При сдаче крепости, взрывая свою батарею

Сказание о встрече Красного Рыцаря

жүктеу/скачать 4.25 Mb.

бет	7/22
Дата	09.07.2016
өлшемі	4.25 Mb.
	#187283

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 22

Портрет императрицы Рикардис, супруги Карла Толстого.
Вход в церковь Андлау у подножия горы Одилии, где хранится реликвия Лазаря, которую святая Рикардис доставила из Константинополя. Фотография 1926 г. с разрешения господина
Деталь из рельефа, обрамляющего дверь церкви в Андлау (Эльзас). Фотография 1926 г. с разрешения господина священника Майера в Андлау.
Фотограф А. Хеллер. Барр, авеню де ла Гар, 12
Голова Лазаря, которую святая Рикардис доставила в Андлау у подножия горы Одилии. Фотография 1926 г. с разрешения господина

Сказание о встрече Красного Рыцаря

со святой Рикардис
Святая Рикардис, или Рикарда, родилась в Шотландии от христианских высокознатных родителей в году Господнем 860^¹23. Её отец Грегориус^¹24, законный сын короля ирландского Дона Галли пятого, был в 872 году, избран королём Шотландии. Рикардис, будучи высокознатной по своей крови, оказалась ещё знатнее в своей вере и целомудрии. Так она была воспитана своими родителями во всей строгости и благонравии со своей юности. Когда она созрела для замужества, пожелал её ради строгости её поведения и благонравия в законные супруги римский король Каролус Крассус^¹25, и с доброго согласия её высокознатных родителей в году 874 супружество было заключено. Но когда она помыслила, в какое близкое дружество вступила она через такие брачные узы с покойным великовластным императором Карлом Великим (о коем пишет Якобус Гаультериус в своей Хронографии, что он в году 788 заключил с королём Шотландии Ахайо^¹26 союз вечной дружбы между французами и шотландцами), а величайшей радостью его было строительство домов Божиих, дабы приумножить число служителей Божиих, возрадовалась она и заодно с сыном его сына Карлом Крассом вознамерилась последовать по стопам Карла Великого, его деда, и в году 876 воздвигла монастырь Штиффах, обитель 13 каноников, во славу святого Петра, князя святых апостолов.

Любовь, говорит св. Григорий^¹27, никогда не пребывает в праздности, творит великое, где она присутствует, и она подвигла св. Рикардис при соизволении её супруга в её владении в Андлау построить девичий монастырь, на что супруг её охотно выразил согласие: однако всё это хотели они предпринять во Господе и не делать ничего, что Ему не угодно. Каролус (в нём же велико было усердие к религии и богослужению) принял, согласно своему призванию, империю, а

Портрет императрицы Рикардис, супруги Карла Толстого.

Портрет императора Карла Толстого.

Из «Palatius, ]. Aquilla inter Lilia... Venetis 1671.
Рикардис, дабы иметь более возможности служить Богу, отправилась, подвигнутая молитвой, к монахиням в Хохбург, то есть на гору Св. Оттилии; к ней же ради её святости и многих чудотворений, а также ради доброго дружества с её монахинями питала великое благоговение, и потому заклинает она Бога Всемогущего подвигами св. Оттилии, да откроет Он ей, где угодно Ему, дабы осуществила она своё намерение. И вот было ей видение и откровение, дабы там, на горе, где она увидит медведя с медвежатами, роющего землю, она построила монастырь. Пробудившись, она сразу же радостно пускается в путь, берёт с собой своих придворных и свою свиту, поднимается на гору в своих владениях в Андлау, находит там медведя с медвежатами, видит, как он роет землю, не иначе как если бы он хотел показать ей, где надлежит воздвигнуть монастырь. Тогда закладывает она монастырь в году 878^¹28, строит сперва часовню во славу Матери Божией, потом собор, потом крестовый ход вместе с монастырём, который со своим супругом Карлом благочестиво подарила и посвятила св. Петру, князю апостолов. Как только строительство монастыря было завершено, назначила она и утвердила Адельгейду первой аббатисой своего монастыря и вселилась туда с этой Божией служительницей и другими богоблаженным девами. Тем временем никогда не забывали они и первого монастыря Штиффах, ибо Каролус увещевал свою Рикардис и советовал подарить тому монастырю прекрасные уделы, что она выполнила с превеликим веселием и радостью, подтвердив свои пожертвования в году 879 грамотой, сохранившейся доселе.

Впоследствии, как всем тем, кто почтил Бога и усердствовал в служении Ему, как написано, кто Меня почтил, того и Я почту, то же было ниспослано Карлу и его Рикарде. Каролус одержал победы и вступил со своей Рикардой в Рим, где его приветствовал сенат и народ. После того как их приняли великолепно и с большой радостью, Каролус был помазан папой Иоанном в году 881 в день Святого Рождества и торжественно коронован как император, а Рикардис как императрица. За такую почесть, оказанную им наместником Христа, достославным сенатом и всем народом города Рима, не хотели они остаться неблагодарными Господу Богу и отбыли назад в свои владения, изыскивая новую возможность сделать нечто Богу во славу. Была в Брабанте и Люттихе церковь^¹29, посвящённая Царице Небесной и Приснодеве Марии и св. Ламберту^¹30, где был епископом Франк, и поскольку она была очень бедна, Каролус подарил^¹31 ей по доброй воле Мейерхоф Магдерам^¹32, расположенный

Вход в церковь Андлау у подножия горы Одилии, где хранится реликвия Лазаря, которую святая Рикардис доставила из Константинополя.

Фотография 1926 г. с разрешения господина

священника Майера в Андлау.

Фотограф А. Хеллер. Барр, авеню де ла Гар, 12
в деревне Скарпоне, почив и скрепив свой дар письмами с императорской печатью по просьбе и по настоянию своей возлюбленной супруги Рикарды и её верного архиканцлера Луитхардта, епископа святой церкви Верцелла. Щедрость, говорит Плиний, — врождённое свойство, когда она, однажды начавшись, не может прекратиться по доброй воле. Но завистливый сатана делает всё, чтобы ей воспрепятствовать, так что и в такое время и при таких любящих сердцах он изыскивал для этого некую возможность.

Дабы начал Каролус думать иначе, возбуждает он смуту в Италии и Франции, так что Каролус не ведал, где оказать отпор, и были ему посланы многочисленные грамоты Иоанна VIII касательно предотвращения оных возмущений, и не знал он, что ответить; тут Иоанн обращается к другому средству, ищет подмоги у императрицы, не найдёт ли он через неё доступ к императору, просит её умолить Каролуса, её супруга, в таком нестерпимом обстоянии поддержать церкви Италии и Франции, пасть к нему в ноги, что она и совершила послушно как благоговейная дщерь, смиренно ответившая на апостольские грамоты. И это было только одно из всего того, что учинил сатана, препятствуя добру. Далее он применил все усилия, дабы на архиканцлера, коего Регино, Германус Контрактус, Арнольдус Вион именуют Луидуардом; Куспинианус — Ауитуаль-дом, Авентиус — Луитхардом, Цезарь Барониус — Луитуардом, и на императрицу Рикарду навлечь нерасположение и немилость её супруга. Луитуард был при Карле вернейшим и любимейшим архи-канцлером, давал ему без всякого внешнего принуждения добрые, наилучшие советы, так что тот считал его своим наилучшим консультантом или советником, кому доверил он полностью управление своим государством, и оказал ему столько милостей, что архиканцлер не мог понять, что же такое его постигло. Был среди могущественных в его державе кое-кто из швабской знати^¹33, а среди этих могущественных был один знатный рыцарь, зовущийся Красный Рыцарь^¹34, у коего подстрекательство злого духа вызвало ненависть к Линтуарду при особом негодовании оттого, что император всегда принимал совет епископа, имея обыкновение ему следовать, так что завистливый взор был брошен на все деяния Линтуарда и святой императрицы Рикардис в поисках причины, могущей навлечь опалу на них обоих. На острове Кипр был епископ, который святой Ри-кардис как великой почитательнице распятого Иисуса, преподнёс в дар святой крест, сделанный воистину из того же дерева, что и Св. Крест Христов, усеянный бесценнейшими драгоценными камнями, и она, храня этот крест с величайшим благоговением и благочестием, дала его тому Линтуарду, довереннейшему архиканцлеру её возлюбленнейшего супруга и самой императрицы, — он же благочестивейший епископ, дабы носил он сей крест на шее во время св. мессы, как подобает епископу: и когда он вознамерился читать св. мессу, она воспользовалась возможностью почтить святой крест, висевший у неё на шее^¹35, и приблизилась, подобно евангельской жене, со всей стыдливостью и своими девственными руками коснулась его с наивысшим благоговением. Когда сие узрел Красный Рыцарь, извратитель, способный исказить что угодно, превратил он подобное молитвенное умиление в непотребную любовь, которую она питает к епископу, поскольку и прежде она многократно следовала его советам, строя дома Божии и приумножая богослужения, он, то ли предположив дурное, то ли просто измыслив, нашёл повод внушить императору подозрение, что они оба повинны в прелюбодеянии. Злой дух не преминул и не замедлил нанести удар святой императрице и верному служителю Божиему епископу Линтуарду и подвигнул императора с лёгкостью поверить злому Красному Рыцарю и вселил в него ярый гнев против епископа и его архиканцлера, а также против собственной супруги, так что император лишил архиканцлера всех его званий^¹36, удалив его от себя с наибольшим возможным позором и оставил ему жизнь только потому, что иначе пришлось бы искать подмоги в Италии. А злому духу это весьма понравилось, и подстрекнул он императора, дабы тот в превеликом гневе призвал Рикарду к себе и жёстко уведомил её, что она заслуживает кары, и созывает он рейхстаг, куда должны были собраться могущественные в государстве, и вынуждает он предстать перед ними Рикарду и в её присутствии объявляет, что, с тех пор как он состоит с ней в браке, в течение двенадцати лет он ни разу её не коснулся и не познал её, так что всё сводится к тому, что она должна подвергнуться пробе, не посягали ли на её чистоту другие. Рикардис только рада была выдержать подобную пробу, коей он вожделел, и по его вожделению позволяет она надеть на себя провощённую рубаху, и поджигают её с четырёх сторон, а она не горит, приготовляют горящие уголья, и она встаёт на них босыми ногами, но с условием, что, если она выдержит эту пробу, будет она признана свободной от брачных уз, дабы служить единственному своему возлюбленному Иисусу.

Стоя на раскалённых горящих угольях, которые не только не жгли, но гасли, берёт св. дева в руки св. крест (архиканцлер при своём отбытии снова ей вручил его) и говорит: «Теперь, любимый мой Карл, как ты сам признался, в нашем браке, сочетавшем нас двенадцать лет, ты не познал меня, как ты хорошо и верно сказал; теперь я выдержала пробу, подтвердившую, что не познал меня и никто другой, так что Бог с тобой, Карл, теперь я сочетаюсь браком с Тем, Кому служат ангелы, а Его красотой восхищаются солнце и луна; я хранила тебе верность, и Сему Единственному, Кто познает мою верность лучше, чем ты, я буду верна, подарив Ему себя всю и вверяясь Ему с величайшим благоговением. Царство мира сего и его прелесть я презираю ради Его любви; Его я узрела, Его я любила, в Него я верила, Ему оказала всю мою

Деталь из рельефа, обрамляющего дверь церкви в Андлау (Эльзас).

Фотография 1926 г. с разрешения господина

священника Майера в Андлау.

Фотограф А. Хеллер. Барр, авеню де ла Гар, 12
любовь; храни тебя Бог, Карл, я иду в монастырь, принадлежащий мне, который воздвигла я и подарила св. Петру; отныне хочу я служить Христу, отныне хочу я быть усердной в богослужении; в дом Супруга моего, Которому я посвящена моим духовником и Богом, хочу я идти, в дом, посвящённый и подаренный мною Господу и Его апостолу, в обитель Андлау, которую я построила от самого основания, хочу я теперь удалиться; там хочу я теперь служить Богу, оставаясь королевою-девой; св. крест да сохранит тебя, да простит тебя Бог, и да убережёт Он тебя, мой Карл, от Красного Рыцаря». Так св. Рикардис удалилась оттуда, всех простив. Но Бог, отмщающий за Своих избранных, наслал на Карла тяжкую кару; так что был он всеми презираем и отовсюду изгнан и не имел никакого пропитания, кроме того, что уделял ему епископ Менса и Арнульф, король Римский, правивший вместо него и ему назначивший некое вспомоществование; так что отправляется Карл в монастырь Нейдинген (что в Бааре близ Фюрстенберга); там заболел он и был задушен своими присными, не прожив и года; оттуда же перенесён в дом Божий в Райхенау, где и погребён в году 888, согласно надгробной надписи.

Так св. Рикардис освободилась от брачных уз и пришла, по её же слову, в обитель к своим девам с величайшей радостью, та, что была девственной супругой, ставшая теперь девственной вдовой, отправляется теперь в Рим, дабы посетить Петра и Павла, они же князья апостолов, и другие святые места, а оттуда направиться ко Святому Гробу и к другим святым, где намеревалась она собрать прекрасное сокровище святынь. Из Рима (как свидетельствует старинное сказание в Андлау) высылает она в свою обитель железную решётку, ограждающую от злого духа — не иначе как епископ Теодулус послал в Валлис колокола, благословившие его в Риме на епископство, — и водружают эту железную решётку на камень, остающийся поныне памятным знаком, как его и до сих пор показывают, и потому называется он решетчатым, а оттуда несут её уже в обитель, предивное чудо-знаменье, и эта железная решётка и есть высокая решётка, которая видна за верхним алтарным св. крестом. Прибывает она в Константинополь, куда за три года до того в году 886 октября 17 было перенесено св. тело Лазаря, епископа Кипрского (кого Господь воскресил из мёртвых) и кому греческий император Лев воздвиг в Константинополе преизящную церковь. Сие св. тело вверено было святой Рикарде, и она ценила его превыше всех сокровищ, и доставляет она его со многими другими святынями в свою обитель Андлау, дабы возрадоваться его прибытию и завершению своего паломничества, в память о чём ежегодно празднуется 29 октября день перенесения св. реликвий св. Лазаря и вечером звонят колокола целый час. Между тем, поскольку, согласно апостольскому учению, подобало ей радоваться вместе с радующимися и плакать вместе с плачущими, и она этому святому радовалась, почивших же, даже неведомых ей, оплакивала, и когда она возвратилась в свою обитель, призвал Господь одну из её возлюбленных подруг в Хоенбурге из этой юдоли плача, и перенесла она её тело оттуда сюда и похоронила у себя в соборе, дабы вдоволь поплакать над ним, и она сопровождала её гроб и присутствовала при её погребении^¹37. И могилы своих собственных отца и матери, уже погребённых в Хоенбурге, велела она раскопать, дабы положить их в один гроб, как предписывает католический обычай для духовных лиц с предшествующим крестом, и сама св. Рикарда также со своим крестом сопровождала тот гроб, и многих честных мирян погребла она в своей обители, где она, королева-девственница, сама хотела умереть и быть погребённой, и легко помыслить о том, какое утешение находила она в превеликом сокровище св. реликвий и в присутствии милых родительских останков, когда она служила Богу постом и молитвой в постоянном, непрерывном святом общении неизменно, пока не обрела в своём конце неотъемлемый венец бессмертия. Когда же она разукрасила свою обитель всем тем, чем желала разукрасить и одарила её многими владеньями, заметила она, что близится её смертный час, и легла она на смертный одр и положила свой крест себе на грудь и благочестиво читала 50-й псалом Miserere из книги, которую держали перед ней, а потом, хотя жизнь её была свята, всё же она (по обыкновению всех праведников) покаялась в своей вине, хотя никакой вины не было, приняла Святые Дары, а при её благостном конце присутствовал епископ со всем клиром и все обительские девы, пока она блаженно не почила во Господе года 903, 18 сентября.

В сообщённом здесь сказании из окружного архива Страсбурга, которое мы находим на с. 107 и далее в превосходном труде Бекура «Andlau — son Hospital Ses Bienfaiteurs, Strassburg (Fischbach) 1914-1921» вместе с подробным списком литературы и комментарием, всплывает вдруг засвидетельствованный старыми картинами образ «Красного Рыцаря». Точное описание этих картин содержит обсуждаемый Ричем каталог Страсбургской библиотеки 1660 г. (J.Ritsch, 1904 im Strassburger Diözesenblatt Jahrgang ХХШ, Heft 9). Итак, сказание описывает Красного Рыцаря как того, кто навлёк несча-стие на Рикардис и подверг тяжёлым испытаниям Лиутвар-да, архиканцлера при Карле Толстом. Однако, прослеживая дальнейшие события, убеждаешься, что и в отвержении св. Рикардис и в изгнании Лиутварда просматривается мудрое водительство, так как горести, пережитые Рикардис, принадлежат к самым основам её особенной душевной жизни, а изгнание Лиутварда приводит его к Арнульфу Каринтийскому^¹38, что, по всей вероятности, имело значение для всего дальнейшего развития истории (ср. die Quellen s. 721 in Böhmer, Regesta Imperii, 2 Aufl., 751-918 Karolinger). Ибо позволительно предположить, что Арнульф, когда он оказался во главе империи, вытеснив Карла Третьего, супруга Рикардис, обрёл в лице Лиутварда выдающегося советника, годами ведавшего всеми государственными делами.

Нас не должно отвращать то обстоятельство, что Красный Рыцарь в сказании, приведённом здесь, выступает как орудие зла. Писавший сказание не мог представить его иначе; ведь из многих деяний Красного Рыцаря он знает только одно, а именно то, что он навлёк на императрицу Рикардис дурную славу и вверг её в немилость. Но мы знаем другие деяния Красного Рыцаря и сразу распознаём мотив, обнаруживающийся и в сказании о Парсифале. Мы ведь знаем, что юный Парсифаль, отправившись в мир, встречает герцогиню, супругу герцога Орилуса. Он застаёт её в шатре, обнимает и целует её, но при этом остаётся чистым дурачком. В сказании о Парсифале эта женщина зовётся Йешута. Парсифаль ввергает её в несчастье, так как возвратившийся домой супруг Орилус не может не подумать, что жена ему неверна. Позже Парсифаль снова находит Йешуту, и он может — как устанавливает сказание — клятвой на алтаре Треврецента подтвердить невинность Йешуты. Так что мы не можем не спросить, совершенно ли случайно в истории императрицы Рикардис вдруг всплывает Красный Рыцарь или имеется реальное соответствие между императрицей Рикардис и Йешутой в сказании о Парсифале? Попытаемся же сопоставить сведения, предлагаемые нам сказанием, и свидетельство истории.

Существенное различие между сказанием и историей заключается, прежде всего, в том, что Парсифаль одновременно тот, кто подозревается в сношении с Йешутой, а также тот, кто навлекает на неё дурную славу. Напротив, Лиутвард, играющий в истории роль Парсифаля, здесь, в андлаусском сказании, не отождествляется с Красным Рыцарем, а отличается от него. Парсифаль же назван «красным рыцарем» лишь после победы над Итером Гаевисом, а с Йешутой встречается до этого приключения. Но вопреки всем этим отличиям в андлаусском сказании, кажется, присутствует фрагмент сказания о Парсифале, что, во всяком случае, даёт нам повод сопоставлять историю и сказание.

Мы тем самым приближаемся к главе, имеющей величайшее значение для исследования истории Грааля, именно потому, что в императрице Рикардис мы встречаем личность, вступающую в теснейшее соприкосновение с течением эзотерического христианства. Это большое значение святой Рикардис показано в превосходном исследовании покойного пастора из Андлау Й. Ритча «Послеевангельские судьбы семьи из Вифании и мощи Лазаря в Андлау». На с. 297 и далее, в тетради № 8 (август 1902 г.) выпуска 21 листов Страсбургской диоцезы Ритч повествует о том, что Рикардис получила мощи Лазаря в подарок от императора Льва VI по случаю паломничества в Палестину^¹39.

Рикардис подарила мощи монастырю Андлау, где они ещё сегодня находятся. На предлагаемой фотографии видна голова Лазаря из Андлау. Особая заслуга Й. Ритча в том, что он обрисовал исторические обстоятельства, подтверждающие: в Андлау и у Льва VI находилась одна и та же голова, и она была на Кипре до того, как оказалась в Константинополе. В своей драме «Сыновья долины»^¹40 Захария Вернер говорил об этой голове, и Моле там держит её в руках как священную реликвию^¹41.

Конечно, не может рассматриваться вопрос, действительно ли здесь идёт речь о голове Лазаря. Среди доказательств, которыми располагает историк, может рассматриваться лишь пребывание этой головы в АндХау, подтверждающее духовную и душевную связь императрицы Рикардис с направлением Лазаря,, с тем направлением, которое также ведёт к традициям ордена тамплиеров. Именно исследования Й. Ритча показывают отчётливейшим образом, что культ Лазаря оставался в Андлау живым до Новейшего времени. Вот историческая ситуация, важная для нас. Вопрос подлинности в таком исследовании может оставаться открытым. С позднейшей хранительницей этой реликвии вводится сообразно сказанию Красный Рыцарь. Из-за него постигает её опала. В этой связи, по всей вероятности, стоит заметить, что и крест на груди Лиутварда, которого коснулась Рикардис — а это прикосновение и было поводом для её опалы, — доставлен с Кипра. Он был сначала на Кипре, как и голова Лазаря^¹42.

Рикардис выступает в истории как девственная супруга Карла III, которого мучили нескончаемые головные боли, так что он искал облегчения в необычной операции, позволив надрезать себе голову. Но он вскоре умер и был погребён в Райхенау. Империя Карла III переживала крайний упадок. Норманны наводнили всю страну, от устьев двигаясь вверх по рекам. И Арнульф Каринтийский выступил как спаситель страны, оказав им сопротивление. Он сместил Карла III, деяние, которому империя обязана своим существованием. К этому Арнульфу бежал Лиутвард. Сохранившиеся сведения о Лиутварде можно найти в истории восточнофранкской империи. Эту историю прекрасно составил Дюмлер. Он доказывает в ней, что Лиутвард превосходил всех швабских любимцев императора, что в качестве канцлера он был на стороне императора в первый же год его правления и что очень скоро он получил пост эрцканцлера. В необычайно большом числе документов Лиутвард выступает как любимый эрцканцлер и доверенный советник императора, а также как докладчик, составляющий эти документы. Дюмлер говорит: «Мы даже склонны поверить, что, как пишет современник, он, подобно Аману при Артаксерксе, внушал больше страха и благоговения, нежели сам император». «Также с императрицей Рикардис он связан тесно и доверительно. Потому оба часто выступают в документах совместно как ходатаи, и Иоанн VIII старается заручиться заступничеством их обоих». Лиутварду принадлежала капелла в Алемании, но он сменил её на келью в Райхенау (ср. Dümmler а. а. О. S. 283 и Pupikofer Geschichte Thurgaus, Bd. I, Beilage 3, В. 790). Это означает, что Лиутвард связан также теснейшим образом с традициями Райхенау. Всё, что мы рассказали о Вальдо, он должен был знать. Между прочим, Лиутварду принадлежал Лангдорф, где была реликвия крови из Райхенау и где находилась Сванахильд. Ещё одно доказательство того, что все эти традиции совпадают также на местном уровне; Этот Лиутвард, собственно, направлял историю на протяжение всей эпохи, и его духовное влияние было необычайно велико. Он умер в Иоаннов день, 24 июня 900 года в Италии, в битве против Венгрии. Можно ли назвать случайностью связь этого Лиутварда с Арнульфом Каринтийским перед лицом того обстоятельства, что Парсифаль со стороны отца наследует пантеру, герб Штирии? Оставляем этот вопрос открытым и ограничимся сопоставлением исторических данных с материалом сказания. Не был ли, собственно, этот Лиутвард истинным правителем при Карле, лишь делающим вид, что он правит? Не возникает ли подобное соотношение между Парсифалем и Орилусом? Что бы там ни было, более точное исследование биографии Лиутварда с этой точки зрения ставит перед историком задачу, имеющую величайший интерес^¹43.

Но вернёмся к повествованию о Парсифале. Попытаемся пролить на нашу тему больше света, распознавая, как супруг Йешуты Орилус связан с той частью повествования, о которой мы намерены говорить. Будем сопровождать Парсифаля на его дальнейшем пути.

Вольфрам фон Эшенбах повествует нам, что Парсифаль, покинув Йешуту, встретил Сигуну. Послушаем прежде всего, что говорит об этом поэт:

138, 9 А незадачливый наш малый

Скакал с горы, как прежде, шалый;

Так скачет он да скачет,

Вдруг слышит он: женщина плачет.

Кричала женщина одна.

Радость утратила она,

И поскакал юнец быстрей,

Узнать хотел он, что же с ней.

Но все расспросы втуне,

И не до них Сигуне;

Сигуна мёртвого звала

И косы на себе рвала.

Шионатуландер пал,

Мёртвым сном отважный спал.

На лоне у неё мертвец,

Всем радостям её конец.

Голова Лазаря, которую святая Рикардис доставила

в Андлау у подножия горы Одилии.

Фотография 1926 г. с разрешения господина

священника Майера в Андлау.

Фотограф А. Хеллер. Барр, авеню де ла Гар, 12
Встреча Парсифаля с юной невестой, на лоне у которой мёртвый жених, не случайно следует сразу же за приключением с Йешутой, ибо юный герой Шионатуландер убит супругом Йешуты герцогом Орилусом. В этом нас убеждают следующие стихи, в которых Орилус хвалится своим деянием:
135, 21 Сегодня утром я в бою

Отвагу доказал свою;

Князь юный дерзко мне грозил,

А я копьём его сразил.

Итак, Орилус убил Шионатулаидера. Странным образом Орилус не хотел убить Шионатулаидера, он, собственно, хотел убить Парсифаля. Он так и говорит, рассказывая о своей сестре Кунневаре:
135, 16 Устами Кунневары

Движут сладостные чары,

Но разве может вызвать смех

Тот, кто для девы лучше всех?

Когда бы встретиться мне с ним!

А я ввязался в бой с другим!

Сегодня утром я в бою

Отвагу доказал свою;

Князь юный дерзко мне грозил,

А я копьём его сразил.

Парсифаль — герой, чьё появление при дворе короля Артура удостоилось высшей награды: Кунневара ему улыбнулась. Так что Орилус намерен убить Парсифаля, а убивает Шионатуландера. Имело бы смысл вызвать в памяти это обстоятельство, так как тогда станет понятно, почему вид мёртвого Шионатуландера приобретает для Парсифаля особое значение. Ибо тот умер за него. Да, более того, Шионатуландер был боевым соратником отца Парсифаля Гамурета. После смерти Гамурета он должен был оборонять от Орилуса земли юного Парсифаля. Ибо Орилус намеревался отнять у Парсифаля его владения. Так что и в этом смысле Шионатуландер умер за Парсифаля.

жүктеу/скачать 4.25 Mb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 22