Продовольствия республики беларусь уо «белорусская государственная сельскохозяйственная академия» социально-гуманитарное знание в контексте

ПРОДОВОЛЬСТВИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УО «БЕЛОРУССКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ»

СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОЕ ЗНАНИЕ В КОНТЕКСТЕ

ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Сборник научных статей Международной

научно-практической конференции

(г. Горки, 3–4 июня 2011 г.)

Горки 2011

УДК 304.44 : 005.44(082)

ББК 6/8 я43

С 69

Редакционная коллегия:

сб. науч. статей Междунар. науч.-прак. конф., Горки, 3–4 июня 2011 г. / Белорус. гос. с.-х. академия; редкол.: А.В. Соляник (отв. ред.) [и др.]. – Горки, 2011. – 206 с.

За достоверность сведений и данных, приведенных в статьях, ответственность несут авторы.

© Коллектив авторов, 2011

© Учреждение образования

«Белорусская государственная

сельскохозяйственная академия», 2011

ВВЕДЕНИЕ
3–4 июня 2011 г. в УО «Белорусская государственная сельско-хозяйственная академия» состоялась Международная научно-практи-ческая конференция «Социально-гуманитарное знание в контексте глобализации», в которой приняли участие ученые и преподаватели, представляющие научные учреждения и вузы Республики Беларусь, Российской Федерации и Украины. В центре внимания докладчиков были актуальные проблемы, тенденции, особенности и противоречия процессов глобализации в современном социуме. Философы, социоло-ги, экономисты, демографы, культурологи, историки, политологи и представители других социально-гуманитарных наук в своих высту-плениях на пленерном и секционных заседаниях рассмотрели широкий круг вопросов, включенных в проблемное поле конференции:

– глобальные вызовы, кризисы и риски современности в социально-гуманитарном измерении;

– философия и социология в системе современного гуманитарного знания: реальность, тенденции, перспективы. Рациональность как концепт и ценность социогуманитарного знания;

– национально-культурная идентификация и межкультурное взаимодействие в современном мире. Национальные модели демократии и гражданского общества в контексте глобальных трансформаций;

– религия, общество, власть: проблема толерантности. Современ-ные коммуникативные практики: региональный и глобальный аспек-ты;

– стратегии исследования процессов модернизации и инноваций в социуме;

• 
  социальная стратификация в транзитивном обществе и духовно-ценностные ориентации личности;
  

В статьях, включенных в сборник конференции, представлены раз-личные подходы и авторские позиции по отдельным аспектам глобали-зиции и ее воздействию на социокультурную динамику, на основные сферы и институты общества. Немало публикаций посвящено проблеме цивилизационного выбора, осуществляемого Республикой Беларусь в глобализирующемся мире. В ряде материалов рассматриваются особенности реформирования высшей школы Беларуси, диалектика традиций и новаций в образовательном процессе.

Настоящий сборник будет полезен всем тем, кто интерсуется проб-лемами глобализации и их осмыслением в социально-гуманитарных науках.
Редколлегия

Альховік М.К.

г. Мінск, Рэспубліка Беларусь
АСНОЎНЫЯ ТЭНДЭНЦЫІ ЎЗАЕМАДЗЕЯННЯ ЦЫВІЛІЗАЦЫЙ НА СУЧАСНЫМ ЭТАПЕ
За два дзесяцігоддзі ў навукова-публіцыстычным дыскурсе трывала замацаваўся цывілізацыйны аспект інтэрпрэтацыі прамінулых і сучас-ных падзей і з’яў. У гістарычным працэсе даследчыкі знаходзяць як праявы сутыкнення цывілізацый, гэтак і спробы міжцывілізацыйнага дыялогу. У кожным разе, культурныя асаблівасці і адрозненні, у параў-нанні з эканамічнымі і палітычнымі, меней схільныя да змен і кампра-міснага вырашэння. Тым больш цяжка адрэагаваць на ажыўленне ўльтранацыяналізму і рэлігійнага фундаменталізму, калі ён выкліканы цывілізацыйнай, а не этнацэнтрычнай альбо нацыядзяржаўнай сама-ідэнтыфікацыяй.

У развіцці нееўрапейскіх цывілізацый мае месца супярэчнасць па-між інтэнцыяй традыцыяналісцкіх сіл ды шматлікіх народных мас да захавання звыклага, радыкальна адрознага ўкладу жыцця і намерамі еўрапеізаваных прадстаўнікоў палітычных эліт яго мадыфікаваць і мадэрнізаваць. Яшчэ летась, у 2010 г. у Чачэніі быў арганізаваны першы суд з нагоды выкрадання нявесты. У 2010 г. Вярхоўны суд Бангладэша забараніў мясцовым судам прымаць рашэнні паводле ша-рыяцкіх законаў, аднак у вёсках гэтыя законы яшчэ пераважаюць.

Важным фактарам міжцывілізацыйнага ўзаемадзеяння становіцца значная мусульманская меншасць у еўрапейскіх краінах. У 2010 г. самым папулярным і распаўсюджаным імем для нованароджаных у Англіі з'яўляецца Мухамед, якое апярэдзіла імя Джэк, якое было найпапулярнейшым на працягу 14 гадоў.

Нажаль, гэтыя працэсы спараджаюць раздражненне і непрыманне часткі карэннага насельніцтва, павелічэнне этнічнага крыміналу і ўзмацненне дзейнасці тэрарыстычных і антызаходніх груповак, у т.л. пад выглядам уцякацкіх, палітычных і культурных устаноў [1], фізічны гвалт супраць некарэннага насельніцтва. Як паказала сацыяльнае даследаванне Фонду Фрыдрыха Эберта, вынікі якога былі апублікаваны 13 кастрычніка 2010 г., кожны дзясяты немец выказаўся за тое, каб ва ўладзе ў Нямеччыне знаходзіўся фюрар.

На думку Аймана Мазека, аднаго з кіраўнікоў Цэнтральнай рады мусульман Нямеччыны, праблема наагул не ў рэлігіі, а ў тым, што многія паспалітыя людзі на захадзе стэрэатыпна бачаць у прыхільніках ісламу, якія жывуць побач, “агентаў”, што рэалізуюць тут заклікі зра-біць сваю рэлігію дамінантнай у Еўропе, замяніць дэмакратычныя за-коны шарыятам. Большасць "жыве" тымі ўяўленнямі пра іслам, якія сфармаваліся пад уплывам радыкальных сіл, прычым з абодвух бакоў. Між тым, экстрэмісцкія выказванні, зробленыя дзесьці далёка на Ўсхо-дзе, становяцца шырока вядомымі ў Еўропе толькі таму, што іх шыро-ка тыражуюць радыкальныя супернікі ісламу [2].

Адбываюцца дэбаты ў еўрапейскіх парламентах вакол пытанняў не-легальнай міграцыі і нежадання многіх з мігрантаў інтэгравацца ў соцыюм. Змяншэнне долі карэннага насельніцтва спрычынілася да пе-рафарматавання палітычнай матрыцы краін Захаду: у процівагу лібе-ральным і левым партыям узрастае ўплыў кансерватыўных народных партый (у прыватнасці, у 2010 г. у Нідэрландах, Фінляндыі), а таксама правых папулістаў (да іх, напрыклад, адносяць старшыню Партыі сва-боды Нідэрландаў Герта Вілдэрса). Нацыянальны Фронт пад кіраў-ніцтвам Марын Лё Пэн перамог на апошніх мясцовых выбарах у 2011 г. у Францыі. Насельніцтва Швейцарыі большасцю галасоў выказалася супраць будаўніцтва ў краіне новых мінарэтаў 29 лістапада 2009 года.

Частка палітычных сіл і аналітыкаў Захаду прадказвае страту Еўро-пай свайго цывілізацыйнага аблічча, калі не памяняецца дэмаграфіч-ная сітуацыя і іміграцыйная палітыка. З іншага боку, частка еўрапей-скіх палітыкаў зыходзіць з неабходнасці дэманстрацыі як мага боль-шай лаяльнасці ў адносінах да прадстаўнікоў нееўрапейскіх куль-тур у Еўропе. З праекта новай канстытуцыі Еўразвяза ў 2004 г. былі выклю-чаны словы пра хрысціянскія карані Еўропы. У краінах Еўропы разгор-тваюцца дыскусіі вакол пытання выяваў крыжоў. У 2010 г. адразу тры лідэры буйных еўрапейскіх краін – канцлер ФРГ Ангела Меркель, прэм’ер-міністр Вялікабрытаніі Дэвід Кэмеран і прэзідэнт Францыі Нікаля Сарказі – заявілі аб правале палітыкі мульты-культуралізму.

У апошнія гады былі выяўлены шматлікія факты дыскрымінацыі хрысціян па рэлігійнай прыкмеце у 40 краінах, у тым ліку ў Еўропе на працоўных месцах і ў грамадскім жыцці, прычым найгоршая сітуацыя склалася ў Іраку, Пакістане, Егіпце (у дачыненні да абшчыны коптаў, што вызнаюць хрысціянства і складаюць 10 працэнтаў ад усяго насе-льніцтва), Судане, пераследаванні таксама маюць месца ў Інданэзіі, Ін-дыі, Іраку ці Турцыі.

Цывілізацыйны фактар рэпрэзентаваны і ў міжнародных дачыне-ннях. Перамовы пра далучэнне Турцыі да Еўразвяза вядуцца з 2005 г., аднак на шляху Турцыі да адзінай Еўропы застаецца шэраг фармаль-ных перашкод. Шэраг адмыслоўцаў сцвярджае, што еўрапейцы пап-росту асцерагаюцца ўзмацнення мусульманскага ўплыву на кантынен-це.

Сучасная глабальная палітыка – гэта перадусім стагоддзе перава-жна рэлігійных, а не ідэалагічных войн. Шырокамаштабныя хваляван-ні ў Тыбеце ў сакавіку 2008 г. сталі сведчаннем чарговага крызісу ў кітайска-тыбецкім канфлікце.

Цывілізацыйная тэорыя здольная высветліць і некаторыя аспекты ўзаемадачыненняў краін унутры цывілізацый. Пры вызначэнні межаў заходняй цывілізацыі рэлігійны фактар губляе значэнне. Праваслаўныя Грэцыя, Румынія і Балгарыя не ўспрымаюцца, нягледзячы на прад-бачанне С.Хантынгтана, краінамі – калегамі па Еўразвязе як чужа-родны элемент. Актыўна абмяркоўваецца магчымасць уступлення Сер-біі, Украіны, Малдовы і Грузіі ў еўрапейскую і еўраатлантычную прас-тору.

Між іншым, даводзіцца канстатаваць факт выгады міжцывіліза-цыйнага напружання для тых ці іншых палітычных колаў. Пасля рэва-люцыі ў Егіпце ў 2011 г. у сеціве пачалі з’яўляцца захопленыя паўстан-цамі сакрэтныя дакументы спецслужбаў Мубарака. Стала, у прыватна-сці, вядома, што менавіта спецслужбы арганізавалі крывавы тэракт ка-ля хрысціянскага сабору ў Каіры 25 снежня 2010 г. (21 забіты, больш за 100 параненыя) [3].

Толькі рашучыя дзеянні палітычных эліт і выхаванне ў грамадстве духу талеранцыі, гуманізму і культурнага рэлятывізму, у тым ліку праз школу і медыі, могуць даць дадатны эфект. Мірнае ўрэгуляванне пра-блем з’яўляецца больш прадуктыўным, нягледзячы на верагоднасць узнікнення цяжкасцяў пры змене дзяржаўных граніц і пераадленні гра-мадскіх стэрэатыпаў і атавізмаў. Канфлікты дзяржаў на лініі разлома здольныя вырашацца праз падключэнне вядучых сусветных гульцоў, якія з'яўляюцца стрыжневымі дзяржавамі цывілізацый.

Прамінулы 9–15 студзеня 2011 г. рэферэндум у паўднёвым Судане завяршыў грамадзянскую вайну паміж мусульманскай поўначчу і хрысціянскім поўднем, якая доўжылася з 1983 па 2005 гг. і панесла жыцці 2 мільёнаў чалавек. Аднабаковы выхад габрэйскіх каланістаў з сектара Газа паводле ўказання ізраільскіх улад у 2005 г. спрыяў значнаму зніжэнню шматгадовай напругі на Блізкім Усходзе. Уначы з 8 на 9 сакавіка 2007 года, нечакана для ўсёй сусветнай супольнасці, невялікая частка сцяны, якая падзяляла дзве часткі кіпрскай сталіцы Нікосіі на грэцкую і турэцкую часткі, была дэмантавана.

2. Ислам в Европе: пугало или реальная угроза? / П. Филипп, В. Агаев // http://www.dw-world.de/dw/article/0,,4998422,00.html

3. Rzeczpospolita. 2011 г. 8 сакавіка
Барсук И.А.

г. Минск, Республика Беларусь
Ценностно-ориентационные основы

восточнославянской идентичности
«Не хлебом единым жив человек» – это библейское изречение совершенно точно выражает специфику бытия человека, нуждающе-гося не только в удовлетворении материальных, но и более высоких, духовных потребностей. Понятие духовной жизни включает в себя все многообразие форм духовной деятельности или, выражаясь языком французского социолога П. Бурдье, «символический капитал». Под ним понимаются коллективные моральные ценности и нормы, традиции и обычаи, нравы и ритуалы, мировоззренческие установки, социальные идеалы и другие феномены коллективной памяти и духовной культуры общества. Однако функцию капитала эти феномены начинают выполнять только тогда, когда реально способствуют интеграции людей в коллектив, пробуждению у них коллективного самосознания и мобилизации на достижение социально значимых целей. Капиталом они становятся только тогда, когда непосредственно включены в общественно-исторический процесс и активно используются в интересах современного общества. Особым видом духовной деятельности является распространение духовных ценностей, которые приобретают абсолютный, внеисторический смысл. Эта традиция понимания сущности ценностей закладывает предпосылки противопоставления мира пользы, разумности (цивилизации) и мира культуры, как проявления высшего, духовного смысла человеческого существования. В целом, духовная культура включает в свое содержание многообразные проявления общественной психологии, духовные потенции, интеллектуальные моменты общественного производства.

Данный подход не приемлет свойственный различным версиям ин-дустриального общества экономоцентристский характер. Значит, в формировании социальной реальности важную роль играют духовные ценности, а это свидетельствует о необходимости возрождения обще-человеческих (универсальных) и сохранения национально-культурных и регионально-цивилизационных (коллективных) ценностей. Важным посредником в этом процессе является восточнославянская цивили-зация, главную роль в которой играют духовные ценности, которые придают ей неповторимость и способствуют преодолению ригоризма ценностных установок Запада, а также способствуют отстаиванию самостоятельности и суверенности перед прагматизмом «экономиче-ского человека» и унифицирующим влиянием стран-лидеров глобализационного процесса. Эта претензия не случайна, ибо духовная жизнь всегда выступает внутренним содержанием жизнедеятельности именно того социокультурного контекста, который информационно регу-лирует социальные процессы.

Решающим показателем процесса этнокультурной идентификации восточного славянства явилось принятие православно-христианской ве-ры по византийскому обряду и оформление «надэтнической культурной целостности православного мира» [1, с. 193], который определяется как Slavia orthodoxa в отличие от Slavia romana (принявших католицизм западных и части южных славян).

Бердяев Н.А. рассмотрел христианство как «грандиозную попытку решить главную проблему человека – его самоотчуждения» на основе признания абсолютной ценности духовности человека и трансценден-тного смысла его исторической судьбы [2, с 220.]. При этом речь идет о действенной стратегии сближения с Божеством, жизнь и деятель-ность в сотворенном мире оказываются сами по себе малоценными, не имеющими нравственного содержания, и осознаются как инструмент во имя спасения. Если в системе христианских ценностей природа рассматривалась как специально созданная среда обитания человека для удовлетворения его житейских потребностей или для использования ее Богом в качестве карательного оружия «грешного» человечества, то в архетипической связи восточнославянской культуры «человек – природа», христианство существенно одухотворило ее. Отсюда и чуткость к духовным, нетварным составляющим бытия, душевному единению и взаимоподдержке. Тайны русского духа Г.П. Федотов связывает с постижением жизни русских праведников, мучеников и святых, в судьбах которых он увидел тайну русского народа в целом, его национальную идею и нравственный идеал. «В русских святых мы чтим не только небесных покровителей святой и грешной России; в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути» [3, с. 13]. Для древних русичей эмоционально-эстетические переживания связывались с самой сферой духа, которая до этого оставалась у восточных славян вне поля их осознанного внимания.

В качестве своеобразного аксиологического центра культуры Киев-ской Руси и выражением этнической идентификации восточных славян выступает идея мира. Понятие мир («мiр») на Руси обозначало ни что иное, как «Белый Свет», который проявляется на земле через человеческое сообщество, то есть, общину. Именно здесь, как нам представляется, кроются глубинные корни особенного, отличного от многих народов, понимания роли и значимости социума – общины. Так С.Л. Франк первичной категорией социального бытия называет «мы», это исконная форма бытия, соотносительная «я»: «лишь только в соборном бытии, в единстве общества подлинно реально то, что мы называем человеком» [4, с. 300]. В русской социально-философской традиции категория «мы» эксплицируется в понятиях «народной души», «общего духа» и пр. В целом, в русской философии под-черкивалась невозможность противопоставления высших (духовных) ценностей индиивида и социума, ибо лишь в их дополнении и взаимопроникновении только может состояться личность.

Однако гомогенным развитие восточноевропейского общества бы-ло лишь в рамках древнерусского общества. В результате развитие Беларуси и Украины, с одной стороны, России – с другой, с конца XIII в. совершается в различных социально-исторических условиях, что привело к утверждению существенно отличающихся друг от друга политических систем и духовных традиций. Поэтому признание восточного славянства как единой социокультурной общности отнюдь не противоречит присутствию индивидуальных ментальных черт у русских, белорусов и украинцев, игнорирование которых является причиной возникающего непонимания и недоверия друг к другу.

Таким образом, восточнославянская цивилизация, этносоциальную основу которой составляют русский, белорусский и украинские наро-ды, обладает качественной спецификой духовной традиции, сыгравшей главенствующую роль в консолидации восточнославянского этноса. Синтетичесие основания духовной традиции, эволюция которой осу-ществлялась благодаря обостренной способности к ассимиляции иных позиций, предопредилили амбивалентный характер восточно-славян-ской цивилизации как связующего звена между цивилизациями Запада и Востока. Аксиологический ракурс постижения духовного выражается в идее «вселенского» мира и любви, как стремление «общего духа» к целостному восприятию мира, всеохватывающей тотальности и разви-тии чувства космического, которые в рамках восточнославянской тради-ции имеют поистине онтологическое значение. Однако идея «вселен-ского» мира, основанная на принципах общинно-родового кол-лективиз-ма, различается в рамках ценностных ориентаций восточнославянских народов в результате развития регионально-этнических особенностей и специфики. У великороссов формируется идея о духовном предназна-чении народа и страны (русская идея); у белорусов и украинцев – политический либерализм и антиэлитаризм.
1. Зеленков, А.И. Экологическая ментальность восточных славян как социокультурный феномен / А.И. Зеленков / Восточнохристианская цивилизация и проблемы межрегионального взаимодействия; РАН, институт философии; Громов М. (отв.ред.) [и др.]. – М.: Наука, 2004. – С. 190–198.

2. Бердяев, Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. / Н. Бердяев. – М.: Искусство: ИЧП "Лига", 1994.– Т.2. – 1994. – 392 с.

3. Федотов, Г.П. Святые древней Руси / Г. Федотов; сост. и вступ. ст. А.С. Филоненко. – М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. – 700 с.

4. Франк, С.Л. Духовные основы общества: Введение в социальную философию / С.Л. Франк // Русское зарубежье: из истории социальной и правовой мысли. – Л.: Лениздат, 1991. – 440 с.

Согласно последней, глобализацию следует понимать как истории-чески развивающийся процесс становления единых в масштабах пла-неты структур, связей и отношений, являющийся результатом действия совокупности объективных факторов и сознательного стремления субъектов геополитики к мировому господству с целью реализации определенных личностных или групповых интересов, достигаемому путем осуществления действий по унификации социопространств на основе использования своего превосходства в военной, экономической, технологической и информационной сферах [2]. Примечательно, что сегодня схожее восприятие наблюдаемой трансформации классической системы миропорядка косвенным образом признается и представителями западной экспертной среды, которые долгие годы как минимум замалчивали субъектные факторы явления.

Так, Б. Линдси – директор Центра исследований внешнеторговой политики Института Катона, продвигающего идею либерального рын-ка, указывает на цель, которую можно обозначить у глобализации: «Она … состояла в том, чтобы разрушить те режимы, которые протии-вились ей, и создать условия для того, чтобы развивалась и создавалась новая глобальная экономика». Далее профессор заявляет, что «в сегодняшнем мире существует лишь одна жизнеспособная идея экономического процветания… и какой-то противопоставляемой этой модели контрмодели больше в мире нет» [4, с. 2]. Как видно, Б. Линдси констатирует присутствие субъектно-объектных отношений, выражен-ных в наличии цели глобализации (устранение конкурирующих режи-мов), а также необходимости создания условий продвижения собствен-ного проекта.

Глобальный финансово-экономический кризис весьма убедительно доказал, что «объективный», как утверждалось, процесс глобализации находится в тесной зависимости от степени эффективности работы экономик государств-лидеров. Как известно, катализатором нынешне-го мирового экономического кризиса послужил крах американской ипотеки. Уместно провести исторические параллели – эпицентром Великой депрессии 30-х гг. 20 в. также выступили США. Мировой кризис ослабил позиции глобалистов настолько, что по-прежнему настаи-вать на необратимости процесса формирования наднациональной системы политико-экономических отношений абсурдно. Более того, сегодня четко просматривается тенденция к деглобализации. Причем, ее наличие признают даже самые активные из почитателей «рынка без границ».

Первым из современных представителей западной школы, кто признал откат глобализации, стал убежденный апологет либеральной шко-лы американский экономист Ф. Фукуяма. «У либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив», – писал Ф. Фукуяма в 1989 году, указывая на «глобализацию демократии» [6, с. 49]. В тот период идея свободного рынка, действительно, настолько продвинулась в мировом пространстве, что политолог поспешил объявить «конец истории» [6, с. 193]. Однако, спустя некоторое время доктор политологии пишет пособие по «строительству государств», в котором рекомендует Западу взять под контроль процесс формирования национальных государств, тем самым соглашаясь, что альтернативы институту национального государства пока нет. Тот же доктор наук Б. Линдси публикует труд под характерным названием «Глобализация: повторение пройденного», где констатирует: «проект рухнул, похоронив мечту… о централизованном контроле и руководстве ходом экономического развития» [3, с. 5].

Авторство термина «деглобализация» приписывают одному из веду-щих идеологов альтерглобализма филиппинцу Уолдену Бело, который ввел его в оборот еще в 70-х годах 20 века (альтерглобалисты отвергают европейско-американскую либеральную модель глобализации, выдвигая в качестве альтернативы глобализацию с социальным уклоном в рамках которой национальные государства сохраняют свой суверенитет и остаются главными субъектами миропорядка). По сути же, откат глобализации происходил и ранее – во время Великой Депрессии. В частности, выдающийся британский экономист Джон Кейнс, разработавший рекомендации по смягчению последствий рыночной экономики путем государственного участия, в разгар «пер-вого» мирового кризиса заявил: «Мы не желаем оказаться брошен-ными на произвол мировых сил, вырабатывающих, или пытающихся выработать некую единообразную систему, основывающуюся на принципах свободного капиталистического рынка» [1, с. 14].

Параллельно в мире нарастало и разочарование в демократии западного образца, что обусловлено тем обстоятельством, что рыночная экономика всегда идет в тандеме с демократией. В частности видный американский политолог С. Хантингтон констатирует: «За каждой из первых двух волн демократизации следовал откат… Глобальный поворот прочь от демократии в 60-х – начале 70-х приобрел впечатляющие размеры. Треть из 32 действующих демократий, существовавших в мире в 1958 г., превратилась в авторитарные режимы к середине 1970-х… Эта волна переходов от демократии к авторитаризму тем более поразительна, что увлекла за собой некоторые страны, такие как Чили, Уругвай («Швейцария Южной Америки»), Индия и Филиппины, где демократические режимы держались четверть века и дольше». Данные процессы, по мнению эксперта, породили «пессимистический взгляд на пригодность демократии для развивающихся стран и усилили озабоченность жизне- и работоспособностью демократии в странах развитых, где она существовала многие годы» [5, с. 302].

Таким образом, охвативший мир экономический кризис, напомнил, что глобализация не является ни уникальной, ни необратимой, а также доказал, что в основе наблюдаемого процесса усиления взаимозави-симости стран лежат преимущественно субъектные факторы. Субъек-тно-объектный подход в интерпретации процесса глобализации позволяет объяснить: почему, казалось бы, объективный процесс неоднократно регрессировал, и почему он столь зависим от состояния конкретных акторов? Означенный взгляд на явление подтверждает, что система наднациональных отношений, известная как «глобализация», представляет собой лишь конкурирующую модель, в рамках которой сообщество государств-наций не имеет будущего. Вместе с тем, ситуация, характеризуемая как «откат глобализации», предоставляет национальным государствам возможность укрепить свое пошатнувшееся положение и реабилитироваться в качестве главного субъекта миропорядка.

2. Волков, Г.Ю. Субъекты глобализации и их влияние на национальные государства : автореф. дис. ... канд. полит. наук : 23.00.04 / Г.Ю. Волков ; Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь. – Минск, 2011. – 19 с.

3. Линдси, Б. Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального капитализма / Б. Линдси Пер. с англ. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. – 416 с.

4. Линдси, Б. Глобализация: развитие, катастрофа, и снова развитие / Б. Линдси // Новости гуманитарных технологий [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://gtmarket.ru/laboratory/publicdoc/2006/427. – Дата доступа : 4.09.2006.

5. Хантингтон, С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / С. Хантингтон. – М. : РОССПЭН, 2003. – 368 с.

6. Fukuyama, F. The end of history and the last man / F. Fukuyama. – London : Hamilton, 1992. – XXIII, 418 p.