АЛ-АЛ(АЛАЛ?)-ВА-ГУМИК ВОСТОЧНЫХ И ЯСЫ ДРЕВНЕРУССКИХ И ВЕНГЕРСКИХ ИСТОЧНИКОВ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ И ЛИНГВОЭТНОГЕНЕЗА КУМЫКСКОГО И ДРУГИХ КУМАНСКИХ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА, ДАГЕСТАНА И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

АЛ-АЛ(АЛАЛ?)-ВА-ГУМИК ВОСТОЧНЫХ И ЯСЫ ДРЕВНЕРУССКИХ И ВЕНГЕРСКИХ ИСТОЧНИКОВ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ И ЛИНГВОЭТНОГЕНЕЗА КУМЫКСКОГО И ДРУГИХ КУМАНСКИХ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА, ДАГЕСТАНА И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Г.-Р.А.-К. Гусейнов

Вместе с тем обращает на себя внимание сообщение Ибн-Русте (вторая пол. IХ - нач. Х вв.) о замке под названием ал-Ал(Алал?)-ва-Гумик⁴, в переводе - Ала:л и Г̣у:ми:к, который Ануширван передал царю Сарира⁵. Причем в данном хорониме в связи с известной близостью написания арабских букв, обозначающих звуки [н] и [л] при соединении справа или при отсутствии последнего могла произойти их взаимозамена, и речь могла идти об *ал-Лан-ва-Гумик, переход н > л- в котором мог иметь место как на тюркской⁶, так и собственно древнекумыкской (с VI-VII вв.) языковой почве⁷.

В последнем, в т.ч. в хронологическом, смысле, обращает на себя внимание сообщение ал-Белазури (ум. в 892 г.) о том, что для защиты от хазар сасанидский шах Кубад (правил в 488-496 и 499-531 гг.) построил стену между областью Ширваном и воротами ал-Лан¹. Он же сообщает также об области ал-Лан наряду с Семендером и другими в связи с походом 644-645 гг. ибн Масламы на Армению, хотя Йакут (ум. 1239 г.), использовавший сведения предыдущих авторов Х-ХI вв., называет в составе Армении владение ал-Лан наряду с Сериром, Баб-ал-аб-вабом (Дербентом), что является, по всей видимости, позднейшим искажением. При этом ал-Лан, как в связи с вторжением в него «тюрок» в 721-722 г., так и походом сюда же в 735 г. Мервана связывается историками с Аланией.²

В свою очередь, позднее Ибн Хордадбех (ум.ок.912 г.) называет в числе укреплений, построенных сыном Кубада Ануширваном, вслед за Баб-Сул [Дербентский проход] Баб-ал-Лан, за ним Баб-аш-Шабиран(в Ширване) и др. Как крайнюю точку в числе построенных Кувадом замков от ал-Абваба до Баб-ал-Лана называет последний другой арабский ученый Х века – Ибн ал-Факих. Причем, под ним историки также понимают Аланские ворота³, т.е. Дарьял.

Таким образом, вышеупомянутый замок ал-Лан-ва-Гумик мог находиться на границе Сарира, Гумика и Алании в условиях, когда к Х в. на севере и северо-западе Серир имел границу с аланами и хазарами (с последними, по всей вероятности, по р. Сулак).⁴ Причем, в первой половине Х в. царь алан и царь Серира были женаты на сестрах друг друга, а владение Гумик «жило в мире с царством Алан»⁵, что позволяет предполагать равнинное, соседнее Алании расположение части Гумика и представленность в его территориальных пределах кумыкского этноса, как минимум, с VII -IХ вв. Имея же в виду, с одной стороны, вышеупомянутое равнинное, соседнее Алании расположение части Гумика, с другой – известность с 916 г. (ср. практически синхронное сообщение Ибн-Русте (вторая пол. IХ – нач. Х вв.) об области Аланлы («Равнинный») Гумик – см. ниже) в тех же территориальных пределах царства Джи(н)дан, или Семендер¹, о котором в письме кагана Иосифа (Х в.) сообщается как о находящемся «в конце [страны] Т-д-лу»², можно полагать, что во всех перечисленных случаях речь идет об одном и том же кумыкском государственном образовании.

Что касается самой конструкции, содержащей арабский союз ва «и», то она, по-видимому, калькирует утраченный современным кумыкским и некоторыми другими тюркскими языками аффикс раннепратюркского комитатива -лы, имевший на праалтайском уровне и локативное (местное) значение. Его наиболее близкая к рассматриваемой модель отразилась, например, в киргизском (агъа-лы ини «старший и младший брат», эртели-кеч «целый день», т.е. «утро и вечер») и якутском языках ³.

В этом случае представляется возможным предполагать, что исходным был вариант Аланлы Гумик, который в соответствии со специфическими кумыкскими фонетическими закономерностями (нл>лл)⁴, должен был произноситься как Алаллы Гумик (>ал-Ал(Алал?)-ва-Гумик), т.е. «равнинный Гумик», так как известный этноним «алан» имеет в тюркских языках значение «ровная открытая и обширная местность»⁵. Именно так - алаллы «равнинный» - и могли именоваться в рассматриваемое время тюркоязычные жители равнины в противоположность известному кумыкскому обозначению дагестанских горцев «тавлу» «горный, горец», каковое используется в качестве самоназвания карачаевцами и балкарцами. Причем «Врата (Ворота) аланов», т.е. Дарьяльский проход, «упоминаются в надписях Сасанидского царя Шапура I и его верховного мага Кирдира (243-273 гг.) на среднеперсидском языке ̉l̉ n̉ n , парфянском ̉l̉ nn», где конечное - ̉̉n/-n – показатель мн.ч.¹

По данным китайских источников, примерно в то же время (ок. 225-239 гг.), царство Яньцай, называемое также Алань (архаическое â-glân[-liôg]), граничило на западе с Римской империей. Еще в 25-55 гг. это государство приняло имя Аланьляо (древнее â-lân[-lieu])².

Причем, еще раньше, в царствование Мете (Модэ)-кагана (209-179 гг. до н.э.) в период расцвета Государства хунну, границы последнего, включая в свой состав Среднюю Азию, достигали Северного моря (Каспия), на берегу которого находилась земля Алань-я³. По мнению других специалистов, основывающихся на материалах Чжан Цяня (ок. 138-126 гг. до н.э.), под Северным морем в данном случае можно понимать не только Каспий, но и Аральское море, где располагалось уже упоминавшееся царство Яньцай.⁴

Соответственно, с I в н.э., когда об Аланьляо упоминают китайские источники (см. выше), аланы становятся известными латинским (Alānī, позднее Наlānī) и греческим ( ̉Αλανοί, где ̉- знак тонкого придыхания, отвечающий, в принципе, лат. h-) авторам¹. В середине века аланы фиксируются ими в Подунавье, Подонье и на Кавказе, где они жили первоначально около Танаиса (Дона) и Меотийского озера² (Азовского моря). Сюда аланы могли продвинуться из вероятной тюркской области Яньцай в Северном или Северо-Восточном Прикаспии и Северо-Западном Приаралье, где они были известны (см. выше) с II в. до н.э.

При этом традиционная иранская этимология этнонима *(h)alаn (реконструкция наша с учетом отмеченных выше фактов) до сих пор остается далеко не бесспорной, в том числе возведение к др.-иран.*aryāna осет. allon «этнический термин»³. Последнее мотивируется через промежуточное *allan как результат перехода *a>o в осетинском перед носовыми, который однако произошел настолько поздно⁴, что он не только не отражается в осетинских заимствованиях в венгерском, балкарском, карачаевском (именно носители последнего и именуются cсоседними мингрелами alаni), сванском, абхазском, но и в более древнем скифском языке, известном, по крайней мере, с VI в. до н.э.⁵

Кроме того, вышеупомянутый переход *a>o в осетинском перед носовыми присущ для исходного долгого *ā, который представлен не в форме *allan, но в исходном др.-иран.*aryāna, где сохранение начального а- могло иметь место лишь перед группой согласных типа qarm/γarm⁶, но не -ll-.

Поэтому более предпочтительным представляется возведение данного этнонима к пратюрк. *alа-n/*alа-ŋ «равнина, лужайка, открытое пространство, площадь» праалтайского уровня, точнее, к его дунайско-булгарскому рефлексу, в котором восстанавливается анлаутное *h-⁷, отвечающее реконструируемой нами выше форме названия алан -*halаn. Данный исходный вариант, не поддающийся (ср. выше) интерпретации на иранском языковом материале, позволяет с достаточно высокой степенью надежности полагать исконно тюркское происхождение соответствующего этнонима.

В отличие от первого, происхождение второго этнонима *ās, который, как считается, отразился «в древнерусских летописях во мн.ч. ЯСЫ, ед.ч. ЯСИНЪ, прилагательное ЯС(Ь)СКИЙ¹, с палатализацией первого гласного, подобно венг.Jász [jās], мн.ч. Jászok [jāsok]»², возводящемуся к (др.-)русск. ясы «аланы», является (со ссылкой на «Историко-этимологический словарь осетинского языка» (Т.I. С.80) В.И.Абаева) неясным³. Отмечается также, что до ХIХ в. они «разделяли тесно связанное управление с куманами (кунами)», чем объясняется частое употребление «в сочетании Jász[jās]-kunok «ясы и куны»⁴; из Jász [jās] идут лат. формы Jazyx и Jassones средневековых венгерских текстов, как и топоним Jászság [jāsšāg], венгерская область к западу от Тисы, где аланы поселились в середине ХIII в». Кроме того, следует обратить внимание на семьи и владения ясов, живших в болгарском городе Видине и захваченных в 1365 г. одним из венгерских магнатов¹, что еще более расширяет историческую область проживания данного этноса.

Однако тот факт, что регулярное использование графемы sz для предачи звука [s] сформировалось только к концу ХVI в.², позволяет предполагать в качестве исходного название одного из подразделений куманов - Jass-ones (1239 г.) при Jaz(-onice), известном с 1318 г. (см. выше). Последний упоминается еще в 1543 г. как «народ языгов, которые называют себя сокращенным именем Jáz, и сохраняют свой природный и особый язык, который отличается от венгерского»³.

Что же касается собственно ясов, то в рассматриваемом ключе не может не обратить на себя внимания переведенный на древнерусский язык (ХII-ХIII вв.) отрывок из «Иудейской войны» Иосифа Флавия: «ЯЗЫКЪ ЖЕ ЯСЬСКИЙ ВЬДОМЪ ЕСТЬ, ЯКО ОТЪ ПЕЧЕНЕЖЬСКОГО РОДА РОДИСЯ (выд. наше – Г.-Р. Г.), ЖИВУЩА ПОДЛЕ ТАНИ И МЕОТЬСКОГО МОРЯ». Сюда же следует отнести и парадоксальное присутствие алан на половецкой территории в связи с упоминавшимся походом Ярополка 1116 г. против половцев, в результате которого им была не только взята жена-ясыня, но и несколько половецких городов, в т.ч., наряду с явно тюркскими наименованиями Чевшлю-ев и Шарукан, - Сугр-ов, объяснявшийся еще Вс. Миллером из осет. surx qœw «красное село»¹

В свою очередь, удлинение корневого гласного в Jász [jās] могло быть обусловлено соответствующим развитием старовенгерских (до ХVI в.) кратких гласных, что наблюдалось в последнем закрытом слоге в связи с отпадением конечных, прежде всего [ī], гласных основы, имевшим место до начала ХIIIв.². Это позволяет полагать в качестве этимона вышеприведенных венгерской Jass(-ones) и славянских форм обще-, межтюрк. йасы «плоский», отмеченное в средневековых (ХIII- ХIУвв.) памятниках кыпчакских языков и имеющее к тому же в кумыкском языке дополнительное значение – «ровный», известное лишь древнетюркскому и староосманскому языкам³, а также употребляемого в кумыкском в контексте яссы авлакъ «широкая равнина».

В свою очередь другой субэтноним - Jaz(-nice) может быть отождествлен с обще-, межтюрк. отглагльным йаз-ы «простор, (пространная) равнина, степь»⁴, также синонимичных вышеупомянутым ясам и аланам. Аналогичное ему наименование сохранилось и в древнейшем, периода арабо-хазарских войн, кумыкском эпосе «Анжи-наме». Последний, если принять во внимание отражение в нем осады арабским полководцем Масламой в 713/714 г. находившейся на стыке гор и равнины (в районе нынешней Махачкалы) крепости г. Анжи¹, может быть датирован не ранее указанной даты. Ср. соответственно:

«Чакъырыгъыз бизге ювукъ халкъланы:

Темирбеклер алгъасасын Язиден,

Гелсин етип тавлу уланлар Къазиден… »²

«Зовите нам близкие народы:

Железные беки (люди Темирбека) пусть поспешают из Яз-и

(равнинной области),

Пусть доберутся горные молодцы из Къаз-и»-

(горной) области къазов-(хазар³).

Поэтому, имея в виду вышеупомянутое *Jаs(Jаz)-kun-ok, можно полагать, что речь, таким образом, идет не о более позднем частом употреблении «в сочетании Jász[jās]-kunok «ясы и куны», а о равнинных конах/кунах⁴. Именно с территории Северного Кавказа и Дагестана, если принять также во внимание уже рассмотренный хороним ал-Ал(Алал?)-ва-Гумик, данный термин мог быть привнесен в дальнейшем и на территорию будущей Венгрии.

Вместе с тем, следует обратить внимание и на предания, бытующие у народов Поволжья – татар, башкир, удмуртов и марийцев, а также у ногайцев, казахов и караимов, об мифических великанах - алангасарах, завоевавших когда-то Поволжье и обычно связываемых с аланами и хазарами¹. В их наименовании с учетом вышеизложенного следует видеть равнинных, в отличие от уже упоминавшихся горных, хазар, чем еще раз подтверждается предложенная тюркская этимология слова алан.