нися, в смысле «оконившись», то есть «сев на коня». Удивительно, но никому из высокоучёных про- фессионалов слово оконися

213 
можно было, например, сказать: «оштанившись», 
окафтанившись и т.п. Этот пример лишний раз пока-
зывает, в какие дебри может завести принципиальное 
игнорирование тюркской составляющей русского язы-
ка. 
Обращение к тюркской лексике позволяет избе-
жать насилия над словообразовательным процессом и 
вернуть рассматриваемой фразе тот первоначальный 
смысл, который был заложен в ней автором поэмы. А 
автор, судя по всему, написал в этом месте обычное 
для тюрко-славянского лексикона той эпохи выраже-
ние о куни, что значит «в тот же день». Но либо кто-
то из переписчиков, либо А.И.Мусин-Пушкин со това-
рищи, не подозревая, что слово это тюркское и требу-
ет элементарного перевода, решили, что здесь имеется 
описка и «исправили» её на более понятное о кони со 
всеми вытекающими из этого последствиями!
Подставим «в тот же день» в строку: «...той 
клюками подпрься и в тот же день скочи к граду Кие-
ву». Не правда ли, так лучше, господа филологи? 
В дебатах о «седьмом веке Трояна» и о выраже-
нии «о кони», наши исследователи как-то упустили 
из виду начальные слова фразы: «...бросил Всеслав 
жребий о девицю себе любу». Что бы это могло зна-
чить? Может быть, он выбрал себе невесту? Но на Ру-
си, как в старину, так и сегодня невест по жребию вы-
бирать не принято. Тогда, быть может, он выбрал себе 
любовницу – «девицю себе любу»? Тоже исключается, 
ведь любовниц выбирают отнюдь не по жребию, а со-
всем по иным критериям. Да и при чём тут вообще не-
веста или любовница, если речь шла о стремительной 

214 
поездке в Киев с целью воссесть на великокняжеский 
престол? 
Академик Д.С.Лихачёв считал, что под выраже-
нием «девица себе люба» как раз и подразумевается 
престол, «злат стол», о котором будто бы грезил Все-
слав. Но тогда при чём тут жребий? Разве он мог стать 
великим князем по жребию? В общем, можно конста-
тировать, что весь этот эпизод с «девицей» остаётся не 
расшифрованным. 
Может быть, я ошибаюсь, но слова «бросил Все-
слав жребий о девице» очень напоминают эпизод из 
жизни крестителя Руси великого князя Владимира. 
Цитирую строки из Ипатьевской летолписи: 
«В лето 983. Иде Владимир на Ятвягы, и взя 
землю их. И приде к Киеву, и творяше требу кумиром 
с людьми своими; и ркоша старци и бояре: «мечем 
жребий на отрока и девицю; на кого он падёт, того 
зарежем богам».  
Вот он, страшный смысл действий Всеслава! Пе-
ред тем, как отправиться в Киев, он по языческому 
обычаю выбрал по жребию молодую девушку и при-
нёс её в жертву, надеясь этим ублажить языческих 
божков, дабы те не препятствовали его замыслам.
Далее в поэме сказано так: «Той клюками под-
прься, о кони и скачи к граду Киеву». Если трактовать 
эту фразу в традиционном смысле, то остаётся совер-
шенно непонятным, зачем нужно было, садясь на ко-
ня, подпираться клюками? Что, князь Всеволод был 
инвалидом? Если да, то при посадке на коня ему по-
могали бы слуги. Пусть кто-нибудь сам попробует 
сесть на коня с помощью инвалидных клюк: он сразу 
поймёт всю нелепость такого способа посадки. 

215 
Но мы-то точно знаем, что Всеслав никаким ин-
валидом не был. Напротив, он ощущал себя настолько 
сильным и ловким, что по ночам, превратившись в 
волка, любил рыскать по полям, отваживался перебе-
гать дорогу самому Хорсу и «дорыскивать» даже до 
стен далёкой Тмуторокани. Тем не менее, многие на-
ши филологи и литературоведы ни за что не хотят рас-
ставаться с этими самыми клюками: 
«Он, подпёршись клюками, сел на коней» (Пер-
вые издатели);
«Он,подпёршись клюками, сел на коня» (В.А. 
Жуковский);
«Подпёршись клюками на конях» (Е.В. Барсов);
«Он, клюками подпёршись, на коней скочил» 
(К.Д. Бальмонт);
«Тот клюками опёрся на коня» (А.С. Орлов) и 
т.д. и т.п. 
Справедливости ради надо отметить, что были и 
такие исследователи, которые чисто интуитивно ощу-
щали неприемлемость прямолинейного восприятия 
слова «клюками» и предлагали различные смысловые
его заменители:
«Он лукавством опёрся на коней» (Г. Шторм);
«Он подпёрся лукавством и сел на коня» (С.В. 
Шервинский);
«Он, исхитрившись, сел на коня» (Н.К. Гудзий);
«Он хитростями опёрся на коней» (Д.С. Лиха-
чёв);
«Он, обманом оседлав коней...» (В.И. Стеллец-
кий);
«Ухитрясь – а подсадил себя на коня!» (А.Г. Сте-
панов).

216 
Все эти авторы были очень близки к истине, но 
эта близость не базировалась на сознательном анализе 
текста, ведь они «хитрость», «лукавство» и «обман» 
относили к процессу посадки на коня. Но коня-то, как 
было показано выше, не было!
Почему никто из исследователей ни разу не за-
дался простейшим вопросом: а что, неужели нельзя 
было просто сесть на коня без всяких ухищрений? 
Ведь это же, в сущности, элементарно, достаточно 
иметь навык. А русские воины той эпохи, уж будьте 
уверены, все прекрасно умели садиться на своих коней 
без помощи каких бы то ни было клюков! 
 Убедившись в логической неуместности в дан-
ной фразе слова «клюками», я решил проверить его 
возможную причастность к тюркской лексике. Может 
быть, в тюркской лексике оно имеет какой-то иной, 
более подходящий смысл?
Вновь вынужден обратить внимание читателей 
на удивительную продуктивность теории о тюркской 
подоснове русского языка. Она позволяет нам понять, 
что в протографе вместо «клюки» было написано ку-

жүктеу/скачать 6.78 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: