Библиотека научного социализма под общей редакцией д. Рязанова
жүктеу/скачать 2.08 Mb.
|
| . 351 и 352.
5) Меринг, там же, стр. 353—354. 224
ным союзом, то пришлось бы заметить, что он погрешил именно значительной склонностью к сектантству. Что касается Лассаля, то разумеется он обладал слишком большим умом для того, чтобы быть сектантом в полном смысле этого слова Вопрос можно поставить только следующим образом: не сделал ли Лассаль таких ошибок, благодаря которым возник и временно упрочился дух сектантства в том направлении германского рабочего движения, которое справедливо связывается с его именем? А на этот вопрос приходится ответить утвердительно: да, некоторые ошибки этого рода были сделаны Лассалем. И эти ошибки, несомненно, стояли в тесной причинной связи с теми слабыми сторонами Лассалевской агитации, в которые указывает Маркс в своем письме: слишком сильные уступки непосредственным влияниям времени и т. п. Конечно, мы теперь как нельзя более далеки от того скептицизма по отношению к «чартистском» кличу: всеобщее избирательное право», какой виден в письме Маркса. Но это все-таки частность; главное все-таки то, что, как говори. Маркс, у Лассаля, вследствие неудовлетворительности исходной точки его агитации, «государство» превращалась в «прусское государство» и что он «вынужден был делать уступки прусской королевской власти, прусской реакции (феодальной партии) и даже клерикалам». Наконец, для русских читателей настоящего времени вопрос о том, заслуживает ли или не заслуживает Лассаль названия основателя секты, интересен лишь в историческом смысле; вопрос же о том, каковы вообще отличительные признаки сектантства, представляет огромный практический интерес. Маркс прекрасно определяет эти признаки, и его письмо служит для нас, русских, как бы предостережением. Еще одно. Маркс упрекает Швейцера в том, что он слишком поспешил с созывом берлинского рабочего съезда. Меринг, как видно, не признает и этого упрека правильным. Он пишет: «Однако, Швейцер и Фрицше имели основательные причины ковать железо, пока горячо. Они хотели, чтобы полки их были уже организованы и боевая касса полна, прежде чем раздастся сигнал к борьбе. Затем им чрезвычайно важно было возможно скорее создать «бесповоротный факт» ввиду противодействия в рядах собственной партии... Но в особенности важно было расстроить хитрую игру прогрессистской партии, готовившейся как раз в тот момент овладеть пролетарским стачечным движением и направить его на ложные пути» 1).
225
Железо надо ковать, пока оно горячо. Это неоспоримо; тут Меринг совершенно прав. Но, спрашивается, не следовало ли взяться за ковку железа, столковавшись предварительно с теми деятелями германского рабочего движения, которые принадлежали к направлению Бебеля - Либкнехта? Маркс думал, что, да. «Вы должны были, — пишет он Швейцеру, - столковаться с вожаками вне лассальянского круга, выработать вместе с ними план и создать конгресс. Вместо этого, вы поставили только альтернативу, — или открыто примкнуть к вам, или выступить против вас. Самый конгресс явился лишь дополненным изданием гамбургского конгресса». Я не знаю, что можно возразить против этого. Письмо Маркса впервые напечатано было в «Neue Zeit» (№ I, XV Jahrgang, I Band. 1896—1897) Эдуардом Бернштейном, снабдившим его своим предисловием и примечаниями. Некоторые из этих последних воспроизведены мною, как «примечания издателя». Теперь перейдем к письму. Маннгейм
Съезды имеют «свою судьбу», как и книги, как и все на свете. И их судьба, как и судьба всего на свете, часто бывает, поистине, удивительна. Взять хоть последний съезд германских социал-демократов. Правое крыло этой партии, — так называемые ревизионисты, — говорит, что они одержали в Маннгейме победу над марксистами. И это их мнение поддерживается буржуазной печатью разных стран. Но, как и следовало ожидать, буржуазные публицисты идут гораздо дальше социал-демократических оппортунистов. Если верить тому, что говорят теперь эти публицисты, то можно подумать, что, в лице германской социал-демократии, социал-демократия всего мира открыто признала в Маннгейме свое бессилие и решительно отказалась от своей прежней тактики. Некоторые, весьма «солидные» газеты, — например, «Temps», — доходят в этом случае до того, что прямо искажают решения Манн-геймского съезда. Но даже и те буржуазные органы, рвение которых не простирается до этого крайнего предела, все-таки совершенно неверно истолковывают принятые в Маннгейме решения. Исключения встречаются, правда, и тут, однако, они так редки, что только подтверждают собою общее правило. И этому совсем нельзя удивляться. Весьма естественно, что буржуазия не понимает тех соображений, которыми руко-водствуются вожаки сознательного пролетариата: на то она и буржуазия. Но было бы крайне вредно, если бы ей удалось и на этот раз, — как ей удается это, к сожалению, слишком часто, — внести путаницу и в антибуржуазные головы. Вот почему я считаю нужным поговорить здесь о некоторых решениях Маннгеймского съезда. «Гвоздем» этого съезда был, как известно, вопрос о всеобщей стачке, в свою очередь, тесно связанный с вопросом об отношении социал-демократической партии к профессиональным союзам. Этим двум вопросам я и посвящу свою статью, при чем, — по причине, которая обнаружится самим ходом изложения, — я начну со второго. 227 В каком отношении должна стоять партия к профессиональным союзам? Об этом было много писано и говорено на самых различных языках, и тем не менее в среде социал-демократов всех стран до сих пор остается немало ошибочных представлений на этот счет. Это лишний раз показали прения, вызванные обсуждением этого предмета в Маннгейме. Из них обнаружилось, что в этом случае даже некоторые марксисты недостаточно выяснили себе мысль своего учителя. Постараемся же прежде всего припомнить эту мысль. Некоторые думают, что марксизм логически ведет к пренебрежению профессиональными союзами. Не далее, как в Маннгейме, бельгиец Ансель, — известный «оппортунист», деятельность которого имеет, однако, очень много революционного содержания, — сказал мне, выражая свое удовольствие по поводу настроения съезда: «Дайте нам сначала организовать рабочую массу, а потом пусть идут к ней со своей пропагандой марксисты». И когда я возразил ему, что марксисты не меньше его единомышленников дорожат организацией массы, без которой для них и нет социалистического движения, он удивился: «alors, nous sommes d'accord!» («Тогда мы согласны между собою!») — воскликнул он с удовольствием. Ансель, как видно, позабыл, что еще в своей «Нищете философии» Маркс, оспаривая Прудона, горячо отстаивал профессиональные организации рабочих. «Экономисты и социалисты, — говорит он там, имея в виду тогдашних социалистов-утопистов, к которым принадлежал также и Прудон, — единогласно осуждают коалиции рабочих»... Но, несмотря ни на тех, ни на других, вопреки учебникам и утопиям, коалиции ни на минуту не переставали идти вперед и увеличиваться вместе с развитием и ростом современной промышленности. Можно даже сказать в настоящее время, что степень развития коалиций в данной стране с точностью указывает место, занимаемое ею в иерархии всемирного рынка. Англия, где промышленность достигла наивысшей степени развития, имеет также самые обширные и наилучшим образом организованные коалиции». Далее он показывает историческую необходимость возникновения рабочих союзов. «Крупная промышленность скопляет в одном месте массу неизвестных друг другу людей. Конкуренция разъединяет их интересы. Но охрана заработной платы от падения, — этот общий им всем и противоположный хозяйскому интерес, — соединяет рабочих на одной и той же 228 мысли сопротивления: коалиции. Таким образом, коалиция всегда имеет двойную цель: прекратить конкуренцию между рабочими, чтобы быть в состоянии общими силами конкурировать с капиталистом. Если первой целью сопротивления являлось лишь поддержание заработной платы то потом, по мере объединения самих капиталистов на идее обуздания рабочих, отдельные коалиции этих последних формируются в группы и, ввиду всегда объединенного капитала, сохранение союза становится для них необходимее самой охраны заработной платы от падения. До какой степени это верно, показывает тот факт, что рабочие, к крайнему удивлению английских экономистов, жертвуют значительной частью своей заработной платы в пользу союзов, основанных, по мнению этих экономистов, лишь ради заработной платы. В этой борьбе, — настоящем междоусобной войне, — соединяются и развиваются все необходимые элементы будущих битв. Дойдя до этой ступени, коалиция принимает политический характер»… В «Манифесте Коммунистической Партии» мы встречаем совершенно тот же взгляд на профессиональные организации рабочих. «Пролетариат, — сказано там, — проходит различные ступени развития. Его борьба против буржуазии начинается с самым его существованием. «Сначала рабочие борются поодиночке; потом сплачиваются рабочие одной фабрики; далее — одной отрасли промышленности в известной местности против отдельных буржуа, непосредственно их эксплуатирующих. Они нападают не только на буржуазные условия производства, но и на самые орудия труда; они разбивают машины, уничтожают иностранные товары, конкуренция которых лишает их заработка, поджигают фабрики, стараясь поддержать клонящееся к упадку положение средневекового работника. «На этой ступени развития рабочие представляют собою рассеянную по всей стране и разъединенную конкуренцией массу. Массовые движения рабочих не являются тогда следствием самостоятельного их сплочения, но вызываются буржуазией, которая для достижения своих политических целей должна и еще может приводить в движение весь рабочий класс. На этой ступени рабочие борются, следовательно, не с своим собственным неприятелем, они побивают врагов своих врагов — остатки абсолютной монархии, поземельных собственников, непромышленную буржуазию, мелких представителей среднего сословия. Все историческое движение концентрируется, таким образом, в руках буржуазии; каждая победа, которую удается одержать, есть победа буржуазии. 229 «Но с развитием промышленности увеличивается не только численный состав пролетариата: он группируется в большие массы, сила его растет, и он более сознает ее наличность. Интересы и жизненное положение рабочих все более и более приводятся к одному уровню, между тем как машинное производство все более и более стирает различие между всеми отраслями труда и почти повсюду низводит рабочую плату до одинаково низкой степени. Усиливающаяся конкуренция предпринимате-лей и вызываемые ею промышленные кризисы обусловливают более сильные коле-бания заработной платы; с возрастающей быстротой развивающееся усовершенствование машин делает жизненное положение рабочих все менее и менее обеспеченным; столкновения между отдельными работниками и капиталистами все более и более принимают характер столкновений двух общественных классов. Рабочие начинают устраивать стачки для совместной борьбы против буржуа; совокупными силами отстаивают они свою заработную плату. Они устраивают даже постоянные ассоциации, которые могли бы поддерживать их в минуту активной борьбы. Местами борьба эта переходит в открытые восстания. «Иногда рабочие остаются победителями, но не надолго. Существенным результатом их борьбы является не непосредственный успех, но все более возрастающее сплачивание их между собою. Ему способствует вызываемое развитием крупной промышленности улучшение средств сообщения, которое приводит в соприкосновение работников различных местностей. «Только это соприкосновение и нужно, чтобы борьбу рабочих отдельных местностей, повсюду носящую один и тот же характер, превратить в классовую борьбу целого народа. Но каждая классовая борьба есть борьба политическая». Этот взгляд на роль профессиональных союзов в истории движения современного пролетариата подал у нас повод к большому и вредному недоразумению, лежавшему в основе всех теоретических рассуждений наших так называемых экономистов. Приведенные мною страницы были истолкованы этими «экономистами» в том смысле, что политическая борьба должна и может быть начата социалистами лишь на известной стадии развития пролетариата. Отсюда — пресловутая «теория стадий». В брошюре «Об агитации» эта теория была изложена чуть не подлинными словами «Манифеста Коммунистической Партии». Потому-то огромное большинство наших тогдашних товарищей и приняло ее за самый несомненный, самый подлинный марксизм. Но тут произошло именно большое недоразумение 230
«Теория стадий» заключала в себе часть мысли Маркса; но только одну ее часть, и потому являлась искажением всей этой мысли. В «теории стадий» осталось совершенно невыясненным, как должна относиться деятельность социал-демократи-ческой партии к изображенному Марксом, в указанных выше сочинениях, движе-нию рабочего класса. Более того, для деятельности названной партии эта теория совсем не оставляла места. И в этом состоял ее коренной недостаток. И благодаря этому ее недостатку, люди, всей душой преданные делу пролетариата, могли, под ее влиянием, повторять вслед за идеологами левою крыла мелкой буржуазии: «для успеха рабочего движения нет надобности в существовании с.-д. партии». И именно потому, что эти люди повторяли эту глубоко ошибочную мысль, они, незаметно для себя, совершенно покидали ту почву марксизма, на которую им хотелось опереться обе ими ногами. Отношение партии к классу выяснено Марксом и Энгельсом во второй главе «Манифеста». Там мы читаем: «Коммунисты не составляют какой-либо особой партии, противостоящей другим рабочим партиям. «У них нет таких интересов, которые не совпадали бы с интересами всего пролетариата. «Они не выставляют никаких особых принципов, сообразно которым они хотели бы формировать движение пролетариев. «Коммунисты отличаются от других рабочих партий только тем, что, с одной стороны, в движении пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, независимые от национальности интересы всего пролетариата, с другой стороны, тем, что на различных стадиях развития, через которые проходит борьба пролетариев против буржуазии, они всегда защищают общие интересы движения в его целом. «Таким образом, коммунисты на практике представляют собою самую решительную, всегда вперед стремящуюся часть рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении они имеют перед остальной массой пролетариата то преимущество, что понимают условия, ход и общие результаты рабочего движения. Ближайшая цель коммунистов та же, что и других рабочих партий: организация рабочего класса, свержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти». Тут на первый взгляд также может, пожалуй, показаться, что авторы «Манифеста» были против создания особой коммунистической, - по нынешней терминологии, социал-демократической, — партии. Они, 231 по-видимому, так и говорят, что коммунисты какой-либо особой партии не составляют. Но если это так, то почему же цитируемое мною знаменитое произведение их называется «Манифестом Коммунистической Партии? Ясно, что дело тут не так просто, как это кажется с первого взгляда. Когда Маркс и Энгельс говорят, что коммунисты не составляют особой партии, то эпитет: особая надо понимать, — как это видно из окончания то же фразы, — в смысле противоположности другим рабочим партиям. Такой противоположности не было и не могло быть, потому что другие рабочие партии тоже представляли 1), более или менее широко, более или менее полно, интересы рабочего класса, а у коммунистов, — повторяю, по нынешней терминологии это значит: у социал-демократов, — «нет таких интересов, которые не совпадали бы с интересами всего пролетариата». Но если коммунистическая партия не противостоит другим рабочим партиям, то она все-таки находится в известном отношении к ним. Каково же это отношение? Оно сводится к тому, что «на различных стадиях развития, через которые проходит борьба пролетариата против буржуазии, они всегда защищают общие интересы движения в целом» и таким образом представляют собою «самую решительную, всегда вперед стремящуюся часть пролетариата». Стало быть, искомое отношение оказывается отношением передового отряда к остальному войску, отдельные части которого, — «другие рабочие партии» и вообще организации, — могут, в свою очередь, подвигаться вперед с неодинаковой быстротою. Но надо теперь же заметить, что это передовой отряд особого рода: сравнительно со всеми другими частями войска, — с «остальной массой пролетариата», — он имеет «то преимущество, что понимает условия, ход и общие результаты рабочего движения». В нем сосредоточивается руководящая мысль этого движения. И это налагает на него особые обязанности, правильное исполнение которых в высшей степени важно для хода и исхода всего движения. Н 1) Например, чартизм в Англии. 232
кто приобретает фактическое влияние на его мысль. А кто же имеет фактическое влияние на нее? В конце концов — тот, кто видит лучше и дальше других, тот, в чьем «сознании» яснее и полнее отражается ход развития «бытия». А нам уже известно, что ход развития «бытия» яснее и полнее всего отражается в головах социал-демократов. Следовательно, социал-демократы и должны стремиться к тому, чтобы приобрести руководящее влияние на мысль пролетариата. А как могут они приобрести такое влияние на его мысль? Так же, как хороший воспитатель приобретает влияние на мысль своего воспитанника, содействуя развитию собственного сознания этого последнего. Стало быть, социал-демократическая, — «коммунистическая», — партия и должна стремиться приобрести влияние на пролетариат, содействуя развитию его классового сознания. Вот в чем заключается ее главнейшая задача. Нечего и говорить, что решение этой задачи должно облегчаться возможно более широкой организацией сил пролетариата. Но как ни важна эта вторая задача, ее решение приходится оценивать с точки зрения первой и более общей задачи: организации, задерживающие развитие классового сознания пролетариата, должны быть решительно отвергаемы социал-демократами. II Сказанное мною можно выразить иначе. В «Нищете философии» Маркс говорит: «Экономические условия превратили сперва массу народонаселения в рабочих. Господство капитала создало для этой массы одинаковое положение и общие интересы. Таким образом, по отношению к капиталу масса является уже классом, но сама для себя она еще не класс. В борьбе, намеченной нами лишь в некоторых ее фазисах, сплоченная масса вырабатывается в класс — для себя. Защищаемые ею интересы становятся классовыми интересами. Но борьба между классами есть борьба политическая». Итак, сначала пролетариат является «классом в себе»; его интересы противоположны интересам эксплуататоров, но он еще, не сознает, этой противоположности во всей ее широте и глубине. Борьба развивает его сознание, делает его «классом для себя». И по мере того как он делается «классом для себя», его борьба принимает политический характер. Роль же рабочей партии состоит здесь в том, что она всем)? 233
своими силами и всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении, способствует этому развитию сознания пролетариата, этому превращению «класса в себе» — в «класс для себя», борьбы экономической в борьбу политическую. Этому превращению стараются помешать эксплуататоры, существенно заинтересованные в том, чтобы сознание пролетариата оставалось неразвитым. Различные партии эксплуататоров вступают поэтому в борьбу с рабочей партией, стремящейся приобрести влияние на умы рабочих. И эта борьба за политическое сознание пролетариата сама имеет политический характер. Не в том смысле, что ее непосредственным предметом являются политические права или политическая впасть, а в том, что она, развивая сознание рабочих, создает предварительное условие, необходимое для завоевания пролетариатом политических прав и политической власти. Таким образом, хотя борьба пролетариата, как целого класса, становится политической только на одной из последних стадий, — если не на самой последней стадии, — своего развития, но борьба рабочей партии, как передового отряда пролетариата, обязанного развивать политическое сознание всего этого класса, должна быть политической с первых же своих шагов. Наши «экономисты» этого не понимали и потому говорили, что политическая борьба пока еще неуместна в России. Их коренная ошибка заключалась, повторяю, в том, что им было совсем не ясно, как должна относиться партия к представляемому ею классу. Вследствие этой ошибки они и не видели надобности в существовании социал-демократии. «Экономисты» говорили: мы должны только на один шаг опережать рабочую массу. Но от нас ли зависит расстояние, отделяющее нас от массы? Если рабочая партия хорошо поняла «условия, ход и общие результаты движения», а остальная часть рабочего класса еще совершенно чужда такого понимания, то эту партию отделяет от нее очень много «шагов» 1). Это, конечно, неудобно во многих отношениях. Но как пособить этому горю? Другого средства нет: надо помочь массе как можно скорее сделать эти шаги. А чтобы помочь ей сделать их с наименьшей затратой сил и времени, необходимо с полной ясностью поставить перед собою свою конечную цель. Равнодушное отношение к этой цели, которое стараются обыкновенно оправдать тем.
234
что масса еще не созрела для ее понимания, представляет собою оппортунизм, граничащий с изменой. Чем больше ускользала бы конечная цель из нашего собственного поля зрения, тем более затруднительным становилось бы для нас это содействие превращению пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя». А что наши «экономисты» сильно грешили грехом равнодушного отношения к конечной цели современного рабочего движения, а потому и вообще к социал-демократической программе, это хорошо показывают многочисленные данные, обнародованные мною в брошюре «Vademecum». Но оставим экономистов. Они были нужны мне лишь как пример, хорошо поясняющий мою мысль. Теперь же, когда мысль эта, надеюсь, ясна для читателя, пора применить ее к решению тех вопросов, о которых спорили немецкие товарищи в Маннгейме. В Германии теперь нет никаких рабочих партий, кроме социал-демократии, но зато в ней есть теперь очень сильные и чрезвычайно быстро развивающиеся профессиональные союзы. Как же должна относиться к ним социал-демократическая партия? Маркс стоял за нейтральность профессиональных союзов 1). И это понятно. Если социал-демократия обязана содействовать превращении) пролетариата из бессознательного класса в сознательный, то она не может требовать от него, чтобы он, как целый класс, тотчас же усвоил себе ее программу. Чтобы усвоить эту программу, т. е., чтобы понять условия, ход и общие результаты рабочего движения, надо достичь такой высокой ступени развития, до которой достигают сначала только отдельные группы, а потом один за другим отдельные слои пролетариата. Остальная, огромнейшая часть его в течение долгого времени остается далеко назади. Но и она, эта огромная, более или менее отсталая часть, не может не бороться со всеми эксплуататорами, и эта ее борьба развивает, как мы видели, ее классовое сознание. Профессиональные союзы являются плодом этой борьбы и одним из ее орудий. Поэтому социал-демократия обязана поддерживать профессиональные союзы, ведя деятельную пропаганду между их членами, но отнюдь не навязывая им своей программы. Такое навязывание чрезвычайно сузило бы русло профессионального движения, т. е. помешало бы рабочим вступать в ту, как выражается Маркс, «школу социализма», которая лучше всего под- жүктеу/скачать 2.08 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
осители руководящей мысли естественно должны играть роль руководителей. Но рабочий класс — не тайное общество заговорщиков, вручающее «дирижерскую палочку» тому или иному лицу или группе лиц, — «диктатору или комитету», — и поддерживающее дисциплину в своих рядах посредством более или менее грозных параграфов устава. Им руководит не тот, кто формально облечен властью руководителя, а тот,