа (5:8—10).

Роль царей и священников (ст. 10) основана на данном Богом Израилю повелении выполнять особую священниче­скую миссию (см. Исх. 19:5, 6). Через Израиль Яхве намере­вался донести благословение Авраама до всех народов (см. Быт. 12:1—3; 22:18). Во Христе это преимущество передает­ся Церкви⁹¹. Следовательно, Откр. 5:9, 10 провозглашает по­следователей Христа новым Израилем, которому теперь предстоит первенствовать и благословлять. Это первенство представляет собой следствие власти Христа, которой Он был наделен в результате креста (Откр. 5:13; ср. Мф. 28:18).

В стихах 11—14 песнь хвалы достигает своей величест­венной кульминации. Все разумное творение поет славу Агнцу и Отцу, которые восседают на престоле. Этот фи­нальный гимн, гармонично звучащий на фоне воцарения Христа, воспевает не только уничтожение греха и его по­следствий, но и тот день, когда все творение будет вечно славить Бога (ср. Флп. 2:9—11).

жүктеу/скачать 2.85 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: