Нетрадиционный взгляд

240 
раинской народной речи в Древней Руси. Вот такая 
очень убедительная «теория». 
Странно, однако, выглядела эта писарская рассе-
янность: случайно меняя какое-нибудь древнерусское 
слово на украинское, он почему-то всегда умудрялся 
сохранять его смысл в точном соответствии с контек-
стом. Согласитесь, вряд ли это возможно при непроиз-
вольной, случайной ошибке.
Нетрудно заметить, что вся система доказа-
тельств в Теории описок и ошибок базируется на пол-
ной, безоговорочной уверенности в том, что мы имеем 
дело с действительно случайными описками и ошиб-
ками, и что сделаны они именно древними книжника-
ми в момент создании древних письменных памятни-
ков. И вся эта тщательно выпестованная «теория» 
мгновенно рушится, как только мы узнаём, что по-
строена она на анализе не подлинных древних доку-
ментов, а всего лишь их позднейших копий!  
Чтобы не быть обвинённым в предвзятости, я 
приведу некоторые высказывания самих украинских 
филологов: 
«Бóльшему или мéньшему влиянию устного народного 
языка (т.е. украинского. А.Ж.) подверглись и такие светские 
письменные произведения Киевской Руси, как «Повесть времен-
ных лет», «Русская правда», «Слово о полку Игореве» и т.д., ко-
торые дошли до нас не в оригиналах, а в позднейших копиях».
1
 
«Русские летописи, дошедшие до нашего времени, это 
списки с древних утраченных оригиналов. Учёные полагают, что 
эти летописи – примерно двадцатая переписка».
2
  
1
Бурячок А. «Языковая ситуация в Киевской Руси». Вечерний 
Киев от 23.12.1994. 
2
Высоцкий С. «О чём рассказали древание стены». Киев, 19768, 
с.29. 

241 
«Если бы сохранились деловые документы X – XI ст. из 
Среднего Поднепровья, мы, без сомнения, имели бы интересные 
свидетельства о грамматических и лексических особенностях 
центральных протоукраинских говоров ранней эпохи….
Для изучения истории украинского языка исследователи 
широко привлекают свидетельства староукраинских письменных 
памятников XIV – XVII ст. разных жанров».
1
  
По-моему, этого вполне достаточно, чтобы убе-
диться в полной научной несостоятельности Теории 
описок и ошибок, которая базируется на наличии в 
позднейших копиях древних документов так называе-
мых «украинизмов». 
А вот свидетельство ещё одного видного украин-
ского филолога В.Яременко: 
«Обращаясь к оригинальному тексту, мы должны осозна-
вать, что перед нами всё же не оригинальный текст на языке XII 
ст., а копия, сделанная почти через 300 лет именно украинским 
книжником… Целые пласты староболгарской да и древнерусской 
лексики заменялись собственно украинской».
2
 
Как видим, В.Яременко, сам того не желая, оп-
ровергает тезис о широком распространении украин-
ской лексики уже во времена Киевской Руси. Я имею 
право писать «сам того не желая» потому, что далее, 
на стр. 492 господин Яременко пишет следующее:
«Если книжник, который изготовлял копию в начале XV 
ст. точно воспроизвёл язык оригинала, то Нестор – украинец и в 
быту пользовался языком украинским».
Удивительная логика, а точнее, её полное отсут-
ствие! Если украинский книжник заменил в древнем 
документе целые пласты оригинальной лексики на 
1
Пивторак Г. «Украинцы. Откуда мы и наш язык». Киев, 1993, с. 
19. 
2
Яременко В. «По заказу вечности». Статья в издании «Повесть 
временных лет». Киев, 1990, СС. 480, 481. 

242 
«собственно украинскую», то как же можно предпола-
гать, будто он мог «точно воспроизвёл язык оригина-
ла»?! Он его не «воспроизвёл», а намеренно «отре-
дактировал» в украинском духе!
Поэтому, если и нужно говорить о каком-то ук-
раиноязычии, то не Нестора-летописца, а самого пере-
писчика-редактора, который, кстати говоря, творил не 
в XV столетии, как утверждает Яременко, а не ранее 
второй половины XVI. Этот факт был чётко установ-
лен учёным М.А.Максимовичем. 
Может ли добросовестный филолог судить о ха-
рактере языка Киевской Руси по какой-нибудь позд-
нейшей копии древнего документа, в котором книж-
ник, живший, по меньшей мере, 300 лет спустя, изме-
нил на свой украинский лад целые пласты оригиналь-
ного текста? Нет, не может, ведь украинский язык 
сформировался уже после распада Киевской Руси.
Следовательно, все те «украинизмы» (на самом 
деле полонизмы), которые встречаются в позднейших 
копиях, попали в них уже во времена польского гос-
подства над Южной Русью.
После всего сказанного остаётся лишь удивлять-
ся тому упорству, с которым украинские филологи 
держатся за эту вздорную, буквально высосанную из 
пальца «теорию»:
«Анализируя лексику «Поучения», исследователи пришли 
к выводу, что язык Владимира Мономаха был очень близок к ме-
стной речи, и в нём засвидетельствованы такие лексемы, которые 
ныне сохранились в украинском языке. Это проливает свет не 
только на речевые склонности Владимира Мономаха, но и исто-

243 
ки, и время становления специфически украинского лексического 
фонда»
1
.  
Опять в ту же дуду… Впрочем, если очистить 
приведенное высказывание видного украинского фи-
лолога от вненаучной шелухи вроде намёка на украи-
ноязычие Владимира Мономаха, то под ней обнару-
живается и рациональное зерно: по некоторым лексе-
мам из позднейших копий древнерусских документов 
действительно можно судить об истоках украинского 
языка.
Вот, скажем, тот же Васыль Ярёменко утвержда-
ет, что в «Повести временных лет», созданной в XI – 
начале XII ст. «…украинская лексика льётся сплош-
ным потоком», и в качестве примера приводит вот та-
кие «украинизмы»: жыто, сочэвыця, посаг, вабыты, 
пэчэра, вэжа, голубнык, стриха, рилля, мыто, пэрэкла-
даты, вино (ударение на «и»).
Откуда происходят все эти «украинизмы», по-
нять нетрудно. Открываем польско-русский словарь и 
читаем: żyto – рожь, soczewica – чечевица, posag – 
приданое, wabić – манить, привлекать, pieczora – пе-
щера, wieża – башня, gołębnik – голубятня, strych – 
чердак, rola – пашня, myto – плата, пошлина, przek-

жүктеу/скачать 6.78 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: