Руфь Такер От Иерусалима до края земли

Часть II. Великий век

Ряд факторов также способствовал восприимчивости XIX в. к протестантскому миссионерскому движению, охватившему весь мир. Век Просвещения и рационализм XVIII столетия сменились новым веком Романтизма. Наступило время отвергнуть чрезмерное упование на рассудок и больше полагаться на чувства и воображение. Пришла пора внедрять теорию в практику. Движение реформ возникло в новых промышленных нациях. Церкви и христианские организации достигали невиданного размаха в деле благовествования благодаря труду многочисленных добровольцев.

Изменения в религиозном окружении мира, несомненно, внесли свой вклад в быстрое распространение христианства в XIX в. Это был период упадка нехристианских религий. "Индуизм, буддизм и магометанство находились в относительно статическом состоянии в XIX в.", - как заметил Мартин Марти (Martin Marty), - и "христиане чувствовали, что они могут заполнить образовавшийся вакуум". Католицизм также находился в упадке во многих странах мира. Французский рационализм XVII и XVIII вв. собрал свой урожай с церквей, и Французская революция эффективным образом оборвала экономические связи, питавшие денежные фонды римско-католических миссий. Римский католицизм стал свидетелем многих перемен, особенно в Латинской Америке. Национальные движения развивающихся стран рассматривали католическую церковь как "последний оплот отжившего режима угнетения".

Протестантизм, с другой стороны, процветал. Девятнадцатый век был "эрой протестантизма" и, конкретнее, эрой, где доминировал евангельский протестантизм. На Британских островах евангельские христиане оказывали мощное влияние на представителей самых высоких правительственных кругов и торговли, а в американских церквах численность прихожан возросла с десяти до сорока процентов населения за одно только столетие. Быстро развивались деноминации, а движение по организации воскресных школ как в Британии, так и в Америке росло с огромной скоростью.

В политическом отношении XIX в. также явился свидетелем огромных изменений. Несмотря на то что в Европе происходили революции и социальные преобразования, а в Америке шла кровавая гражданская война, это было время относительного мира на земле. Западные государства, благодаря научно-техническому прогрессу, быстро становились мировыми державами, и многие неразвитые в промышленном отношении страны смотрели с завистью и восхищением на их богатства и престиж. В политическом отношении это был также век обмирщения. "Начиная с эры Константина и христианизации Римской империи до последних дней XVIII в., - пишет Мартин Марти, - люди на Западе считали... что религия должна устанавливаться законом и утверждаться властной рукой законного правительства". Но к XIX в. это перестало быть истиной. Люди сами начали решать вопросы собственного духовного положения и осознавать свою ответственность в благовествовании другим.

Евангельское пробуждение XVIII в., начавшись в Англии с Уайтфилда и Уэсли, сыграло важную роль в возникновении у христианских лидеров и простых людей чувства ответственности за евангелизацию всего мира. "Государство больше не несло ответственности, - по словам Гарольда Кука (Harold Cook), - ни в каком смысле за пропаганду христианской веры". благовестие стало задачей церкви и ее лидеров. Эта вновь открытая истина дала начало современному миссионерскому движению, представителями которого были Уильям Кэри в Англии и Самьюэл Миллз в Соединенных Штатах.

Но веры было недостаточно. Требовался двигатель, чтобы запустить веру в действие, и этим двигателем оказалось миссионерское общество. Добровольное миссионерское общество, в каких-то случаях независимое, а иногда ориентированное на определенные деноминации, преобразило христианские миссии, открыв дорогу для экуменистического движения и вовлечения людей в миссионерскую работу. "Никогда раньше, - писал Латуретт, - христианство или какая-либо другая религия не объединяла такого количества людей, посвятивших все время пропаганде своей веры. Никогда раньше сотни тысяч человек не вносили добровольные пожертвования из своих собственных средств, чтобы помочь распространению христианства или другой религии". Самым первым из такого рода новых обществ стало Баптистское миссионерское общество (1792), вслед за которым было основано Лондонское миссионерское общество (1795) и Церковное миссионерское общество (1799). В континентальной Европе возникли Нидерландское миссионерское общество (1797) и Базельское общество (1815), а в Соединенных Штатах - Американский совет по зарубежным миссиям (1810) и Американский баптистский миссионерский совет (1814). С течением времени возникали новые общества, ибо это был, как указывает Нейл, "Великий век обществ".

Для распространения Евангелия по всему миру важное значение приобретали евангелическое пробуждение и новые миссионерские общества, но без определенных светских тенденций успех зарубежных миссий был бы в значительной степени ограниченным. И колониализм, и индустриализация долгое время влияли на распространение христианства. Промышленная революция дала Европе новые силы, а с ними появилось стремление к завоеваниям. Колониализм и империализм становились элементами правительственной политики и значительно влияли на миссионерскую политику. "Торговые и колониальные планы привели далекие друг от друга земли к новым контактам, - по словам Р. X. Гловера (R. H. Glover). - Крупные Ост-Индские компании, как голландские, так и английские, не думая об этом и не желая того, и это правда, проложили дорогу для миссионеров, сделав путешествие и проживание в восточных странах более удобным и безопасным".

Тесная связь между колониализмом и миссионерским движением дала повод историкам обвинить миссионеров в том, что они просто "шли за национальным флагом" в качестве орудия империализма. Этот вопрос в течение долгого времени был темой жарких дискуссий историков. Часто миссионеры действительно "шли за флагом" и помогали осуществлению колониальных и империалистических планов. Другие опережали флаг, но даже тогда во многих случаях проводили политику поддержки колониализма. Ливингстон, среди прочих, способствовал развитию европейской торговли и основанию поселений в Африке, и миссионеры повсюду приветствовали любые привилегии, которые могла даровать им империалистическая политика. Протестантские миссионеры твердо стояли на позиции управления колонизированных стран протестантским правительством, страшась прихода к власти католического правительства, и наоборот. Однако к 1900 г. большая часть миссионеров уже не работала на колониальных территориях, руководимых правительствами их родных стран.

Несмотря на такие, иногда вполне теплые, взаимоотношения между миссионерами и империалистическими кругами, обе группы гораздо чаще были далеко не в ладах между собой. Коммерческие компании нередко стояли на пути миссионеров, а миссионеры, за редким исключением, открыто осуждали образ жизни торговцев и колонистов. Их сообщество не могло быть гармоничным. "Взаимоотношения между миссиями и колониальной экспансией весьма сложные, - пишет А. Ф. Уоллс (A. F. Walls), - но ясно одно: если миссии ассоциируются с ростом империализма, то они равно должны ассоциироваться с факторами, ведущими к его же разрушению". Таким же образом они ассоциируются с социальным прогрессом в малоразвитых странах. "Усилия протестантских миссий в этот период, - пишет Ральф Уинтер, - во всем мире проложили дорогу для развития демократического аппарата правительства, для организации школ, больниц, университетов и политического основания новой нации".

Но каким бы ценным ни являлся социальный прогресс, он не был бы завершенным без введения западной культуры, сопровождавшегося в некоторых случаях почти полным разрушением национальных традиций и обычаев. По всем континентам и в островной мир миссионеры несли с собой новую, неизвестную там культуру. Многие аспекты западной культуры были усвоены местным населением в других странах, и почти всегда миссионеры поддерживали такие явления, как грамотность, борьба за освобождение от рабства и страха перед представителями высших социальных кругов.

Великий век

Быть может, они имели много недостатков, но именно миссионеры XIX в. - крошечная группа людей по сравнению с другими силами, влиявшими на незападный мир, - в относительно короткое время превратили то, что казалось упаднической религией только для белых, в самую многочисленную и самую динамичную религиозную веру в мире. Это были обыкновенные люди, ставшие героями, чья преданность и смелость вдохновила следующие поколения. Это был век, когда маленькие дети мечтали об истинном величии - о том, чтобы стать Кэри, Ливингстоном, Джадсоном, Патоном, Слессором или Хадсоном Тейлором.

Глава 5. Юг Центральной Азии: против древних верований

Юг Центральной Азии. Сколько иронии кроется в том, что эта земля стала сценой для первых главных продвижений протестантских зарубежных миссий. Именно здесь, на субконтиненте Индии, родились самые древние и самые сложные религии, религии, которые пронизывают многие слои общества. Неудивительно, что многолюдные толпы людей, пробивающие себе дорогу в тесных проходах на рынках, смотрели с презрением на тех, кто пришел дать им новую религию. Что могла предложить им "западная" религия такого, чего не могли дать индуизм, буддизм, ислам, сикхизм или джайнизм? И какая привлекательность могла быть в христианском догматическом мышлении? Индус со своими тысячами богов гордился их терпимостью и смотрел свысока на исключительные требования христианства.

Но христианство, как показал Уильям Кэри и его последователи, могло предложить народам Центральной Азии все. Даже не говоря о свободном даре спасения и вечной жизни, только христианство предлагало людям освобождение от сковывающих уз древней кастовой системы и бесконечного процесса реинкарнаций, пленниками которых они являлись. Только христианство протянуло руки к "неприкасаемым" и предложило им надежду здесь и сейчас. Только христианство в стремлении бескорыстной любви возвысить людей готово было пожертвовать своими молодыми людьми, обрекая их на жизнь в окружении опасностей тропического юга Центральной Азии.

Жертвы, принесенные Уильямом Кэри, Адонирамом Джадсоном и другими, кто трудился в Индии и других частях Центральной Азии, неисчислимы. Жестокий климат был неумолим, и тропическая лихорадка унесла много жизней. И Кэри, и Джадсон похоронили по две жены и своих маленьких детей, но даже такие жертвы не заставили их отказаться от привилегии нести христианство в эту часть земли. Работа первых зарубежных миссионеров была предназначена не для духовных карликов, и первопроходцы никогда не рассчитывали на идеальный климат и доброжелательное отношение местного населения. Но они тяжело переживали совершенно оскорбительное отношение к себе и к своей вере и напряженное противостояние со стороны собственных сограждан (Ост-Индская компания, в частности), чинивших всевозможные препятствия пропаганде Евангелия, хотя служащие компании были убеждены, что находятся под защитой христианской веры.

Несмотря на многочисленные барьеры, христианство распространялось в Индии и повсюду на юге Центральной Азии и, благодаря влиянию Уильяма Кэри, провозгласившего Великий век зарубежных миссий, евангелизация мира стала рассматриваться как главная обязанность христианской церкви. Однако юг Центральной Азии никогда не был плодородной почвой для распространения христианства, и сейчас в этом регионе только крошечное меньшинство (менее трех процентов) населения исповедует христианскую веру.

Хотя Кэри считают великим миссионером-первопроходцем в Индии, он не был первым. За века до него там служил Франциск Ксаверин (см. гл. 2) и другие римско-католические миссионеры; а за девяносто лет до него туда приехали при поддержке датско-галльской миссии Бартоломей Цигенбальг и Генрих Плютшау, лютеранские миссионеры. Цигенбальг и Плютшау, работавшие у южной оконечности Индии в Транкебаре, столкнулись с большими препятствиями, чинимыми коммерческой оппозицией датской Ост-Индской компании. И все же они добились очевидных успехов и были свидетелями многих обращений за годы своего служения. Через шесть лет Плютшау вернулся домой по причине слабого здоровья, а Цигенбальг остался пастырем церкви и перевел весь Новый Завет и большую часть Ветхого Завета на один из множества индийских языков. Он умер в 1719г., прослужив в Индии четырнадцать лет.

Перевод Цигенбальга завершил другой датско-галльский миссионер, который, в свою очередь, повлиял на Кристиана Фридриха Шварца и побудил его отправиться в Индию миссионером. Шварц прибыл в эту страну в 1750 г. и верно служил там в течение сорока восьми лет. Он умер в 1798 г., через четыре года после того, как Кэри начал свое служение более чем в тысяче миль к северу от него.

Уильям Кэри

Уильям Кэри, бедный сапожник, казался когда-то сомнительным кандидатом на роль героя. И все же именно его назвали "отцом современных миссий". Более чем какая-либо другая личность в современной истории, он возбуждал воображение христианского мира, показав на собственном смиренном примере, что можно и что должно сделать, чтобы привести потерянный мир к Христу. Хотя этот человек прошел через многие тяжкие испытания за сорок один год миссионерской работы, он всегда демонстрировал выносливость и твердую решимость преуспеть в своем деле. В чем заключался секрет его успеха? "Я умею работать. Я умею выстоять перед любыми трудностями. Тем, чего я достиг, я обязан этим своим качествам". Жизнь Кэри убедительным образом иллюстрирует неограниченные возможности самого обыкновенного человека. Без всякого сомнения, он прожил бы самую заурядную и серую жизнь, если бы не его безграничная преданность Богу.

Кэри родился в 1761 г. около Нортгемптона в Англии. Его отец был ткачом-надомником, работавшим на станке в собственной квартире. Для семей типа Кэри нищета казалась обычным явлением, и жизнь его была простой и незатейливой. Промышленная революция только начала вытеснять мелких производителей, заменяя их предприятия на огромные цеха и шумные ткацкие фабрики. Детство Кэри было обычным, если не учитывать постоянных проблем, связанных с аллергией, что помешало ему претворить в жизнь свою мечту работать садовником. В возрасте шестнадцати лет он стал подмастерьем сапожника и занимался этим ремеслом до двадцати восьми лет. Он был обращен еще подростком и вскоре после этого начал активно работать в группе баптистских раскольников, посвятив свое свободное время изучению Библии и служению в церкви на правах мирянина.

В 1781 г., не достигнув двадцатилетия, Кэри женился на золовке своего хозяина. Дороти была старше его более чем на пять лет и, как многие женщины этого круга в XVIII в., была неграмотна. С самого начала это был неравный брак, и со временем, когда горизонты Кэри расширились, пропасть, разделявшая их, выросла еще больше. Первые годы их брака оказались трудными и голодными. На какое-то время Кэри взял на себя ответственность не только за материальное обеспечение своей жены и быстро растущей семьи, но и заботы о семье покойного мастера в лице его вдовы и четверых детей.

Несмотря на финансовые затруднения, Кэри не бросил учебу и не отказался от чтения проповедей. В 1785 г. он принял приглашение стать пастором крошечной баптистской церкви, где служил до тех пор, пока его не призвали в большую церковь в Лестере, хотя даже здесь он продолжал нуждаться в дополнительных заработках, чтобы прокормить семью. В эти годы стала оформляться его философия миссионерской деятельности, впервые возникшая после прочтения "Путешествий капитана Кука" ("Captain Cook's Voyages"). Он неторопливо развивал библейскую концепцию по этому вопросу и пришел к убеждению, что зарубежные миссии являются главной сферой ответственности церкви. Его идеи оказались почти революционными. Многие, если не большинство церковников XVIII в., верили в то, что Великое поручение было дано только апостолам, а потому обращение "язычников" не считали своей заботой, особенно если оно не имело связи с колониальной политикой. Когда Кэри высказал свои идеи группе священников, один из них ответил: "Молодой человек, сядьте. Когда Богу угодно будет обратить язычников, Он сделает это без вашей или моей помощи". Но Кэри не стал молчать. Весной 1792 г. он опубликовал книгу на восьмидесяти семи страницах, которая имела непреходящее значение и заняла место наряду с девяноста пятью тезисами Лютера по силе своего влияния на христианскую историю.

Его книга "An Enquirey Into the Obligation of Christians to Use Means for the Conversion of the Heathens" ("Исследование вопроса обязательств христиан по использованию средств для обращения язычников" - и это сокращенный вариант названия) очень толково доказала необходимость зарубежных миссий, обезоружив аргументацию, преувеличивавшую непрактичность и бессмысленность посылки миссионеров в далекие земли. После публикации книги Кэри обратился к группе священников на собрании Баптистской ассоциации в Ноттингеме, где процитировал аудитории отрывок из Ис. 54:2,3 и произнес теперь уже известное изречение: "Ждите великого от Бога; пытайтесь делать великое для Бога". На следующий день, в основном благодаря его влиянию, священники решили организовать новый Совет по делам миссий, ставший известным как Баптистское миссионерское общество. Это решение далось не легко. Большинство священников Ассоциации жили, как Кэри, на скудные средства, и вовлечение их в зарубежные миссии означало огромные финансовые потери как для них, так и для их приходов.

Эндрю Фуллер, самый выдающийся священник, поддержавший новое общество, стал его первым секретарем, а первым миссионером оказался Джон Томас, баптист-мирянин, поехавший в Индию как врач Королевского флота и оставшийся там после окончания срока службы для работы в качестве евангелиста и врача-миссионера на своем довольствии. Кэри немедленно предложил себя новому обществу как "подходящего спутника" Томасу и с радостью был принят на службу.

Хотя Кэри давно проявлял острый интерес к миссиям, его решение предложить свою кандидатуру для служения за рубежом было торопливым и необдуманным. Можно было не обращать внимания на то, что церковь тяжело переживала утрату своего пастора и что его отец посчитал сына сумасшедшим, но реакция жены на принятое решение должна была остудить его. Дороти, имея троих детей и ожидая четвертого, яростно воспротивилась перспективе покинуть дом и отправиться в пятимесячное путешествие, полное непредвиденных обстоятельств (осложненное тем, что Франция недавно объявила войну Англии), чтобы провести остаток жизни в ужасающем тропическом климате Индии. Другие женщины с готовностью шли на такие жертвы и еще тысячи пойдут на них в будущем, но Дороти была не из их числа. Если и есть "мать современных миссий", то это наверняка не она. Она решительно отказалась ехать.

Если Дороти думала, что ее отказ сопровождать мужа может что-то изменить в его настроении, то она ошибалась. Кэри, хоть и расстроенный ее решением, собрался ехать без нее. Он продолжал готовиться к отъезду сам и оформлял проезд для Феликса, своего восьмилетнего сына. В марте 1793 г., после нескольких месяцев подготовки, Кэри и Томас были приняты Обществом; в следующем месяце они вместе с Феликсом, женой и дочерью Томаса погрузились на Темзе на корабль, который плыл до Индии. Но путешествие в Индию внезапно завершилось в Портсмуте, Англия. Денежные проблемы (неоплаченные долги Томаса и его неудовлетворенные кредиторы), а также неудавшаяся попытка получить разрешение на выезд не позволили им двигаться дальше.

Отсрочка стала большим разочарованием для миссионеров, но она привела к удивительным переменам в их планах. Дороти, родив ребенка за три недели до того, нехотя согласилась присоединиться к группе миссионеров с малышами, уговорив Китти, свою сестру, ехать с ними. Достать деньги на дополнительные билеты было трудно, но 13 июня 1793 г. они все же сели на датский корабль и отплыли в Индию. Долгое и опасное путешествие вокруг мыса Доброй Надежды прошло не совсем гладко, но 19 ноября они благополучно добрались до Индии.

Время их прибытия не было удачным для начала миссионерской работы. Ост-Индская компания держала всю страну под контролем, и ее враждебное отношение к миссионерам вскоре проявилось со всей отчетливостью. Компания боялась всего, что могло помешать ее выгодным коммерческим предприятиям, и Кэри быстро понял, что их не ждали. Боясь депортации, он с семьей двинулся вглубь страны. Здесь, в окружении малярийных болот, семья Кэри жила в ужасающих условиях. Дороти и двое старших детей серьезно заболели, и забота о семье требовала от Кэри постоянного внимания. Его идеалистические мечты о миссионерской работе быстро угасали. Также его угнетало то, что его жена и Китти "постоянно протестовали" и резко враждебно отзывались о семье Томаса, жившей в довольстве в Калькутте. Через несколько месяцев их плачевное положение стало много лучше, благодаря доброте и щедрости мистера Шорта, чиновника Ост-Индской компании, который, хотя и не был верующим, сочувствовал им и приютил их у себя дома на неограниченное время. Однако Кэри вскоре перевез семью в Мальду, почти в трехстах милях на север, где ему удалось получить должность мастера на фабрике, производившей индиго.

Годы, проведенные в Мальде, были трудными. Хотя Кэри не тяготился своим новым положением и нашел, что фабрика стала своеобразной языковой школой и неограниченным полем для благовествования, семейные неурядицы продолжались Китти, вышедшая замуж за мистера Шорта, больше с ними не жила, а здоровье Дороти и состояние ее психики быстро ухудшались. Затем последовала трагическая смерть маленького, с сияющими глазами, сына Питера, которому в 1794 г. исполнилось пять лет, и это стало последней каплей. Дороти уже никогда не восстановила полностью своего психического здоровья. Ситуация была трагической, и видевшие Дороти описывали ее как "совершенно душевнобольную".

Несмотря на травмирующую семейную ситуацию и долгие часы работы на фабрике, Кэри не забыл цели своего приезда в Индию. Каждый день он по нескольку часов проводил за переводом Библии, проповедовал и участвовал в открытии школ. К концу 1795 г. в Мальде была организована баптистская церковь. Это стало началом, хотя постоянных членов церкви насчитывалось всего лишь четыре человека и они были англичанами. Однако службы привлекали большие толпы бенгальцев, и Кэри мог с уверенностью сказать, что "имя Иисуса Христа здесь больше не является незнакомым". Но реальных плодов его труда не было. Почти через семь лет жизни в Бенга-лии Кэри не мог похвалиться ни одним обращенным индийцем.

Несмотря на отсутствие внешнего успеха, Кэри был удовлетворен миссионерской работой в Мальде и с большим огорчением покинул ее в 1800 г. Из Англии прибыли новые миссионеры и, чтобы избежать постоянных стычек с Ост-Индской компанией, они поселились недалеко от Калькутты на датской территории Серампура. Требовалась помощь Кэри в организации новой миссии, чтобы обустроить свежее пополнение, поэтому он с семьей неохотно уехал из Мальды.

Серампур вскоре стал центром активного баптистского миссионерства в Индии, и именно здесь Кэри провел оставшиеся тридцать четыре года жизни. Кэри и его коллеги, Джошуа

Маршман и Уильям Уорд (Joshua Marsh-man and William Ward), известные как серампурская тройка, стали одной из самых знаменитых миссионерских команд в истории. В миссионерском поселке, где проживали с десяток миссионеров с девятью детьми, царила семейная атмосфера. Миссионеры жили дружно, и все у них было в общем владении, как в ранней церкви, описанной в Книге Деяний. По вечерам в воскресенье они сходились, чтобы молиться об избавлении от горечи и обид, всегда "торжественно обещая любить друг друга". Ответственность распределялась в зависимости от способностей, и работа шла гладко и споро.

Великий успех серампурской тройки в индийской миссии в первые годы ее существования в большей степени можно отнести за счет Кэри и его ангельского характера. Его собственная готовность жертвовать материальными богатствами и идти дальше исполнения долга всегда являли собой постоянный пример для остальных. Более того, он обладал сверхъестественной способностью не замечать прегрешений других людей. Даже о Томасе, который неподобающим образом тратил деньги миссии, а потому приводил всех в замешательство своими безрассудными долгами, Кэри мог сказать: "Я люблю его, и мы живем в величайшей гармонии". Говоря о своих коллегах, Кэри писал: "Брат Уорд именно тот человек, который нам нужен... Он отдает работе всю свою душу. Трудиться рядом с ним большое удовольствие... Брат Маршман - чудо прилежности и благоразумия, как и его жена..."

Серампур являлся примером гармоничного миссионерского сотрудничества, и результаты их трудов впечатляли. Работали школы, было организовано печатное дело, но что важнее всего, постоянно шла переводческая работа. Во время пребывания в Серампуре Кэри сделал три перевода всей Библии (бенгальский язык, санскрит и язык маратхи), помогал в переводе Библии на другие языки, перевел Новый Завет и части Писаний на еще большее количество языков и диалектов. К сожалению, качество его переводов не всегда соответствовало количеству переведенного. Эндрю Фуллер, секретарь миссионерского Совета, всегда ругал его за плохую орфографию и прочие ошибки в тех рукописях, что он отсылал в Англию для печати: "Я не знаю ни одного человека с такими обширными познаниями в других языках, как вы, пишущего по-английски так плохо... Вы комкаете полдюжины фраз в одну... Если ваш бенгальский Новый Завет будет таким же образом оформлен, я стану бояться за его судьбу..." Страхи Фуллера оказались вполне обоснованными. Кэри, к своему горькому разочарованию, обнаружил, что часть его работ непонятна. Но неутомимый переводчик не сдался. Он вернулся к своему столу и полностью переделывал перевод до тех пор, пока не удостоверился, что его можно понять.

Проповедь Евангелия также была важной частью работы в Серампуре, и через год после основания миссии они радовались своему первому обращенному. В последующие годы обращенных стало много больше, но в целом евангелизация проходила медленно. К 1818 г., после двадцати пяти лет работы баптистской миссии в Индии, шестьсот обращенных получили крещение, а несколько тысяч человек посещали богослужения и занятия по изучению Писаний.

Несмотря на чрезмерную занятость переводческой и проповеднической работой, Кэри всегда старался сделать как можно больше. Одним из его величайших достижений было основание колледжа для подготовки местных проповедников в Серампуре в 1819 г. В первый год набрали тридцать семь индийских студентов, более половины из которых являлись христианами. Были достигнуты большие успехи и в светском образовании. Вскоре после приезда Кэри в Серампур его пригласили в Форт Уильям колледж в Калькутте в качестве профессора восточных языков. Это была великая честь для Кэри, необразованного сапожника, когда его попросили занять такой высокий пост, и при горячей поддержке своих коллег он принял это лестное приглашение. Его новое положение не только принесло необходимое улучшение материального положения миссионеров, но и выставило их в лучшем свете перед Ост-Индской компанией, а также обязало Кэри повысить свое языковое мастерство, чтобы не ударить в грязь лицом перед студентами.

Кэри был настолько занят делами, что оказался не в состоянии дать своим детям ту отцовскую заботу, в которой они так отчаянно нуждались. И даже когда он бывал с ними, легкий характер не позволял ему ввести жесткую дисциплину, отсутствие которой вскоре сказалось на поведении мальчиков. Говоря об этой ситуации, Ханна Маршман писала: "Добрый человек видел зло и страдал от него, но был слишком мягок, чтобы применить эффективные средства". К счастью для детей, вмешалась миссис Маршман. Если бы не строгие замечания этой доброй женщины и не отеческая забота Уильяма Уорда, мальчики Кэри сбились бы с прямого пути.

В 1807 г., в возрасте пятидесяти одного года, Дороти Кэри умерла. Это несомненно принесло большое облегчение Кэри. Она уже давно перестала приносить пользу миссионерской семье. Фактически она была лишь препятствием в работе. Джон Маршман говорил, что Кэри работал над своими переводами, "в то время как сумасшедшая жена, часто доходившая до состояния наивысшего возбуждения, находилась в соседней комнате..."

Во время пребывания в Серампуре Кэри подружился с леди Шарлоттой Румор (Charlotte Rumohr), бывшей членом датской королевской семьи и жившей в Серампуре в надежде, что климат поправит ее слабое здоровье. Приехав в Серампур неверующей и будучи скептиком по натуре, она посещала все же собрания в миссии, а в 1803 г. была обращена и крещена Кэри. После этого она стала посвящать свое время и деньги работе миссии. В 1808 г., всего через несколько месяцев после смерти Дороти, Кэри объявил о помолвке с леди Шарлоттой и этим произвел суматоху в своей обычно спокойной миссионерской семье. Противодействие было настолько велико, что пустили в обращение петицию с целью предотвратить этот брак; но когда его коллеги поняли, что он решился окончательно, они отступили и приняли это как неизбежность. Маршман венчал эту пару в мае, всего через полгода после того, как упокоилась Дороти.

Тринадцатилетний брак с Шарлоттой для Кэри оказался счастливым. Все это время он был воистину влюблен - может быть, впервые в своей жизни. Шарлотта обладала блестящим умом и талантом к языкам и была бесценным помощником для Кэри в его переводческой деятельности. Она также сумела наладить близкие отношения с мальчиками и стала для них матерью, которой у них никогда не было. Когда она умерла в 1821 г., Кэри писал: "Мы испытали такое супружеское счастье, какое редко выпадает на долю смертным". Два года спустя, в возрасте шестидесяти двух лет, Кэри женился снова, на этот раз на Грейс Хьюз (Grace Hughes), вдове, на семнадцать лет младше его. Хотя Грейс не была так умна, как Шарлотта, Кэри хвалил ее за "постоянную и неослабную заботу и отличный уход" за ним во время его частых болезней.

Одной из наиболее трагических утрат, которые понес Кэри за свои сорок непрерывных лет в Индии, явилась гибель его рукописей в пожаре 1812 г. В тот момент Кэри не было дома, но его огромный многоязычный словарь, две грамматики и полная версия Библии сгорели в огне. Если бы он имел другой характер, он бы никогда не пришел в себя, но Кэри воспринял это как суд Божий и начал все сначала с еще большим рвением.

Первые пятнадцать лет пребывания Кэри в Серампуре были годами сотрудничества и работы в команде. Кроме случайных проблем, например, в связи с его вторым браком, маленькая баптистская община в Индии жила в полной гармонии. Но безмятежный мир не мог длиться вечно, и пятнадцать последующих лет были полны дисгармонии и беспорядков. Дух единства оказался нарушен тогда, когда прибыли новые миссионеры, которые не захотели жить общинным порядком с миссионерами Серампура. Один из них, например, потребовал "отдельный дом, конюшню и слуг". Существовали и другие проблемы. Новые миссионеры посчитали своих старших собратьев - особенно Джошуа Маршмана - диктаторами, вменяющими им обязанности и места без учета их симпатий и желаний. Несомненно, чувства новых миссионеров можно понять. Их старшие собратья привыкли к своей системе и не подготовились к переменам. Но если бы младшие миссионеры проявили любовь и долготерпение, являвшиеся отличительными чертами характера команды Серампура, все различия и разногласия можно было бы преодолеть. К сожалению, этого не произошло. Против старших миссионеров были выдвинуты горькие обвинения, и в результате община раскололась на две группы. Младшие миссионеры организовали Миссионерский союз Калькутты и стали работать всего лишь в нескольких милях от баптистских братьев. "Неделикатной" назвал создавшуюся ситуацию брат Уильям Уорд.

Ситуация еще более усложнилась, когда комитет на родине получил эти новости и вмешался. Первого комитета под руководством Эндрю Фуллера уже не существовало. Он был маленьким, состоял из трех человек, а теперь возрос количественно в несколько раз, и многие его члены знали Кэри только по его письмам. Фуллер и еще один из первых членов комитета умерли. А новый комитет состоял из людей, сочувствующих молодым миссионерам, которых они лично послали на служение. Когда Фуллер стоял у руководства, он настаивал на самоуправлении Серампура по двум причинам: "Первое, мы считаем, что они лучше управятся сами, чем мы сможем управлять ими. По другой причине, они находятся слишком далеко, чтобы вовремя получать наши директивы"". Но новый комитет резко выступил против старших миссионеров. Члены его пришли к выводу, что все важные события в общине серампурской миссии должны находиться под их непосредственным контролем. Наконец в 1826 г., после нескольких утомительных лет конфликтов, серампурская миссия разорвала свои отношения с Баптистским миссионерским обществом.

Окончательный раскол между Серампуром и Баптистским миссионерским обществом нанес ощутимый финансовый удар миссионерам Серампура. Команда Серампура была почти самостоятельной с экономической точки зрения, получая лишь немного денег из Англии, но времена изменились. В более чем двенадцати других, вновь образованных дочерних миссиях трудились новые миссионеры, нуждавшиеся в поддержке, деньги также требовались на медицинские нужды миссионерских станций. Теперь серампурская миссия не могла им помочь. У Кэри и Маршмана (Уорд к тому времени умер) не было другого выхода, как проглотить свои обиды и вновь подчинить свою миссию власти Общества. Вскоре после этого из комитета с родины прибыла значительная сумма денег и теплые письма. Начался процесс оздоровления.

Кэри умер в 1834 г., оставив значительный след в истории Индии и всего миссионерского движения. Его влияние в Индии складывалось из его огромных лингвистических достижений, организованных им образовательных заведений и успехов христианского движения, которым он руководил. Он внес огромный вклад в борьбу против индийской традиции сжигания вдов и против детоубийства. Но в других случаях он ратовал за сохранение местной культуры и обычаев. Кэри опередил свое время в миссионерской методологии. Он с огромным уважением относился к индийской культуре и никогда не пытался заменить ее на западную, что делали те, кто пришел после него. Его целью было построить местную церковь "с помощью местных проповедников", обеспечив ее Писанием на родном языке, и этому он посвятил всю свою жизнь. Влияние Кэри чувствовалось не только в Индии. Его труды тщательно изучались не только в Англии, но и на континенте, и в Америке, на смелом примере его жизни росли новые миссионеры.