Сборник работ победителей конкурса «Любители русской словесности»
жүктеу/скачать 0.8 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Художественные произведения Журавлева Ангелина (I место, номинация 5-7 классы, МБОУ «Лицей № 8», г. Сосновый Бор, 7 класс)
- Мария Куприянова (II место, номинация 5-7 классы, МБОУ «Вещевская ООШ», 6 класс) ОДНАЖДЫ В ДЕКАБРЬСКОМ ЗАЗЕРКАЛЬЕ
- Золотовский Роман (III место, номинация 5-7 классы, МБОУ «СОШ №1 г. Тосно с углубленным изучением
- Захарова Ксения (I место, номинация 8-9 классы, Лицей № 8 г. Тихвина, 8 класс)
- КУКЛА (Рассказ моей бабушки)
- Павлова Елизавета (II место, номинация 8-9 классы, МБОУ «СОШ №3 г.Тосно», 8 класс) Я НЕ ЗАБУДУ
- Халамендик Полина (III место, номинация 8-9 классы, МБОУ «Вещевская ООШ», Выборгский район, 8 класс) ПИСЬМО ИЗ БУДУЩЕГО
- Макарова Мария (I место, номинация 10-11 классы, МОУ «СОШ №1» г. Приозерска, 11 класс) ПРИОЗЕРЬЕ
- Бабукова Кристина (II место, номинация 10-11 классы, МБОУ «СОШ п.Ефимовский», Бокситогорский район, 11 класс)
| Законодательное собрание Ленинградской области
Комитет общего и профессионального образования Ленинградской области ГАОУ ДПО «Ленинградский областной институт развития образования» ЮНЫЕ ЛЮБИТЕЛИ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ Сборник работ победителей конкурса «Любители русской словесности» 2015
Санкт-Петербург 2015
Дорогие друзья! Вы держите в руках первый сборник творческих и исследовательских работ юных авторов. В нем представлены пробы пера и первые шаги в науку победителей и призеров регионального «Конкурса любителей русской словесности», уже третий год проходящего в Ленинградской области. 2015 год в Российской Федерации объявлен Годом литературы. Российская общественность, деятели науки, культуры и искусства особое внимание уделяют в знаменательный год одному из самых удивительных явлений в духовном наследии человечества – искусству слова. В связи с этим значительный интерес проявляется и к юбилейным датам великих писателей, юбилеям книг. Среди важнейших культурных событий мировой литературы – 750-летие Данте Алигьери, 125-летие Б.Л. Пастернака, 155-летие А.П. Чехова, 220-летие А.С. Грибоедова… Знаменательное событие – 400-летие «книги на все времена», как назвала ее Нобелевская комиссия, – романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» знаменитого испанского писателя Мигеля Сервантеса. Свои творческие работы, исследования по литературе, оригинальные стихи, рассказы и даже романы ребята представили на суд профессионального жюри. И вот, в Год литературы, лучшие из них увидели свои работы напечатанными. Впервые Конкурс состоялся в 2013 году. Он был проведен в Ленинградском областном институте развития образования при поддержке Законодательного собрания Ленинградской области. Организаторами регионального Конкурса любителей русской словесности является Законодательное собрание Ленинградской области, Комитет общего и профессионального образования Ленинградской области и кафедра филологического образования ГАОУ ДПО «Ленинградского областного института развития образования». Основные задачи Конкурса – это:
Участвуют в конкурсе учащиеся 5-11 классов образовательных учреждений Ленинградской области. Конкурс проводится в три этапа: I этап – школьный, II этап – муниципальный, III этап – региональный. В школьном этапе принимают участие школьники трех возрастных групп: 5-7 классы, 8-9 классы, 10-11 классы. Победителями становятся участники, набравшие наибольшее количество баллов. Школьный этап проводится на базе образовательных учреждений Ленинградской области по месту учебы участников Конкурса. Организаторами школьного этапа выступают учителя русского языка и литературы. Победителей школьного этапа Конкурса представляет школьная конкурсная комиссия. Работы традиционно распределились по трем номинациям. 1) Представление конкурсантом литературного произведения собственного сочинения (стихотворения, поэмы, рассказа, басни, сказки, повести, критической статьи, эссе и т.д.). 2) Защита исследовательских и творческих работ, посвященных культуре Ленинградской области. 3) Защита исследовательских и творческих работ, посвященных юбилейным событиям мировой литературы. Региональный (заключительный) этап Конкурса проводится на базе ЛОИРО. К нему допускаются победители муниципального этапа. Региональный этап включает в себя номинацию по выбору участников. Заключительный этап Конкурса традиционно проходит в июне, под знаком Дня рождения А.С. Пушкина. Лучшие представители районов области собираются вместе на большой литературный праздник и лично представляют жюри и друг другу свои работы. По итогам регионального этапа Конкурса жюри определило по одному победителю и двум призерам в каждой номинации. Но проигравших в Конкурсе не бывает! Все остальные участники регионального этапа Конкурса являются его лауреатами. Наш сборник состоит из трех частей. Работы сгруппированы по тем же номинациям, какие были и в Конкурсе: «Художественные произведения», «Наш край – сад отечественной культуры»: исследовательские и творческие работы о культуре Ленинградской области», «Исследовательские и творческие работы по мировой литературе». Оригинальные произведения наших конкурсантов выполнены в разных жанрах. Это повести, рассказы, эссе, стихотворения. В текущем 2015 году мы празднуем 70-летие Великой Победы. И особенно важно, что некоторые работы посвящены этой дате. Как важна связь поколений, как плодотворны уроки памяти. Среди оригинальных произведений наших конкурсантов есть очень большие по объему сочинения. Мы публикуем выдержи из них. «Наш край – сад отечественной культуры» – проект ЛОИРО, цель которого – исследование и продвижение культуры Ленинградской области. В формулировке темы звучат слова знаменитого академика Д.С. Лихачева, отображающие особую концепцию русской культуры. Наш регион представляет собой уникальное культурное явление, сочетающее в себе традиции наследия Запада и Востока, традиции русского и мирового искусства, воплощенные во множестве архитектурных, художественных, музыкальных и литературных памятников. Работы юных исследователей культуры малой Родины уже сегодня представляют собой существенный вклад в краеведческую копилку Ленинградской области. Раздел, отвечающий общей культурной российской концепции 2015 года, содержит исследования юных литературоведов. Работы все очень разные. Есть серьезные исследования, есть – первые пробы неуверенного пера, рефераты. Но и у таких исследователей, мы уверены, все еще впереди. Среди участников Конкурса есть ребята, которые уже не первый год представляют свои работы, но много и тех, кто попробовал свои силы впервые. Приглашаем всех желающих принять участие в конкурсе Любителей русской словесности весной 2016 года!
Когда мне было лет пять или шесть, я очень любила шалить, поэтому постоянно что-то выдумывала, выпрашивая подарки и родительское внимание, которое…впрочем…я тоже относила к подаркам. Мама с папой, конечно, меня безумно любили, но были всегда заняты на своей работе… Чтобы хоть как-то скрасить моё несчастное, просто жалкое существование всеми забытого и заброшенного ребёнка, они дарили подарки… Но эти вещи всегда выбирали сами: красивые, полезные, приятные… Как им казалось…А я мечтала о коне. Я бы села на него и понеслась по полю. В моих ушах свистел бы ветер, за спиной развевались бы волосы… Но на мои мечты никто не обращал внимания. Однажды мы с мамой ходили по магазинам, нужно было много чего купить, так как приближался мамин юбилей. Купить маме, но не мне! Такие походы я терпеть не могла и еле сдерживала свой праведный гнев…Что бы такого придумать… Как тут на витрине…у меня аж дух перехватило… за стеклом я увидела его…Он стоял… такой красивый, сверкал и переливался на солнце всеми цветами радуги… Огненно-рыжий велосипед! Вот она… моя мечта! Коня всё равно ведь не купят… Но только я открыла рот, как услышала твёрдое: «Нет!». «Даже и не думай!» - произнесла мама и быстро пошла дальше. И где справедливость на свете?! Моему возмущению не было предела! Для любимой дочери, для единственного ребёнка велосипед какой-то пожалела… Я не вошла, я ураганом влетела в свой дом. Не разуваясь, вся в снегу, словно ходячий сугроб, вбежала в комнату и бросилась папе на шею. «Папочка! Миленький!» - запричитала я и только попыталась выразить в этом вопле всю тоску своего несчастного одиночества, как услышала: «Не дури, Маруська!». Как я терпеть не могу это имя. Так меня зовут мои родные, когда я что-то натворила. Или готовлюсь. Как будто мама с папой чувствуют это. Вот и в этот раз я даже ничего сказать не успела! От обиды я не вышла вечером к гостям…и не ела три дня. Конечно, я таскала котлеты из холодильника и конфеты из вазы. Но официально не ела ничего. Даже мама с папой стали какие-то задумчивые, по вечерам запирались в своей комнате и долго обсуждали, что со мной делать. Но всё чаще нежно гладили по голове, сидели около меня и горестно вздыхали. Всё закончилось очень быстро, когда мама нашла у меня под подушкой сгущёнку, которую я очень любила. Прячась, я плохо закрыла пакетик… и всё молоко оказалось на моей постели…
«Не плачь, Маруська! – именно бабушка придумала это противное имя. – Мечты должны сбываться!». И… купила мне велосипед. Он был такой красивый, хотя цвет меня, конечно, смущал… Не о таком я мечтала. Но всё равно была счастлива. Мне даже имя моё стало чуть-чуть нравиться. Я села на своего уже любимого коня и помчалась по дороге… и тут я увидела папу и маму. Они шли по улице. А папа вёл велосипед. Тот… огненно-рыжий. Он сверкал и искрился на солнце всеми цветами радуги. «Ура!» – закричала я от счастья и понеслась, как ветер. Миг – и земля поменялась с небом! Это я полетела в глубокую канаву. Пришла в себя на руках у папы, рядом, заламывая руки, причитала мама, около неё голосила бабушка. И все они меня так любили. Возле меня валялись два новеньких велосипеда, но я на них и не обратила никакого внимания. Вот и сбылась моя мечта… Все родные рядом… Вот теперь можно помечтать и ещё о чём-нибудь.
Наконец-то! Как же нам наконец повезло! Квартира прямо в центре Санкт-Петербурга! И, говорят родители, «почти даром»! Правда, очень запущенная, требующая долгого и, наверно, дорого ремонта, но – наша! И как раз под Новый год, 31 декабря! Дом постройки ХIХ века, переживший революцию, войну, всякие перепланировки и капремонты… Родители (они у меня оба историки) счастливы безмерно: тут их любимую историю по одним обоям изучать можно, вот, в несколько десятков слоёв! Только родители почему-то всё говорят о ремонте, как всё переделают, переклеят, старое всё снесут и вынесут, где что новое поставят… Вот и пойми этих взрослых! Все комнаты в квартире, кроме одной, были уже освобождены от вещей, в первой по коридору даже вполне современные стеклопакеты стояли, и пол был как у нас дома, ламинированный, ничего интересного. Но в последней, угловой, старые вещи стояли так, как будто тут кто-то ещё жил, только пыльно было очень, везде, даже на потолке, пыль как серое полотно, с кружевами паутины. Иду по комнате, а пыль попадает в глаза, в нос, но всё равно здорово! Люблю я старые дома! На стене календарь висит, страницы жёлтые совсем, дотронулась – рассыпались. Какое же там число было? Вроде сегодняшнее, 31-е, вот только год не успела заметить. Ещё какой-то портрет карандашный, девочка моих лет, только очень худая, с кругами вокруг глаз, в сером платке, в пальтишке старом, в валенках. Ничего красивого. – Смотрите, как на Машку нашу похожа! – это Пашка, старший брат, незаметно рядом оказался и заорал. Дурацкая привычка! И ничего не похожа. Худючая и страшная. Хорошо, что брат испарился так же быстро, как вошёл, помчался дальше недра квартиры исследовать, где-то его голосище продолжал звенеть: – Ух ты! Здорово! А это моя будет комната! А это что? Я повернулась в сторону двери и тут обнаружила у стены то, чего сразу не заметила. Зеркало! Да какое: в человеческий рост, в тяжёлой раме, с подставочкой, на изогнутых ножках! Рама, наверно, была когда-то позолоченной, даже с какими-то камешками, а сейчас вся в трещинах, с выбоинами и зазубринами. Но что самое странное, на нём не было пыли и паутины, как на остальных предметах. Оно вдруг отразило солнечный декабрьский луч, заглянувший в комнату. Надо же: луч нашёл лазейку в пыльном окне и решил полюбопытствовать! Решила и я. Подошла к зеркалу, провела пальцем по своему отражению: привет, подружка, вот нас и двое… Что произошло дальше, я так и не поняла. Зазвенело в ушах, в голове, потом стало постукивать, как метроном в музее, потом всё потемнело, а когда снова стало светлее, из зеркала на меня смотрела… девочка с карандашного портрета. И тут я вдруг ясно увидела, что девочка, действительно, на меня похожа. Только никогда у меня не было такой убогой одежды. И лица такого – больного, страшненького. И почему так холодно? Озираюсь. Комната та же. Вещей побольше только, скатерть на столе, книги на этажерке. Календарь висит, страницы не жёлтые, а дата… 31 декабря 1941 года! И портрета нет. А окно крест-накрест полосками бумаги заклеено, как на фотографиях в музее… А в углу странная штука такая, как тарелка чёрная, и из неё стук метронома раздаётся. Радио! Скрипнула дверь. В комнату вошёл мальчик, не Пашка, совсем незнакомый. Наверно, моего возраста, а может, и постарше, просто очень худой, бледный и укутанный в какие-то тряпки. Он не удивился, что я тут стою столбом, кивнул, как знакомой: – Ты Надя? Мама сейчас придёт, наверно. Карточки отоварит и придёт, и будет у нас хлеб. А кипяток я уже приготовил, – он кивнул на груду подушек и одеял, под которыми на кровати что-то было спрятано. – И будет у нас настоящий Новый год. Главное, что от папы письмо пришло, он в госпитале, но у него всё хорошо, скоро вернётся в строй. А ещё солдат, который письмо передал, смотри, что мне дал… Мальчишка вытащил с полки этажерки альбом для набросков и несколько толстых коротких карандашей, потом порылся и достал кулёчек, опасливо покосился на меня и тихо сказал: – А это вообще несметное богатство. Конфеты! Ты не думай, я их спрятал, чтобы маме к Новому году… Я только всего одну съел, не утерпел… И тебе одну дам, хочешь? – Ой, что ты, я не хочу, я ела, – забормотала я, кажется, начиная что-то с ужасом понимать. Мой отказ мальчишку удивил, но он не стал спорить, кивнул, убрал кулёчек с видимым облегчением, а альбом и странные карандаши потащил к столу, сел на табуретку и сказал: – Ну, тогда я тебя нарисую. Меня никогда не рисовали. Вот фотографировали часто! И сама я селфи с удовольствием делала. Кстати, селфи! Полезла в карман за телефоном… Ой, он же в куртке остался, в коридоре! Дёрнулась к двери, но мальчишка остановил: – Подожди, это быстро, я хорошо рисую, и освещение подходящее, постой немного! Стою, переминаюсь, в голове не просто смятение, а полный разгром. И мыслей – ни одной логически нормальной! Сон? Галлюцинация? Ну не может же быть сейчас 31 декабря 1941 года, блокадный Ленинград, папа на фронте, карточки, кулёчек конфет – несметное богатство… Трясу головой, незаметно щиплю себя за руку… Но мальчишка заметил: – Да, холодно, но ничего, мама придёт, согреемся чаем, потерпи немножко. Расскажи пока про себя: твой-то папа пишет? Он на каком фронте? Что-то мычу… Где они, мои родители, Пашка, который, когда не надо, – всегда рядом? Но мальчишка и не ждёт ответа. Высунув язык, растушёвывает рисунок, потом критически смотрит на него, отведя далеко руку, наконец протягивает мне: – Похоже? Это тот самый портрет, который висит СЕЙЧАС, 31 декабря 2014 года, на стене в ЭТОЙ комнате! Странно, что не хлопаюсь в обморок… – А подпись? – спрашиваю. Мальчишка улыбается, ставит закорючку, похожую на двойную А, в углу рисунка. – У меня и имя, и фамилия на одну букву: Александр Алексеев. – Послушай, – говорю, – в это трудно поверить, но я… я знаю такого художника. Он иллюстрирует детские книжки. Только это не сейчас, это потом, в будущем. Я… из 2014 года… Мальчишка смеётся: – Спасибо, Надя, я тоже верю, что проживу долго-долго, что стану художником, но если и ты веришь, это совсем здорово! Скоро мы обязательно победим, папа вернётся, и твой тоже, будет весна, откроется снова изостудия, всё будет! И такая уверенность звучит в его тихом голосе! Как же ему сказать про 900 дней и 900 ночей, про Пискарёвское кладбище, про 27 января и 9 Мая… Мы каждый год школой туда ходим. «Здесь лежат ленинградцы…». «Цветок жизни». Таня Савичева. Траурный марш, венки. Салют в ночном небе. Георгиевские ленточки. «Никто не забыт и ничто не забыто». Медаль «Житель блокадного Ленинграда». Слово «блокадник» … Саша устал, как-то быстро и неожиданно, сразу. Положил руки на стол, на них голову, зевнул, закрыл глаза, затих. Я огляделась, поёжилась. Села на другую табуретку, возле зеркала, скрючилась, чтоб было теплее. Метроном тихо щёлкал в тишине. Глаза сами собой закрылись… – Машка, ты что, заснула? Машка, давай, помогай эту рухлядь вытаскивать! Брат тряс меня за плечо, а другой рукой пытался тащить пыльную этажерку. Из зеркала на меня смотрела нормальная такая, упитанная я, с румянцем чуть ли не на ушах, в белом бадлончике, в зелёных модных ботинках… А со стены – другая я, с кругами под глазами, в валенках, платке. С двойным А в углу листа… И тогда тихо и решительно, сбросив с плеча Пашкину руку, я сказала: – Нет, братик, ничего мы не будем вытаскивать. Здесь всё останется как было! Это не рухлядь. И даже не история. Это – жизнь.
О камни и трудности оттачиваем свое умение, Как бы ни хотелось сдаваться, но со временем истекает терпение. И даже если бы было время в нашем распоряжении, Не сможем снять внутреннего напряжения. Вечером остановимся на привале, Посидим вокруг костра и спокойно поговорим: Кто о работе и об усталости, А кто про отпуска и житейские радости, О мечтах людских, почти развалившихся, И хотим, чтобы что-то изменилось в личностях, Чтобы улыбки заменили грустные мины, Открыли двери своего подсознания, Что от них так мастерски скрыты… А с утра нам снова вставать, Задумываясь, куда идешь? Тому, что было дорого, ты уже не рад, Неся свою душу через бульвары, высотки, пустую, как холостой снаряд. Солнце на небо все равно взойдет завтра, Нас не поглотит ночь, Так что живи и борись дальше. Вырастаем из детских пеленок и становимся старше. Вместо сочувствия к близким - злые оскалы. Эти улицы, пропитанные ядом, Храня в себе части душ, разбитых о скалы. За окнами скучно, за окнами серо, Идти никуда не хочется… Но надо что-то делать. Солнце на небо все равно взойдет завтра, Нас не поглотит ночь, Так что живи и борись дальше. Вырастаем из детских пеленок и становимся старше. ОТКРОЙ ГЛАЗА На улице кружит зима. И как же чудно, что встретил тебя тогда. Ветра нас закружили в медленном танце, Наш белый танец не описать вкратце… И не забыть снежинки на твоих щеках во всех вариациях. Спасибо тебе, зима, спасибо, что ты пришла. Туманом белоснежным ты все покрыла, А все даже не представляют, как ты красива! Мне много не надо – лишь твой ветер на щеках моих. Мы с тобой вместе, милая, не замечая других. Пройдет еще много лет, но тебя не разлюблю и не отвечу «нет». Ты подними свои веки, ты открой глаза. Меня не бойся, я не прогоню тебя. Ты для меня воздух, ты для меня земля, Зажму в объятиях и не отпущу тебя. ТЫ НАМ НУЖЕН (посвящается другу) Тебе в нашем классе каждый рад, Твоим победам радуемся мы каждый раз. Но, к сожалению, не скрыть нам красных глаз – Не слезы грусти, а слезы доброты, Чистой любви, крепкой дружбы и гордости. Ты сильный, ты сможешь побороть недуг. Мы знаем, что ты сможешь – А здесь каждый твой верный друг. Ты не бойся, не спеши, Возьми и просто-напросто всего лишь улыбнись, Твоя улыбка растопит глыбы льда. Не отступай, если будет трудно Прошу тебя, борись всегда, Пока тебя нет – время застыло, И в классе стало как-то скучно и уныло, Но мы не теряем надежды. Плевать на мелочи, плевать на одежды. Нам нужен ты. Ты главное держись и иди вперед, Держи позицию, стань вольной птицею. Будь многогранен, стань сильным орлом и звонкой синицею. Того, кто тебя обидит пронзаем спицею. Ты не один, запомни это навсегда. Здесь рядом мы, А дома ждет тебя семья. Все мы дружно встанем за тебя, А ты, смеясь в лицо опасности, Соблюдая правила превратности, Откройся радости. Мы надеемся, что плохие вести не придут. Я мог и дальше сочинять и не устану я читать, Но время твое отнимать не смею. Возвращайся – мы тебя ждем.
Мне было пять лет отроду, когда по радио ровно в шесть часов утра объявили: «22 июня 1941 года в 4.00 немецко-фашистские захватчики напали на Советский Союз!». Я не понимала всей серьезности и ужаса войны, я не обронила ни единой слезинки, только испугалась, что папа вновь уйдет на фронт. Это была четвертая и последняя война, в которой он участвовал. Мамина душа кричала от боли, слёзы заливали лицо, а руки тряслись от страха. Старшие сестры Аннушка, Тонюшка и Клавушка – все плакали. Осенью того же года папа отправился на войну. Прощаясь, он взял меня на руки и поцеловал. Я же ничего не сказала, хотя всегда, когда он уходил на работу, повторяла: «Я буду тебя ждать!». Словно мое маленькое сердце знало, что вижу его в последний раз… Подойдя к матери, отец сказал лишь одну фразу: «Береги детей, Екатерина». Он обнял сестер и ушел навсегда. После от него пришло всего лишь два письма, и в каждом он писал: «Береги детей, Екатерина!». Последняя весточка пришла уже не от него… Это было извещение, в котором говорилось о смерти отца и захоронении в городе Всеволожске в сентябре сорок второго: мой отец погиб, сражаясь на Ленинградском фронте. Следующей на фронт ушла сестра Тоня, она была совсем молоденькой, шестнадцатилетней девушкой, отличницей, с милым выражением лица, которое после войны изменилось до неузнаваемости: на нём словно отпечатались вечная скорбь и грусть. Воевала она под городом Кириши, и я благодарна Богу за то, что сестричка вернулась домой, выжила, хоть и была тяжело ранена. После того как она поправилась, пошла в госпиталь – помогать раненым солдатам. Я не могла осознать, что такое война, пока она не подошла ко мне слишком близко: фашисты бомбили станцию Пикалево. Через эту станцию шли на Ленинград составы, в которых везли боеприпасы, военную технику и солдат. Немцы бомбили наугад. Иногда под бомбёжку попадала и наша деревня. Когда мы слышали страшный гул летящих самолетов, то бежали прятаться в стога сена. Мы крепко прижимались к материнской груди, закрывали глаза, боясь, что вот-вот на нас упадет вражеский снаряд. Вскоре жителей деревни эвакуировали. Нас отвезли в маленькую деревушку. Рядом было серое озеро – над ним часто нависал туман. Небо здесь никогда меня не радовало, оно было пеленой, на которой никогда не появлялся луч солнца. Ночью в кустах загорались желтые фонарики. Только они могли порадовать мое детское воображение. Однажды, сидя у пыльного окна, я решила посмотреть на фонарики поближе. Подойдя к тем самым кустам, услышала злобное рычание. Потом показались огромные клыки – это были голодные волки. Волчьи свирепые глаза – вот что я приняла за фонарики: они меня радовали, они были для меня волшебным светом… Из соседнего дома вышел старик с дубиной в руках. Увидев, что меня окружили волки, он тотчас закричал и побежал ко мне. Волки же трусливо скрылись из виду. Сложно представить, как мама в одиночку растила четверых детей. Мы ходили в лохмотьях, в старых не по размеру вещах, на ноги зимой мы надевали подшитые, большие валенки, осенью и весной – чужие, совсем изношенные сапоги, летом же чаще ходили босиком. Нам было тяжело: хлеб на столе почти не появлялся, изредка мы пекли из муки, смешанной с травой, лепешки, суп варили из крапивы; а о том, что такое мясо, мы давно уже забыли, ели картошку и все, что находили в лесу, – грибы да несколько ягодок. Трудно было кормить четырех человек одной женщине, поэтому меня отправили к бабушке с дедушкой. Я очень любила их дом: там всегда царило спокойствие, именно там я научилась читать, пошла в школу, провела большую часть своего детства. Каждый вечер мы садились за стол и читали молитву, просили Всевышнего о мире, о том, чтобы не слышать рева самолетов, не бояться мин и бомб, не думать о том, что где-то в этот час идут ожесточенные бои. Меня с детства приучали к добру, поэтому война мне была чужда уже тогда. Каждый день я засыпала в страхе, но бабушка успокаивала меня, показывая мне кукол, сшитых из лоскутков и обрезков ткани. Помню, у меня были две самодельные игрушки: Иванушка и Алёнушка. Я их очень любила, но все равно моей мечтой была настоящая «магазинная» кукла. Это был ноябрь. Моросил дождь, туманом окутало местность…Светало. На улицах не было ни единой души. А мой дед уже отправился на работу – он был обходчиком на железной дороге. Он уже собирался уходить домой, так как зрение у него плохое, а при таком тумане и зрячий плохо будет видеть. Но что-то его остановило. Дед начал пристально всматриваться, что-то выискивая. И вдруг на земле увидел куклу, завернутую в одеяльце, перевязанное розовой ленточкой. Взяв в руки находку, быстро пошел домой, надеясь обрадовать внучку. Я тихо сидела на печке и в очередной раз перечитывала единственную в доме книжку «Кавказский пленник», когда вошел дед Иван. Улыбаясь, он отдал подарок бабушке: «Аннушка, это нашему ангелу – Валеньке». Она положила куклу на кровать, развернула одеяльце – и замерла. По ее щеке потекла слеза, руки судорожно затряслись. Придя в себя, она быстро завернула куклу и что-то шепнула деду на ухо. Он оцепенел, его глаза наполнились слезами. Ужас! В одеяльце лежал трупик маленькой девочки… она была крохотной, на руках ее проступали вены, глаза были смиренно закрыты. Страшная маска смерти – на детском непорочном личике... Дедушка сколотил для нее гробик и маленький деревянный крест. Утром мы ее похоронили на погосте. Дед Иван прочел молитву об упокоении, бабушка сказала: «Нас покинул еще один ангел». После я узнала: ежедневно на станциях из вагонов проходящих поездов выносили умерших. Люди умирали в дороге от голода, их приходилось хоронить местным жителям. Война забрала миллионы невинных душ, сломала людям судьбы, разрушила все надежды на мирное существование. В войне нет победителей, в ней проигрывают все, и даже те, кто не участвовал. Павлова Елизавета (II место, номинация 8-9 классы, МБОУ «СОШ №3 г.Тосно», 8 класс) Я НЕ ЗАБУДУ (Случай из прошлого) Вот и закончилась война… Началась новая жизнь без страха, что в любую минуту ты можешь погибнуть, потерять своих родных и близких. Новая жизнь без крови и порохового дыма… Новая жизнь, в которой нет места ужасу войны… Валька бодро шагал по знакомой пыльной дорожке. Вокруг было тихо и спокойно. Всё казалось таким же, как и прежде, будто и не было войны… Так же, покачиваясь от нежного дуновения ветерка, колыхались золотистые колосья спелой пшеницы. Так же звонко журчал ручеёк, по которому совсем недавно они с Петькой пускали бумажные кораблики… Совсем недавно, но так давно… Словно целая вечность легла между Валькой и тем, что было 4 года назад… Летом 1942 года в их жизнь внезапно ворвалась жестокая, бессердечная война, которая разлучила их большую дружную семью, украла уверенность в завтрашнем дне. Она обрушилась на них с оглушительным воем, с неожиданным грохотом, с пронзительными криками испуганных людей. Война повсюду сеяла хаос, огонь и холодный, липкий страх… А потом началась жизнь в каком-то страшном, непонятном сне, непохожем ни на один кошмар. Оккупация… Грязные тёмные подземелья, в которых они прятались, дрожащие от слабости мамины руки… Постоянная жажда… Застоявшаяся, мутная вода, которую приходилось пить, так как другой просто не было… Отчаянное сопротивление… И мёртвые глаза ещё живых русских солдат… Потом плен… Валька никогда не забудет тот дождливый день, когда он в последний раз видел свою маму. Она была такой слабой, что даже не могла ходить, не то что работать… Сидя на холодной, промёрзшей земле, тонкими худыми руками она медленно и осторожно перекладывала кирпичи, когда к ней подошёл один из надсмотрщиков и, что-то крикнув на своём непонятном языке, тяжёлым грязным сапогом ударил маму по лицу. Она упала, закрывая голову руками. А он всё бил и бил, не останавливаясь. Бил с ожесточением, так, что от злости и ненависти лицо его покрылось бордовыми пятнами. И мама уже не защищалась, а просто лежала на голой земле, сжав руки в маленькие кулачки. Валька видел, как ей было больно. Но она не кричала, не плакала и не молила о пощаде… А это ещё больше злило немца… Всё… Больше Валька никогда не увидит маму… Через неделю их с Петькой отправили работать в небольшую деревеньку, где находился немецкий штаб. Каждый день приходилось вставать до восхода солнца, носить воду из глубокого колодца, колоть дрова, топить печи, стирать, убирать, выполнять разные поручения, которые им давали немцы. Работы было много, поэтому встречались они очень редко. Но не забывали друг о друге – на расстоянии их дружба становилась только крепче и сильнее. Однажды Валька шёл с охапкой дров и вдруг услышал крики и отчаянные стоны. Он повернул к дому и увидел, как на земле от боли и страха корчится Петька, а рядом стоит немец и злобно бьёт его прикладом автомата. Валька уже хотел позвать на помощь, но, подумав, что вряд ли ему кто-нибудь поможет, решил сам спасти друга. Возле сарая стояли ржавые, но ещё довольно острые вилы. Валька не колеблясь взял их и начал тихо подходить к немцу. Оказавшись уже близко, мальчик размахнулся и изо всех сил ударил фашиста в ногу, туда, где она не была защищена сапогом. Немец закричал и упал на землю, пытаясь вытащить воткнутые в ногу вилы. А Валька в это время старался поднять Петю - тот даже не мог прямо стоять.Тогда мальчик с трудом посадил обессилевшего друга себе на плечи. Но было уже слишком поздно: их окружали немцы, прибежавшие на крики раненого фашиста. И тут Валька не растерялся: подхватив Петьку под руки, он смог протиснуться с ним в узкий проход между сараем и избой. Мальчик тащил друга, задыхаясь, не обращая внимания на высокую, обжигающую ноги крапиву… По Валькиным щекам текли слёзы… Нет, он плакал не от страха за свою жизнь. Он боялся, что немцы выстрелят им вслед и попадут в незащищённую Петькину спину… И поэтому мальчик старался идти как можно быстрее… Но силы оказались неравными. Немцы догнали их, сбили с ног, ударили чем-то тяжёлым по голове так, что из глаз посыпались искры… Серое промозглое утро. Неуверенно стучит по крышам тёплый летний дождик. Сегодня Вальку поведут на расстрел. Ему только недавно исполнилось пятнадцать лет… Ему так много нужно было ещё сделать. И так не хочется умирать… Перед казнью мальчик узнал, что стрелять в него будет его друг Петька. Петька, которого он спасал, рискуя собственной жизнью. Петька, которого он знал с самого детства… Валька не хотел в это верить… Но фашисты могли сломить и не такого, как он. Валька увидел бледное Петькино лицо, застывший взгляд его остановившихся глаз, и в душе у него что-то оборвалось. Он медленно повернулся к неглубокому овражку, перед которым обычно расстреливали приговорённых, и почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Валька и не думал, что умирать так страшно… Щёлкнул затвор автомата. Спина напряглась, ожидая, когда сквозь неё пройдёт пуля. А немцы стояли и, весело о чём-то переговариваясь, подбадривали Петьку. Валька сердцем чувствовал, как у того трясутся руки… Грянул выстрел… Мальчик, теряя сознание, почувствовал жгучую боль… Ноги подкосились, и Валька, ударившись головой об острый камень, скатился в овражек. А немцы, довольные произошедшим, спокойно разошлись отдыхать. Наступил тёплый летний вечер. Вечер, который Вальке, казалось, было уже не суждено увидеть… Весь день мальчик лежал в овражке, и немцы думали, что он умер. Но они не разрешили похоронить его, чтобы жители деревни помнили о расстреле. А Валька-то был жив… Когда мальчик очнулся, вокруг уже было темно. Он долго не мог понять: живой он или уже умер. На правой щеке огнём горела рана от пули. Валька огляделся вокруг, ещё не веря в своё спасение. И тут он услышал чьи-то осторожные шаги и замер, зажав в руке тяжёлый булыжник. Из-за кустов показался Петька, и Валька поднялся с земли: важно, чтобы друг увидел, что он живой. Петька, рискуя быть схваченным, всё же пришёл к оврагу. Друзья встретились глазами и крепко обнялись. «Прости, – сказал Петька. – Я бы никогда не смог тебя убить, не смог бы выстрелить в твою дрожащую спину. Я старался не попасть в тебя». И, виновато улыбнувшись, он протянул Вальке небольшой узелок и прошептал: «Беги отсюда». «А ты?» – мальчику очень хотелось, чтобы Петя пошёл с ним. «Я не могу уйти, оставив здесь сестрёнку…», – тихо ответил Петька. И Валька всё понял… Закончилась война. Прошли годы. А Валька так больше никогда и не встретил друга. Он даже не знает, жив ли Петька, или так же, как и тысячи невинных жертв войны, ушёл в вечность. Но в своём сердце Валька навсегда сбережёт их крепкую дружбу, которую не смогли одолеть ни немцы, ни расстояние, ни война… Халамендик Полина (III место, номинация 8-9 классы, МБОУ «Вещевская ООШ», Выборгский район, 8 класс) ПИСЬМО ИЗ БУДУЩЕГО Здравствуй, мой сверстник из блокадного Ленинграда! Я знаю, что это письмо вопреки всему окажется у тебя в руках. Тебе его отдаст девушка-почтальон, оно приедет вместе с новым завозом хлеба и продовольствия. Я пишу тебе из будущего. Я, действительно, ребёнок из будущего. Взгляни на конверт, на нём другие марки, нет имени и адреса отправителя. Просто в твоём времени моего адреса не существует, ещё нет такого посёлка – Вещево. И даже бумага другая, ты чувствуешь это своими озябшими, слабыми, истощёнными ручками. Я знаю, что это так. Я вижу это. Нет! Постой же, не выбрасывай! Тебе не мерещится, ты всё правильно читаешь. Нет, я не колдун, чародей или маг, просто я – твоё продолжение. Ты такой же ребёнок, как и я. Ты – мальчик, лет тринадцати, может быть, четырнадцати, с рыжими непослушными волосами, выгоревшими последним предвоенным летом и сейчас отросшими. Сквозь всегда крепко сжатые губы не видно полоски зубов. Губы редко улыбаются… Твоё худенькое тельце с выпирающими косточками еле-еле сопротивляется ветру, и ты не можешь долго ходить, боишься, что сядешь и… больше никогда не встанешь. Отцовский синий бушлат износился, как и штаны. Но ты старательно их зашиваешь, лепя заплатки из остатков ткани. Твои глаза уже почернели от того горя, что ты видел, что ты чувствовал. Откуда я знаю это всё? Очень просто. Ты – моё прошлое, а я – твоё будущее. Зачем же я тебе пишу, подумаешь ты, решив все же дочитать это письмо. Что хочу сказать? Я хочу выразить свои чувства к тебе, человеку, выживающему в городе, охваченном кольцом блокады. Я знаю, как ты живёшь. Вечно чувствуешь страх. Страх находится с тобой постоянно, как голод и холод. Ты всегда вздрагиваешь, когда медленно идешь по городу, видишь табличку на стене: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!» – и бежишь на пределе сил, прикрыв глаза. Боишься, что начнется обстрел. Ведь ты видел, как под обломками погибают люди. Я тоже боюсь. Боюсь за тебя. Боюсь представить, что и мой маленький посёлок мог бы пережить такое. Я знаю, как мало ты ешь. Ведь дают всего каких-то двести граммов хлеба. Да и это уже маленькая победа – уже не 125 блокадных грамм! Маленький кусочек ты научился растягивать на целый день, все время делая крохотные заначки на «чёрный день». Опасаешься: вдруг по «Дороге жизни» не дойдут продукты. Хотя ты знаешь, из чего делается хлеб. Из опилок, клея, отходов. Но, по-твоему, и это пища богов… А мы вчера на дне рождения соседки ели торт с малиной, но так и не доели, и она последний кусок… выбросила. А там было больше, чем твой кусочек. Как бы я хотела отдать его тебе! И мне стыдно оттого, что в моём мире выбрасываются необходимые тебе там продукты... А ещё я знаю, как ты боишься гула самолётов и все время прячешься в бомбоубежище, пока не услышишь, что самолёт улетел. А у нас вертолёты летают почти каждый день, тушат лесные пожары или катают пассажиров, представляешь? Ребятня толпой всегда вываливает посмотреть. И ещё... я знаю твою самую сокровенную тайну. У тебя была собака, и ты помнишь её. Как она тебе была предана, предана настолько, что даже позволила убить себя, убить ради того, чтобы не допустить твоей гибели. Я представляю себе, как ты её ел. Захлебывался слезами, но ел. Ел, ненавидя себя и свой голод, но ел. И правильно, наверно, сделал. Благодаря этому ты ещё жив. А там лежит твоя маленькая записная книжечка. В ней отмечены все даты гибели твоих родственников. Весь мир увидел такую же у Тани Савичевой. Ты помнишь до сих пор каждую дату и время смерти твоих близких. Мама, умершая в 1942, а отец в 41-ом. Бабушка умерла в день твоего рождения, а дедушка пропал без вести, так тебе говорила мама. Да и я не знаю, жив ли он… На Пискарёвском кладбище много безымянных могил. Ещё знаю, как ты радуешься вереницам машин, приезжающим в Ленинград, привозящим продукты, медикаменты и одежду. А обратно, на фронт, снаряды, сделанные в холодных цехах блокадного города. Потерпи немного! Еще чуть-чуть! Скоро наши войска прорвут блокадное кольцо, а ещё через год – полностью снимут блокаду, и все жители станут свидетелями настоящего салюта в ночном зимнем небе! Салюта Победы! Будь в этом уверен! Доживи! Я верю в тебя, мы верим в тебя! Ты подарил нам жизнь, подарил право на существование нашему будущему, юный блокадник... Благодаря твоей силе духа, стойкости, в самый красивый город мира, в Ленинград, не ступила нога захватчика. С безмерным к тебе уважением, Полина, 14 лет
Бабукова Кристина (II место, номинация 10-11 классы, МБОУ «СОШ п.Ефимовский», Бокситогорский район, 11 класс) ЧЕТЫРЕ ПРИЧИНЫ ЖИТЬ Посвящается Муравьевой Виктории Что имеем, не храним, потерявши, плачем. С.Соловьев (в сокращении) Пролог Все мы хотя бы раз в своей жизни задаём себе вопрос: «А зачем я живу?». Именно он заставляет глубоко задуматься каждого без исключения. Проходит немало времени, прежде чем человек найдёт ответ и придаст реальный смысл своей жизни в собственных глазах. Но бывает и так, что некоторые просто не находят его, а затем устают искать. Однако только лишь у самой малой части этих людей действительно нет причин жить, но и они составляют разве что 0,1% из ста. Все остальные 99,9% просто не видят или не хотят видеть ответа на этот вопрос, хотя на самом деле он всегда находится рядом с ними. Только вот он стал столь обыденным и постоянным, что они перестают должным образом ценить его. Всем нам, чтобы понять значимость какой-либо даже самой незначительной вещи, нужно сначала с треском потерять её, а ещё лучше самим выбросить, растоптать, кинуть в грязь и лишь потом понять, как она была важна для нас. Зачем? Сложно сказать, скорее всего, мы просто так устроены. Потерять, чтобы должным образом оценить, - нам это необходимо. Казалось бы, всего-то нужно с самого начала уметь ценить всё тебе предоставленное. «Всего-то», а так сложно. А может, и невозможно?
жүктеу/скачать 0.8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
| ||||||||||||||