Госпожа Грац обращала ко мне умные вопросы о российских делах. Мы разговорились, и я обронил, что готовлю перевод книжки Кристофера Дэя "Места, где обитает душа"

группы в Южном Бронксе пытаются создать

для самих себя более пристойный тип среды,

сталкиваясь лицом к лицу с всеми мыслимыми

препятствиями, и в то самое время, когда многие

из засевших на Манхэттене "специалистов" по

урбанистике исповедовали евангелие 'планового

сокращения" и сокращения городских услуг для

Бронкса, являет собой может быть самую

вдохновляющую из историй, какие можно только

отыскать в разрушенных городских кварталах

Америки в последние годы.

Субсидированная правительством и осуществлявшаяся крупными застройщиками "реновация" вокруг нашей территории продолжалась нон-стоп. Там были более дорогие проекты, в гораздо меньшей степени пригнанные к месту, чем того желали в Банана-Келли, и там требовались постоянные субсидии на квартирную плату, налоговые "убежища" и прибыли для девелопера, каких планы Банана-Келли отнюдь не предполагали. Пока еще единственным спонсором была общественная группа падре Джиганте, пользовавшаяся стандартными методами частной застройки, чтобы формировать реставрированные квартиры, за которые выплачивается субсидированная рента. При этом известно, что использование налогового убежища для восстановления жилищ хотя и недурно на первых порах, чревато проблемами: по мере того, как истекает строк действия "убежища", кончаются стимулы для поддержания отношений владения, вслед за чем часто начинается бегство. Техника Джиганте была одним из способов восстановления сообществ, но участники Банана-Келли ощущали, что в пределах соседства могло найтись место для множества методов. Первый запрос был легко отвергнут в Ратуше. Город отказал в ссуде прежде всего потому, что исповедовал теорию, будто если у него не хватит денег на то, чтобы провести реконструкцию всего квартала целиком, лучше и не приниматься за дело. Мыслить крупно в категориях малого не входит в круг традиций правительства. В конце концов обещания финансирования последовали, но к осени 1978 года Банана-Келли все еще дожидалась получения титульного права на три здания и решения вопроса о ссуде.

В квартале было немало пустовавших заброшенных домов, и Банана-Келли взялась и за них. "Мы полностью вычистили шесть зданий, хотя город лишь только готовился помочь нам с тремя, -говорит Де Рьенцо. - Мы работали быстрее, чем город был способен переварить. Но мы не могли сидеть сложа руки в ожидании момента, когда он с нами сровняется. Вокруг еще три или четыре группы ожидали от нас каких-то результатов, прежде чем решиться на свои собственные усилия".

Даже при длинной хронике событий по дюжине соседских групп в Нью Йорке, включая и PDC, случившихся перемен было все еще недостаточно, чтобы подлинный процесс ревитализации мог укорениться на Келли Стрит. К середине семидесятых годов активность самопомощи по стране была уже весьма широка: если в начале десятилетия функционировало около ста групп, то к его финалу их было уже более тысячи. Идея самопомощи всегда была привлекательна для групп низового уровня, однако только по мере того, как один финансовый кризис следовал за другим, а бюджет обрезали то с одной стороны, то с другой, к лозунгу самопомощи начали прислушиваться в высоких кабинетах, где теперь стало трудно надеяться получить крупные федеральные гранты. Из-за новой экономической ситуации время для концепции мало-масштабного локального действия наконец наступило. Вообще, похоже, что колебания интереса к ней полностью совпадают со сменой хороших и дурных времен. И все же идея, чтобы соседства начали брать судьбу в собственные руки, в гораздо большей степени проявилась в риторике, чем в реальной политике.

И все же именно в Нью Йорке назревала проблема, с которой не пытались справиться ни в одной официальной программе, и которая вынуждала власти проявить внимание к альтернативным решениям. Ускорившийся процесс вынужденного отчуждения собственности в связи с неуплатой налога на нее породил чрезмерный объем муниципальной собственности на жилье. Это означало, что тысячи заселенных и незаселенных домов, вроде тех трех на Келли Стрит, словно свалились в руки города. Город попросту не мог это переварить. По чистой необходимости в течение нескольких лет город выработал ряд программ, опирающихся на усилия сообществ с тем, что контроль над управлением собственностью и, частью, права собственности переходили к квартиросъемщикам. Эти программы помогали городу избавиться или от проблем управления или от ответственности собственника, удержать квартиросъемщиков в их жилищах и помочь им со временем выкупить и поддерживать дома посредством налоговых льгот.

Программы "альтернативного менеджмента"* были предложены коалицией ряда групп, включая Пратт-Центр и Operation Open City, сколоченной Руфь Мессинджер, членом Городского Совета от Верхней Вест-Сайд Манхэттена. Важно однако по- мнить, что источником были именно первичные группы. Важно, во-первых, потому, что город теперь любит хвастать своими (вполне реальными) достижениями в рамках этих программ** и во- вторых - потому, что результаты доказали, что усилия соседств обладают явной ценностью для правительств. В конце концов го- род принял программу, выдвинутую адвокатами соседств, и - к чести города - успех этой программы получил надлежащие вни- мание и известность. Важно также, что достигнутый успех про- демонстрировал, как много может быть достигнуто при творческой заинтересованной включенности городских чиновников. В данном случае это был Натан Левенталь, Председатель Комиссии по жи-лищу, сохранению и развитию, не видевший иного решения проблемы вновь обобществленного жилища и потому готовый попробовать работать с идеей, поданной сообществами. Более того, слу- чилось так, что Филип Сент-Джордж, уже упоминавшийся выше планировщик-адвокат, был утвержден в качестве руководителя программ. Однако партнерство развивалось сложно и болезненно, тогда как соседские группы и ассоциации квартиросъемщиков вновь и вновь должны были пройти тот же трудный путь, когда принимались за спасение очередного здания.

*Эти программы не следует путать с системой централизованного прямого управления домами, принадлежащими городу как публичная собственность, - эта схема нередко и обоснованно подвергалась критике в прессе.

**Идея была первоначально выдвинута "планировщиком-адвокатом" Брайаном Салливеном, работающим в Пратт-Центр.

Объявленный проект являл собой предложение построить за 32 миллиона долларов комплекс кооперативных домов для лиц со средними доходами на Шарлотт-Стрит, том самом квадратном пустыре на месте снесенного квартала, где стоял Президент в 1977 году, и откуда фотографии городской пустыни разошлись по всей стране и по свету. Как и следовало ожидать, проект для Шарлотт-Стрит чисто внешне содержал в себе элементы, долженствовавшие замаскировать его идентичность предыдущим ошибкам: там уже был пустырь, так что в новых бульдозерах не было нужды, и предполагалась малоэтажная застройка, чтобы ничем не напоми­нать башенные дома Кооп-Сити.

Общественная дискуссия вокруг проекта Шарлотт-Стрит бу­шевала более года. Главы других районов города опасались не без основания, что столь значительные вложения в Южном Бронксе оставят их самих без средств. Обитатели окрестных районов по­старались, чтобы все знали: реализация этого проекта не отвечает ни одному из их первоочередных запросов. Лидеры сообществ требовали, чтобы "их" безработные получили места на стройке, однако профсоюзы этого не желали гарантировать. Вашингтон и Ратуша играли "в главного" - каждый выражал глубокие сомне­ния в способности и преданности делу со стороны другого. Члены ньюйоркских Комиссий планирования и первичной оценки расче­тов выдвигали бесчисленные возражения, хотя и голосовали "за"в принципе. Они испытывали явный дефицит веры, как говорил шеф одной из этих комиссий Роберт Вагнер.

Чиновники из Вашингтона заверяли, что Шарлотт-Стрит это только первая ласточка семилетней федеральной программы об­щей стоимостью 42 миллиарда долларов, и что больший и тща­тельно взвешенный план будет принят в ходе реализации Шар­лотт-Стрит. Скептики в свою очередь доказывали, что такая про­грамма требует государственных субсидий, источников для кото­рых не существовало и не могло быть. При этом никто и не думал обсуждать разумную альтернативу, которая могла бы приостано­вить процесс опустошения домов. Все соглашались с тем, что в принципе можно затратить огромные деньги на новые комплексы, стандартно спроектированные и стандартно построенные, однако не было слышно ни одного голоса в защиту идеи затратить какие-то средства на сохранение давно существующего. В конечном сче­те, через четырнадцать месяцев после ВИЗИТА, вся затея лопну­ла. Среди прочего, из Белого Дома была утечка информации, что "Президент вовсе не склонен считать, что на месте, где ему дове­лось постоять, непременно должен быть воздвигнут дом", - заме­тил кто-то из помощников, спровоцировав гневные комментарии Ратуши. Представители Белого Дома утверждали, что вообще-то проект Шарлотт-Стрит не нравился им с самого начала, и что он вызвал сразу же немалые сомнения, однако не спешили с уточне­нием, какого рода проект им мог бы понравиться.

В феврале 1979 года Комиссия первичной оценки отказалась от своего первоначального одобрения в отношении Шарлотт-Стрит и подавляющим большинством постановила его похоронить, воп­реки публичным заверениям со стороны Мэра. В ответ на это Ви-це-Мэр Герман Бадилло, главный сторонник проекта со стороны администрации, обвинил и мэра и членов Комиссии первичной оценки в том, что они вовсе не озабочены судьбой Южного Брон­кса. Мэр Кох заявил, что теперь он доверяет только Эдварду Ло­гу, которого он ранее назначил координатором предприятий горо­да в Южном Бронксе, выдвинуть настоящий генеральный план. Лог отточил свои умения в области градостроительства в эпоху Крупных Планов на Нью Хэйвене и в Бостоне, что мрачноватым образом напоминало деяния Роберта Мозеса. Лог в свою очередь заявил, что на подготовку генплана Южного Бронкса потребуется пятнадцать месяцев, что перевело мяч на его половину поля... Город сумел уберечься от дорогостоящей ошибки, от еще одного проекта, высасывающего соки из других районов, которые сами нуждались в помощи. Однако никто не знал, что будет дальше.

Тем зимним вечером 1982 года семинар Urban Center был посвящен Банана-Келли. Через пять лет после убогого начала Ба- нана-Келли была уже "серьезным делом", известным не только в Даунтауне, но и всем тем в стране, кто интересовался развитием самосохраняющего движения соседств. Провал Шарлотт-Стритпостепенно уходил в небытие, но Банана-Келли преодолела все. В 1979 году Банана-Келли все же вырвала у города те самые три брошенных здания, и осенью 1981 года в них поселилась двадцать одна семья по схеме "одомовления". Полная стоимость реновации трех зданий составила 450.000 долларов, включая сюда стоимость обучения сорока рабочих и полное обустройство квартир в среднем по цене 26.000 долларов за одну. Это было почти на двадцать тысяч меньше, чем средняя стоимость (45.000 долларов) одной квартиры по схеме реабилитации, субсидируемой девелоперами для квартирантов с низким доходом. Однако Банана-Келли добилась куда большего, чем просто восстановления двадцати одной квартиры, настолько большего, что в ретроспективе исходные три здания выглядят всего лишь символическим началом, хотя в действительности это было уже огромное достижение. Даже по сугубо формальным критериям, когда учитываются лишь сухие цифры при полном игнорировании жизненного их наполнения, успех Банана-Келли впечатляет.

Семинар Urban Center совпал с открытием выставки "Городские Пионеры: Совершенствуй, не Выезжая!", позаимство­вавшей название-лозунг у Банана-Келли и экспонировавшей дос­тижения и этой и других групп в стране. Экспозиция, ядро кото- рой составили фотодокументы "до"- "в процессе"- "после", фи- нансировалась Housing and Community Renewal (отделение Штата Нью-Йорк), обществом, оказавшим техническую поддержку мно-гим группам самопомощи. Несколько странно превозносить про- грамму Штата в целых! восемь миллионов годового бюджета в то время, как миллиарды продолжают поглощаться масштабными, плохо продуманными проектами, и тем не менее это была по крайней мере одна из первых программ Штатов такого рода во всей стране. За первые шесть лет в рамках этой программы было реально затрачено 27.000.000 долларов, однако именно из этой шкатулки Штата Банана-Келли получила первую реальную под­держку и из нее же выдавались гранты технической поддержки объемом до 100.000 долларов каждый. Эти вливания были чрез­вычайно важны для тех двухсот групп (включая сельские) на территории Штата, что их отвоевали: такая капля в пустое ведро нередко оказывалась решающей для судьбы того или иного сосед­ского сообщества.

На семинаре в Urban Center от лица Банана-Келли выступа­ла Милдред Велез, невысокая нервная брюнетка с черными гла­зами, - одна из зачинателей корпорации и одна из ее "столпов". Велез родилась и выросла на Келли Стрит, занимаясь теперь про­граммой благоустройства и работой с подростками. Забавная кон­струкция из выбранных со свалки труб, камней и автомобильных покрышек, возвышающаяся на угловом сквере Келли Стрит, на­звана в ее честь Дракон Магнифисент Милли* . В 1977 году она отказалась от "многообещающей, н такой скучной" работы в юридической фирме на Уолл-Стрит, чтобы перейти на полную ставку в Банана-Келли, и она же стала одной из "одомовленцев" в числе квартирантов первых трех зданий.

"Мы были свидетелями упадка квартала. Мы собрались впервые в сентябре 1977 года, начали борьбу за три здания и ждали полтора года, чтобы получить первую ссуду. Ждали не пассивно - за это время мы расчистили проезды, убрали строи­тельный мусор и разбили огород. Но главное - мы втянули лю­дей. На следующий год мы начали опечатывать пустующие дома под будущую реновацию и процесс утепления занятых квартир**, что превратило дома, в которых людям приходилось жить, в до­ма, где они хотели остаться. Мы организовали кооперативную продуктовую лавку и начали сегрегировать бумагу и стекло из мусора с целью извлечения дохода. Мы обучили и дали работу сотням подростков, бросивших школу, и наконец создали соб­ственную высококвалифицированную строительную бригаду".
…………………………………………………………………………………………

*Этот сквер, в свое время немало послуживший в роли катализатора усилий сообщества, со временем отступил на периферию его интересов, обратив­шихся на другие задачи. Однако в самом начале его обустройство сыграло ключевую роль.

**В рамках программы утепления жилищ, финансируемой правительством, средняя экономия топлива на квартиру была оценена в 20%, что обходилось в среднем в 1.200 долларов затрат на квартиру. Программа предполагала использование в первую очередь местных исполнителей и обеспечивала пер­вым местом работы неквалифицированных работников из числа жителей. Это была одна из наиболее эффективных федеральных программ по соотношению затрат и результатов, и к 1984 году Банана-Келли стала крупнейшим испол-нителем работ по утеплению жилищ во всем Бронксе.

Выражение на лицах собравшихся - архитекторов-планировщиков, заинтересованных общественников, лидеров социальных движений - выражало нечто среднее между изумлением, растерянностью и чуть ли не испугом. С вопросами не спешили, потому что мало кто среди публики представлял себе, какие вопросы задавать. Большинство собравшихся еще не представляли, как подойти к пониманию того, что в действительности произошло на Келли Стрит, и Милли было нелегко объяснять.

- "Получали ли вы поддержку от местных торговцев?"

- "В 1977 году торговцы не желали иметь с нами дела, - со смешком ответила Велез, - Мы были для них просто группа подростков, что-то там пытающихся сделать. Они не понимали".

- "Как вы избавлялись от мусора?"

- "Поначалу мы просто выгребали его на улицу, звонили в Управление Санитарии и надеялись, что раньше или позже они его все же подберут". Позднее, добавила Велез, им удалось получить беспроцентную ссуду от Consumer-Farmer Foundation*. Ссуда ушла на закупку больших контейнеров для вывоза отходов и строительного мусора.

Отвечая на вопросы, Велез пояснила, что "одомовленцы" платят налог на недвижимость, что список ожидающих квартир всегда длинен и что они тесно сотрудничают с частными владель­цами недвижимости на территории, предлагая им закупку топлива и припасов по оптовым ценам, а также помощь в оформлении на­логовых и прочих юридических документов или ремонтных рабо­тах. "Мы вовсе не против частных собственников, - убеждала Велез, - напротив, мы здесь, чтобы им помочь. Мы уже помогли десятку из них подняться на ноги - без нас они бы уже бросили свои дома". Здесь уже звучат нотки гордыни.

Зимним вечером 1982 года перипетии прежней борьбы уже начинали забываться. Незадолго до того пресса огласила дости­жения Келли Стрит в деле улучшения жилищ, экономии энергии и экономического развития, благоустройства и социальных услуг. Большая группа национального съезда Демократов посетила Кел­ли Стрит в 1980 году. Дэвид Рокфеллер, председатель правления Чейз Манхэттен Бэнк, осмотрел место и написал хвалебное письмо ("Успех Банана-Келли явным образом доказывает, что одним из основных ресурсов Южного Бронкса являются его люди"), вслед за чем на протяжении двух лет Чейз Манхэттен пожертво­вал сюда в виде грантов целых 13.500 долларов. Фотографии Рокфеллера на Келли Стрит, разумеется, появились в апрельском бюллетене "Chase News", чтобы подчеркнуть заботу банка о го­родских сообществах в беде. Еще два банка, Chemical и Morgan Guaranty, тоже дали гранты. К 1982 году Банана-Келли, начиная с апрельского контракта на обучение безработных подростков в 1978 году, освоила различных программ в различных комбинаци­ях на 4.000.000 долларов.

*Основанный в 1970 году Consumer-Farmer Foundation дает беспроцентные ссуды "одомовленцам" с низкими доходами, пытающимся сохранить в городе брошенные здания. Фонд является наследником молочного кооператива с тем же названием, полностью преобразованного в благотворительную организа­цию в 1972 году. Выдавая гранты объемом от трех до двенадцати тысяч дол­ларов каждый, Фонд за двенадцать лет работы ссудил свыше 2.000.000 дол­ларов нескольким сотням жилищных групп и содействовал 4.000 семей в стро­ительстве и приобретении кооперативных зданий. В 1982 году известный чита­телю де Рьенцо ушел с поста директора Банана-Келли, став вице-президен­том и исполнительным директором этого фонда.

Все это трудно уловить тому, кто впервые оказывается на Келли Стрит, это не менее трудно, чем оценить новый архитек­турный комплекс без знания того, на место чего он появился. Как справедливо писал Шумахер*, "Современная тенденция заключа­ется в том, чтобы видеть и осознавать только непосредственно видимое, напрочь забывая о всем том невидимом, что делает ви­димое возможным и позволяет ему существовать дальше". "Я да­же не могу толком объяснить это своим студентам, - вторит ему Рон Шифман, - сделавший наверное больше кого-то еще из "чужаков", чтобы привлечь внимание к Банана-Келли. - Я начал бывать здесь в 1970 году, когда одно здание за другим оказыва­лись брошенными. Здесь важна сущность перемены, а не относи­тельная медленность перемен. Банана-Келли отнюдь не произво­дила жилые единицы с той скоростью, которую любит Система, но то, что они делали, поддерживало долговременное развитие. Они никогда не были полностью самодостаточны и наверное не могут такими быть, но они явственно уменьшили собственную зависимость от внешних обстоятельств. Такие вещи, как Банана-Келли, должны бы произрастать повсюду, как подорожник, одна­ко этого не происходит".
Малые изменения, Большие различия
Ключ к пониманию соседства в его теперешнем состоянии -усилие по уразумению того, что без усилий Банана-Келли, его бы скорее всего вообще уже не было. Там, где теперь скромное рабо­чее сообщество, валялись бы груды дикого строительного мусора. В ставшем классикой кинофильме "Жизнь прекрасна" (It's a Wonderful Life) Джордж Бейли хочет покончить с жизнью, скак-нув вниз с моста, но Эйнджел Клэренс удерживает его в последнюю секунду, уговорив сначала посмотреть, каким был бы его город, если б его самого никогда не существовало на земле. Вид города, обнищавшего и полного людей, существование которых -одна сплошная беда, убеждает Бэйли в том, что жить все же сто­ит. Точно также, следует приглядеться к тому, что было бы, не возникни в свое время Банана-Келли.
………………………………………………………………………………………………….

*Автор "библии" социальных движений 70-х годов Small is Beautiful. — Прим. пер.

Значение перемен поистине огромно. Банана-Келли тянула и толкала бюрократию, которая поначалу вовсе игнорировала кор­порацию, а затем нехотя начала оказывать поддержку. К середине 80-х Банана-Келли не только была замечена ранее утвердившими­ся очагами авторитета, но в немалом числе случаев уже сотрудни­чала с ними в общих предприятиях. Так, именно совместно Бана­на-Келли и SEBCO падре Джиганте осуществили реновацию пус­товавшего 60-квартирного дома постройки 20-х годов, стоящего напротив трех зданий, заселенных по схеме "доля собственным потом". Строительная бригада Банана-Келли осуществляла рабо­ты на доме, и корпорация получила ту часть прибыли, что обычно уплывает в руки исключительно частного девелопера.
Мыслить малым — не значит мыслить мелко
В 1983 году, на пустыре, растянувшемся между Келли Стрит и приходской церковью падре Джиганте, были построены 24 двух-трехэтажных дома, облицованных кирпичом. Их строила South Bronx Development Organization, возглавляемая Эдом Логью. Группы особнячков были построены в нескольких зонах Бронк­са , при том что федеральные субсидии обеспечивали сниженный против рыночного процент по закладным - редкий пример разум­ной государственной программы заполнения пустот в ткани города без того, чтобы сначала создать эти пустоты с помощью бульдозе­ра. Логью до того прекрасно работал на пустующих участках, а в Южном Бронксе давно уже нет нужды в бульдозере - 500 акров пустыря остались от славных дней "расчистки трущоб". Логью работал четыре года, имея в штате до шестидесяти пяти человек, при годовом бюджете в 3 - 4 миллиона. У него было немало про­ектов в ходу или на рабочем столе, вроде программы накачивания субсидируемых работ по реновации, исполняемых частными деве-лоперами, в точно выбранные соседства, или помощи относитель­но крупным предприятиям в расширении их деятельности. И все Же именно строительство новых односемейных домов на городской земле с привлечением солидных государственных субсидий стало его наиболее известным достижением.
………………………………………………………………………………………………… .

*Согласно федеральной программе (раздел 235) эти дома предназначались для семей с годовым доходом от 14.000 до 26.000 долларов, которые должны были уплатить первый взнос за дом стоимостью в пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов в размере 4.000. Программа была "убита" Администрацией Рейга­на, но уже утвержденным группам домов было позволено стать фактом.

Программа строительства новых домов замечательным обра­зом показала различие между мышлением малым (творческий урок Банана-Келли) и мелким мышлением, проявившимся в по­пытке внедрить планы Логью, нацеленные ошибочно на субурба­низацию Бронкса. Плотности и самый стиль жизни сугубо город­ского соседства не сводимы к модели ранчо на частном газоне, столь распространенной в пригородах, но не имеющей подлинно городского характера и не слишком эффективной. В целом роу-хауз, этот сугубо городской тип жилища, утвердил себя в качестве одного из наиболее экономных типов застройки, так что он все чаще начинает воспроизводиться и в пригородах по всей стране.

В то время, как Логью был занят в других местах, Банана-Келли расширяла и видоизменяла собственную модель самопомо­щи - помогая мелким домовладельцам через свой кооператив, заключая контракты с городом на утепление и реновацию зданий, остающихся в муниципальном собственности. Распространение модели охватило соседние кварталы, порождая новые вариации успешной тактики, приспособленные к сугубо локальным нуждам.

Как писал Дэвид Дунлеп в октябрьском номере Нью Йорк Таймс 1982 года, "это маленькое соседство имеет мало общего с утвердившимся образом Южного Бронкса. Это сообщество, воз­никшее в девятнадцатом веке и состоящее из домовладельцев, из знакомых, знающих всех соседей в лицо, из людей, которые про­жили в одном доме по тридцать или даже сорок лет".

Дома Лонгвуда на девять десятых принадлежат их обитате­лям, и большая часть черных или испаноязычных семей среднего класса выросли здесь же. "Мы передвинулись сюда сорок лет назад, - говорит Томас Бесс, который вместе с соседкой Мэрлин Смит создал сильную ассоциацию жителей, - Мы покинули Гар­лем, чтобы подняться на ступеньку вверх, в Бронкс".

Здешние сблокированные дома в кирпиче и камне, с их подъездными дорожками за кованой оградой, большими эркерами и широкими лестницами к крыльцу, были построены между 1897 и 1900 годами. Как сообщал отчет Комиссии по охране памятни­ков, Лонгвуд оставался сельским, "пока в самые последние годы прошлого века не стали известны планы строительства линии мет­ро, соединяющей Бронкс и Манхэттен".

Вслед за утверждением соседства в качестве памятника исто­рии домовладельцы Лонгвуда получили право на получение ссуды для обновления фасадов. До этого момента они не располагали средствами на необходимые восстановительные работы. LISC, корпорация поддержки локальных инициатив, которая уже оказа­ла помощь Банана-Келли, Департамент поддержки жилья и сооб­ществ Штата Нью-Йорк, Городской Фонд Национального Треста Сохранения Памятников (финансировавший Бич-Инститьют в Саванне) - все они предоставили техническую помощь, средства на оплату штатных сотрудников, а также гранты и ссуды на при­обретение и реновацию восьми брошенных браунстоунов. Перво­начально с недоверием, но жители Лонгвуда должны были при­знать, что Келли Стрит представляет собой вдохновляющий обра­зец. "Поначалу мы со снобистским недоверием отнеслись к вестям о Банана-Келли, - признается Бесс. - В конце концов мы-то были "браунстоунцы". Но мы пришли к пониманию того, что их усиле­ние работает на нас, а наше - на них".

Происходили и другие вещи. Молодая семья профессионалов с детьми приобрела дом в Лонгвуде - первый приток свежей кро­ви за десятилетия. Пустовавшее кирпичное здание школы, распо­ложенное между Банана-Келли и Лонгвудом, открылось вновь как общественный центр, в котором нашли место и отделение Музея Бронкса и муниципальные офисы. К 1987 году число семей с детьми выросло настолько, что начались разговоры о целесооб­разности вернуть зданию прежнюю его функцию. Тиффани-плаза, новое место собраний под открытым небом, украшенное фонтаном с львиными масками, купленными в Италии, эстрада и деревья украшают теперь подход к церкви Св. Анастазия падре Джиганте. Краснокирпичная церковь постройки 1909 года давно играла роль главного ориентира соседства, а теперь Тиффани-плаза, чередова­ние белых и розовых стен которой уподобило ее итальянскому прототипу, привнесла оттенок художественной претензии.

Гамма всевозможных перемен в непосредственной близости от Келли Стрит есть простое чудо подлинного возрождения. Эта территория вновь являет собой разнообразный "городской лес", восстановившийся в собственных своих формах и в собственном своем времени. Здесь нет "одного большого дерева, собравшего под собой всю тень пустыни". Прежние годы поджогов и сносов только проредили этот лес, так что остались немалые ресурсы пространства для озеленения. Нет оснований опасаться возвраще­ния перенаселенной трущобы - Банана-Келли совершенно созна­тельно ограничила собственное разрастание пределами легкой уп­равляемости, подобрав столько, сколько могла взять, и оставив соседям достаточно места, чтобы делать то же самое.
Перемены никогда не прекращаются
Десять лет после того, как были предприняты первые усилия Банана-Келли, и перемен много. Фрэнк и Фрэнсис Поттс продали почти все свои здания другим инвесторам и вернулись на покой в Миссисипи. Иногда они приезжают на Келли Стрит, чтобы пови­дать детей и посмотреть, как обстоят дела в том доме, что остался в их собственности. Леон Поттс тоже выехал, занявшись строи­тельством в других местах. Сама Банана-Келли претерпела нема­ло перемен после отставки Гарри де Рьенцо. Теперь это в первую очередь успешная организация по работе в сфере community de­velopment, то есть коммерчески повлеченная в подготовку пакетов документации, строительство, реконструкцию и управление. Де­сять лет назад об этом никто не мог и мечтать, так что теперь Ба­нана-Келли продолжает борьбу с городскими службами по поводу управления имуществом, но уже на новом "театре". Сменились люди в руководстве и стиль лидерства. Однако процесс обновле­ния продолжается, формируясь более как реакция на нужды мо­мента, чем как следствие некоего общего стратегического замысла.

"Доказано, что даже незначительное улучшение в условиях жизни соседства влечет за собой эффект снежного кома", - писал Вице-Мэр Роберт Прайс, ныне Президент Price Communication Corporation, а упоминавшиеся выше Нил Пирс и Кэрол Стейнбах отмечают: "Когда обитатели зданий или целых соседств, оказав­шихся перед лицом угрозы исчезновения, обнаруживают что они сами в состоянии принимать серьезные решения, их привычки и Даже взгляды меняются радикальным образом. Преступность, вандализм и распространение наркотиков стремительно сокраща­ются. Здания, в которые раньше побаивались заглядывать поли­цейские, становятся самоконтролирующими".

Это все совершенно естественный процесс, когда долгое вре­мя перемены незаметны для глаза, пока вдруг это становится не просто другое, а лучшее устройство мира, которое никому ранее не казалось осуществимым.

К сожалению, приходится отметить, что и в Нью-Йорке и в других городах движение соседств прошло уже полный цикл раз­вития. Группы вроде Банана-Келли получили свою долю скромно­го признания за то, что они сделали то, что другие и не пытались сделать, и в местах, где никто и не помышлял о неспешной част- ной реконструктивной деятельности. Усилия сообществ закрепи-лись в Бронксе и в других точках наибольшего городского упадка. Перемены произошли, но из полученного урока почти не сделано выводов. В уже окрепших местах начались новые инициативы -города вступили в сферу обращения недвижимости и теперь они изберут новых игроков для новой игры.

В Нью-Йорке - а прочие города скорее всего последуют его примеру - городские агентства стремятся передать пустующие здания девелоперам, которые ориентируются в первую очередь на жилище для среднего уровня дохода - по ценам близким к тем, что тратились "возвращенцами" семидесятых годов. В то же самое время множатся предложения о строительстве жилья для бездом­ных в виде крупных комплексов, врезаемых в те хрупкие сосед­ства, которым и без того трудно дается удержание стабильности. Немало и предложений превратить изрядную часть сообществ низкого дохода в зону среднего класса, где жилье было бы не по карману подавляющей части жителей, чтобы поднять класс не- движимости так, чтобы "выценить" прежних обитателей. Система все еще ищет союза с девелоперами и отзывчива на те их предло- жения, что обещают в первую очередь "числа", количества и только количества. Выращивание следующего поколения инициа-тив типа Банана-Келли отнюдь не входит в круг приоритетов официальной городской политики.
Успех не гарантирует перемен в политике властей
Нечасто удается увидеть подлинное вовлечение местных сообществ в процесс проектирования и планирования, и уроки прежних лет используются весьма редко. Еще труднее найти примеры того, что делаются попытки применить уроки Банана-Келли и других успешных групп к решению сегодняшней проблемы бездомных. Фактически к концу восьмидесятых годов возникла прямая опасность того, что проблемой бездомности будут манипулировать таким образом, чтобы помощь оказалась оказана всем, кроме них самих. Теперь, - как писал Питер Маркузе, профессор градостроительства Колумбийского Университета, в The Nation от 4 апреля 1987 года, - "игра называется помощь терпящим бедствие". Вновь есть опасность того, что ошибки жилищной политики 60-х ит 70-х годов будут повторены во имя помощи наиболее нуждающимся, открыв при этом клапаны для земельных спекулянтов, финансистов, девелоперов и строительных профсоюзов так, что лишь малый фрагмент общей проблемы окажется как-то решен. В июне 1987 года Нью Йорк Таймс сообщала:

"Ряд экспертов по проблемам жилых соседств уверены в том, что за спекуляциями с землей, которые сейчас переживает город, непременно последует новый кризис. Прибыльность операций с недвижимостью незначительна, а взвинченные спекулянтами цены не отражают реальной стоимости недвижимости... Как только бум спекуляции спадет, и покупатели "на миг сделки" обнаружат себя в роли владельцев надолго, многие из них обнаружат, что возврат затрат в виде прибыли минимален, а иным потребуется залезать в собственный карман, чтобы как-то поддерживать здания.

Когда подобное случилось в 60-е годы, здания претерпели от плохого ухода, задержки с выплатой налога на недвижимость и проблемы управления нарастали лавинообразно, и тысячи зданий в конце концов или сгорели в пожаре или оказались в руках городских властей..."

Стратиграмма Банана-Келли (назвать ее планом было бы не­верно) стала гарантией по крайней мере того, что фрагмент Юж­ного Бронкса от Хант-Пойнтс до Лонгвуда обновился естествен­ным образом, усиливая существующую ткань города вместо того, чтобы замещать ее другой. Банана-Келли являет собой пример успеха, который должен бы установить новый стандарт поведе­ния, но этого не случилось; который должен был бы помочь го­родским властям выработать новую политику, но и этого не про­изошло. Показательные публичные программы возникают и ра­створяются в воздухе при каждой смене городской администра­ции, делающей непременный жест одобрения в сторону механизма самопомощи, но идея помощи тому, чтобы "банана-келли" росли всюду как подорожник, даже не рассматривалась всерьез.

"Трудно понять, где найти верный путь делать дело, - гова­ривал Гарри де Рьенцо, - но во всяком случае официальные ука­затели явно ведут в неверном направлении".

По сути правительство щедро раздает преимущества крупным девелоперам - те самые льготы, которые или выделяются на кон­структивные усилия соседств с необычайной скупостью, или во­обще не выделяются. Система попрежнему полна противоречий, решаемых всегда не в пользу скромных предприятий. Правитель­ство предпочитает верить тем крупным девелоперам, которые про­валили столько проектов и программ в прошлом, но не соседским группам, которым отказывает в попытке что-то сделать. Крупные программы поддерживаются еще до того, как их проектным обра­зом уточнили, тогда как малые проектные планы и программы, просчитанные до последнего шкафчика в ванной комнате, напрас­но взывают о внимании к ним. При крупных субсидируемых про­ектах девелоперы могут позволить себе весьма либеральную фор­му финансовой отчетности, тогда как людей, вроде Де Рьенцо, вынуждают буквальным образом отчитаться в каждом потрачен­ном центе. Крупным проектам гарантирована финансовая помощь, когда расходы резко превышают утвержденные сметы, тогда как маленьким проектам дают тонуть под грузом честно совершенного превышения сметы.

Добавим, что усилия сообществ всегда наталкиваются на со­противление общего для них противника. Никто не озабочен, ког­да малые проекты имеют успех или проваливаются, пока масштаб явления скромен. Но когда им неожиданно удается многое, когда они привлекают общественное внимание и ставят под вопрос стан­дартные формы городской политики, оппозиция крепнет автома­тически.

Профсоюзы, защищающие рабочие места своих собственных членов и потому сопротивляющиеся поддержке групп самопомо­щи, изначально протестовали против масштабного использования неквалифицированной и необъединенной рабочей силы. Когда программа СЕТА по обучению не имеющих квалификации и со­зданию рабочих мест для безработных была утверждена, профсо­юзы выступали против финансовой поддержки местной рабочей силы. Однако пока речь шла о разрозненных и сугубо экспери­ментальных попытках, профсоюзы оказывались в меньшинстве. Однако по мере расширения программы "одомовления" профсою­зы начали грозить судебными исками по поводу того, что феде­ральные средств незаконным образом используются не на обуче­ние, а на реабилитацию жилищ. Конечно же, правительственные чиновники отрицали, что профсоюзы повлияли на политику СЕТА, однако когда эта программа пересматривалась в 1978 году, Банана-Келли и другие группы обнаружили, что больше не будет денег СЕТА для использования в их программах реабилитации. Еще через три года от всей программы СЕТА не оставили и следа.

Не одни профсоюзы ощутили угрозу. Девелоперы опасались, что федеральные средства на реабилитацию жилищ пойдут в те адреса, что окажутся вне их контроля. Они возражали против расширения усилий соседств, утверждая, что те совершенно не­адекватны гигантскому масштабу потребностей и требуют для сво­ей реализации слишком долгого времени.

Когда и профсоюзные лидеры и строители гневаются, сбор средств тут же превращается в проблему. Избираемые чиновники уже не находят проекты малой реабилитации столь привлекатель­ными по сравнению с грандиозными проектами девелоперов. Им нужды теперь символически значимые, фотогеничные проекты, способные привлечь внимание прессы и доказать, что они в самом деле делают нечто важное и крупное. Поглощающая массу време­ни возня с малыми и детально продуманными планами, напротив, может остаться незамеченной и неблагодарной и уже потому не стоящей усилий.

"Ловушка 22" никогда не заканчивается для всех банана-келли в наших городах. Более того, когда успех все же явно дос­тигнут, официальные лица делают все, чтобы минимизировать достижения и игнорировать их уроки. Многие годы я брала ин­тервью у государственных чиновников по поводу движений само­помощи в соседствах Нью Йорка и других мест, разраставшихся вопреки бесчисленным препятствиям. Все мои респонденты апло­дировали достижениям, выражали восхищение перед настойчивос­тью инициаторов, соглашались с тем, что многие проблемы суть следствия ошибок правительства. Многие подчеркивали, что все­гда помогали, чем могли и когда могли. И в то же самое время, как будто в унисон, все эти чиновники сомневались в "значении" достигнутого успеха и выражали сомнение в его возможной роли для обновления любого из городов.

"Да, это просто замечательно, - сказал мне один из редких собеседников среди высших клерков Ричард Вагнер, - но реаль­ный вопрос в том, можем ли мы подобное повторить еще раз?"

Он ставил фальшивый риторический вопрос, что есть типич­ная официальная реакция. Вопрос направлен мимо того, как в действительности растет и восстанавливается город. Такой вопрос был бы уместен в системе научного эксперимента. Но ревитализа-ция города это не наука. Это искусство, зависящее от творческих способностей, способности к разнообразию и инновации.

Возрождение города не поддается формализации
Многие из тех, кто ищет лекарства от болезней города, огра­ничивают свой поиск псевдонаукой, которую именуют "урбано-логией". Для таких "специалистов" все решения должны быть редуцированы до тех пор, пока не обернутся точной, повторяемой формулой, пригодной к использованию в каждом соседстве и каждом городе. Такова логика, являющаяся опорой развертыва­ния общенациональных правительственных программ, но к городу так не подойдет. Города не развиваются и не возрождаются в ответ на жесткую сетку правил. Их проблемы просто не поддается ру­тинному решению. Нет среди возрожденных сообществ двух та­ких, что прошли бы через совершенно подобную цепочку событий, хотя они и осуществили идентичный процесс ревитализации.

Всякий городской организм, будь то квартал или два кварта­ла, одно лишь соседство или город целиком, должен восстанавливаться естественным для себя путем, чтобы выжить. Должно по­зволить вещам случаться так, как это наиболее отвечает характеру специфического места.

Процесс регенерации штучен, не поддается стандартизации производства и никогда не бывает легок. "Производство масс, а не массовая продукция", - так о похожем говорил Шумахер, хотя и относил эту формулу к конкретным экономическим функциям. Проблема в том, что процесс требует куда больше внимания и заботы, чем большинство государственных механизмов способно ему уделить. Сложность процесса нуждается в значительно боль­шей чувствительности к перипетиям действия, чем простейший путь, согласно которому одна крупная схема получает возмож­ность расползаться на всю территорию. Необходимо признание того факта, что сами жители - эти неоцененные по достоинству "интуити-висты" - обладают незаменимым по глубине знанием сильных и слабых сторон своего окружения. Мыслить малым, мыслить соответствующим месту - вполне достойное занятие. Же­лательно избегать как чумы всего слишком быстрого и чрезмерно крупного, поскольку оба непременно приводят к крупным и нео­братимым ошибкам. Результатом может и должно стать полное возрождение "городского леса" в его естестве.

Если и когда это случается, каждое ожившее соседство ста­новится наглядным образцом воспроизведения того, что делают у себя другие, вызывая следующий импульс к подражанию. Таким образом, каждое соседство воспроизводит самое себя, вместо того, чтобы другие воспроизводили его. Если бы правительство избрало сознательно путь помощи этому процессу и ухода за ним, у гораз­до более полного по глубине городского возрождения появился бы шанс.

Вопреки аргументации о "неповторимости лидера", Анита Миллер, директор LISC, работавшая с группами в десятках горо­дов, свидетельствует: "Вы обнаруживаете таких лидеров повсюду. Проблема в том, как поддержать их, когда они себя обнаружива­ют, и как вовремя отойти в сторону, когда они окрепнут настоль­ко, что не нуждаются в поводыре. На самом деле нужно нечто большее, чем "харизма" для изнурительной борьбы с бюрократи­ей. Одной харизмы тут явно недостаточно".

"Проблема вовсе не в том, уникальны они или нет, - добав­ляет Рон Шифман, - а в том, как поддержать порыв этих новых предпринимателей. Всегда находится немало людей с личностным потенциалом. Подлинная задача в том, чтобы их стимулировать, дать им надежду и технические умения, чтобы они обрели шанс".

Какова бы ни была конкретная цель, для того, чтобы посеять семена перемен, нужны энергия и интеллект людей. Люди, а не учреждения, привносят перемены в жизнь, и в каждом городе есть компетентные и преданные делу люди, чтобы откликнуться на потребность в них. Они отличаются от других, но они не "уникальны". В известном смысле, аргументация в стиле "исключительность лидера" сродни аргументации в жанре "капля в море", которая верна как раз в том позитивном смысле, который обычно отрицается. Движение соседств во многом действительно можно уподобить сети малых предприятий, как это делает Шиф­ман. "Руэда, де Рьенцо, Велез (точно так же, как Адлер, Чинкот-та, Вестморленд и Зиглер, упомянутые в предыдущих главах), -говорит Шифман, - представляют собой предпринимателей в масштабе сообщества. Уже поэтому успех зависит не только от них. Одни смогут выиграть, другие не смогут. Вся штука в том, чтобы поддерживать их всех, а не делать фетиш из одного или двух от случая к случаю".

Когда я спросила Роджера Старра, в то время возглавляв­ший городское агентство жилищ, все же почему нельзя поддер­жать другие группы в попытках делать аналогичные вещи в дру­гих соседствах, он ответил: "Невозможно выскрести Бронкс чай­ной ложкой. Нужно умножиться в двести раз, чтобы выскоблить маленькую ямку". Вот именно!
Мыслить крупно - это и есть реализм
Мистер Вагнер был все же гораздо в большей степени, чем Другие, готов признать существенную роль за участием групп са­мопомощи в процессе ревитализации города. Когда я спросила его, почему же власти не упорядочат каким-то образом дело под­держки этого движения, Вагнер сказал, что все дело "в вопросах канцелярского комфорта". Это объяснение адресовано совершенно точно - Вагнер всегда отличался точностью артикуляции проблем. Пока он возглавлял Комиссию Планирования, а затем был Вице-Мэром, его называли "местный интеллектуал" администрации Коха. "Мы еще не создали механизмов взаимодействия с такого Рода группами, - отметил он с той же четкостью. - У нас есть только механизмы сотрудничества с девелоперами. Знаешь, что в войне за права местных групп несложно ожечься, и знаешь, что девелопер по крайней мере "доставит на дом". Второе резко уп­рощает жизнь чиновника, как ее упрощает оценка программ по числу жилых единиц, ими производимых, как то, что имеешь дело с человеком, который по крайней мере способен построить здание, даже если оно тебе и не нравится. Люди при власти предпочитают не рисковать. Застройщик конечно может быть пойман на жуль­ничестве, но его можно покрыть, тогда как соседская группа энту­зиастов гораздо более уязвима. Так уж сложилось, что крупные ошибки трактуются с большим сочувствием, чем небольшие ошиб­ки, совершенные с наилучшими побуждениями". Так оно и идет.

Вагнер описал мне одно соседство в Бронксе, взявшееся за задачу обновления. Группа явилась в Комиссию Планирования, когда он ей руководил, с предложением реабилитации трехэтаж­ных роу-хаузов. Речь шла об одном квадратном в плане квартале. По двум его сторонам были солидной постройки, но заброшенные роу-хаузы. По третьей шла цепочка одноэтажных магазинов, по преимуществу также брошенных, а по четвертой был пустовавший участок и три шестиэтажных многоквартирных дома, не отвечав­ших новому законодательству: ванные в холле, недостаток возду­ха и света в квартирах. Вагнер предложил группе: да, вы можете восстановить трехэтажные роу-хаузы, но для работы с тремя шес­тиэтажными зданиями лучше пригласить профессионального де-велопера. Он предложил снести два дома и предоставить девело-перу застроить фронт трехэтажными домами, захватив и пустую­щий участок. Это было совершенно разумное предложение, соче­тавшее доверие к инициативной группе и интересы застройщика, который в этом случае отнесся внимательнее к нуждам местных жителей. Однако, когда я спросила Вагнера, почему было не рас­пространить этот же подход в более широком масштабе, он укло­нился от ответа. Совершенно очевидно, что власти иногда умеют делать надлежащие вещи в ответ на локальную инициативу, но не знают как институционализировать более масштабную свою включенность. Исключений почти не бывает.

Ричард Кахан, сменивший Эда Логью на посту Корпорации Развития Штата Нью Йорк в 1978 году, недурно подвел итог. Охотно подчеркивая свою роль в реализации Больших Проектов, Кахан в то же время стремился уравновесить это образцами "мягкого" процесса. "Я могу убедить Собрание Штата выделить 70 миллионов долларов на Культурный Центр Лонг Айленда, 53 миллиона для нового здания Американской Биржи в Бэттери-Парк, 375 миллионов на городской Конгресс-Холл и 40 милли­онов на зал Собрания Графства в Рочестере, - сказал он мне, -Но я не могу добыть более 12.000.000 долларов годовой поддерж­ки на все малые проекты по всей территории Штата".