Тени прошлого Оглавление

Опустившись на кушетку, она – то ли, в желании успокоить, то ли ища успокоения сама, - взяла того за руку. Лицо у нее было бледным, но полным решимости.

- Джеймс – мой сын, Джордж. Сын от первого брака: тайного, почитаемого моей семьей недостойным, так как мой первый муж не имел состояния – лишь благородство души и желание сделать мир лучше. Лучше, чем он, может статься, заслуживает. К несчастью, мы не могли пожениться открыто – из-за моей семьи, которая уж непременно нашла бы возможность тому помешать. Школьный учитель - и наследница одного из богатейших и влиятельнейших семейств Уэстборна; человек небогатый, незнатный – и та, чьей руки добивались столичные лорды... Можно ли вообразить скандал больший! Но мне было все равно. Возможность стать леди, приданое - какое все это имело значение по сравнению с возможностью быть рядом с тем, с чьим сердцем бьется в такт твое собственное!.. Мы обвенчались тайком; заключили брак в маленьком регистрационном бюро на Вул-стрит, где в то время работал умевший хранить тайны друг Берта, и улетели к морю. В Вондерер-крик, куда Берт смог перевестись в небольшой частный колледж. Шесть лет. У нас было почти шесть лет счастья - а после...

Элен вздрогнула – так, словно по комнате пронесся ветер: холодный, пронизывающий насквозь. Призрачное дуновение прошлого.

- Когда Джеймсу исполнилось пять, Берт погиб. А аэрокатастрофе – случайной, нелепой... Тогда я вернулась в семью, так как мне просто некуда было идти. Получившая лишь домашнее воспитание, не имевшая, да никогда и не думавшая о специальности – в силах ли была я, одна, дать сыну то, что мечтали дать мы с Альбертом? Семья приняла меня, но платой за это стало возвращение девичьей фамилии - и рот на замке насчет Джеймса. Год его прятали у тети, за городом, после чего отправили в пансион. Как «сироту, находящегося на попечении...» О, это было вполне в духе нашей семьи: так благородно – и, вместе с тем, помогает скрыть правду.

Элен усмехнулась: и горько, и криво. Не только супруг - Джеймс тоже в немом изумлении взирал на мать. Похоже, что он, как и все остальные, лишь сейчас в первый раз слышал от нее все, без утайки.

- Родные не поскупились на ложь. Пансион был хороший, престижный – но с тех пор я сына почти не видела. Не могла – так как вскоре, к большой радости моей семьи, мы с тобой поженились, а я... Видит Эстар, Джордж, я тебя полюбила и знала, насколько важна для тебя репутация. Безукоризненная. Такая, которой ни к чему «пятна» в виде отпрыска человека не богатого и не влиятельного, благородного только душою – хотя... О Эстар, разве этого мало?!

Элен вздохнула: хрипло, надрывно. Со стороны вздох был больше похожим на стон: полный боли, что, пережив годы, вновь пробудилась от дремы.

Все слушали, разинув рты. Во всей комнате один лишь Арт не выглядел удивленным: хмурым, мрачным – да, только не удивленным.

- Долгих пятнадцать лет я использовала каждый шанс, чтобы увидеться с сыном; узнать, как он, чем живет... Ох, как же редко мы виделись – пока однажды мне не пришла на ум мысль - почти гениальная, - как сделать так, чтобы более не разлучаться. Так Джеймс и пришел в наш дом. Ну, а теперь...

Она хрипло выдохнула: в голосе ее больше не было страха, одна лишь усталость и обреченность.

- Можешь выставить нас за порог, Джордж. У тебя есть на то полное право, поскольку мы оба - нет, я подвела тебя. Сильно - пусть и совсем этого не желая. Все, чего я хотела – быть рядом с вами обоими. С тобой - и с сыном. Я не могла потерять ни тебя, ни его, но боялась, что признание сломает... все. И вот, к чему это нас привело. Итак, что скажешь?

Она взглянула в глаза супругу. Тот, не отрываясь, смотрел на нее – едва ли не более бледный, чем та.

- Твой сын... О Эстар, так вот оно что, - прошептал он и внимательно посмотрел на жену:

- Элен - неужто я вправду похож на осла, для которого чертова репутация дороже счастья той, кому он на глазах сотен свидетелей клялся в вечной любви? Неужто ты и впрямь думала, что, скрывая от меня это, оказываешь мне услугу? А впрочем – может быть, я и впрямь полный осел. И, к тому же – слепец, каких мало. Во всяком случае, был им в последнее время.

Поднявшись из кресла, глава дома пересек комнату и, подошел к кушетке.

- Элен, Джеймс - вы можете покинуть этот дом, хоть сегодня. Клянусь, я не стану преследовать тебя, Джеймс. Ни за одну из пропаж. Вы абсолютно свободны, и, обещаю, - без средств и без помощи не останетесь. Но, Эстар свидетельница – ничто не причинит большую боль, чем уход тех, кого больше всего на свете я хотел бы назвать семьей.

Он опустил голову.

- Джордж, - порывисто вскочив с кушетки, обняла его Элен Уильямс.

- Ох, Джордж, - прорвавшиеся, наконец, сквозь броню выдержки слезы потекли у нее по щекам.

Поднявшись следом за матерью, Джеймс протянул ей платок, и хотел уже было вновь сесть, но был тотчас же заключен в объятия родных.

Арт прокашлялся.

Вспомнив о первоначальной причине собрания, все вновь обернулись к нему.

Сэр Бартоломью пересел на место, оставленное Джорджем Уильямсом, а воссоединившаяся семья Уильямсов устроилась на кушетке, причем мистер Уильямс сел между женой и пасынком, держа обоих за руки так, словно боялся потерять их тотчас, как отпустит.

- Итак, Арт, - улыбнулся сэр Бартоломью. – Хоть, по правде сказать, у нас уже есть замечательный повод наполнить бокалы, думаю, было бы еще лучше, если бы ты, наконец, рассказал, что же произошло с гарнитуром. И кто же - таинственный похититель.

Арт с удивлением улыбнулся.

- А разве это до сих пор не очевидно?

Взгляды почти всех собравшихся встретились, а затем, медленно, очень медленно, головы их повернулись в сторону...

- Нет! Это он, он во всем виноват, – вскочив из кресла, указала пальцем на отца Мэйбл Сомс. – Он подбил меня на шантаж. Я сама никогда не додумалась бы до такого.

Вскинув голову, Сомс бросил пронзительный взгляд на дочь.

- Зачем, ну зачем вы все время лжете, Мэйбл, - тихо произнес Арт. – Даже сейчас, когда все маски сорваны и карты раскрыты. Вина ваша вполне равновесна, и это легко доказуемо, так что...

- Оставьте, сэр, - глухо выдохнул Сомс: минутное ошеломление в его глазах сменилось отчаянной, горькой решимостью. – Правда, неправда – пусть будет, как говорит Мэйбл. Я, я во всем виноват. Вот, меня и судите. А дочь отпустите. Она такая хрупкая! Не выдержит заключения. Так что – судите меня. Если сможете.

Он резко вскочил на ноги...

Неспроста выбравший определенное кресло Арт преградил ему путь – что, впрочем, на Сомса впечатления не произвело.

Как и на многих других до него.

А напрасно.

С явным намерением сделать из нацелившего на него палочку л’лара лепешку, Сомс разбежался...

Арт, не сделав ни малейшей попытки уклониться, едва заметно взмахнул палочкой...

И Джеффри Сомс рухнул пластом. Как подкошенный – если можно, конечно, вообразить себе подкошенную заклятьем колонну.

Воспользовавшись тем, что внимание Арта было приковано к отцу, Мэйбл метнулась к двери для прислуги, но там – вот сюрприз! - ее уже поджидал Крейг Уолтерс.

Не будучи знакомой с Уолтерсом, мисс Сомс, может быть, и рискнула бы что-нибудь предпринять, но нацеленная на нее палочка в сочетании с каменным лицом инспектора не оставляли сомнений в том, чем это будет чревато.

На ватных ногах возвратившись назад, Мэйбл рухнула в кресло и взглядом затравленной лисицы уставилась на Уолтерса.

- Спокойнее, мисс Сомс. Нам ведь ни к чему дополнительно все осложнять, верно?

Не сводя палочки с цели, инспектор пересек комнату и встал рядом с приятелем.

- Надеюсь, ты прибыл один, - выразительно посмотрел на комнату Уолтерса Арт.

- Ну, раз ты попросил, - инспектор мрачно усмехнулся в усы.

- Я так понял, что дело весьма деликатное? - наблюдая за тем, как Фрэнк Хопкинс связывает по рукам и ногам оглушенного Сомса, спросил он. – Впрочем, я могу в любой момент вызвать сюда наряд в случае, если оно перестанет быть таковым.

- Очень хорошо, - одобрил Арт. – Надеюсь, впрочем, что этого не потребуется.

Сэр Бартоломью смотрел на происходящее, раскрыв рот.

- Шантаж, - словно силясь стряхнуть наваждение, помотал он головой. – Уж не хотите ли вы сказать, что они?.. - мотнул он головой в сторону Сомсов.

- Именно, - не сводя взгляда с Мэйбл, кивнул инспектор. – И довольно давно. Где-то на протяжении года, насколько я понял. Но, впрочем, Арт, это – твое дело. Да и красноречия тебе, в отличие от меня, всегда было не занимать, так что я умолкаю.

Инспектор махнул рукой, словно передавая приятелю эстафету.

Арт усмехнулся: Крейг не принадлежал к числу знати, однако в том, как он взмахнул рукой, было нечто неуловимо аристократическое.

- Ну, признаться, рассказывать осталось не так уж и много. Не знаю уж, как мисс Сомс узнала тайну своей госпожи. Разве только, сама она любезно посвятит нас в подробности, - вопросительно взглянул он на Мэйбл, но та лишь презрительно передернула плечиками. - Что, не посвятит? Какая досада. Это бы все упростило.

- Для вас, - нарочито не глядя на л’лара, бросила Мэйбл.

- Не только. Признание не освобождает от ответственности, но может смягчить наказание... Все еще не желаете облегчить совесть?.. Ну, я, впрочем, особенно и не надеялся – да и не трудно представить себе, как все было. Вероятно, мисс Сомс случайно услышала разговор матери с сыном, пересказала отцу, и тот быстро смекнул, что за сведения попали к ним в руки. И - какой это дает ему повод к шантажу. Миссис Уильямс – пропавшие у вас этой весной жемчужные серьги – они ведь отнюдь не пропали, не так ли?

И снова Арт пристально глянул на Мэйбл; и снова та предпочла ничего не заметить.

Арт лишь головой покачал: безнадежно.

- Можете не отвечать, все и так очевидно. С полгода назад - сразу после «пропажи» серег – мисс Сомс посетила Вондерер-крик. Мой друг, мистер Уолтерс, связался с местной полицией, и те побеседовали по кристаллу с владельцами местных ломбардов. Один из них хорошо запомнил миловидную девушку, судя по описанию – вылитую мисс Сомс, что сдала ему серьги – точь-в-точь такие, как те, что «пропали» у миссис Уильямс. Девушка была такой славной!

Он покачал головой.

- Пожалуй, если бы не она, владелец едва ли запомнил бы серьги – изящные, но не настолько, чтобы запасть в память. Что это - совпадение? Чушь! Скорее, дань шантажистам. Были и другие «пропажи», не столь ценные. Но этого Сомсам уже было мало. Шантаж был этим людям в новинку – и, как и многие до того, они не смогли соизмерить свои силы - и аппетиты. Жемчужные серьги, серебряные браслеты – со временем все это стало для них пустяком! С каждым днем им хотелось все больше. И вот, наконец, шанс сорвать куш представился – где-то с месяц назад, когда Барт назвал дату Аукциона, а Джордж Уильямс решил выставить на него жемчужину своей коллекции – гарнитур леди Хакстебл.

Не спуская ни взгляда, ни палочки с начавшего приходить в себя Сомса, Арт опустился в кресло.

- Ну а дальше все было и вовсе до безобразия просто. Джеффри Сомс, удивленный запросом хозяина насчет Джеймса, узнал о том злосчастном случае с пропажей денег у прежних его нанимателей. Виновность Джеймса тогда так и не доказали, но Сомсам того и не требовалось. Главное – что подходящая возможность удрать, свалив все на другого, с богатством - нашлась! Месяц назад, взяв из стола Джорджа Уильямса пятьдесят стэллионов, мисс Сомс вбила первый гвоздь в гроб репутации Джеймса. Вчера, взяв оттуда же еще тридцатку - забила второй; как она полагала - последний. Оба раза Джеймс видел ее – только что он мог сделать, связанный по рукам и ногам шантажом! Он видел, как Мэйбл берет деньги – но вот, чего он не заметил, так это того, как сегодня мисс Сомс подложила ему их в карман. Днем, когда, после занятий в театре, они зашли к мадам Мартин купить конфет. Мисс Сомс ведь так любит конфеты! А Джеймс – он ведь джентльмен, и ни за что не откажет в такой малости той, кого провожает до дому. На мое счастье и на беду мисс Сомс хозяйка лавки заметила, как Мэйбл кладет Джеймсу деньги в карман. Чтобы юная леди тайком клала деньги в карман кавалера – такое нечасто увидишь. А уж запомнишь-то точно! Однако и это было еще не все, нет. Оставалась еще часть задумки – которой лишь предстояло сработать в свой час.

Арт бросил косой взгляд на Мэйбл.

Та сидела, с нарочитой старательностью изучая свой маникюр, но по ее напрягшейся спине Арт понял, что наконец-то заставил девицу занервничать.

- Чтобы лучше понять, в чем она заключалась, придется восстановить всю картину, с утра. К счастью, благодаря показаниям Джеймса, это труда не составит... Итак: утром, у него на глазах, Элен Уильямс отдает Мэйбл гарнитур, и та спускается по черной лестнице вниз, с тем, чтобы чуть погодя как ни в чем ни бывало примчаться на крик. Сцена была разыграна, как по нотам – и удалась блестяще.

Джеймс вскинулся было, но Арт жестом велел ему закрыть рот.

- Конечно же, миссис Уильямс рассчитывала, что Сомсы покинут дом сразу же, как получат желаемое – но она их недооценила. Да, понятно, что те собирались уйти – но лишь после того, как уверятся, что подозрение точно падет на другого. Думаю, не ошибусь, если предположу, что никто здесь, - кроме Сомса, конечно, - не знал, что Мэйбл, с подачи одной из подружек-актрис, начала брать уроки практической магии. Нелегальные, тайные, так как преподававшаяся на них волшба была слишком уж далека от понятия «дозволенная»... Сегодня данное заведение было закрыто, но это все – тема для совершенно отдельной беседы. У нас же тут речь о другом.

Маникюр Мэйбл больше не занимал. С силой вцепившись в твид юбки, она сидела, уставившись куда-то вдаль.

Арт покачал головой: раньше надо было соображать, мисс Сомс; раньше надо было бояться.

- К счастью для нас, дар мисс Сомс не слишком силен – будь оно по-другому, судьба ее сложилась бы совсем иначе – но достаточен для того, чтоб наложить на тройку стеклянных бус заклятие «Camouflage» и подбросить их Джеймсу. Когда и как она это сделала, спросите вы? О, это было легко! Примерно четверть часа до отъезда в театр Джеймс провел с матерью. Вероятно, тогда-то мисс Сомс и подбросила этот «подарок». Улику, имевшую большой шанс отправить вашего сына в тюрьму, миссис Уильямс.

Арт обернулся к сидевшему на кушетке семейству.

Элен Уильямс была все так же бледна, но теперь не от страха – от ярости. Схожие чувства, похоже, владели и ее супругом.

- Вот же... мерзавцы! – бросил, словно ударил наотмашь, банкир. – Подумать только, целый год... О Эстар, целый год!..

Он аж задохнулся от возмущения.

Тирада его, впрочем, канула в пустоту.

Похоже, Арт несколько перестарался с заклятием, так как Джеффри Сомс до сих пор толком еще не очухался. Мэйбл тоже поникла. Даже мелко дрожать перестала – лишь сидела, сгорбившись и устремив взор в пол.

- Ну и ну... Вот тебе и достойные Сомсы, - покачал головой сэр Бартоломью. – Интересно, каких еще сюрпризов нам стоит ждать? С учетом того, что остался по крайней мере один очень важный вопрос, хотелось бы, знаешь ли, по мере сил подготовиться.

- Вопрос? Какой, Барт? – Арт был сама вежливость.

Сэр Бартоломью иронично прищурился:

- Гарнитур леди Хакстебл, Арт. Где он?

- Что, прости? – судя по всему, Арт мыслями был еще в прошлом, но сейчас быстро вернулся назад к настоящему. – Ах, ну да! Он, как я и обещал, сейчас будет предъявлен.

- Признаться, - вздохнул он, - так быстро найти его было бы сложно, кабы не помощь Криса, ставшего моим вторым «я» в беседах с рядом людей в этом доме. И, в частности – с мистрис Хопкинс. Если бы не она, полагаю, мы вряд ли успели бы вернуть ценности до начала Аукциона. А рассказала она следующее.

Он выдержал паузу.

- Этим утром, вскоре по обнаружении пропажи, меж Сомсами приключился небольшой спор. Казалось бы, что же тут необычного? Все в доме были на взводе, так что Сомсы вполне могли повздорить из-за пустяка. Так и подумала мистрис Хопкинс, однако – хвала ее замечательной памяти – несколько фраз того спора запомнилось ей.

- Нет, ты точно с ума сошла. Не понимаешь, как это рискованно? – вполголоса выговаривал дочери Джеффри Сомс. – Ну а вдруг с ними что-то случится? В таком заведении…

- Не думаю, - столь же тихо ответила Мэйбл. – Это ведь только до вечера. Позже я вновь загляну туда, заберу их – и все будет в порядке. Беспокоиться нечего!..

- Такие слова произнесла утром Мэйбл Сомс. И это заставило меня задуматься. Что же за место такое вне дома мисс Сомс имела в виду? Куда собиралась она вновь сегодня наведаться? Куда вообще могла она выходить?..

Часы пробили девять.

- Марио, - пересеча комнату, подошел Арт к маэстро. – Будьте добры, передайте мне запасной комплект украшений Розалинды.

Одарив Арта ответной улыбкой, мистер Кантини без слов протянул другу скромную деревянную коробочку, в которой, в большой тесноте, лежали старательно имитирующие роскошь безделицы. Иллюзия. Лишь наваждение, а не реальность. Реквизит, какого хватает в театрах, подобных «Ла Фрэска».

- «Весь мир театр, а люди в нем – актеры», - нараспев продекламировал Арт, и, направив палочку на реквизит, второй раз за день произнес заклинание декамуфляжа.

Золотистая нить, вмиг опутавшая коробочку и содержимое оной, осыпалась пылью...

По гостиной пронесся вздох изумления.

В коробочке, посверкивая в свете люстры, лежал знаменитый гарнитур леди Хакстебл.

Итак, гарнитур вновь обрел подлинный облик. А спустя миг истошный, пронзительный крик огласил комнату – и у сэра Бартоломью глаза на лоб полезли, маэстро Кантини напрочь утратил вальяжность, и даже Крис отчаянно прикусил губу, чтобы, не дай Эстар, не присвистнуть от удивления.

В кресле, на месте Мэйбл, в легкой (но крайне, почему-то, вонючей) дымке сидела безобразная старуха в обносках, лишь отдаленно⁷ напоминавших красивый твидовый костюм мисс Сомс.

Миссис Уильямс совсем неаристократично взвизгнула. Старуха, увидев свое отражение в окне, взвыла так, что заглушила все прочие крики – даже звук упавшего тела (это хлопнулся в обморок наконец-то пришедший в себя Джеффри Сомс).

- Тьфу, - только и сказал, окинув унылым взором воцарившийся вокруг бардак, дипломированный специалист по устранению неприятностей магического свойства, легко взмахнул палочкой, беззвучно произнес слова контрзаклинания – и все снова стало, как было⁸.

Тишина ненадолго опустилась на дом. Дурно пахнущие остатки прилетевшего бумерангом мисс Сомс «камуфляжа» развеялись в воздухе.

Арт удовлетворенно вздохнул. Ну вот, теперь полный порядок.

А значит, и его дело – закончено.

* * *
Была почти полночь, когда, после спонтанного праздничного обеда в доме Уильямсов, Арт с Крисом в аэромобиле Уильямсов возвращались домой.

Сомсов все-таки увезли в Управление полиции. И без истории с гарнитуром на совести этих двоих было столько, что неприятности им светили неслабые. А уж если бы в Управлении прознали еще и об утреннем происшествии... Но выдвигать обвинения по «изумрудному» пункту мистер Уильямс не собирался. Это было чревато запретом на выставление гарнитура на Аукцион, что уж было совсем ни к чему. Сами понимаете, вопрос репутации...

Впрочем, Джордж Уильямс вряд ли слишком уж огорчился. Если вообще огорчился. Весь вечер он сиял, что начищенный до блеска стэллион. Да и что говорить! Не имевший своих детей, а тут вдруг разом не только, что не потерявший жену, но и обретший сына – разве же не имел он причины светиться от счастья?

Маэстро Кантини с сэром Бартоломью отбыли чуть раньше. Барт – завершать подготовку к Аукциону, маэстро – в театр. Аукцион и премьера, назначенная на следующий вторник в «Ла Фреска», не позволяли им, по ехидному выражению маэстро, «кутить, как некоторым счастливцам».

В кармане пиджака Арта что-то приятно хрустнуло под рукой. Он улыбнулся. Определенно, если не случится ничего непредвиденного, он уже знал, куда они с Крисом отправятся через неделю.

Достойная награда – за неплохую работу. Да, день определенно был прожит не зря.

Он бросил взгляд на ученика. Странным был этот взгляд: задумчивым - и проницательным. Как будто он в точности знал то, что ученик утаил, но ужасно хотел, чтобы Крис сам, по собственной воле, признался.

Увы! Ученик, как назло, смотрел в окно, а не на наставника, так что слова остались при нем – и тайны тоже.

С досадой вздохнув, Арт откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Разговор подождет. Все подождет. У них масса времени, чтобы обсудить все секреты. А сейчас он так устал!..

Аэромобиль птицей мчался над городом сквозь океан лунного света.

Внизу проплывал погруженный в ночь город. Светлый, как днем, из-за множества фонарей, он казался укрытым сияющим кружевным покрывалом.

Уэстборн был одним из семи крупнейших городов Королевства – и потому людей на его улицах ночью было ничуть не меньше, чем днем.

Отдельные парочки и компании числом побольше заполонили кафе известной на весь Златый Дол Джасмин-стрит. На Ратушной площади гости города любовались достопримечательностями в ночном освещении.

Люди топтали служившие еще основателям города камни и с любопытством взирали на древние и не очень строения, а те, в свой черед, наблюдали за ними.

Памятники тоже улыбались, пусть подчас лишь глазами. Чему? О чем они думали? Что за картины минувших времен проплывали пред ними? Кто знает. Им, видевшим на своем веку многое, было, что вспомнить под звездами.

Узоры улиц и улочек, почти не изменившиеся со времен основания города...

Пересекающие водную гладь строгие вековые мосты - и куда более нарядные новые...

Уэстборн был городом с давней, почтенной историей - живой, как деревья в Мэри-Роуз парке. Корни прошлого питали здесь настоящее, дававшее начало будущему...
Минутная стрелка часов на Ратушной башне скакнула вперед. Скоро, совсем скоро колокол пробьет полночь, завершив старое – и задав отсчет новому.

А уж каким оно будет – посмотрим.

(Терра Магика – 3)

Да, много разных гостей перевидал за пару лет своего ученичества у Арта Кристофер Харви. Однако такого гостя, как в этот раз; гостя страшно желанного и до ужаса нежеланного одновременно – у них еще не было.

И тем понятней, почему такой гость просто не мог наконец не появиться.
Время для приезда гость тоже выбрал весьма подходящее: ясное морозное утро, ровно за три дня до Новогодья. Лучшего времени и желать трудно – впрочем, он всегда славился своим умением выбирать подходящий момент.

Аккурат перед завтраком, когда, окинув рассеянным взором гостиную, Арт Синклер собрался уже сесть за стол, у входа опустился, сияя отполированными до зеркального блеска боками, правительственный аэроомобиль. Столичный транспорт? На их улице? Это само по себе заслуживало интереса, однако за тем произошло нечто вполне привычное, и, одновременно с тем, удивительное. А именно - прихожую огласил перезвон.

Прилипший к окну еще в тот момент, когда только заметил транспорт в полете, Крис обернулся – и обомлел.