Осуществление и защита гражданских прав

Ограничение размера ответственности в силу закона, как правило, связано с тем, что закон в некоторых случаях, устанавливая такую форму ответственности, как возмещение убытков, ограничивает размер подле­жащих взысканию убытков лишь так называемым положительным ущер­бом, не допуская взыскания неполученных кредитором доходов, которые он мог бы получить при добросовестном исполнении обязательства должником.

Например, ст. 371 ГК РСФСР предусматривает, что за неисполне­ние или ненадлежащее исполнение обязанностей по договору подряда на капитальное строительство неисправная сторона обязана возместить другой стороне убытки, «выразившиеся в произведенных другой сторо­ной расходах, в утрате или повреждении ее имущества». Или, например, ст. 383 ГК устанавливает, что нарушение транспортной организацией договора перевозки, выразившееся в утрате, порче или повреждении имущества при перевозке, влечет за собой ответственность перевозчика:

а) в случае утраты или недостачи груза или багажа - в размере стоимо­сти утраченного или недостающего груза или багажа; б) в случае по­вреждения груза или багажа — в размере суммы, на которую понизилась его стоимость и т. п. Мы видим здесь снижение размера ответственно­сти в силу закона, который не допускает в ряде случаев взыскания с не­исправной стороны неполученных другой стороной доходов, которые она могла бы получить, если бы обязательство было выполнено надле­жащим образом.

В ряде случаев закон предоставляет право суду или арбитражу при рассмотрении спора снизить размер взыскиваемых с нарушителя санкций, если для этого есть определенные основания. Такими основаниями могут быть учет интересов сторон, в частности, учет их материального положе­ния, вина самого потерпевшего и др.

Так, согласно ст. 190 ГК, если подлежащая взысканию с должника неустойка (штраф, пеня) чрезмерно велика по сравнению с убытками, то суд вправе уменьшить неустойку. При этом во внимание должны быть приняты степень выполнения обязательства должником, имущественное положение граждан, участвующих в обязательстве; не только имущест­венный, но и всякий иной интерес кредитора, заслуживающий уважения со стороны общества. Аналогичное право предоставлено законом также арбитражу и третейскому суду, рассматривающим споры социалистиче­ских организаций.

Уменьшение размера ответственности граждан по основанию учета их материального положения допускается не только в случае взыскания неустойки (штрафа, пени), но и при возмещении гражданином причинен-

354

Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей

ных им убытков другому лицу. Статья 458 ГК, ч. 2 устанавливает, что суд вправе уменьшить размер возмещения вреда, причиненного граждани­ном, в зависимости от его материального положения.

Наконец, основанием для уменьшения размера ответственности на­рушителя гражданских прав и обязанностей может быть также виновное поведение самого потерпевшего, который известным образом способст­вовал увеличению или причинению вреда. Общий принцип на этот счет установлен ч. 2 ст. 37 Основ гражданского законодательства, которая гла­сит: «Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд, арбитраж или третейский суд соот­ветственно уменьшает размер ответственности должника».

Поскольку в данном случае речь идет о неисполнении или ненадле­жащем исполнении обязательства, можно сделать вывод, что это правило относится к случаям неисполнения или ненадлежащего исполнения обя­зательств, возникших из договора, из административно-плановых актов, из односторонних сделок. Такой вывод подтверждается также и тем, что, например, применительно к обязательствам по возмещению причиненно­го вреда ст. 93 Основ предусмотрены несколько иные правила. В ней го­ворится, что «если грубая неосторожность самого потерпевшего содейст­вовала возникновению или увеличению вреда, то в зависимости от степе­ни вины потерпевшего (а при вине причинителя вреда - и в зависимости от степени его вины) размер возмещения должен быть уменьшен либо в возмещении вреда должно быть отказано».

Различие между этими двумя законодательными решениями состоит в том, что, во-первых, договорная ответственность предполагает учет ви­ны как должника, так и кредитора в любой форме, тогда как при внедого-ворной ответственности учитывается только грубая неосторожность са­мого потерпевшего; и, во-вторых, если ч. 2 ст. 36 Основ говорит лишь о снижении размера ответственности, то при причинении вреда ст. 93 Ос­нов допускает не только снижение ответственности, но и освобождение причинителя вреда от ответственности вообще.

В литературе нередко такой случай называют смешанной ответст­венностью или смешанной виной. Оба эти термина неудачны. Они лишь означают, что при наличии вины обеих сторон убытки распределяются между ними соответственно степени вины каждой из них. Но так как кри­терий вины — критерий субъективный и точному определению не всегда поддается, то размер ущерба, который падает на ту или иную сторону, определяется исходя из конкретных обстоятельств дела. На практике учет вины потерпевшего чаще всего имеет место в случаях причинения вреда рабочему или служащему на предприятии, когда вина предприятия со-

стоит в непринятии каких-то мер по технике безопасности, а вина потер­певшего - в несоблюдении им правил техники безопасности, в отношении которых он был надлежащим образом проинструктирован. Применение названного принципа в последнее время получило достаточно широкое распространение и в практике рассмотрения споров между социалистиче­скими организациями при нарушении договорных обязательств.

Право собственности - коренной институт советского гражданского права. Его ведущее значение определяется тем, что нормы права собст­венности закрепляют экономическую основу советского строя - социали­стическую собственность на средства производства. Нормы права собст­венности регулируют также производную от социалистической личную собственность граждан. Не случайно поэтому то внимание, которое уде­ляется изучению этого института в советской гражданско-правовой лите­ратуре". Широко исследуются вопросы права собственности и юристами стран народной демократии².

Несмотря на это, ряд проблем, связанных с правом собственности, до сего времени не получил своего разрешения. Не решен, в частности, во­прос о самом понятии права собственности как института советского гра­жданского права. Между тем правильное разрешение этого вопроса имеет чрезвычайно важное практическое значение как в связи с дальнейшей кодификацией гражданско-правового законодательства и в особенности для определения содержания и границ института права собственности в будущих гражданских кодексах союзных республик, так и в связи с прак­тическим применением норм гражданского права судебными органами, которым нередко приходится сталкиваться с вопросом о том, нормы како­го института гражданского права должны быть применены к разрешению того или иного конкретного случая.

Правильный подход к разрешению поставленной проблемы зависит прежде всего от выяснения вопроса о том, следует ли различать право собственности как институт советского гражданского права и как субъек­тивное право собственника и в связи с этим определять право собственно-

' См., например: А. В. Венедиктов. Государственная социалистическая собствен­ность. М. - Л., 1948; его же. Гражданско-правовая охрана социалистической собствен­ности в СССР. Изд-во АН СССР, М. - Л., 1954; Н. Д. Казанцев. Право колхозной собственности. М., 1948; Г. А. А к с е н е н о к. Право государственной собственности на землю в СССР. Госюриздат, 1950; А. В. Карасе. Право государственной социали­стической собственности. Изд-во АН СССР, М., 1954, Ю. К. Толстой. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Изд-во ЛГУ, 1955; А. Н. Ар­замасцев Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1958; Р. О. Х а л ф и н а. Право личной собственности граждан СССР. Изд-во АН СССР, М„ 1955 и др.

² См., например: В. К н а п п. Собственность в странах народной демократии. ИЛ, 1954, Оаз 2т1гесЫ аег ОеиКсЬеп ОетокгаИвспеп КериЫА. В., 1956. 358

______К вопросу о понятии права собственности______

ста различно применительно к каждому из указанных явлений, либо сле­дует идти по пути формулирования общего понятия права собственности.

Большинство советских цивилистов исходят из того, что право соб­ственности как институт советского гражданского права и право собст­венности как субъективное право представляют собой различные, хотя и взаимосвязанные друг с другом, правовые явления. Право собственности как институт права представляет собой совокупность правовых норм, ре­гулирующих определенную группу общественных отношений. Оно опре­деляет, в частности, содержание и объем тех правомочий, которые пре­доставляются собственнику в отношении принадлежащего ему имущест­ва, т. е. устанавливает содержание и объем субъективного права собст­венности. Эта взаимосвязь между объективным правом (совокупность правовых норм) и субъективным правом (совокупность правомочий соб­ственника) не колеблет, однако, того положения, что объективное и субъ­ективное право собственности представляют собой два различных право­вых явления, которым в науке должны соответствовать и два различных понятия.

Иное мнение нашло свое выражение в работах некоторых ленин­градских цивилистов, которые исходят из необходимости и возможности дать «общее определение права собственности». Впервые попытка дать такого рода определение была предпринята академиком А. В. Венедикто-вым в его работе «Государственная социалистическая собственность»'. Однако обсуждение работы показало, что данное в ней определение права собственности является лишь определением субъективного права собст­венности². Свое дальнейшее выражение эта концепция нашла в работах Ю. К. Толстого и О. С. Иоффе. «Право собственности, - пишет Ю. К. Толс­той, - это закрепленная за собственником возможность, в пределах, уста­новленных законом, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вполне свободно, по своему усмотрению в целях удовлетворения своих интересов». При этом автор подчеркивает, что указанное определение есть «общее определение права собственности»³. Близкое к этому опреде­ление дает и О. С. Иоффе⁴.

' См.: А. В. Венедиктов. Государственная социалистическая собственность, стр. 34.

² См.: А. В. Венедиктов. Право социалистической собственности в свете учения И. В. Сталина о базисе и надстройке. «Изв. АН СССР», отд. экономики и права, 1951, № 2, стр.97.

³ Ю. К. Т о л с т о и. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР, стр. 60.

⁴ См.: О. С. Иоффе. Советское гражданское право, курс лекций. Изд-во ЛГУ, 1958, стр.274.

359

______Осуществление и защита гражданских прав______

Поскольку в обоих случаях речь идет либо о «праве собственника», либо о «праве индивида или коллектива», то само собой очевидно, что определения эти относятся лишь к субъективному праву собственности. О том, что такое институт права собственности, каково его содержание и границы, можно только догадываться. Сколько бы раз мы ни повторяли при этом слов «общее определение», «общее понятие», - дело не изменит­ся. Право собственности как институт права остается невыясненным, его содержание и границы — неопределенными. Такой способ построения оп­ределения права собственности вообще следует признать неприемлемым, так как он с неизбежностью ведет к смешению двух различных правовых явлений и потому не упрощает, а, наоборот, усложняет и запутывает по­нимание каждого из них.

Каковы бы ни были результаты попыток дать «общее определение» права собственности, из приведенных определений с очевидностью выте­кает один вывод: их авторы' кладут в основу определения института права собственности отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом, связывают институт права собственности только с регули­рованием этих общественных отношений.

Нельзя не увидеть здесь известной аналогии с тем решением вопро­са, которое дают А. В. Годес и В. А. Рясенцев, определяющие институт права собственности как «совокупность установленных государством правовых норм, закрепляющих владение, пользование и распоряжение средствами производства и произведенным продуктом в интересах гос­подствующего класса (в эксплуататорском обществе) или в интересах все­го народа (в социалистическом обществе)»².

В связи с этим, естественно, возникает вопрос: можно ли сводить содержание института права собственности к совокупности норм, регу­лирующих отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом? Этого сделать, по-видимому, нельзя, так как такое реше­ние вопроса, с одной стороны, необоснованно ограничивает рамки ин­ститута права собственности, а с другой стороны, не менее необосно­ванно их расширяет.

' Речь идет об определениях, данных Ю. К. Толстым и О. С. Иоффе. ² «Советское гражданское право», учебное пособие для студентов ВЮЗИ, под ред. проф В. А Рясенцева, ч. I, 1955, стр. 110.

Как правильно показал А. В. Венедиктов, в случае описи или изъятия имущества у собственника последний утрачивает и право владения, и пра­во пользования, и право распоряжения этим имуществом'. Но он тем не менее остается его собственником, хотя право собственности и принадле­жит ему теперь в меньшем объеме. Но если это так, то сохраняются и от­ношения собственности, регулируемые нормами права собственности. Поэтому ограничить институт права собственности только регулировани­ем отношений по владению, пользованию и распоряжению имуществом значит сузить рамки его применения.

Возражая против этого, Ю. К. Толстой утверждает, что приведенный пример ничего не доказывает, так как при аресте имущества за долги долж­ник вовсе не лишается самих правомочий по владению, пользованию и рас­поряжению, поскольку он остается собственником. По мнению Ю. К. Тол­стого, дело сводится будто бы только к тому, что «он (собственник. - В. Г.) не в состоянии реально осуществлять эти правомочия, как и все право соб­ственности»². С подобным возражением трудно согласиться, так как при таком положении реальные правомочия, предоставленные собственнику, превращаются в голые правомочия, в призраки, лишенные своей юридиче­ской сущности. Такое состояние права собственности противоречит самой сущности права.

Есть и другая сторона этого вопроса. Дело в том, что отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом могут возникнуть не только в связи с осуществлением права собственности, но и по другим основаниям. Госорганам принадлежит право владения, пользования и распоряжения имуществом, однако они не являются его собственниками. Правом владения может обладать хранитель; правом владения и правом пользования - наниматель; правом владения и распоряжения - комиссио­нер и т. п. Указанные отношения по владению, пользованию и распоря­жению регулируются не норами права собственности, а нормами обяза­тельственного права. Но если исходить из определения, данного А. В. Го-десом и В. А. Рясенцевым, то и эти отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом попадают в сферу регулирования права соб­ственности, рамки которого, таким образом, расширяются до пределов гражданского права в целом.

' См.: А. В. Венедикте в. Государственная социалистическая собственность, стр. 15 -

16. ² См.: Ю. К. Т о л с т о и. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности

вСССР,стр 54.

361

Осуществление и защита гражданских прав

Весьма своеобразное разрешение этого вопроса предложил О. С. Иоф­фе. По его мнению, нормы права собственности регулируют лишь те отно­шения, которые выступают как отношения по присвоению. «Экономиче­ские, общественно-производственные отношения, — пишет он, — юридиче­ски оформляются при помощи норм о праве собственности лишь постольку, поскольку они заключают в себе момент присвоения»'.

Но если сводить весь вопрос к тому, что право собственности регу­лирует лишь те общественные отношения, которые выступают как отно­шения присвоения, то прежде всего необходимо выяснить само понятие «присвоения». Однако на этот основной вопрос О. С. Иоффе не дает отве­та. А если не ясно, что такое присвоение, то трудно выделить те общест­венные отношения, которые выражают это присвоение и являются пред­метом регулирования института права собственности.

Однако выдвигаемая О. С. Иоффе концепция вызывает серьезные возражения и по существу. Нельзя прежде всего согласиться с утвержде­нием О. С. Иоффе о том, что понятие собственности в экономическом смысле «равнозначно понятию способа производства как неразрывного единства двух его сторон - производительных сил и производственных отношений»². Так как способ производства охватывает и отношения лю­дей к природе, к вещам, равно как и отношения между людьми в процессе производства, то, следовательно, выходит, что отношения собственности могут быть и отношениями между людьми и отношениями человека к вещи.

Не говоря уже о том, что отнесение к собственности отношений людей к вещам есть уступка известным буржуазным взглядам на собст­венность, которые сам автор очень убедительно критикует³, это сообра­жение неправильно и по другим основаниям. Собственность рассматри­вается автором как экономическая категория. Но политическая эконо­мия имеет дело с общественными отношениями. «Политическая эконо­мия, - писал В. И. Ленин,- занимается вовсе не «производством», а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства»⁴. Поэтому собственность как экономическая кате­гория есть отношение между людьми.

' О. С. Иоффе. Советское гражданское право, курс лекций, стр. 271; см. также: «Об основных проблемах советского гражданского права». Уч. зап. ЛГУ, сер. юрид. наук, вып 4,1953,стр. 51.

Указанная позиция О. С. Иоффе не случайна. Она вытекает из пред­шествующих рассуждений автора и связана с неправильным представле­нием о соотношении понятий «собственность» и «присвоение».

Главной отправной точкой этой концепции служит тезис: «Собствен­ность есть присвоение». Автор рассматривает его как аксиому, не нуж­дающуюся в доказательстве. «Собственность в экономическом смысле, -пишет он, - есть присвоение индивидом предметов природы внутри и по­средством определенной общественной формы»'. Как видно из сказанно­го, О. С. Иоффе взял известное указание Маркса², заменил слово «произ­водство» словом «собственность» и положил это в основу своей концеп­ции. Отсюда логично вытекает вывод о том, что производство, способ производства и собственность - понятия равнозначные.

Эта подмена одного термина другим уже отмечалась в гражданско-правовой литературе. Возражая против данного А. В. Бенедиктовым оп­ределения права собственности, С. Н. Братусь писал: «Присвоение в том смысле, в каком Маркс оперировал этим понятием, - не что иное, как производство. Поэтому нельзя признать правильным определение права собственности как права присвоения: такое определение равнозначно оп­ределению права собственности как «права производства». Нельзя от эко­номического понятия собственности механически перейти к юридическо­му ее понятию»³.

Мы видим, таким образом, два совершенно противоположных выво­да из одних и тех же основных положений. Однако ни одно из высказан­ных мнений нельзя признать приемлемым, так как оба они страдают од­носторонностью. Каждое из них выдвигает на первый план лишь одну из сторон присвоения.

Присвоение - двуединый процесс. Присвоение состоит прежде всего в том, что общество отвоевывает у природы определенные материальные блага и обращает их в свою пользу. Однако акт присвоения этим не окан­чивается. Его продолжением служит распределение отвоеванных у при­роды благ между членами общества. Причем этот двуединый процесс со­вершается одновременно.

Содержанием присвоения является производство материаль­ных ценностей, которое во всех случаях носит общественный характер и не может быть иным. Без производства не может быть присвоения, так как нельзя присвоить то, что не произведено, чего не существует в приро-

' О. С. Иоффе. Советское гражданское право, стр. 269.

де. Это также верно и в отношении естественных благ, создаваемых самой природой, по крайней мере с того момента, как человек начал использо­вать хотя бы и самые примитивные орудия производства.

Но производство осуществляется «внутри и посредством определен­ной общественной формы»'. Форма присвоения результатов производства, способ распределения отвоеванных у природы материаль­ных благ между отдельными лицами, группами лиц, классами или всем обществом, различна на разных этапах развития человеческого общества. Собственность и есть та исторически определенная обществен­ная форма присвоения людьми материальных благ и прежде всего средств производства².

Содержание присвоения и его общественная форма - неразрывны. С изменением содержания, с изменением характера производства изменяет­ся и его общественная форма, изменяется характер собственности. Опре­деленной ступени производства соответствует и определенная форма соб­ственности. Поэтому «ни о каком производстве, а стало быть, ни о каком обществе, не может быть речи там, где не существует никакой формы собственности»³.

Отношения по присвоению опосредствуются не только гражданским правом, но и другими отраслями права. При этом право опосредствует лишь одну форму присвоения - общественную форму присвоения, отно­шения собственности, тогда как другая сторона присвоения - производст­во опосредствуется техническими нормами. Поэтому попытка О. С. Иоф­фе ограничить сферу действия института права собственности рамками отношений, выражающих присвоение, по существу снимает сам вопрос, так как делает рамки применения института права собственности безгра­ничными.

Основной методологической предпосылкой изучения права собст­венности является изучение тех реальных экономических отношений, ко­торые определяют сущность, содержание и границы института права соб­ственности. «...Правовые отношения, - писал Маркс, - так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа... наоборот, они коре-

' К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 198.

² «Политическая экономия», изд. 3. Госполитиздат, 1958, стр. 9.

³ К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 198. 364

_______К вопросу о понятии права собственности______

нятся в материальных жизненных отношениях...»'. Из этого следует, что сущность, содержание и границы права собственности определяются не какими-либо субъективными причинами, а объективными экономически­ми условиями жизни общества и прежде всего характером производст­венных отношений данного общества.

Нельзя в связи с этим не остановиться на определении института права собственности, которое дает В. Кнапп в работе «Собственность в странах народной демократии». «Право собственности в объективном смысле, - пишет он, - это исторически определенная совокупность право­вых норм, регулирующих отношения собственности между людьми, т. е. правовых норм, принудительно устанавливающих, какое общественное отношение является собственностью в юридическом смысле, а также его содержание, следовательно, в частности, и то, какими субъективными правами обладает участник правоотношения собственности в качестве собственника (т. е. как субъект права собственности)»².

Надо прямо сказать, про приведенное определение не обладает необ­ходимой точностью и четкостью, хотя бесспорно содержит во второй сво­ей части совершенно правильное указание на то, что право собственности определяет содержание субъективных правомочий собственника. Послед­нее вместе с указанием на исторический характер права собственности составляет положительные моменты в данном определении. Но этим, соб­ственно говоря, и исчерпываются все достоинства указанного определе­ния. Вместе с тем оно страдает, на наш взгляд, весьма существенными недостатками методологического порядка.

По мнению В. Кнаппа выходит, что право собственности устанавли­вает, «какое общественное отношение является собственностью в юриди­ческом смысле», а какое, следовательно, собственностью в юридическом смысле не является. Но так как нормы права не падают с неба, а устанав­ливаются законодателем, то выходит, что исключительно от воли законо­дателя зависит отнести те или иные отношения к «собственности в юри­дическом смысле» или не отнести. Таким образом, получается, что зако­нодатель одним росчерком пера может отнести к «собственности в юри­дическом смысле» все вообще отношения, регулируемые правом, либо другим росчерком пера - не отнести к этим отношениям ничего.

Однако несмотря на коренные различия по своему классовому со­держанию институтов права собственности различных общественно-экономических формаций, этот институт все же имеет довольно опреде-

' К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 7. ² В. К н а п п. Собственность в странах народной демократии, етр 87 - 88. 365

Осуществление и защита гражданских прав

ленные границы. Можно ли объяснить подобное положение лишь случай­ным совпадением воль различных законодателей? Этого сделать, по-видимому, нельзя. Тот бесспорный факт, что право собственности регу­лирует более или менее определенный круг общественных отношений или, как пишет В. Кнапп, относит к собственности «в юридическом смыс­ле» именно определенные отношения, нельзя объяснить никакими субъ­ективными причинами. «Если государство и государственное право опре­деляются экономическими отношениями, - пишет Энгельс, - то само со­бой понятно, что то же приходится сказать и о гражданском праве, роль которого в сущности сводится к тому, что оно санкционирует сущест­вующие, при данных обстоятельствах нормальные, экономические отно­шения между отдельными лицами». «...Нормы гражданского права пред­ставляют собой лишь юридическое выражение экономических условий общественной жизни...»'.

В применении к институту права собственности это означает, что его содержание и границы определяются не субъективными причинами, а объективными экономическими условиями жизни общества, определен­ными экономическими отношениями. Поэтому сказать, что право собст­венности устанавливает, «какие общественные отношения явля­ются собственностью в юридическом смысле», значит приписать праву не свойственные ему функции, оторвать право собственности от тех эконо­мических отношений, выражением и закреплением которых оно является. И это тем более досадно, что в предшествующих данному определению разделах работы В. Кнапп в целом правильно излагает соотношение эко­номики и права, хотя и здесь в ряде случаев имеют место не совсем точ­ные, торопливые формулировки.

Право собственности неразрывно связано с отношениями собствен­ности. Поэтому закономерными являются попытки многих авторов рас­крыть содержание и границы института права собственности посредством выделения тех отношений собственности, которые находят свое выраже­ние и закрепление в нормах данного правового института. Понятия «соб­ственность», «отношения собственности» - тождественны. В экономиче­ском смысле эти понятия имеют два основных значения, отправляясь от которых обычно и пытаются решить поставленный вопрос.

'К Марк с, Ф. Энгельс. Избр. произв. в двух томах, т. II, 1948, стр. 376. 366

К вопросу о понятии права собственности

В одних случаях под «отношениями собственности» в экономиче­ском смысле понимают всю совокупность производственных отноше­ний данного общества'. Однако отношения собственности в этом их значении нельзя связать с институтом права собственности, так как производственные отношения опосредствуются не только правом соб­ственности, а всей системой права, всеми отраслями и институтами данной системы права.

В других случаях под «собственностью» понимают отношения лиц к условиям производства «как к своим». По мнению А. В. Бенедиктова, эти именно отношения и регулируются правом собственности². Анало­гично решается вопрос в соответствующем томе курса гражданского права ГДР, где право собственности в объективном смысле определяет­ся как «совокупность норм, которые установлены государственной вла­стью как властью господствующего в данном обществе класса в целях непосредственного регулирования отношения индивида или коллектива к условиям производства как к своим»³. При этом автор этого определе­ния, Ганс Клейне, обращает особое внимание на «непосредственное» регулирование правом собственности указанных отношений, о чем, по его мнению, необходимо особо указать в определении права собствен­ности, «так как собственность как основа производственных отношений закрепляется и защищается также посредством всей правовой надстрой­ки, что особенно ясно вытекает в обязательственном и наследственном праве»⁴.

Такое понимание института права собственности едва ли можно при­знать приемлемым. Если речь идет о собственности как об условии про­изводства, о собственности как основе производственных отношений, то само собой разумеется, что это относится лишь к отношениям собственности на средства производства, которые и опреде­ляют характер всех других отношений собственности. Поэтому опреде­лить институт права собственности как совокупность норм, регулирую­щих отношения лиц к условиям производства как к своим, значит ограни­чить сферу применения норм права собственности лишь отношениями по

' К. М а р к с, Ф. Э н г е л ь с. Избр. произв. в двух томах, т. П, 1948, стр. 427; Соч., т. 4, стр. 168; Избр. письма, 1953, стр. 153 - 154; К. М а р к с. К критике политической эко­номии, стр. 7.

² См.: А. В. Венедикте в. Право социалистической собственности в свете учения И. В. Сталина о базисе и надстройке, стр. 93.

³ Оах 2т1гесЫ Лег ОеиЬсЬеп ОетокгайэсЬеп КериЬКк, 8асЬепгесЫ. В., 1956,5. 14.

⁴ Там же.